Из живого твоего движения Согласно первым строкам этой моей сказки В ритме слов раскроется рождение Вселенной, где-то около сетчатки Я вдыхаю в тебя жизнь Ты словно камень льда Ты словно в своих снах Ты неподвижен, но смотри же Из меня бьёт голос словно космос Ёмкость вспышек, призываю скорость Ускоряю, ты всё ближе Оживаю громкость Extravision Луна
Всё же жизнь полна сюрпризов. Живёшь себе как ни в чем не бывало, уверена, что ничего не может тебя удивить. Потом в одночасье всё переворачивается вверх дном. Ощущение, словно меня кинули в ледяную воду и из неё не выбраться, так как вся гладь покрыта толстым слоем льда. Остается лишь надеяться на то, что хватит дыхания. Мысль об одном из самых ненавистных созданий в этом мире преследовала меня несколько дней. Виной всему Люцифер, а точнее недавний разговор с ним, который навёл на мысль о роли серафима во всей этой неурядице. Захария затеял какую-то игру, куда вплетены мы. Я была права, изначально предполагая, что брат был лишь предлогом для того, чтобы затащить меня обратно в школу. Разговор с демоном привнёс немного ясности во весь этот хаос, но от этого легче не стало. Когда закрывается одна дверь - открывается другая. Когда дьявол даёт тебе ответ, возникает множество вопросов, и я не уверена, что хочу узнать ответы на них. Стою перед дверью, что ведёт в кабинет отца, и не могу набраться сил. Не хватает морального духа, чтобы поднять руку и постучать. Выдыхаю и отворяю дверь. – Я думал, что ты так и останешься стоять у двери, – с улыбкой произносит отец. Неуверенное, – «Привет», – слетает с моих губ. – Я рад, что ты заглянула ко мне, – он встает из-за стола. – Не хочешь чаю? – Не откажусь, – прохожу и сажусь на краешек кресла. Пар от горячего чая красиво играет на свету. – Если мне не изменяет память, то вот, пожалуйста, зеленый, – протягивает мне кружку, держа только за кончик блюдца, на котором она стоит. Нагретый фарфор приятно лежит в моих руках. Отец расстёгивает пуговицу пиджака и присаживается на кресло напротив меня. Подношу кружку ко рту, задерживая. Над губой выходит испарина от горячего напитка. – Ты же пришла не просто для вечернего чаепития с отцом, – не спрашивая, а утверждая, говорит он. Молчу. Я не хочу причинять тебе боль, но я должна узнать. Иначе это уничтожит меня окончательно. Тишину разрезает звонкое соприкосновение чашки к блюдцу. Я осторожно отставляю их. – Где можно найти серафимов? – Зачем тебе это? – Пожалуйста, прошу, – поднимаю на него взгляд, – не отвечай вопросом на вопрос. Он устало выдыхает и поправляет волосы: – Это достаточно тяжело. Например, серафима Кроули можно иногда найти в его кабинете, когда он посещает школу. – Что насчёт Захарии? Отец смотрит на меня. Вижу по его напряженному взгляду; пытается понять, что случилось, и зачем мне искать одного из опаснейших существ. – У меня никогда не было задачи в поиске серафима Захарии. Он находит всех самостоятельно, когда ему это необходимо. Упираюсь руками в подлокотники и встаю: – Понятно. Спасибо, что уделил мне время. – Вики, ты же мне расскажешь, если попадешь в беду и будешь нуждаться в помощи? – очень осторожно обращается отец ко мне. Натягиваю улыбку: – Конечно, папа. Я сделаю всё возможное, чтобы ты не узнал, что я попала в беду и нуждаюсь в помощи. Однажды ты уже пострадал, защищая меня. Отказался от всего, что небеса могли тебе дать, в обмен на то, чтобы меня не отправили в небытие. Отказался от благодати, лишь бы дочь оказалась хотя бы на земле в наказание за своё преступление. Выхожу из кабинета, и по рукам пробегает табун мурашек от дуновения холодного ветра. Оглядываюсь по сторонам – никого нет в столь поздний час. Мне это только на руку. Стремительно двигаюсь к водовороту. Если я не могу найти тебя, Захария, то я сделаю так, чтобы ты нашел меня. Водоворот выкидывает меня на крышу моего дома в Танжере. Скидываю с себя свитер. Ночи здесь всё такие же жаркие. Подхожу к двери, что ведёт внутрь. За лозой нащупываю небольшой тайник и выуживаю оттуда ключ. Всё на своих местах, словно я никуда и не уходила. Лишь небольшой слой пыли говорит, что это не так. На обратном пути нужно будет взять новые книги. – Вы меня искали, Виктория? Быстро, однако. Не смотрю на серафима: – Да, мне нужно задать вам некоторые вопросы. – И вы так уверены в том, что получите на них ответы с моей стороны? Длинные подолы его одеяния скрывают всю фигуру. Напоминает готическую скульптуру, что размещали на порталах соборов. Никакого намёка на тело, на плоть; чистых дух. – Я получу на них ответы с вашей помощью или без неё. Ухмыляется и проходит к моей кровати. Первые эмоции, которые вижу на его безжизненном лице. От этого ещё страшнее. Кукла ожила. – Мне всегда нравилась ваша целеустремлённость, ‒ медленно поиграл запястьем в сжатом воздухе моего пристанища, – ваша уверенность в собственной правоте. Мне всегда было интересно - неужели вы никогда не чувствовали хоть толику сомнения, совершая те, – обвел глазами комнату, отворачиваясь от меня, – или иные действия? – Неужели вы никогда не чувствовали сомнения относительно того мира, в котором мы с вами живём, слуга Шепфы? В секунду мозг перестает функционировать. По нему как будто проходятся раскаленной кочергой. Падаю вниз и визжу, но легче не становится. От боли перестаю видеть, слышать и осознавать что-либо. Окружающий меня интерьер стирается под натиском кары серафима. Скребу ногтями по жёсткой ткани ковра. Захария подходит и садится на корточки около моего лица. – Мы живём в совершенно двух разных мирах, – хватает меня за волосы, приподнимая голову, – и не стоит думать, что мир, который выбрали вы - правильный. Еле понимаю, что он говорит. Тело разрывается. Ещё мгновение и я уверена, что органы выйдут из меня. Останется лишь оболочка. Что есть силы сплевываю в его сторону. – Вы хотели услышать ответы на свои вопросы. Пытаюсь напрячь слух, ведь именно за этой информацией я и шла на эту боль. – На все вопросы я, увы, не отвечу, но на один, так и быть, выскажусь. Заслужили, Виктория. Всё тело бьет озноб, а по позвонку проходит приятная дрожь, что разносит тепло, но она рассеивается, когда я вновь слышу голос серафима. – Ничего сложного. Просто Шепфа любит пророчества. Мы с вами уже много таких повидали на своём пути. Отнимает руку, и моё лицо соприкасается с полом. Не чувствую больше его присутствия - ушёл, но он не забрал боль. Сука. Агония поглощает меня без остатка. Из последних сил ползу к столу по памяти. Бью по корпусу стола и слышу, как падают с него вещи. Среди множества звуков улавливаю нужный. Это невозможно терпеть. Кажется, что кожа споролась, и на мне нет ни единого уцелевшего места. Чувствую холодное лезвие в руке. Сжимаю его сильнее, чтобы не уронить, и даже не чувствую, как оно разрезает мою ладонь. Подношу ближе к шее. Мненужнопрекратитьэтуболь. Порыв ветра бьёт в лицо, и кто-то с силой сжимает мою руку, вынимая лезвие. Захожусь в истеричном смехе, а боль отступает. Начинаю ощущать своё тело. Миллионы иголок вонзились в него. Меня с силой отнимают от пола, а я только висну на руках. До слуха доносится мат. Поднимаю голову и улыбаюсь, как умалишённая. Люцифер. Пытается включить воду в душе. Справившись, заходит со мной на руках под ледяные струи воды: – Какого чёрта ты творишь? Тяну его за собой на пол. Впервые так приятен холод. Боль местами отдается в разных частях тела, напоминания о себе. Это уже не важно. Пытаюсь сесть, но ноги скользят. Цепляюсь за рубашку демона. Чувствую, как руки Люцифера устраивают меня на его коленях. У меня нет сил. Весь мир сейчас сжался до размеров этой душевой кабины, и только капли, бьющие по лицу, намекают на ход времени.***
Тянусь, что есть силы. Всё тело затекло. Испускаю блаженный стон и мечтаю, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Сладкая нега все никак не хочет выпускать меня из своих объятий. Лучи солнца просачиваются сквозь раскрытое окно, намекая, что пора вставать, иначе я бессовестно опоздаю на занятия. Отрываюсь от столь сладкой кровати. Танжер. Внутри грудной клетки всё сжимается. – Ну наконец-то! Я думал, что придется нанимать тебе сиделку, а то я тут уже начал умирать со скуки. Испуганно смотрю на демона. Он тушит сигарету и проходит к кровати. – Ничего не помнишь? – Я-я … я помню. – Слава Шепфе! – он возносит руки в молитвенном жесте к потолку и хихикает. – Как ты нашёл меня?! – нервно сползаю с кровати, закутываясь в покрывало. – Весьма легко, – в одежде плюхается на кровать, – я прекрасно понимал, что ты через какое-то время пойдешь искать ответы. Вот я и не стал препятствовать этому. – Меня чуть не убил серафим! – срываюсь на крик. – В этом ты виновата сама. Не верю своим ушам. – И, кстати, не за что. Смотрю на Люцифера, как на сумасшедшего. Он закатывает глаза и произносит: – Спасибо, дорогой и обожаемый Люцифер, что спас меня от суицида. Иначе, моё тело с распоротой глоткой так и осталось бы гнить в этой дыре, съедаемой муха… – Хватит-хватит, – верещу и пытаюсь заткнуть ему рот ладонями. Комнату заливает весёлый и громогласный смех демона. Прижимает меня сильно к кровати, надавливая своим телом: – Ладно, так уж и быть - благодарность принята. – Захария что-то сказал про пророчество, – выдыхаю. Сердце готово выпрыгнуть из груди от близости. Чувствую себя каким-то подростком. Лицо Люцифера вмиг становится серьёзным. Не двигаясь, смотрю на него. Он наклоняется ближе. Задерживаю дыхание. Пряди волос цвета вороного крыла начинают щекотать мой лоб. Боюсь шелохнуться, лишь бы не разрушить этот момент. Прикрываю глаза, и до слуха доносится его тихий смех. – Вроде такая взрослая девочка, а веришь в чудеса, – он откатывается от меня и достает из кармана серебряную сигаретницу. Зажигает сразу две сигареты, одну оставляя между губ, а другую протягивая мне. – Ну, знаешь… – отворачиваюсь, подгибая под себя ноги, – я хотя бы что-то узнала, в отличие от тебя. – Ну почему же? Я вот тоже кое-что узнал. С интересом смотрю на дьявола. В его глазах игриво плещутся искорки, разбавляя красное марево радужки сусальным золотом. – Что ты узнал? Он подзывает к себе указательным пальцем. Осторожно встаю на четвереньки и подползаю к нему. Демон наклоняется к моему уху: – Узнал то, что тебя очень легко обвести вокруг пальца, – и снова смеется. Отскакиваю от него и начинаю быстро одеваться. – Не прожги дыру на моём спальном белье сигаретой, – завязываю на себе белоснежное платье-халат. – Если бы ты была посговорчивее, то мы бы уже давно прожгли дыру на твоём спальном белье, – вижу ряд его белоснежных зубов. Хочется сказать ответную гадость, поставить его на место, но в груди что-то ёкает от взгляда на него. Расслаблено лежит на кровати, растянув руки. Его загорелая кожа и чёрные волосы так выигрышно смотрятся на белоснежных простынях, что хочется свернуться калачиком подле него. – Если так хочется, то не надо противиться своим желаниям, – его взгляд, устремленный на меня, возвращает из мира грёз. – Чтобы ты опять оставил меня в дураках? Нет уж, извольте, – подхожу к зеркалу и закалываю волосы. – Что ещё помимо пророчества сказал этот старый дурак? «– Мы живём в совершенно двух разных мирах, и не стоит думать, что мир, который выбрали вы – правильный.» – Ничего стоящего, – закусываю губу и выхожу на балкон. Зелёные сумерки, которые бывают только в Танжере, окутывают всё. Смотрю вниз на лабиринт улочек. Если не ориентируешься в них, то можно легко затеряться в этом подлунном мире. Демон поравнялся со мной: – То, как этот серафим отреагировал на тебя, даёт подсказку. Смотрю на него. Бронзовая кожа демона вспыхивает под светом керосиновых ламп. От него исходит нечто неуловимое, будто он принадлежит миру снов. – Он причастен, – нарушаю молчание улиц. Вдалеке слышу шум волн. Кажется, что мы внутри некоего миража. Прикусываю губу: – Люцифер? Он приглушенно мычит в ответ, ожидая мой вопрос. – Расскажи про соревнование. – Не сейчас, Вики. Всё время мою голову не покидала одна мысль, которая вытесняла собой тревожные размышления о серафиме – насколько же Люцифер органично смотрелся в моём Танжере. Начиная от белоснежных, накрахмаленных простыней и заканчивая узкими улочками, ведущими в никуда. Этот город словно был создан для него. Вспоминаю, что то же самое я чувствовала тогда в пустыне, где нет ничего постоянного, где над всем властвует лишь ветер. Может дело даже не в Люцифере, а в моём отношении к нему. – Пора возвращаться. – Я не хочу, Люцифер, – с надеждой смотрю в его глаза. Он ничего мне не отвечает. Осторожно становлюсь перед ним и запускаю руки под футболку. Медленно двигаюсь вверх по твёрдому животу, задирая ткань. Дойдя до груди, чувствую, как он сглатывает. Тяну футболку, окончательно избавляя от неё демона. Вдыхаю аромат его кожи. Это лучше любого наркотика. Ленивый поцелуй, и я понимаю, что была права. Его кожа приятнее любого бархата. Чувствую, как он продевает пальцы сквозь мои волосы, зачесывая их назад. Мне хочется замурчать от таких приятных движений. Льну ближе к его груди, прижимаясь. Прикусывает мочку уха, спускаясь на шею. Откидываю голову вбок, предоставляя ему больше места. Внизу завязывается клубок нервов, от которого расходится тепло по всему телу. Демон прикусывает мою кожу, и я бесстыдно стону. Как же хорошо. Провожу ногтями по его предплечьям ближе к шее, притягивая для поцелуя. В голове разрывается петарда, оглушая. Прикусываю его губу и чувствую ладони, которые подхватывают меня и сажают на ограждение балкона. Обхватываю его тело ногами. Он тоже хочет меня. Целует в уголок губ - дразнит. Беру его лицо в плен своих рук и глубоко целую, проникая языком в рот. Жар и дыхание смешались в этом танце. Стягивает верх моего платья, обнажая грудь. Из-за того, что он не развязал его, ткань стянула мои руки, лишая возможности шевелить ими. Открываю глаза. Не видела в своей жизни более прекрасного существа. Обнажённый Люцифер не поддается никакому описанию. Жёсткие линии мышц очерчивали его тело. Он поднимает руку к моей груди, и я задерживаю дыхание. Мучительно медленно ведёт пальцем по груди, задевая соски. Меня пронзает током. Раскрываю рот в стоне удовольствия. Не в силах бороться с чувствами, что нахлынули сейчас. Пытаюсь пошевелить руками, чтобы дотронуться до демона. – Не сейчас. А я лишь хнычу в ответ. Обхватывает рукой грудь и целует её. Язык играет с сосками. Волна дрожи прокатилась по позвоночнику до низа живота. Кожа плавилась от соприкосновения с его губами. Мне нестерпимо хотелось большего. Освобождаю руки из оков платья и вновь целую его, упиваясь вкусом губ, языка. Забываю обо всём. Чувствую, как его пальцы пробегаются по бёдрам, переходя на внутреннюю часть. – Я не могу больше. Трётся носом о сгиб моей шеи: – Ну же, детка, это ведь только начало. Накрывает меня рукой. Одна нога выпрямляется, натягиваясь, как струна. Изгибаюсь в его руке, что держит меня за талию. Он начинает свою пытку, а я не знаю куда деться. Застонав, качнулась бёдрами навстречу его руке. Его ловкие пальцы отодвинули насквозь мокрое бельё и проникли внутрь. Откинула голову и закусила губу до крови. Не может быть насколько хорошо от простого секса. Шепфа! Это даже ещё не секс, а я уже готова продать душу дьяволу. Прямо сейчас готова отдать ему свою душу со всем, что имею за ней. Даже идти никуда не придется. Он здесь, прямо передо мною. Дарит мне самое невообразимое наслаждение, что только можно себе представить. Он присоединяет большой палец, начиная поглаживать клитор. В уголках глаз скапливаются крупинки слёз. Обхватывает мою челюсть рукой и смотрит на меня: – Такая красивая, – покрывает быстрыми поцелуями всё моё лицо. Хочу доставить ему ответное наслаждение, но едва могу здраво соображать. Внизу, где находятся его пальцы, становится нестерпимо жарко. Мое дыхание превращается в тяжелые и быстрые стоны. Впиваюсь ногтями в его плечи. Наверняка останутся следы. – Ты же тоже это чувствуешь? – его баритон вибрацией достигает моего уха, – я словно схожу с ума рядом с тобой, – его пальцы начинают двигаться всё сильней, – почему с тобой всё чувствуется по-другому? Открываю рот, чтобы ответить ему несмотря на то, что ответа у меня нет, но оргазм накрывает меня оглушительной волной. Поднимается от моей изнывающей плоти вверх, выжигая абсолютно все мысли, что не касаются Люцифера. Безбожный приглушенный крик теряется в нашей поцелуе. Утыкаюсь ему в плечо, пытаясь отдышаться. А его руки тем временем гладят мою дрожащую спину. Потеряла счет времени. Он отнимает от меня свои руки: – Нам пора возвращаться. Нет, не лишай меня тепла своих рук. Прошу, Люцифер. Спрыгиваю с ограждения, придерживая платье. Обнимаю его: – Мы можем остаться. Весь дом в нашем распоряжении. Демон тяжело выдыхает, обнимая меня в ответ одной рукой: – Мы вернёмся сюда, обязательно, но сейчас нам нужно вернуться.