You are one of God's mistakes, Ты – одна из Божьих ошибок. You crying, tragic waste of skin, Ты – плачущая, печальная оболочка. I'm well aware of how it aches, Я прекрасно понимаю, как это больно, And you still won't let me in. И всё равно ты меня не впускаешь. Now I'm breaking down your door, Я ломлюсь в твою дверь, To try and save your swollen face, Чтобы попытаться спасти тебя, опухшего от слёз, Though I don't like you anymore, Хотя ты больше мне не нравишься, You lying, trying waste of space.. Ты – лживая, занудная пустота. Placebo — Song to Say Goodbye
***
Тэхён тормозит у ворот университета, когда видит до боли знакомый силуэт. Он ощущает дуновение ветра на своём лице, которое приносит ему запах, что заставляет лёгкие гореть огнём. Неужели всё было обманом? Неужели он обманывал не только окружающих, но и самого себя? Но Тэхён опять видит Сокджина, тот никуда не уходил и всегда был рядом. И сколько бы Тэхён не игнорировал, проблему нельзя просто прикрыть бумажкой и делать вид, что её больше нет. Проблемы надо решать, особенно такие большие, которые тянут тебя с крыши в пропасть, а ты летать не умеешь и никогда не умел. Тэхён так отчаянно хотел был счастливым, что создал для себя видимость этого счастья, отказываясь принимать ту реальность, в которой он ещё не готов в одно мгновение всё перечеркнуть. Прошлым нельзя жить, но Тэхён жил им слишком долго, чтобы выкарабкаться из него самостоятельно. Тэхён всё понимает и решение само приходит к нему, когда вместо пар, он идёт к своему ректору. Так больше не может продолжаться.***
Чонгук чувствует, как паника нарастает с каждым днём, когда Тэхён сначала не появляется в университете, а потом игнорирует все его сообщения и звонки. На четвёртый день Чонгук сдаётся, не идёт на пары, а едет по уже знакомому адресу. Открывают ему не сразу, но когда Тэхён всё же появляется в дверном проёме, Чонгук облегченно выдыхает, видя старшего здоровым и невредимым. — Где ты был? — растерянного Кима Чонгук тянет на себя и крепко обнимает. — Я так переживал. Почему ты игнорировал все мои звонки? Тэхён хмурит брови, аккуратно отталкивая от себя Чонгука и отходит чуть назад. — Заходи, — говорит Тэхён, и Чонгук послушно проходит в прихожую. Первое, что попадается в глаза, это большой чемодан, стоящий в углу, и несколько коробок, ещё не упакованных и раскрытых. — Ты... ты уезжаешь? — сердце Чонгука больно сжимается, когда он не своим голосом задаёт старшему этот вопрос. — Уезжаю, — спокойно отвечает ему Тэхён. — К-куда? — В Швейцарию, — Тэхён облокачивается на обувную полку и складывает руки на груди. — Когда ты собирался мне об этом сказать? — Чонгук не понимает и не хочет понимать, что сейчас происходит, и почему Тэхён так себя ведёт. Наступает молчание, и Чонгук надеется, что старший сейчас просто скажет, что это всего лишь шутка, но тот молчит, оставаясь всё таким же холодным и отстранённым. — Я и не собрался тебе об этом говорить, — всё же признаётся Тэхён и прикусывает нижнюю губу, виновато смотря на Чона. — Что? — у Чонгука севший голос, который звучит на грани слёз, заставляя Тэхёна подойти ближе. — Чонгук, мне жаль, мне правда жаль, — Тэхён пытается обнять младшего, но тот грубо бьет его по рукам. — Чонгук, послушай... Чонгук не хочет и не может слушать этот бред. Он начинает ходить от нервозности туда-сюда и натыкается взглядом на одну из коробок. Он сразу понимает, что в ней, но всё равно хочет лично убедиться, подходя и заглядывая вовнутрь. Разбитая гитара лежит в одной из коробок, бережно вымытая от грязи. — Это... это гитара Сокджина? — Чонгук сам не знает, зачем об этом спрашивает, ведь прекрасно понимает, что это она. Но его пугает сама мысль, что после того, как Тэхён лично разбил её, тот всё равно поехал за ней и привёз домой. — Чонгук, — шепчет Тэхён и наклоняется над Чоном, аккуратно кладя руку на его плечо. Но тот дёргается, не давая к себе прикоснуться. Чонгук поднимается на ноги и поворачивается к Тэхёну, не понимая, за что тот так с ним поступает. — Ты сам её разбил, а теперь привёз назад?! — Чонгук больше не сдерживается, а по его щекам текут слезы. — Говоришь мне, что уезжаешь, а как же я? А как же мы?! — Прости... — Прости? Прости? Всё, что ты можешь мне сказать?! — Чонгук, послушай же ты, — Тэхён хватает младшего за плечи, крепко цепляясь руками и не отпуская. — Я всё ещё вижу его... Я... я думал, что смогу с тобой начать всё сначала, но я ошибался... Прости... Я не хотел делать тебе больно, но пойми меня. Сокджин мертв, и этот факт буквально убивает меня! Мне нужна помощь специалистов, потому что у меня уже не всё в порядке с психикой. Ты мне нравишься, ты правда мне нравишься, но никто не может соперничать с ним. Насколько бы ты не был лучше его, никто не сможет соперничать с мертвым, потому что он оставил после себя столько сожалений, что мне больно... Я не готов к новым отношениям, пойми... Злость в Чонгуке утихает, он буквально ощущает боль старшего на себе. Он понимает Тэхёна, пусть и сам никогда не походил через такое. Он видит эту безграничную боль в глазах напротив, она буквально душит его, говоря «отпусти». Чонгуку отпускать Тэхёна не хочется, но разве его кто-то спрашивал? — Что ты собрался делать? — прикрыв глаза, спрашивает Чонгук. — Я поеду в Швейцарию, где буду проходить терапию... — Разве нельзя походить её здесь? — Нет! — категорично отвечает Тэхён. — Здесь всё напоминает мне о нем. Я не смогу так его забыть... Я иду в университет и вижу, как он встречает меня у ворот, лежу на своей кровати и чувствую, как он лежит рядом со мной... Я так больше не могу... — А как же учеба? — Чонгук понимает, что Тэхёну нужна помощь, но хватается за каждую маленькую возможность оставить его здесь. — Я взял академический отпуск... пока на год, может быть потом продлю. — Ты же будешь мне писать? — Чонгук смотрит внимательно в ореховые глаза, но уже видит в них извинение и ответ. — Я не думаю, что это хорошая идея, — отвечает Тэхён. — Если я вернусь когда-нибудь, и мы снова встретимся, а наши чувства вновь вспыхнут, то я назову это судьбой. Поэтому давай полагаться на неё. — Я не хочу полагаться на неё, — шепчет Чонгук, притягивая к себе Тэхёна и обнимая. — Я знаю... но это всё, что я могу тебе пообещать, — Тэхён вдыхает запах младшего у самой шеи, пуская табор мурашек по спине. — Прости... прости, что не смог вытащить тебя из этого дерьма... — Нет, нет, ты вытащил, — Тэхён жмётся к Чонгуку ближе. — Без тебя я бы никогда не решился на такой шаг, не решился бы на лечение. Ты спас мне жизнь, не забывай. Ты заставил меня захотеть жить, дал понять, что у меня всё ещё впереди. Ты не представляешь, сколько сделал для меня. Ты защитил меня от моих страшных желаний, ведь я хотел свести счёты с жизнью. Я невероятно тебе благодарен... — А я буду тебе благодарен, если ты вернёшься оттуда здоровым, — Чонгук оставляет лёгкий поцелуй на русой макушке. Он старается принять факт расставания, понимая, что для старшего так будет лучше, но его израненное сердце обливается кровью от одной мысли об этом. — Когда ты уезжаешь? — Завтра. Это звучит, как приговор, поэтому Чонгук просит остаться, а Тэхён соглашается. У них в запасе нет даже двадцати четырех часов, и когда Тэхён всё-таки засыпает, Чонгук не спит до звонка будильника, любуясь правильными чертами и наслаждаясь родным запахом. Он гладит нежную кожу щек, а внутри всё щемит, не желая расставаться. Чонгук мечтает, чтобы утро никогда не наступало, но время слишком неумолимо. На глазах подступают слезы, но ни одна из них не скатывается по его щекам. А лучше бы было поплакать, полегчало бы. Чонгук не привык быть к кому-то привязанным, но он всего лишь человек, который, как оказалось, тоже способен любить и жаждет этой любви в ответ. — Не провожай, — просит Тэхён, когда приходит время прощаться, и Чонгук понимает, что это конец. Он уверен, что так действительно будет лучше, не увидеть, как уезжает Тэхён и жить мнимой надеждой, что тот где-то рядом. Чонгук не верит в судьбу, но в этот момент хочет стать суеверным и надеяться, что у них обязательно ещё будет шанс быть вместе.***
Тэхён не выходит из головы Чонгука, а в душе словно дыра расползается, оставляя за собой зудящую пустоту. Все эти чувства и эмоции требуют выхода, но Чонгук упрямо держит их себе, упиваясь своей болью, впервые познав, что такое «полюбить». — Сынок, ты заболел? — спрашивает отец, когда Чонгук оказывается от очередного ужина. — Почему ты пропускаешь пары? — Нет, всё нормально, я просто морально устал, — фальшиво улыбнувшись, чтобы успокоить отца, отвечает Чонгук. — Проблемы на личном фронте? — отец заходит в комнату сына, садясь рядом на край кровати. — По глазам вижу, что так и есть. — Мой... мой любимый человек уехал в другую страну, — признается Чонгук, внезапно поражаясь такой откровенности со своей стороны. — Мой мальчик, — мужчина обнимает сына за плечи. — Любовь — это не всегда вместе, любовь — это и расставание. И если твой любимый однажды вернётся к тебе, а ты всё ещё будешь его ждать, значит эти испытания стоили того. А если же нет, то и хорошо, что такая ненадежная любовь прошла мимо тебя. Чонгук согласно кивает головой, чувствуя, как новый поток чувств норовит выйти из него слезами. Отец уходит, напоследок потрепав сына по волосам, а Чонгук берет в руки карандаш и блокнот. Он давно ничего не писал, не было вдохновения. Но сейчас все его чувства всё ещё ищут выхода, заставляя дрожащей рукой писать строчку за строчкой. Чонгук пишет песню, свою первую песню, посвящённую своей первой любви, навсегда с ней прощаясь. И это прощание выходит из него слезами и рифмами... Как звали то его ? — не помню... Лишь помню шелесты ресниц, И в морщинках мирно спали его годы С кем-то, кого он так любил. Он говорил мне что-то там о море, И море привиделось мне в окно. А мне свято верилось, что первой любовью Назову я именно его... Он смотрел взглядом добрым, но усталым. И будто был мне роднее всех родных. В нем было всё, о чем всегда мечтал я, Но от его огня остался только дым. Он растворился средь толпы прохожих. Мне показалось, что я выдумал его, Кого встретив однажды, ищешь всю жизнь похожих И никогда не найдешь лучше никого...