***
1978
Литтл-Уинджин
Раннее утро. Литтл-Уинджин — маленький, тихий городок с узкими улочками, милях в сорока от Лондона. Именно там, на въезде в городок, на обочине, и возникла из ниоткуда чёрная Chevrolet Impala. Припаркованная машина просто тихо стояла с заглушённым двигателем, а её пассажиры мирно спали в не слишком удобных позах. Это был 1978 год, на улицах — никаких камер. Это была благопристойная английская глубинка, на улицах — никаких хулиганов, никакой полиции… И появление машины — даже такой! — на границе городка пока никто не заметил. Да и вряд ли вообще в этом городке замечали произошедшие в нём за ночь изменения раньше, чем когда благопристойные отцы семейств отбывали на свои рабочие места. Но машина была…***
И была девочка… И эта «девочка» опять стояла перед капотом чёрной металлической красотки. Как и в ту ночь… В последнюю ночь, прожитую братьями Винчестерами в далекой теперь Америке, ещё более далёкого теперь двадцать первого века. «Девочка» прищёлкнула пальцами, и спавшие в машине мужчины завозились просыпаясь. Первое, что, придя в себя, сделал Дин, — это проверил состояние брата, второе — осмотрел машину изнутри… На первый взгляд всё было нормально… И на второй… Братья непонимающе озирались. И лишь спустя какое-то время, Сэм заметил ту «девчушку». И пару раз пихнул братца локтем в бок. Выходили они из машины настороженно, стараясь не делать резких движений, внимательно рассматривая странную «девочку». Та тоже с любопытством смотрела на мужчин.***
Для неё эти двое были всего лишь букашками, абсолютно не стоящими её внимания. Всего лишь парочка из миллиардов им подобных… И каково же было её удивление, когда сама Смерть попросила за них! Та буквально умоляла Пустоту забрать из примитивных мозгов одного из этих человечков то, что являлось бессмертной сутью архангела… Заточить в себе сАмого сильного архангела?! Кхм, это же ещё суметь надо!.. Пожалуй, букашки могли оказаться чуть интереснее, чем она изначально про них подумала… И Пустота согласилась помочь. А букашки тут же снова её удивили! Уйти в неё носитель сути Михаила умудрился не один, а с родным братом! Вряд ли эти человечки знали, что и одна добровольно жертвующая собой душа — уже великая сила! А уж помноженная на два, она может сравниться с ангельской Благодатью. Нет, Пустота была совершенно уверена: эти смертные не подозревают, что умудрились сотворить. И когда они принимали свои решения, тоже ни о чём подобном не знали и даже не догадывались. И это дало им шанс. Снова… За Дина просила Смерть, и его жертва должна была стать платой Пустоте. Но самопожертвование Сэма и остатки благодати Михаила в Дине позволили бы Пустоте не просто заточить братьев в нигде навечно, но и оставить им их человеческие жизни… Она была удивлена… И даже не столь поступком второго брата, сколь своей заинтересованностью в этих… этих. Но Пустота не привыкла отказывать себе в своих очень редко возникающих желаниях, да и считаться с чьим бы то ни было мнением — тоже. И она единолично решила воспользоваться шансом и припрятать этих букашек на неопределённое время. Пусть пока подождут. Возможно, они ей пригодятся. Возможно, позже она вернёт этих человечков обратно. Возможно… А чтоб не совали куда не надо свои любопытные букашечьи носы, пусть поживут подальше от своей страны и времени.***
— Выходите. — Где мы? — уточнил Дин оглядываясь. — Британия, городок Литтл-Уинджин. Около сорока миль от Лондона… Брови Дина взлетели вверх. — Это шутка, что ли? Он растянул губы в нарочитой улыбке, а сам пихнул брата в бок, играя бровями. Ему не терпелось узнать, понял ли его братец, что городок-то не простой, местечко-то известное… Вот только Сэму было не до того. — Простите, а что же мы тут делаем?.. — Пока ничего… Но будете жить. — Жить?.. — удивленно выдохнул Сэм. — Опять… — сокрушённо простонал Дин. — Да. — А каковы условия? О! Тот, что поумнее перешёл к торгу. — Условие одно: звонить, писать, приезжать, любым образом влиять на ход событий — запрещено! Вмешиваться в судьбы — как свои, так и своих знакомых, — запрещено! Не смейте хоть как-то мелькать в Америке! — В свои судьбы? Дин, как всегда, сумел вычленить самое главное. — Я перенесла вас в прошлое… Вы будете жить здесь, пока я не решу, что настала пора отправить вас обратно. Но запомните! Всё должно идти своим путём, у вас же теперь другая дорога. За непослушание будете наказаны! Я заберу всех, кто вам дорог! — «девочка» внимательно посмотрела на переглянувшихся парней. — Живите как хотите, делайте что хотите, вы тут — вне времени, для вас оно идти не будет. Вы не будете стареть и болеть. Внимания на вас никто из окружающих заострять не будет, так как вы — чужие для этого мира. Вне контактов с местными, они о вас не будут особо задумываться. Встретились, поздоровались, разошлись… И встреченный и думать забыл, почему же — уже который год! — не меняется ничуть тот, с кем он только что так мило беседовал. Только те, кому вы решите открыться, будут помнить о вас каждый момент местного времени. Но не советую злоупотреблять количеством посвящённых. Остепенитесь. Собаку заведите что ли, я не знаю. В конце-то концов, поживите обычной жизнью! Вот будет она ещё им что-то объяснять! Откуда ей знать, чем там человечки обычно занимаются? — А можно и открыться кому-то? — удивился Сэм. — Я сказала уже. Можно. Но будьте готовы к тому, что минутки на прощание у вас может и вовсе не быть. Исчезнете из этого времени в один момент. Так что лучше всё разъяснить четко, если не хотите потом всю оставшуюся в основной временной линии жизнь мучаться совестью из-за собственной непредусмот… распиздяйства. Братья пораскрывали рты. Не ясно, что же хотел сказать «девочке» Дин, а вот Сэм чуть было не одёрнул «малышку» за маты в речи. Хорошо, успел вовремя «хлеборезку захлопнуть», как частенько советовал ему старшенький. Н-да, вот он, когнитивный диссонанс, во всей своей полноте: «девочка» вовсе не девочка, а высшая сущность… Как раз тот случай, когда внешность обманчива… Сэм понял, что он скатывается в истерику. — Так короче, — хмыкнула, кажется, даже довольная произведённым эффектом «девочка». — Ещё вопросы? — Да нет… — А год? — уточнил Сэм. — 1978…***
Дин задумался. Что он помнил о столь далеком прошлом? Лично — ничего, он же сам появится на свет только в следующем году! А так… Конец восьмидесятых. Конец эпохи хиппи, грезивших о мире и любви. В Америке сейчас восход хип-хопа, рейва, расцвет панка. Но туда им нельзя, они в Британии. Значит… Здесь только зарождаются и начинают развиваться «Duran Duran», «The Cure», «U2». «Queen» на подъёме, как и уважаемая папой-Джоном «AC/DC». Но это ещё что! Скоро появится обожаемая Дином «Metallica»!!! Уж на гастроли-то они сюда заедут! А потом «Bon Jovi», а потом… а потом… Блядь! Очешуеть можно! Это же сколько рок-концертов ему предстоит посетить?! Да Дин в ёбаном Раю!!! Дальше Дин решил не пытаться вспомнить, ему и этого достаточно. В конце-концов, здесь есть всё, что ему необходимо для спокойного и комфортного существования: кассеты с любимой музыкой, «Детка» и Сэм. Можно в любом порядке. Он тут же воспрял духом. Оказывается, не так все и плохо. И даже если они тут надолго, то это чистый бонус, счётчик-то на паузе!!! — Ни ху… — хотел выразить Дин свою радость… Но не успел. Брат пихнул его в бок, намекая, что выражаться матом в присутствии высшей силы — это… Скажем так — неуместно, пусть даже она сама и может себе позволить подобное. — А Михаил? — робко уточнил Сэм. — Он больше никого никогда не потревожит, — усмехнулась «девочка». Братья вздрогнули. На милом детском личике столь хищная усмешка была так неуместна, что невольно вызывала дрожь.***
Не дождавшись больше вопросов, «девочка» исчезла в предрассветной мгле, а мужчины так и остались стоять, решая что же делать дальше. — Она сказала, нельзя лезть в Америку… — Дин. — Она сказала осесть… — Сэм. — Надо купить дом… — в один голос подытожили братья свои размышления. — Сэмми, у тебя случайно нигде не завалялись пара сотен тысяч фунтов? Нам на безбедную жизнь… — Есть у меня одна идея… Правда, я не совсем уверен в её исполнимости… — потёр ладонями лицо Сэм, — но тебе точно должна понравиться, идейка в твоём стиле. — Любая твоя идея мне понравится больше, чем то, что мы оказались в сраном винтажном семьдесят восьмом году, — усмехнулся Дин, разворачиваясь к машине. — Не думаю, что может быть что-то хуже, — пожал он плечами, открывая водительскую дверь. — Скорее, в ламповом. Буквально. И для начала нам надо купить газету, — заявил Сэм. — Ну да. Дату выяснить не помешает. — Не только. Сейчас тепло, даже на рассвете. Явно лето. Значит, в Англии — сезон скачек. В газетах всегда печатают программу скачек. Нам нужно приодеться поприличней и — вперёд. На ипподром, — подытожил Сэм, садясь на пассажирское сидение. — Скачки? Ты уверен? Что-то — в моём о тебе представлении — ты слабо сочетаешься с азартными играми, казино и ипподромами, мой правильный братец-зануда. Дверцы машины они захлопнули, как всегда, одновременно. — Я… — замялся младший, — я, можно сказать, изучал какое-то время… этот спорт… ну, не только этот… — уклончиво замямлил объяснения Сэм. — Вот ботаник, блин! Так и скажи: «Дин, я проверял Теорию вероятностей на списках победителей прошлых лет, в различных спортивных состязаниях. Но так как ты, мой старший сильный и красивый брат, не обладаешь выдающимися способностями в понимании наук и чисел, мне трудно подобрать для объяснения столь сложных вещей слова настолько простые, которые твой примитивный мозг гарантированно понял бы!» Я правильно выразился? — Эммм… Да. Да, ты всё правильно понял. Ну, не про брата… — Сэмми! — дурашливо воскликнул Дин, прижимая руку к груди, — ты не считаешь меня красивым и сильным??? — Придурок! — Сучка! — Придурок!!! — От сучки слышу!!! Сэм решил первым прекратить этот бесконечный и бессмысленный диалог и, скрестив руки на груди, уставился в боковое окно. Дин тихо чертыхнулся, поворачивая ключ в замке зажигания. — А чёрт с ним, надеюсь, ты хорошо помнишь этот список победителей. Не хотелось бы без толку просрать наш неприкосновенный золотой запас на нахер нам не сдавшиеся в этой ситуации костюмы. Саманта, дорогуша, а мы купим себе шляпки? Это же скачки! Там все в шляпках! И кружевные панталончики! Обязательно панталончики! — Дин! Ты паяц и потаскун! — Ах-ах, а ты, Саманта, грубиянка!.. Но всё же… как же панталончики? — Ррррр…***
Оказалось, Сэм чудесным образом помнил имена победителей буквально в каждом заезде! Точнее, вспомнил. Ну, с другой-то стороны, немудрено и вспомнить, у иных лошадок оказались такие имена!!! И захочешь не забудешь! Да ещё, сплошь и рядом, длиннее, чем у их аристократических владельцев. Так что Винчестеры, ни разу не ошибившись в выборе! нашли на каких лошадей им стоит поставить. Первым делом, посетили Эпсом Дерби, благо ипподром этот был буквально в паре десятков миль езды от Литтл-Уинджина, в том же самом графстве Суррей. Выяснив, что занесло их, ни раньше ни позже, а седьмого июня, в «бабский день» — ну, это Дин так обозвал специальный день на скачках, когда билеты самые дорогие, а все леди демонстрируют самые невероятные головные уборы — Дин оценил… Нет, не головные уборы. Леди. Сэм пытался считать, но на третьей плюнул. Что тут скажешь, его брат в своей стихии. Но дамочки, увивавшиеся за Дином, иной раз делали ставки от своего имени, отвлекая от феерического выигрыша Винчестеров ипподромную мафию. Те не стали бы долго терпеть наглых янки, что столь беспардонно и открыто прямо-таки грабили букмекеров. Так что Сэм молчал, а дамочки… Ну, по крайней мере, довольны они были тоже. А как же, это ж целое, блядь, приключение! В их-то скучных сытых аристократических жизнях! Так они провели остаток недели скачек в Эппсоме, потом неделю путали следы в Ирландии — на всякий пожарный случай — и переместились в Аскотт. Это местечко тоже известное, как не преминул процитировать Хагрида Дин. Но местечко-то было классом куда как повыше, чем Эппсом. Всё ж таки не хухры-мухры, а Виндзорский замок! Вся, мать её, королевская рать будет охранять свою королеву, что тоже приедет демонстрировать шляпку. Ну… что сказать? Четыре дня в обязательных для джентльменов полуцилиндрах вымотали их сильнее, чем иная охота. Дин терпел, но у него неимоверно чесалась башка, а Сэмми всё порывался зарыться пятернёй в шевелюру и сталкивал рукой шляпу с головы. Но! После Аскотских скачек можно было уже никуда не перемещаться, а смело вкладываться в недвижимость. Пришлось, конечно, оформить документы и вид на жительство, заплатить налог в королевскую казну… Но выбора, собственно говоря, у них и не было. Сказано было: «осесть и вести простую человеческую жизнь», а иначе… Хотя стоит и поблагодарить высшую силу, чиновничьи кабинеты братья проходили быстро и вопросов на их счёт ни у кого не возникало. В высших эшелонах британской бюрократии, двое Винчестеров, непонятно откуда взявшихся, явно никому не были интересны.***
Так как они выиграли несусветную по тем временам сумму, то даже уплата подоходного налога, в размере — страшно помыслить — сорока!!! процентов от выигрыша, не смогла их разорить. Но Дин возмущался так, словно это не ему аристократки всея Британии отсасывали в ипподромных ложах два раза по четыре дня! Будто бы он своим горбом или — и того ужаснее — мозгами! эти деньги зарабатывал, а не крабов шампанским запивал, окучивая всеразличных принцессок и герцогинек. Но немножко — да, немного жаль денег было и Сэму… Но, с другой стороны, кто сказал, что Сэм помнил победителей только за семьдесят восьмой? Да нихуя подобного! Если он постарается, то вспомнит всё, вплоть до двухтысячного года! Он же статистическую выборку за четверть века делал! А там, глядишь, их обратно домой… в родные две тысячи такие-то отправят… за примерное поведение.***
В общем, братья стали выбирать себе недвижимость. Выбирать пришлось не то чтобы долго, но всё-таки с умом. И на удивление, ум в этот раз пришлось прикладывать Дину-«ума не приложу»-Винчестеру. Потому как ума-то он, может, и не нажил — как иногда высказывался на его счёт Сэм — но вот житейской сметки у него было в достатке. И он первым, но и похоже — пока, по крайней мере — единственным, заметил взгляды, которыми его младшенький и мелкая симпатичная вертлявая риелторша пожирали друг дружку, когда им казалось, что никто не видит. Но Дин видел. Хорош он был бы, если бы не мог уследить за братцем! Да он в пять лет за ним уже следил! А за тридцать с лишним годков опыта только прибавилось. Да у него обзор на все триста шестьдесят градусов! Да он!.. Да! Он… Да. Он решил устроить, в конце-то концов! семейную жизнь. Пусть не себе, он к этому, похоже, не способен вообще, но брату. Ведь крошка-Сэмми, что вырос в здоровенного лося — как обзывался Аластор Кроули — всё также мечтал о доме, жене, детях, адвокатской практике… Мечтал. Только никому об этом не говорил. Но ведь Дин знает брата лучше его самого… Да что там! Лучше себя самого! Так что… Почему не сейчас? Не здесь? Почему не с этой миловидной сероглазой шатенкой, с кудряшками, умилительно прихваченными на висках детскими пластиковыми заколочками. Почему нет?***
Они купили уютный дом в том самом городе. «В ТОМ САМОМ ГОРОДЕ» — как называл его Дин. Точнее, Сэм предлагал другие города, посолиднее да к столице поближе, всё же они теперь многое могли себе позволить. Но Дин, как поклонник разного рода фильмов и сериалов, воспротивился, точнее — упёрся как осёл! И теперь они являлись законными владельцами двухэтажного дома в маленьком и скучном, но престижном и респектабельном современном — по меркам двадцатого века — городке Литтл-Уинджин. По адресу: Илекс роуд, дом 4. За каким-то хреном, Дин (Сэм так и не понял — зачем?) всё порывался купить дом на Прайвет драйв, но там последний — кстати, тоже номер четыре — дом, ещё остававшийся непроданным, увели буквально у них из-под носа. — Дайте-ка я угадаю, у новых домовладельцев с Прайвет драйв фамилия случайно не на букву «Д» начинается? — предположил Дин, предвкушающе улыбаясь. — Ой, угадали, — удивилась наивная молодая риелторша, — да… — У Дина рот растянулся в идиотской ухмылке. Теперь девица, бросив пялиться исключительно на Сэмми, переводила задумчивый взгляд с одного брата на другого. — Не обращайте внимания, — отмахнулся Сэм, давно уже привыкший к***
Денег у них было достаточно, и Дин решил, что, раз уж им запрещено вмешиваться в ход истории, он возьмётся за воплощение своей мечты, благо и средств, и времени в кои-то веки хватало. Воплотить мечту можно было аж в двух вариантах на выбор. В Литтл-Уинджине из коммерческой недвижимости продавались: здание бывшего кафе, которое обанкротилось из-за сильно неумелого управленца, и огромная автомастерская с не менее огромным участком и жилым флигелем на нём. Против бара выступали воспоминания о «Rokky’s bar» и о времени, проведённом в плену у Михаила, внутри собственного разума… Ну и сомнения Дина в способности себя любимого придерживаться трезвого образа жизни, имея в своём распоряжении практически неограниченный запас алкоголя. Короче! Он боялся спиться! А в пользу автосервиса выступали: отсутствие охоты, а значит и езды на любимой «Детке»; маленькая площадь городка, а значит отсутствие нужды в езде на любимой «Детке»; непоседливая творческая натура старшего брата, которому нравилось обихаживать любимую «Детку», после езды на ней и… ну да, наличие флигеля в огромном дворе. То есть: ездить было некуда, машина не ломалась и не изнашивалась, а по копанию во внутренностях «Детки» — да и тачек в общем — Дин скучал. Да и жить он, в ближайшее же время, предполагал перебраться поближе к месту работы, оставив в распоряжении Сэмми и его деятельной симпатичной пассии свежекупленный дом на Илекс роуд. Автосервис стоял на въезде в Литтл-Уинджин со стороны Лондона, то есть движение в той части города было достаточно активное, и жители города, возвращаясь с работы, могли без проблем оставить тачку на вечерок, подремонтироваться. А если ещё выкупить рекламный баннер у трассы, то вполне возможен и приток проезжих, нуждающихся в срочном мелком ремонте машины. А там и своя клиентская база наберётся… Глядишь, ещё и персонал придётся нанимать, размечтался Дин. Все-таки работать руками он никогда не боялся, а оружие и винтажные тачки знал как «Отче наш». Ну а что? По работе приходилось и не такое учить на латыни. Это про молитвы, не про тачки. А тачки-то здесь как раз — старьё. Те, что у Бобби на автосвалке догнивали, те, в которых Дин копался с самого детства… эх… Так что, можно сказать, выбора-то особо и не было. И он приобрёл автосервис. Младший был только за, главное, что брат без дела сидеть не будет, бухать не будет и своей «Саманте» жить мешать не будет.***
А у «Саманты» таки оказались на эту жизнь свои планы. Не успели братья разложить вещи по шкафам — читай: понаделать тайников и рассовать по ним оружие из багажника «Детки» — как Сэм***
В кои-то веки они были полностью довольны жизнью, хотя, конечно, и грустили временами, вспоминая охоту и тех, кого ради уничтожения Михаила им двоим пришлось лишиться. Но и в теперешнем положении братьев, несомненно! были плюсы. Много плюсов. Сэм учился. «Нарабатывал мозоль на жопе» — как называл это Дин. Дин развивал бизнес. Он заключил договора с парой салонов, торговавших подержанными авто, и теперь у него и двух его помощников работы хватало. В огромном забетонированном подвале автомастерской, который прежние владельцы — под влиянием всеобщей истерии тех лет — организовали в качестве бомбоубежища, на случай ядерной войны с Советами, братья обустроили шикарный тир, в котором и сами поддерживали свою стрелковую квалификацию, и который же сдавали в аренду, на два дня в неделю, для тренировок охотничьего клуба графства Суррей. Пришлось — в который уже раз! — наступить на горло своим криминальным привычкам и завести официальные лицензии на оружие. Так прошли осень, зима и весна…***
А летом… Летом опять были скачки. Во всех смыслах. К размещению ставок подошли, в этот раз, с умом. Привлекли Сэмову — теперь уже и тот был в курсе, что она «его» — риелторшу Шарлотту. За год Дин запомнил длинное английское имя подружки брата. За неделю до начала первого мероприятия, провезли непривычно разнаряженную девушку по всем букмекерским конторам Лондона. Там она делала ставки. Но в каждой конторе только на одну лошадь, на первый приз, и ставка по деньгам было весьма солидная. Весь заработок Дина за прошедшие месяцы был «распилен» на ставки. А сами парни, уже непосредственно на ипподроме, ставили понемногу на второе-третье места, на то, кто придёт последним, ну и тому подобная мелочёвка. Уж очень не хотелось братьям — весьма выделяющимся своими габаритами и статью — из толпы субтильных и страшненьких британских джентельменов, опять отсиживаться по шотландским и ирландским деревушкам, прячась там от толпы боевиков обозлённых держателей ипподромного бизнеса, что несли потери из-за выигрышей Винчестеров. Но всё обошлось.***
Лето закончилось. Грабительский налог с выигрыша был, в очередной раз, безропотно выплачен. Сэмюэль Джон Винчестер открыл свою адвокатскую контору. Заработанные бабки вложили в открытие современного фитнес-центра, куда и зачастили: Сэм для восстановления утраченной по учебным аудиториям формы***
Согласие Шарлотты Лоури на брак повлекло за собой некоторые шевеления в семье Винчестеров. Дин, приведя в порядок флигель на заднем дворе мастерской, окончательно оставил дом молодожёнам, Шарлотта переехала к супругу, братья озаботились написанием завещаний и переоформлением всего имущества Дина на его родного брата, который, в свою очередь, завещал все жене. Не дело бросать необеспеченными супругу и гипотетических спиногрызов, в случае своего неожиданного исчезновения.***
И время опять полетело вперёд. Пара лет минула, а братья как выглядели при «вселении» на неопределённые 30—35, так и продолжали выглядеть. Ни одной новой морщинки, ни единого седого волоса. — Мечта! — сказала Шарлотта. — Консервы, — сказал Дин. Сэм ничего не сказал, но про себя согласился с братом.***
Сезоны сменяли один другой. Бизнес пользовался популярностью и приносил стабильный доход. Шарлотта гордо носила фамилию «Винчестер» и, в меру своих сил и возможностей, помогала братьям в делах. С Дином она, кстати, сдружилась. Стоит ли удивляться? Они периодически перемывали косточки ботанику Сэму. Дин в своей невестке души не чаял и всегда вставал, не разбираясь, на её сторону, стоило только ей за что-нибудь обидеться на мужа. Сама же Шарлотта ругала деверя за то, что тот менял девчонок как перчатки и всё никак не мог остепениться. — Прости, сестрёнка (так Дин называл невестку), но чтобы победить в конкурсе за право зваться миссис Винчестер, надо встретиться с мистером Винчестером хотя бы дважды, а я на такое не способен, — отшучивался Дин. Так прошёл ещё год…***
Монстры не беспокоили. Рутина затягивала. Ожидать каждый день возвращения Пустоты за ними становилось всё ленивее. И Дин действительно начал задумываться о собственной семье. Не вечно же ему присматривать за братом. Тот вроде как вырос уже… вроде как… Дин не совсем уверен. Шарлотта, кстати, забеременела, совсем скоро у Дина появится племянник или племянница. В честь кого назовут пока тоже неизвестно, но Дину уже предложили стать ребёнку крёстным. И кто он такой, чтобы отказываться? Так прошли три года жизни братьев в новом/старом времени. Новом для всех, старом для них двоих…***
30 июля 1981 года Шарлотта родила чудную девочку. Чета Винчестеров назвала дочь Анной. Дин не смолчал и посетовал, что, мол, как так-то? Трудно что ли было родить завтра? «На исходе седьмого месяца» — как говорится? На что раздражённая Шарлотта не преминула заметить, что давно уже сформулирована житейская мудрость, мол, срать да родить — некогда погодить. Дин хохотнул и согласился, пробормотав про себя нечто никем не понятое: «Ничего, будет с Невиллом в один день…» Сэм списал всё на волнение.***
Теперь центр жизни их маленькой семьи от начала Илекс роуд сместился в самый её конец, из дома номер четыре — во двор строения восемьдесят три бис, из уютного садика с магнолиями — на шикарную детскую площадку, что братья, с энтузиазмом работая в течение всей беременности Шарлотты, сами соорудили на заднем дворе автомастерской, рядом с холостяцким флигелем Дина, и огородили высоким забором. Ну а что тут хотеть? Профдеформация, так сказать. Детей надо охранять! Уж кому это и знать, как не охотникам за нечистью. Пока ещё Анна была крошкой. Она сладко спала в колыбельке во дворе мастерской и вряд ли даже могла рассмотреть, что уж тут говорить про «играть», эту чудесную площадку. Но вот когда она встанет на ножки и побежит… Вот тут-то и пригодится просторный двор. Так мечталось Дину. А пока женщины семьи Винчестер целыми днями торчали во дворе за автосервисом. Там они «принимали солнечные ванны», как называла это Шарлотта, валяясь вдвоём на большущем надувном матрасе, в те — пока ещё короткие — отрезки времени, что Анна бодрствовала. Там Шарлотта работала с документами, пока Анна спала. Там она носила дочку на руках, показывая той, какие же чудесные домики, мостики, качельки и горки построили для неё папа Сэм и дядя Дин. Туда стремился Сэм, разогнав клиентов и раздав поручения секретарше и помощнику. Туда бросал взгляды Дин, проверяя, всё ли в порядке, не случилось ли чего. Жизнь братьев вступила в новую, неизведанную ранее фазу. Всё потихонечку вставало на пусть и новые, но уже более-менее привычные рельсы. Сэм уже не боялся брать дочь на руки. Шарлотта уже не боялась пропустить во сне время кормления. А Дин уже не боялся попасть в зависимость от крошечных ручек и беззубой слюнявой улыбки. Не боялся, потому что понимал: поздно, уже попал… Всё чаще и чаще он задумывался о семье. Собственной семье: с женой, детьми и им, папой-Дином…***
Лето кончилось. Кончился сентябрь. Подходил к концу и октябрь… Шарлотта начала посещать принадлежащий семейству Винчестеров спортивный центр, восстанавливать форму. С Анной в это время выгуливались по очереди Дин и Сэм. Вечером тридцать первого октября была очередь Дина. Он шёл, толкая впереди себя коляску со спящей племяшкой, и думал. А думал он о Гарри Поттере. Что вот именно сейчас, возможно, в одном из миллиардов вариантов Вселенной, маленький мальчик осиротел, чудесным образом избегнув смерти от руки сошедшего с ума колдуна… — Ну и где, бля, эта магия-то? — бурчал себе под нос Дин. — Городишко сраный есть; на Прайвет драйв парочка на букву «Д», со своим сыном-свином, есть; Хэллоуин восемьдесят первого есть… И нихуя! Здрасьте, пожалуйста! Ой, малышка, не слушай дядю. Дяде надо ротик… Тьфу, бля!.. Тьфу, опять! Рот дяде надо вымыть с мылом. И мозги, похоже, пора… Мать твоя… мамочка Шарлотта, в смысле, твоя так и сделает, если узнает, как твой дядя при тебе выражается! Но мы же ей не скажем? Конечно, не скажем! Я так уж точно не скажу! Ну и ты… пока. Пока не скажешь… Баю-бай… Баю-бай… Магия где, я вас спрашиваю? А так-то как удобно! Бац! Пацан на крыльце! Я его хап! пока никто не видел. И у Анны нашей — кузен! И ни тебе жениться не надо, ни как Сэмми по ночам за корнишонами с горчицей бегать… Удобно, блядь! Ой! Прости, мелкая.***
На следующий день чудес тоже не было. Весь день лил дождь и было не до прогулок. А в понедельник… Может, и были в понедельник чудеса, описанные в книжках Джоанны, но явно не в их тихом спальном районе. Может, и были… В Лондоне, где-нибудь, в центре… На Чаринг-кросс, например… Эх, скукота! Но скукота закончилась сразу после завтрака. Из одного из салонов, с которыми у Дина был заключён договор о сотрудничестве, прикатил тягач-автовоз, с двухъярусным прицепом, припёр тачки на предпродажную подготовку, и Дин и оба его помощника закопались в работу с головами. День пролетел незаметно. Но оно и к лучшему. Хоть не было времени задумываться о всякой ерунде. После ужина, который ему принёс в судочках Сэм, Дин продолжил готовить последнюю машину. Работа спорилась, на всю мастерскую орала магнитола с «Дорогой в Ад», Дин подпевал… Когда он закончил возиться с движком, была уже глубокая ночь. Со скрипом разогнув затёкшую поясницу, он вышел глотнуть свежего воздуха. Стоял на крыльце и стирал чистой ветошью масло с рук. «Не забыть бы перед сном щеточкой по ногтям пройтись, а то с утра хер отмоешь, всё уже въестся в кожу, а с такими руками Шарлотта меня к мелкой не подпустит…» — думал Дин, пытаясь подлезть под ноготь и вычистить тряпкой оттуда масляную кайму, краем уха ловя шум мотоциклетного двигателя. — «Рокеры что ль куда собрались?.. Моцик что ль себе прикупить?..» Мысли в голове текли вяло… День был тяжёлый, но плодотворный. Дин любил такие дни, когда можно было потрогать руками плоды дневных трудов. «Дааа… вот они, стоят в ряд… Красотки! Блестят!» — Дин оглядел ряд подготовленных тачек, — «Ну теперь и спать можно. С чистой совестью и чувством выполненного долга… А хотелось бы с тёлочкой какой-нибудь, эх! А может, и с… женой? Надо «Отче наш» перед сном прочесть, а то лезет в голову…» Теперь уже захотелось перекреститься. Так… На всякий случай… Мало ли… Бесы какие-нибудь в мозги к нему лезут… А иначе откуда мысли-то такие? Дин передёрнул плечами, захлопнул и запер на засов входную дверь, проверил замки на воротах, погасил свет во всём рабочем зале. Спустился в тир, проверил и там не забыли ли выключить свет. Ежевечерняя рутина. Привычные действия… Как проверить целостность соляных полосок под окнами и дверями. Эта спокойная жизнь меняла его. И он не знал, нравятся ли ему эти изменения. Но он стал мягче, однозначно! А вот размяк ли он при этом?.. Вот в чём вопрос! Но о чём бы Дин ни мечтал про себя, ну или вслух — но только при не могущей ещё никому его выдать Анне — в действительности охотник и помыслить не мог, что эта самая магия, на самом-то деле, уже почти пару недель как подобралась к нему ближе некуда! Уже почти две недели, как магический мир Британии — правда, в лице единственного своего представителя, оборотня — был в курсе существования Дина и его семьи. Некоторое время за ними, особенно за Винчестером-старшим, даже велась внимательная слежка, но с достаточно безопасного расстояния. Ну а так как смотрящий не замышлял ничего дурного, то и интуиция охотника молчала. Оттого и остался вервольф незамеченным.***