Красная Шапочка AU

      Не минуло и дня, чтобы Хуа Чэн с Се Лянем не свиделся. Любо-дорого глядеть было на молодцев румяных, когда они, неизмеримым счастьем да благоденствием пышущие, рука об руку в свет выходили.       И вот однажды, в один из дней пригожих, после прогулки очередной Хуа Чэну со спутником своим пришла пора прощаться да по домам на покой расходиться, однако он не спешил отпускать Красную Шапочку. Помялся с минуту оборотень, потоптался в нерешительности да молвил:       — Местечко есть одно видное, доселе никому, кроме меня, неизвестное, позволишь ли провести тебя туда?       Ни секунды не колебавшись, Се Лянь дал согласие. И повёл его Хуа Чэн сквозь чащу дремучую да местность болотную, крепко-накрепко держа за руку. Долго брели они, пока наконец не вышли к роднику хрустальному; луна круглолицая купалась в нём. Светлячки, аки искорки огненные, по опушке лесной рассыпались да стрекотали без умолку. Залюбовавшись картиной открывшейся, Се Лянь застыл в изумлении.       — Неужто это то самое местечко видное, которое ты так показать мне хотел? Взаправду чудесно здесь, словно очутились мы в сказке волшебной…       — Не совсем, — признался ему оборотень. — На самом деле хранится здесь нечто особенное, самое моё сокровище драгоценное. Без него не будет мне жизнь мила.       — Ах! — сорвался вздох с уст Красной Шапочки, а на сердце отчего-то болезненно сделалось. — Ежели существует что-то столь для тебя дорогое, то негоже кому поподя доверяться, ведь-       — Кому поподя? — переспросил Хуа Чэн, а в его голосе сквозила досада плохо скрываемая. — Полагал я, что мотивы мои всё это время были прозрачны да очевидны, и тобой будут истолкованы верно, однако…       — Нет же, Сань Лан! Вовсе не это я подразумевал! — воскликнул взволнованный юноша. — Говоря «кому поподя», не подвергал я нашу дружбу сомнению, а имел в виду расчётливых недругов, что, прознав про сокровище, позариться на него могут.       Ничего не ответил оборотень, лишь взглядом сосредоточенным обвёл он лицо юноши, чуть задержавшись на губах его трепещущих. Се Лянь испугался, что Хуа Чэн на него рассердился и не захочет более посвящать в тайны свои сокровенные. Так и стояли они в безмолвии, пока Се Лянь наконец не собрался с духом и не спросил:       — Так… позволено всё ещё мне взглянуть на твоё сокровище?       — Поди к роднику, там его и увидишь, — молвил оборотень, а сам и с места не сдвинулся.       Се Лянь, еле сдерживающий разрастающееся волнение, шагом неспешным подошёл к роднику и опустил взгляд на гладь зеркальную. Долго он всматривался и так и эдак, пытаясь разглядеть очертания самого драгоценного сокровища Хуа Чэна, без которого жизнь тому не будет мила, но так ничего и не увидел.       — То ли виной всему сгустившиеся сумерки, то ли моя невнимательность, однако ничего разглядеть я не смог. Может, стоит завтра ещё раз сюда наведаться и при свете солнышка ясного вновь попытаться?       — Неужто совсем ничего? — подошёл оборотень к Се Ляню и прильнул к нему со спины, подбородок на его макушку мягкую опустив.       — Д-да… Лишь своё отражение.       — …       — С-сань Лан?! — воскликнул юноша, а голосок его задрожал, словно натянутая струна арфы.       — М-м?       — Э-это… Не может же быть…!       Не в силах в лицо Хуа Чэну взглянуть, Се Лянь от мыслей смущающих, целиком его поглотивших, да от осознания очевидного готов был с места сорваться и бежать, куда глаза глядят. Так оно и случилось бы, не удержи раскрасневшегося юношу оборотень.       — Давно я признаться хотел, но верных слов сыскать не мог… Со дня нашей первой встречи взгляд от тебя отвести не могу, время, когда мы в разлуке, словно кинжалом сердце режет моё. Не в силах более скрывать этого от тебя, потому позволь объясниться в чувствах своих, я...       Ладонь, что легче взмаха крыла бабочки, легла на уста Хуа Чэна, не дав ему закончить речей смущающих.       — Не нужно больше слов, ведь чувствую я к тебе то же самое.       Не веря ушам своим, заключил оборотень в объятия крепкие самое драгоценное существо да усыпал уста его алые поцелуями медовыми. Засим подхватил его на руки и понёс в сторону жилища своего зажиточного. Се Лянь смущён был происходящим до головокружения и спрятал лицо своё полыхающее на широкой груди Хуа Чэна. Очутившись за порогом, опустились возлюбленные на перину пуховую, а дальше мы не будем их покой нарушать.       Отныне живут оборотень с Красной Шапочкой вместе, словно новобрачные, с утра до ночи милуются, счёту дням не ведут да горя не знают.