На самом деле не так-то просто быть второстепенным героем.

Ответ Суй Юаня, несомненно, поверг Чжао Сихэ в уныние. Если бы место не было слишком неподходящим в данный момент, он бы всерьез захотел прижать своего любовника, который всегда портил настроение, к столу и казнить его на месте. Конечно, это был всего лишь предлог, который Чжао Сихэ придумал для себя. Истинная причина заключалась в том, что Суй Юань отчаянно сопротивлялся ему. Когда он подумал о том, как его Создатель мог наблюдать за ним глазами Чжао Сихэ, когда они делали это дело, Суй Юань почувствовал, что все его тело стало нездоровым. Хотя 5237 сделала сильное предложение, что он мог бы также разбить потресканный горшок, Суй Юань не был достаточно наглым — он не хотел показывать своему Создателю какую-либо невыносимую ситуацию, в которой он, казалось бы, потерял весь самоконтроль. …Хотя это похоже на то, что сказала 5237, что это то, что он, наверное, уже все повидал. Выражение лица Чжао Сихэ было мрачным, когда он сел на свой стул. Он уставился на Суй Юаня, который прятался в углу комнаты, зудя от желания быть подальше от него — чем дальше, тем лучше — и поправлял свою одежду, которая была растянута в беспорядке, с красными ушами. Тяжелая атмосфера приближающейся бури, исходящая от его тела, даже напугала стражников, стоявших у входа в императорский кабинет, до дрожи. В этот момент Чжао Сихэ наконец осознал серьезность проблемы. Возможно ли, что он должен был быть вегетарианцем, пока его возлюбленный не примет? Это было просто невыносимо! Раньше, хотя Суй Юань и не был полностью зависим от своих желаний, он никогда не отвергал их. Если Чжао Сихэ хотел этого, он обычно уступал, оказав сопротивление. Даже если его запугивали до слез и в конце концов он клялся, что больше не будет «играть» с Чжао Сихэ, он все равно не раскаивался во время их следующего раза. Чжао Сихэ, привыкший к снисходительности Суй Юаня, не мог себе представить, какую аскетическую жизнь ему придется вести отныне. В настоящее время отказ Суй Юаня шел от чистого сердца. Если Чжао Сихэ захочет заставить его, ему придется приготовиться к настоящей ссоре. Конечно, Чжао Сихэ был не из тех, кто принуждает других — у него был вполне моральный характер. Если ты попросишь его потерпеть какое-то время, у тебя будет место для обсуждения. Но если ты попросишь его терпеть целый мир… Хе-хе. Суй Юань был так прекрасен, находясь прямо перед ним. Чжао Сихэ действительно не знал, как долго он сможет продержаться… Следствием того, что желание человека оставалось неосуществленным, было то, что другим людям в конечном итоге не везло. Чжао Сихэ не желал ничего делать с Суй Юанем, но по отношению к другим людям он был не так приветлив. После того, как Суй Юань взял себя в руки и без промедления выбежал из императорского кабинета, следующим человеком, который постучал в дуло пистолета, был Ситу Гуй, обеспокоенный и поэтому заявивший, что у него есть дела для доклада. Жалкий Ситу Гуй не посмел отказаться от своих слов, сказав, что на самом деле у него нет никаких вопросов для обсуждения, как только он приблизился к линии фронта. Если настроение его «отца-императора» было хорошим, он мог быть снисходительным и отпустить его. Однако, если его настроение было плохим, это было бы преступлением — обмануть своего государя. Даже если его не накажут, он произведет плохое впечатление на своего «отца-императора». Это было бы крайне ужасно для принца, который стремился занять место императора. Ситу Гуй, у которого не было другого выбора кроме как встретиться с императором: … Спасите меня! Цвет лица отца-императора действительно страшен! — Ты… тебе нечего сообщить? — в конце концов, Ситу Гуй сопровождал его сюда. Хотя Суй Юань хотел немедленно убраться подальше от Чжао Сихэ, этого зверя, он все же не мог не ждать своего доброго брата, который вырыл себе яму. Когда он увидел, что Ситу Гуй выглядит обиженным, как будто он потерял своих родителей, шатаясь, когда он вышел, выглядя напуганным до безумия, он немедленно подошел к нему с лицом, полным беспокойства. Ситу Гуй схватил Суй Юаня за плечи: — Брат! Какое преступление ты совершил?! Разве ты не видел, каким мрачным было лицо отца-императора? Я никогда раньше не видел его таким сердитым! Суй Юань сухо кашлянул и изо всех сил постарался сделать беспомощное выражение лица: — Я действительно не знаю, ах! Отец-император приказал мне воспитать свой моральный облик и запретил мне ходить во все грязные места. Я тоже сбит с толку, нэ! Ситу Гуй нахмурил брови, озадаченно вздохнул и покачал головой: — Образ мыслей отца-императора становится все более загадочным и непредсказуемым… Суй Юань: … Хе-хе, на самом деле ты хочешь сказать, что он капризный и что у него рано наступила менопауза, а? К счастью, помимо того, что его ругали и топили в потоке оскорблений по какой-то непонятной причине, Ситу Гуй не пострадал серьезно и не был наказан. Как принц, у которого был очень строгий отец-император, его способность противостоять давлению была довольно хороша. Другими словами, он был бесстыден. До тех пор, пока его маленькие действия наедине не были раскрыты, быть отчитанным его отцом-императором за закрытыми дверями было ничто. В принципе, Ситу Гуя это совершенно не волновало. Таким образом, сбитый с толку, он сразу же отбросил этот вопрос на задний план, слишком ленивый, чтобы думать об этом дальше. Чтобы помешать девушкам в заднем дворе устроить сцену, Чжао Сихэ отреагировал быстро и решительно. Как только Суй Юань покинул дворец, он немедленно издал указ: после того, как его отругали, недостойные и неженственные женщины в гареме Сюй Ту должны были говорить и действовать с осторожностью, должным образом соблюдая тексты «заповеди для женщин» и «принципы для женщин». Жалкие женщины, нежные, как цветы, и драгоценные, как нефрит, из гарема принца Сюя, все были обруганы. Прежде чем они оправились от нападения, которое заставило их потерять благосклонность, еще один удар с голубого неба обрушился на них, сделав их совершенно неспособными больше держаться! Предостережение императора было немаловажным. Это пятно осталось на всю их жизнь. Это сказывалось не только на них самих, но и на репутации их семей и будущих браках их сестер. Единственное, чему можно было радоваться, так это тому, что в императорском указе никто не упоминался по имени. Таким образом, было бы трудно привлечь кого-либо из них к ответственности. Таким образом, они едва могли себя утешить. Только если раньше они проводили дни, дрожа от страха, то теперь им приходилось быть еще более осторожными, как будто они шли по тонкому льду. Задний двор принца Сюй Ту был погружен в мрачную и подавленную атмосферу. Никто не знал, откуда пришло это неожиданное бедствие. Однако путь небес был труден для понимания. Они могли только заставить себя принять это. Между тем, сбивающий с толку поступок императора вызвал оживленную дискуссию среди жителей столицы, но в то же время напугал их до полусмерти. Некоторые люди считали, что Сюй Ту, будучи слишком властным и распущенным, оскорбил императора и поэтому был отвергнут им. Другие полагали, что в этой истории было нечто большее и что действия императора имели еще один более глубокий смысл — что же касается того, что это был за более глубокий смысл, то это зависело от того, с кого надо спрашивать. Короче говоря, из-за этого указа все гедонистические сыны столицы проявляли сдержанность, опасаясь, что они будут следующими, кто получит выговор. Даже задние дворы министров стали более торжественными. Всякие маленькие фокусы в темноте прекратились. По этой причине толпа чиновников писала императору хвалебные письма одно за другим. Они высоко оценили способность императора видеть общую картину, сумев понять все, несмотря на то, что он был посвящен лишь в малую часть ситуации, и в результате смог очистить атмосферу столицы. Увидев эти письма, Чжао Сихэ, который задохнулся от собственного подавленного вида после того, как Суй Юань покинул дворец и не вернулся по собственной воле, немедленно рассмеялся и сразу же отправил их обратно со словом критики — если у тебя есть время польстить мне, почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное? Мы получили выговор от императора, что же делать?! В таком случае нам следует поторопиться, а! Быстро докажите императору, что мы чрезвычайно полезны! Выделенные чиновники были так напуганы, что им захотелось пописать в штаны! Разве ты не видишь? В последние дни настроение императора было чрезвычайно ужасным. Во время утреннего суда его цвет лица становится темнее с каждым днем, и его метод борьбы с оскорбительными министрами также становится более безжалостным. Чтобы не пострадать еще и от беды — и не быть уволенными с должности чиновника, — чиновники могли только тащить в воду других людей и переключать на них внимание императора. Таким образом, поспешно были разоблачены и представлены императору всевозможные чиновники, которые в прошлом жадно обходили закон, чтобы похвастаться своими легко приобретенными достижениями. Таким образом, Чжао Сихэ, который ненавидел то, что мрачность внутри него не имела выхода для освобождения, естественно, принял эти цели для выхода с радостью и без всякой вежливости. Чжао Сихэ не волновал сложный и запутанный спор между фракциями. С поспешностью и решительностью он взмахнул своей большой кистью и выстрелил в кучу неугодных ему людей. За исключением тех, кто действительно совершил крупные преступления, остальные были практически все чиновники, которые стали приспешниками принцев, помогая им в борьбе за престолонаследие, получая взамен выгоды. Он ничего не мог поделать. Кто позволил ненависти Чжао Сихэ к Лорду Сюжету так углубиться? Как только он увидел это знакомое имя, он сразу же почувствовал себя глубоко несчастным. Император взошел на трон много лет назад. Он имел высокие устремления и прилагал энергичные усилия для построения сильной страны. Он уже давно стал единственным обладателем всей власти и авторитета в стране. Кроме того, были неопровержимые доказательства против чиновников, поэтому никто не осмелился написать письмо и попытаться предотвратить эту великую чистку. Кроме того, учитывая, как равнодушно император относился к чистке на этот раз, люди втайне боялись и думали, что он уже некоторое время наблюдает за ними и просто спокойно ждет возможности действовать. Честные и добросовестные чиновники хлопали в ладоши и говорили: «хорошо!». Между тем те, у кого были черные истории, поджимали хвосты и вели себя честно. Люди были слишком заняты тем, что заботились о себе, кто бы осмелился высунуть свою собственную голову? После некоторого периода уборки, тысячи людей восхваляли императора как человека добродетельного, честного и откровенного. Его репутация распространилась далеко и широко, заставляя людей все больше и больше не желать строить планы у него на глазах. Конечно, маленькие фракции, которые принцы связали вместе, были полностью разорваны. Но еще больше их пугала мысль о том, что их отец-император раскусил их маленькие хитрости и лишил их его благосклонности. Тут же каждый из них замкнулся в себе и обуздал свое поведение, не смея без разбора бросаться в бой. Чжао Сихэ, который изначально просто давал выход своим угрюмым чувствам: … Суй Юань, который был главным виновником всего что произошло: … 5237: Хе-хе, Чжао Сихэ, люди, которые знают, понимают, что ты был только зол, но те, кто не знал, должны думать, что ты хочешь превратиться в разрушителя, нэ! Неужели нет ничего плохого в том, чтобы искать смерть вот так? — Я действительно не знаю, о чем думает отец-император… — Ситу Гуй, который подвергся нападению и поэтому не мог спокойно спать в течение нескольких ночей подряд, имел лицо, полное изнеможения. — Не было ни малейшего слуха, а тут вдруг огромное количество людей, которых я тщательно рассматривал перед тем, как дать взятку, стало меньше. Черт возьми, Сюй Ту, так ты думаешь, отец-император действительно что-то знает? Суй Юань, мучимый угрызениями совести, молча потягивал чай. Он поднял голову и посмотрел на Ситу Гуя: — Я тоже не знаю. Ситу Гуй встал, расхаживая взад и вперед, сцепив руки за спиной: — Если бы мы проследили это до конца… Кажется, это были официальные письма, которые пришли, когда отец-император вызвал тебя во дворец, а затем продолжил ругать твой гарем в этом указе… Суй Юань молча успокоил лицо. — Я не понимаю. Я действительно не понимаю, — Ситу Гуй тяжело вздохнул, — что именно планирует отец-император, ах… Суй Юань: … Хе-хе, если бы ты мог понять, это было бы странно! Нормальные люди принципиально не могут идти в ногу с мыслями Чжао Сихэ, которые похожи на мысли сумасшедшего! После того, как он сказал несколько утешительных слов Ситу Гую, чтобы облегчить его беспокойство и сохранить голову, Суй Юань долго колебался после того, как покинул сады второго принца. В конце концов, у него не было другого выбора, кроме как пойти на компромисс с Чжао Сихэ. Этот негодяй не боялся ничего ни на небе, ни на земле. Ему в принципе было все равно, во что превратится сюжет. Однако Суй Юань испугался, ах! Если бы он продолжал игнорировать его действия и позволил ему полностью погасить тяжелую работу, которую принцы делали втайне, что бы принцы использовали для борьбы за наследство? Будут ли они рисовать соломинки или играть в камень-ножницы-бумага?! Через много дней Суй Юань наконец-то взял на себя инициативу встретиться с Его Величеством. Получив разрешение, он был отведен в императорский сад. Флора в императорском саду была изысканной и несравненной. Пейзаж был великолепен, заставляя людей хотеть задержаться. Узнав, что Суй Юань хочет приехать, Чжао Сихэ немедленно выгнал всех из императорского сада, опасаясь, что Суй Юань столкнется с какой-нибудь наложницей, которая не умеет быть осторожной и обидит его или пофлиртует с ним. Конечно, последнее было более важным моментом. Что же касается самого Чжао Сихэ, то он неторопливо и удобно уселся в павильоне. Перед ним были разложены ароматные чайные листья и пирожные. Он сидел, озираясь в ожидании. Служившие ему евнухи и дворцовые служанки были просто растроганы до слез. Непрерывный мрачный дождь, который длился столько дней, наконец-то рассеялся. Хотя они не знали, что произошло, они, однако, хотели дать самоотверженному Сюй Ту 233 лайка для того, чтобы Его Величество сделал счастливое лицо, ах! Кто бы ни начал эту проблему, он должен положить ей конец. Плохое настроение императора началось с принца Сюй Ту и впоследствии затронуло бесчисленное количество людей во дворце и за его пределами. Вполне вероятно, что только Сюй Ту мог положить этому конец. Суй Юань, который не знал, что он уже считался Спасителем в заблуждениях дворцовых людей, шел всю дорогу сюда, его сердце было особенно противоречиво. Он знал, что не может продолжать избегать Чжао Сихэ и неизменно отказываться от его близости. Он чувствовал, что должен хорошенько поговорить с Чжао Сихэ и попросить его дать ему еще немного времени на адаптацию. Между тем, ему также нужно было действовать практично и решить этот вопрос. …Однако, как только он подумал о своем Создателе, он все еще чувствовал себя виноватым. Что все это значит? Поскольку здесь не было посторонних, Суй Юань был гораздо более спокоен перед своей второй встречей с императором. Он полностью выбросил из головы весь этикет, который был у него в мозгу. Он не ожидал, что хотя он и не следовал обычаям, Чжао Сихэ делал это еще меньше. Прежде чем Суй Юань успел подняться на ноги, его уже тащили в нетерпеливые объятия Чжао Сихэ. — Ах ты маленький негодяй! Ты наконец-то хочешь меня видеть? — тон Чжао Сихэ был обиженным. Он был отвергнут своим возлюбленным и вынужден оставаться один дома так долго, что уже достиг предела своего терпения. Если бы его рассудок не подсказывал ему, что он не должен принуждать Суй Юаня, он, вероятно, прокрался бы в резиденцию принца и воспользовался бы тем, что Суй Юань был застигнут врасплох, чтобы сделать это. Суй Юань почувствовал себя немного виноватым и пристыженным жалобами Чжао Сихэ. Его отношение, естественно, смягчилось. До тех пор, пока они не делали эту «вещь», он все еще был в состоянии принять небольшую близость. Таким образом, Суй Юань изо всех сил старался приспособиться к личности своего возлюбленного таким образом. Суй Юань высказал свои мысли, которые ранее просачивались в его сознание к Чжао Сихэ. Естественно, Чжао Сихэ почувствовал бесконечное удовлетворение, услышав это, и с готовностью согласился дать ему время. Он старательно ограничивал свои действия в пределах того, что Суй Юань был готов принять, делая все шаг за шагом. Хотя он не сможет быть удовлетворен еще долгое время спустя, в любом случае, он все еще мог утешать себя мыслями о том, что однажды сможет исполнить свои желания. Это было гораздо лучше, чем знать, что он никогда не получит того, чего хочет. — Однако самое главное: ты должен держаться подальше от женщин в своем заднем дворе! — после того как Чжао Сихэ некоторое время вел себя ласково и интимно с Суй Юанем, он все еще постоянно думал о том, что беспокоило его больше всего. — Ты же знаешь, что они мне никогда не понравятся… — Суй Юань чувствовал себя совершенно беспомощным. Собственничество его возлюбленного было так сильно, что он легко ревновал. Это было просто слишком раздражающе. — Я знаю, что они тебе не понравятся, но я все еще не могу вынести возможности их прикосновения к тебе, — выражение лица Чжао Сихэ стало мрачным. — Я не позволю им прикоснуться ко мне, — Суй Юань знал, что сейчас ему не следует возражать Чжао Сихэ, и невольно пригладил свою шерсть. — Разве ты мне не доверяешь? — Я доверяю тебе, но не доверяю этим женщинам, — Чжао Сихэ опустил голову и слегка прикусил губы Суй Юаня в наказание, — разве ты не видел и не узнал из первых рук методы, которые женщины будут использовать в битве внутри дома? Ты — их единственный путь к благородству. Ради борьбы за твою любовь, чего они не сделают? Они необузданны в своей свирепости, когда имеют дело со своими врагами. У них есть множество разнообразных способов заставить тебя «благоволить» им и быть привлеченным к ним, делая зависимым от них. Существует бесчисленное количество афродизиаков. Ты не можешь защититься от них. Я боюсь, что в один прекрасный день я вдруг получу известие, что тебя случайно съела какая-то женщина. Опасения Чжао Сихэ не были беспочвенными. Борьба внутри резиденции и дворца была большой частью этого мира. Хотя сюжет был ограничен жизнью главного героя шоу в резиденции великого секретаря и резиденции четвертого принца, другие резиденции также были затронуты и явно нечисты. В противном случае события внутри сюжета покажутся слишком резкими и нелогичными. Не может быть, чтобы только эти два дома имели мрачную атмосферу и были сумасшедшим беспорядком, а? Что же касается предыдущего указа Чжао Сихэ, то это была преднамеренная демонстрация силы в качестве предупреждения, не позволяющая женщинам в гареме Суй Юаня совершать какие-либо действия в темноте. Хотя этот метод был эффективен в течение некоторого времени, он не верил, что это удержит женщин на их месте до конца их жизни. Он должен был быть еще более тщательным и убедиться, что будущие опасности будут предотвращены при решении этого вопроса. Очевидно, Суй Юань видел дикие методы, используемые в политике гарема. Как только он вспомнил о них, его тут же прошиб холодный пот. Каждый мир всегда будет содержать очень опасный элемент, и главный герой всегда будет в центре его. Задний двор, хотя и казался довольно заурядным местом, но повсюду можно было найти всевозможные ловушки, яды, наемных убийц и всевозможные схемы. Это было даже более страшно, чем миры, которые Суй Юань испытывала раньше, включая миры уся и вампиров. Возможно, гаремы других миров не были столь преувеличены. Однако было очевидно, что этот мир не входит в этот список. Суй Юань любил действовать чисто и радостно. Он действительно не выносил сложных и утонченных схем! Более того, самым важным было то, что его внутренний двор не был изображен в сюжете. Только небеса знали, с чем он столкнется. По слухам, женщины, лишенные благосклонности или сына, будут безжалостно бороться за его нижнюю половину всю свою жизнь. Зная, что Чжао Сихэ думает о его собственном благе, Суй Юань сглотнул и быстро смягчил свой голос: — Я буду осторожен. Более того, разве у меня нет также 5237 здесь, чтобы помочь контролировать эти вещи? Чжао Сихэ бросил на него презрительный взгляд: — Я не доверяю твоему IQ. Что же касается 5237-й, хе-хе, то она еще более ненадежна, чем ты. Суй Юань & 5237: …Такой ядовитый язык… Он определенно мой Создатель/босс!