Неудержимый | Unrestrained

«Некоторые птицы не предназначены для того, чтобы держать их в клетке. Их оперение блистает сказочными красками, песни их дики и сладкозвучны». — Стивен Кинг

Повсюду был хаос. Сбитые с толку люди бродили от тела к телу, в отчаянии выкрикивая знакомые имена. В большинстве случаев ответа не было. Люди плакали. Принадлежность к одной из сторон потеряла своё значение. Пожиратели Смерти, магглорожденные, чистокровки, члены Отряда Дамблдора и Ордена Феникса были одинаковы в глазах Смерти. И независимо от того, на чьей стороне они сражались, мать оплакивала своих детей, брат — братьев, а дети — родителей. Гарри Поттер огляделся вокруг, усталыми глазами выискивая друзей. Он заметил неподалеку группу рыжеволосых людей, стоявших в толпе среди пыли и обломков старинного замка. За их спиной догорали деревянные своды Хогвартса. По крайней мере, крики стихали. Парень поспешил к ним, вставая между Гермионой и Джинни. Девушки расступились, и теперь он стал частью бесцельно собравшейся толпы. Гарри, Рон и Гермиона время от времени обменивались взглядами, однако заговорить не решались. Нужно было многое осознать, обо многом подумать: слишком уж сильно изменился привычный им мир за последние пару часов. Война закончилась, но радости не было. Гарри отчаянно хотелось наконец-то вздохнуть с облегчением, оглянуться и подумать что-то вроде: «Мы победили лорда Волдеморта», но когда он посмотрел на руины Хогвартса и неподвижные повсюду лежащие на земле тела, которые не столь давно могли быть его друзьями или врагами, он ощутил только ужас. Он боялся видеть лица мертвых, боялся читать список, с каждым часом становившийся все длиннее и длиннее, потому как знал, что там слишком много знакомых имен. И всё же, Гарри был благодарен судьбе, что ни в одном списке не встречалось фамилий Уизли, Грейнджер или Лонгботтом. МакГонагалл тоже не было, хоть Гарри и знал, что она была ранена. Врач сказал, что она скоро поправится. Профессор Флитвик вдруг пронесся через весь двор, на коротких ногах направляясь к главным воротам, однако зачем — Гарри не знал. Гермиона вздрогнула рядом так, словно хотела пойти за ним, но в последний момент передумала. Неожиданно громкие голоса рассекли тишину ночи. Говорившие вышли из замка, и вскоре Гарри даже смог распознать, кому принадлежат голоса. Группа профессоров во главе с директором покидала разрушенный Хогвартс. Их было по меньшей мере одиннадцать, они держали палочки наготове. Снейп вёл их к середине площадки, его шаги были твердыми, а выражение лица — нечитаемым. Они остановились в нескольких футах от Гарри, и тогда Снейп резко поднял свою палочку вверх. Он остановился так внезапно, что мантия обернулась вокруг его тела. — На счет три! — приказал он и начал отсчет. — Раз-два-три! Когда он произнес последнюю цифру, десять палочек были подняты вверх, и белые вспышки магии ударили в небо. Гермиона ахнула, когда воздух вокруг наполнился глубокой и безмятежной мелодией, и Гарри понял, почему. Мелодичный звук вызвал у него радость, чувства безопасности и уюта. Профессора начали двигаться: глаза их были закрыты, однако они не сталкивались друг с другом. Словно белые огоньки сами направляли их. Снейп был единственным, кто стоял неподвижно, но, в отличие от остальных, еще ничего и не делал. Гарри задумался, чего же он ждет, а потом начал видеть закономерность. Учителя выстроились вокруг Снейпа так, чтобы он оказался в самом центре их круга. Гермиона вытащила волшебную палочку, зашептала: — Давайте поможем им, — и стала двигаться к профессорам. Гарри последовал за ней, Рон тоже, и вскоре вся группа стояла среди профессоров, ещё не совсем понимая, что именно нужно делать. Гермиона первой подняла палочку в небо, и Гарри удивился, откуда она знает нужное заклинание, когда он всё никак не может понять, что происходит. Однако вместо того, чтобы открыть рот, Гермиона закрыла глаза и коснулась плеча Слизнорта. Миг — и белая вспышка магии вырвалась из её волшебной палочки. Когда Джинни коснулась локтя Гермионы и повторила все её действия, её палочка ожила тоже, и вскоре все остальные члены семьи Уизли присоединились к кругу, а после — и Невилл, и Дин. Как только белый луч вырвался из их палочек, они — сознательно или нет — повернулись так, чтобы оказаться лицом к лицу со Снейпом. Неожиданно к ним присоединился и профессор Флитвик, и теперь Гарри понял, почему он уходил. Профессор Стебль бежала за ним так быстро, как только могла. Она вошла в круг, уже подняв свою палочку, закрыв глаза и открывая рот, чтобы произнести ту же цепочку заклинаний, что и все остальные. Однако внезапно Гарри услышал и другое заклятие, едва различимое в шуме других голосов, но ощутимо действенное. Гарри пришлось сделать несколько кругов, пока он не обнаружил источник. Не нужно было ходить далеко: директор стоял всего в паре футов слева от парня, и, закрыв глаза, тихо произносил заклинание, совершенно отличающееся ото всех других чар, более глубокое, менее ритмичное и не такое мягкое, и всё же вместе эти два заклинания непостижимым образом создавали гармонию и единство. Кольцо людей вокруг Снейпа (и вокруг Гарри тоже) изменилось опять. Впереди и по обе стороны от них было какое-то движение, и, оглянувшись, Гарри понял, что МакГонагалл только что сделала несколько шагов в сторону, стараясь оказаться прямо позади Снейпа. Она протянула свободную руку и дотронулась до плеча Рона. Он повторил её движение и коснулся руки Анджелины. Та отреагировала так же, и вскоре Гарри оказался в центре замкнутой группы. Все были связаны с кем-то, кроме Снейпа, который просто стоял посередине, повторяя своё собственное заклинание, очень отличающееся, но идеально совпадающее с остальными. Прямо перед ними цвет заклинания, исходящего от палочки Флитвика, изменился и стал голубым, как океанские воды. Справа от Гарри струйка белого света профессора Стебль засияла золотисто-желтым светом, и Гарри даже повернулся к Слизнорту, уже догадываясь, чего ожидать. Зелёная вспышка его магии соединилась в небе с малиновым светом МакГонагалл, а также с двумя другими, и, наконец, палочка Снейпа ожила тоже. Исходивший из его палочки свет оказался смесью всех цветов, переплетенных и кружащихся друг вокруг друга, и наконец Гарри понял, что они делают. Он тоже поднял палочку и направил ее в тёмное небо, закрыл глаза и позволил магии овладеть собой. Он почувствовал, что рука его движется сама по себе, и он слепо схватил руку Снейпа. Профессор не отреагировал, но волшебная палочка Гарри мгновенно вспыхнула, так ярко, как и у директора школы. Гарри почувствовал, как дикая, грубая сила прошла сквозь его тело, как потрясающая до глубины души молния. И все же он знал, что всё идёт правильно, он должен быть здесь, и должен это делать. Это был вдохновляющий момент. Реальность казалась несуществующей и несущественной, но Гарри чувствовал каждую миллисекунду происходящего. В таком единстве было что-то магическое, но где-то в глубине души он не вполне понимал, частью чего только что оказался. Их магия — его и Снейпа — изменила цвет и превратилась в яркую, ослепительно белую. Гарри мог видеть это сквозь прикрытые глаза, как и всех участников, выполнявших сейчас ритуал древней магии, все лица, обращенные к небу, все палочки, заливающиеся светом. Он был вне круга и внутри него одновременно. Гарри был среди толпы и одновременно — в одиночестве. Он мог ощущать лишь свою магию, ее огромную силу, с которой она взмывала в небо, и в то же время мог чувствовать магию Снейпа — Гарри не знал, откуда у него взялась уверенность в том, что это была именно магия профессора, но ошибиться он просто не мог: магия Снейпа была такой же уникальной, тёмной, неукротимой и почти что пугающей, как и сам человек. Они замолчали одновременно, и Снейп, пошатываясь, остановился напротив Гарри. Над их головами теперь был гигантский купол, который еще пару секунд вибрировал, прежде чем без следа раствориться в темноте неба, хотя Гарри был уверен, что он всего лишь стал невидим, а не исчез вовсе. — Магия Хогвартса восстановлена, — объявил Снейп хриплым голосом. Он откашлялся и выпрямился, повернувшись к учителям и студентам, собравшимся вокруг него. — Пламя утихнет через пару минут, и замок поднимется из руин. Но предстоит еще многое сделать… Профессора кивнули, а затем торжественно удалились, будто заранее договаривались о списке дел. Прежде чем уйти, МакГонагалл тоже похлопала Снейпа по плечу и растворилась в толпе. Снейп продолжал как ни в чем не бывало: — Грейнджер, Лавгуд, — позвал он, и Гермиона выпрямилась. Луна тоже шагнула вперед. — Вы будете отвечать за зелья, — заявил Снейп. — Возьмите всех, кто хоть немного разбирался в зельеварении. Начинайте варить всё, от умиротворяющего бальзама до целебных мазей — все, что может пригодиться. Используйте класс зельеварения, все ингредиенты находятся там, котлы тоже. Профессор Слизнорт оставил для вас свою личную кладовую открытой, но и моя к вашим услугам. Она находится рядом с классом, дверь открыта. Если вам еще что-нибудь понадобится, профессор Слизнорт поможет. Гермиона и Луна кивнули и поспешили прочь, уже обсуждая, кого взять с собою. Другие ученики, до этого бесцельно слонявшиеся вокруг, предлагали им свою помощь. — Уизли, Уизли и Чанг, — продолжал тем временем Снейп, и названные им студенты вышли вперед. На перепачканных лицах Джинни и Рона застыла непоколебимая серьезность, а Чжоу выглядела испуганной. — Я хочу, чтобы вы собрали группу из двадцати человек и помогли донести раненых до школы. Если так будет проще, можете использовать метлы и работать в команде. Мадам Трюк будет помогать вам. Профессора и члены Ордена уже ищут раненых и проводят диагностику их состояния. Зелёный — незначительные раны, переносите таких в Большой зал, оранжевый — серьезные, однако не смертельные, таких раненых следует доставлять в неиспользуемые классы рядом с залом. Красный — особенно тяжелые повреждения, если им нельзя помочь на месте — доставляйте их в лазарет. Оставьте тех, диагностика которых показывает белый цвет. Гарри посмотрел за спину Снейпа и увидел, что тот не лжет: по всей территории школы всё больше и больше огоньков загоралось в ночи. С такого расстояния трудно было различить их цвета, но было похоже, что среди них много белых. Интересно, что они означают? — Лонгботтом, Фланниган, Уизли — возьмите еще пару студентов и отправляйтесь прямо к теплицам. Нужно достать коготь дьявола, кору белой ивы, листья аквамина, любые растения, которые могли бы помочь в облегчении боли. Лонгботтом знает, вы можете спросить у него. Отнесите всё, что удастся найти, в лазарет и спросите Грейнджер, какая ей понадобится помощь. Фред кивнул и огляделся в поисках своего близнеца. — Я схожу за Джорджем. Мы знаем хорошее место, где можно найти грибы. Нам известно многое, когда дело доходит до облегчения боли. — Отлично, — кивнул ему Снейп, — Флоренц и кентавры ждут на опушке леса, чтобы помочь вам. Хагрид уже там. Фред повернулся и тоже исчез, забирая с собою последних людей. Прежде чем Гарри смог присоединиться к ним, Снейп продолжил, даже не глядя на него: — Поттер, пойдёте со мной. Широким шагом он двинулся вперед, и Гарри с трудом поспевал за ним. — Что будем делать, профессор, сэр? Снейп остановился, и Гарри едва ли не врезался в него. Когда он поднял глаза, Снейп смотрел на него сверху вниз, и странное выражение появилось в его черных глазах. — Белые огоньки, мистер Поттер, — медленно произнес он, понизив голос почти до шепота, и взмахом руки указал на мириады маленьких волшебных огоньков, разбросанных по территории школы. — Это мертвые. Мы поможем собрать тела, независимо от их сторон, и доставим к могиле Дамблдора. Профессор МакГонагалл и несколько людей из Министерства ждут нас там. Снейп решительно двинулся вперед, но ноги Гарри застыли на месте. Профессор не мог просить его об этом! Что угодно, но только не это. Как он мог справиться с подобным? Переносить мертвых? Видеть лица всех тех, кто погиб за него? Неужели Снейп готов на всё, чтобы унизить Гарри? Показать ему без слов своё осуждение, показать, во что обошлась победа в войне? Продемонстрировать, что победа Гарри над Волдемортом была не более чем вспышкой в жарком пламени битвы?.. — Пойдем, — донесся мягкий голос Снейпа в нескольких шагах впереди, и Гарри, словно в трансе, наконец шевельнулся. Он пристально посмотрел на темную высокую фигуру и в несколько шагов догнал её. В животе у него что-то сворачивалось в тугой узел: стыд, страх, гнев, смесь этих чувств. Он злился не только на Снейпа, но и на себя самого. И всё-таки хотелось остановить Снейпа, хотелось сказать ему, что Гарри не хочет этого делать. Как когда-то в одиннадцать лет, когда речь заходила о домашнем задании, он просто хотел отмахнуться от всех этих проблем, насладиться днём и хоть на миг забыть обо всём, но не мог — не сейчас, не в этот момент. В глубине души Гарри знал, что его задача — одна из самых важных, но руки его дрожали. Холодный пот проступал на лбу, несмотря на то, что весенний воздух был приятно теплым. Снейп не дал ему возможности обернуться. Он шагал быстрым темпом, который не позволял Гарри задержаться, и тот послушно последовал за мужчиной. Черная мантия, развевавшаяся при каждом шаге директора, ошеломляла Гарри. Её ритмичное покачивание приносило спокойствие, пока Снейп наконец не остановился и черная ткань не обернулась вокруг его тела, словно тонкое покрывало. Кто-то неподвижно лежал на земле. Белый свет над их головами медленно угасал. Гарри узнал погибшую. Она училась на Когтевране, была чемпионкой игры в Плюй-камни, всего на год младше его. Ей было всего семнадцать. Он почувствовал, как это неприятное жжение в животе превратилось в адский огонь, сжигавший его тело изнутри. Он смотрел на спину Снейпа, молча умоляя профессора отпустить его, отослать прочь, и в то же время боясь, что Снейп заметит его слабость и посмеется над ним. Дышать становилось всё тяжелее, и Гарри мог сделать лишь несколько неглубоких вдохов, от которых у него закружилась голова. Снейп обернулся, и Гарри уже даже не волновало, что его чувства заметят и наверняка жестоко высмеют. Однако Снейп неожиданно прекратил работу и просто, очень по-человечески, сказал: — Сосредоточьтесь, Поттер, — а затем шагнул к другому телу, лицо которого было не разглядеть в темноте ночи. Гарри всё ещё стоял неподвижно и просто смотрел на бывшую студентку Когтеврана, Клариссу, не зная, что делать дальше. Он не мог убежать, но и оставаться здесь тоже не хотелось. Он чувствовал себя так, словно кто-то заколдовал его, чтобы он никогда не смог двигаться. Казалось, его конечности превратились в камни. Он поднял голову и встретился взглядом с темными глазами Снейпа. Они были непроницаемы и не выражали ни жалости, ни ненависти, ни даже презрения. Снейп просто спокойно ждал, чтобы Гарри смирился с жестокой задачей, которую выделил он мальчишке. Парень сделал глубокий вдох и наконец-то собрался с духом. Вызывающе глядя директору в глаза, он произнес заклинание: — Локомотор! Сделать это впервые было труднее всего, но чем больше они ступали под белый свет, тем легче становилось Гарри — хотя «легко» было совсем не тем словом, которое он предпочел бы использовать. Находиться на поле боя было невыносимо, но это нужно было сделать. Они переместили тела к могиле Дамблдора, где чиновники Министерства Магии опознали их и послали сов родственникам. Затем покойников накрыли покрывалом и вновь перевезли в морг больницы Святого Мунго. Медленно вставало солнце. И хотя Снейп никогда не отходил от него дальше, чем на пару футов, Гарри никогда ещё не чувствовал себя столь одиноким. Он винил во всём Снейпа, и одна только жгучая ненависть к этому человеку заставляла его переходить от тела к телу. Даже когда вокруг него было по меньшей мере пять живых человек, Гарри по-прежнему чувствовал одиночество. Он не знал, откуда взялась эта отстраненность, но находил в ней что-то интересное и где-то даже заманчивое. Чем больше времени Гарри работал над мертвецами, тем меньше его беспокоили живые. Даже присутствие Снейпа, которое раньше наполняло его тревогой, теперь пугало не больше, чем бабочка. Щёки Снейпа раскраснелись от быстрой ходьбы по многочисленным холмам вокруг Хогвартса. Его лицо блестело от пота в розоватых лучах восходящего солнца. Он молчал всю ночь, и говорил лишь тогда, когда к нему обращались. Он ничего не приказывал и не дразнил Гарри, как раньше. Быть может, именно так он отдавал дань уважения павшим, а может, не мог говорить в присутствии мёртвых. Но именно в тот момент, когда Гарри думал, что мир теперь должен умолкнуть, вспоминая погибших прошлой ночью, произошло совершенно обратное. Вокруг появлялось все больше и больше людей. Теперь в Хогвартсе были не только те, кто выжил в битве, но и люди, которые сражались в других местах и пришли, чтобы найти свою семью и друзей. Пришли колдомедики и волшебники, провидцы и штатские, мадам Розмерта и жители Хогсмида. Когда взошло солнце, то же самое произошло и с настроением людей — печаль, словно утренний туман, исчезала из их сердец, и они, казалось, щебетали, как просыпающиеся поутру птицы. Все они казались счастливыми, ведь новый день принес осознание того, что война теперь уже навсегда закончилась. Все — кроме одного. Он стоял рядом с могилой Дамблдора, высокий и бледный, с длинным ястребиным носом. Его пальцы лежали на холодной плите, и он смотрел на могилу так, словно ждал, что похороненный здесь человек поднимется теперь, когда опасность миновала. Шестое чувство, должно быть, подсказало Снейпу, что за ним наблюдают, потому как он неожиданно поднял глаза прямо на Гарри, и странное выражение мрачной печали мигом исчезло с его лица. Первым инстинктом было отвернуться, но потом парень решил, что не станет этого делать. Вместо этого он подошел к Снейпу и тихо спросил: — Почему вы выбрали меня, чтобы я вам помог? Его тон был полон упрека, и у него даже не было сил скрыть это. Пережить эту ночь было невероятно трудно, не только физически, но и эмоционально. Гарри чувствовал себя уставшим, как будто не спал целый год, но и Снейп выглядел не намного лучше. Усталость была не тем словом. Директор казался почти полумертвым. Прошедший год давал о себе знать, и теперь, когда они находились так близко друг к другу в лучах восходящего солнца, Гарри видел это удивительно ясно. Снейп не обиделся на вопрос, и это лишний раз подчеркивало его плачевное состояние. Он даже не ответил, а отвернулся, и Гарри на мгновение подумал, что ничего уже не последует за этим, но затем Снейп остановился и оглянулся через плечо. — Потому что такая задача сломает любого, кроме, возможно… Вас. И озадаченный Гарри остался стоять на вершине холма рядом с могилой Дамблдора. После всех противоречивых эмоций прошедшего дня, от счастья и облегчения Победы до гнева и боли утрат, это было то, что окончательно добило мальчишку, и он почувствовал, как скапливаются в уголках глаз горячие слезы. Причиной был совсем не комплимент от Снейпа, а всё остальное, произошедшее за эти неполные сутки. Гарри не знал, заметил ли Снейп его реакцию, но парня это уже не волновало. Он заслужил право плакать, сказал он себе, и не стыдиться того, что его видят. Слезы текли по его щекам, а он никак не мог оторвать глаз от спины Снейпа, словно заставляя того обернуться и посмотреть на него, чтобы дать ему ещё больше поводов для насмешки. Но Снейп повернулся к нему и вовсе не стал насмехаться. Его лицо совсем не выражало никаких эмоций. Он только вздохнул и подошел к Гарри, мягко положив руку ему на макушку. Снейп неловко взъерошил растрепанные волосы Поттера, явно не зная, как ещё успокоить семнадцатилетнего парня, который только что победил самого сильного волшебника двадцатого века. Глубоко вздохнув, Гарри попытался сосредоточиться на чём-то хорошем. Он вытер слезы, но его голос по-прежнему звучал хрипло, когда он сказал: — А что будет дальше? Однако ответил ему не Снейп, а женщина, стоявшая позади них. — А дальше… — сказала она, когда Снейп и Гарри одновременно повернулись к ней. — …Вы умрёте. Все произошло так быстро, что Гарри даже не успел ничего понять. Инстинктивно он выбросил щит, и первое заклинание от него отскочило, но следующие три были слишком сильны. Снейп шагнул вперед, толкая мальчишку на землю, из его палочки то и дело сыпались багрово-красные лучи, направленные в нападавшую. Гарри приземлился на твердую влажную землю и словно в замедленном кино наблюдал, как три мощнейшие заклинания ударили в грудь Снейпа. Боль отразилась на лице профессора, но тут же сменилась гневом. Его рука начертила в воздухе какую-то сложную петлю, уже готовясь послать ответное заклятие, но тут проклятие женщины застало его врасплох. Невдалеке раздался смех, пронзительный и злой, когда заклинание Снейпа, казалось, возымело обратный эффект. Профессор замер от боли, удивления или чего-то похуже. Гарри рывком поднялся с земли, выкрикивая заклинание за заклинанием, пытаясь затащить Снейпа в укрытие. Широко раскрыв глаза, тот не мог пошевелиться, и было что-то пугающе-странное в его движениях: Снейп неуклюже наклонился, и палочка выпала из его пальцев. Он схватился за свою мантию, и Гарри с ужасом рассмотрел, что руки профессора покраснели от крови, уже пропитавшей одежду. — Он не сможет спасти тебя, — истерически рассмеялась незнакомка, но улыбка тут же застыла на её лице. Все произошло чересчур быстро. Затуманенные глаза Снейпа закрылись, и директор уже почти потерял сознание, но как только он упал наземь, из его тела вырвалась белая волна магии. Она с силой отбросила Гарри к могиле Дамблдора, приложив его головой о камень плиты. Однако женщина громко и болезненно вскрикнула и упала на землю, замертво, как успел подумать мальчишка. В ушах у него звенело, а зрение затуманилось, когда он подполз к неподвижному телу Снейпа. — Держитесь, сэр, — хриплым и прерывающимся голосом выговорил он. Гарри слышал шаги и голоса людей, бойкое пение птиц. Он слышал многие заполнявшие тишину звуки, однако не слышал самого главного; Снейп больше не дышал.