Неудержимый | Unrestrained

Они приняли душ и вернулись в постель. Северус вновь задремал на груди Гарри, однако, проснувшись через пару часов в сером свете рассвета, парень обнаружил себя в пустой и холодной постели. Он пошарил рукой на тумбочке, нашёл очки, надел их и огляделся вокруг. В камине всё ещё тлели угли. Северуса в комнате не было. Гарри сбросил одеяло, опустил босые ноги на пол, поднялся и только тогда заметил тёмную фигуру, стоящую на балконе. Он двинулся к Снейпу, распахнул стеклянную дверь. Был уже март, но погода по-прежнему оставалась очень холодной, и порывистый ветер даже не думал становиться слабее. Снейп стоял неподвижно, прислонившись к мраморной балюстраде, одетый только в удобные потрёпанные штаны, которые он натянул перед тем, как лечь спать. Пижамную рубашку, к большому удовольствию Гарри, он сегодня не надевал. Впрочем, глядя на его голый торс, обдуваемый ветром, Поттер пожалел, что он вообще выбрался на балкон. — Возвращайся в постель, — застыв на пороге, негромко проговорил Гарри. — Ты простудишься. Северус не пошевелился и не сказал ни слова в ответ, а потому Гарри шагнул к нему, обхватив своё тело руками в попытке защититься от холода. — Что случилось? — спросил он, дрожа на пронизывающем до костей ветру. Его одолевало дурное предчувствие. Снейп упрямо хранил молчание. Гарри хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, но, ощущая неясный страх, он не решался этого сделать. Он облокотился на перила, чувствуя кожей обжигающий холод белого мрамора. Они стояли совсем близко друг к другу, босиком на каменном полу, и мелко дрожали. Гарри не стал накладывать согревающее заклинание, в глубине души уверенный, что после морозного ветра объятия Снейпа покажутся до прекрасного тёплыми. Рассвет нового дня был необычайно красив. На линии горизонта, над далёкими горами и тёмным лесом, под кучевыми серыми облаками виднелась полоска яркого алого света, а над Хогвартсом по-прежнему чернело усеянное мерцающими звёздами небо. — Ты когда-нибудь мечтал прикоснуться к звёздам? — спросил Северус хриплым голосом. Гарри едва заметно покачал головой. — Никогда об этом не думал. — Именно из-за этого желания я и стал анимагом. Мне хотелось взлететь так высоко, чтобы можно было коснуться звёзд, плыть среди них и купаться в их свете. Но ближе всего к звёздам я оказался, дотронувшись до тебя, — прежде чем продолжить, Северус долго смотрел Гарри в лицо. — Однако к звезде нельзя подлетать чересчур близко, иначе она уничтожит тебя. Холод, пробиравший Поттера до костей, уже не имел никакого отношения к морозной ночи. — О чём ты говоришь, Северус? — он оттолкнулся от балюстрады и распрямился. Ему совершенно не нравилось направление этого разговора. Снейп последовал примеру, но его вид вместо успокаивающего казался почти угрожающим. Он схватил Гарри за запястье и начал теснить его к стеклянной двери. — Что бы ты сказал, если бы я отослал тебя прочь? Если б сказал тебе больше не возвращаться? Что бы ты сделал, если бы я сказал: «С рассветом наши отношения закончатся навсегда»? — мрачно прошипел он. — А ты… — спросил Гарри, внезапно вздрогнув. — Ты говоришь сейчас это? Тень от длинных прядей волос скрывала от его взгляда выражение лица Северуса. Он мог ориентироваться лишь на тон голоса, и этот тон был ледяным, как дующий порывами ветер. — Как бы ты поступил, если бы я сказал, что больше не хочу тебя видеть? Если бы я сказал, что просто использовал тебя? Гарри содрогнулся: — Наверное, я бы ударил тебя, — пробормотал он и, не зная, кто из них двоих больше нуждается в убеждении, добавил с напускной твёрдостью: — Но я уверен, что ты так никогда бы не поступил. Снейп возвышался над ним. Он был уже не намного выше, но всё равно производил на Гарри тот же, что и на первом курсе, эффект, когда расправлял плечи и выпрямлялся. Он оглядел Поттера сверху вниз, и его чёрные глаза опасно сверкнули. Гарри упёрся спиной о стеклянную дверь. Отступать теперь было некуда. — Прекрати это, Северус, — предупредил он. — В чём дело? — Ты мне больше не нужен, — прошипел зельевар. Глаза Гарри расширились, от шока у него перехватило дыхание. Жестокий голос ранил гораздо сильнее слов. Он попытался оттолкнуть Снейпа, ударил ладонями по обнажённой груди и рассерженно закричал: — Это ложь! Почему ты так говоришь?.. Северус шагнул ближе, прижимаясь к нему, и с силой впечатал кулак в стекло двери. Застеклённая дверь полностью не сломалась, однако покрылась тонкими, похожими на паутину трещинами, веером расходившимися от места удара. — Ты всё равно причинишь мне боль, так почему же нам не поторопить события? — хрипло хмыкнул Северус. Гарри низко зарычал, оттолкнул его, прытко схватил за плечи и с силой ударил о дверь, ещё больше увеличивая стеклянную паутину. Снейп застонал: — Да, бей меня! Закипая от злости, Гарри толкнул его снова, так сильно, что профессор поморщился. Но и это показалось ему недостаточным. — Ударь меня, Поттер, оставь синяк! — продолжал распалять его Снейп. — Заставь меня страдать! Гарри хотел было снова толкнуть его, но вместо этого притянул за плечи к себе и поцеловал, укусив за нижнюю губу. Северус вцепился в его талию, привлекая поближе, всем телом прижимаясь к нему. Гарри не мог понять, что именно между ними сейчас происходит, однако догадывался, что этого Снейпу и хотелось достичь. Он прикусил кожу на его шее, и Северус вскрикнул от боли: — Да, да. Продолжай! Прикосновения профессора были обжигающе-жёсткими, но Гарри почти не ощущал этого. Он впивался в чужие губы безжалостно, целовал Снейпа так долго, пока тот не стал задыхаться, и, изредка чувствуя толчки и удары, упрямо не отстранялся, кусая его лишь сильнее. Они терзали друг друга, словно дикие звери, борющиеся за право на жизнь. — Чёрт возьми, да… — тихо зарычал Северус, когда Гарри вновь оставил багровый засос на его горле. — Рань меня… — Чтоб тебя, Снейп, — проворчал Поттер, прижимаясь к нему всем телом и ощущая бедром возбуждённый член. Длинные пальцы вцепились ему в волосы, он крепко схватил Северуса за запястье, распахнул балконную дверь и втащил его в комнату. Понадобилось всего около трёх широких шагов, чтобы пересечь спальню, после чего Гарри грубо швырнул зельевара на кровать. Он действовал инстинктивно, не думая, повинуясь желаниям своего тела, и Снейпу, казалось, хотелось именно этого. Поттер забрался в постель следом за ним, запустил руки в длинные чёрные пряди и рывком потянул за них, заставляя Северуса перевернуться на живот. Он жадно поцеловал тёплые тонкие губы, исследовал языком нёбо. — Возьми меня, — требовательно попросил Снейп. — Сожри меня. Зажги меня. — Северус… — нерешительно прошептал он. — Я не буду просить дважды, — рявкнул Северус. Больше ничуть не колеблясь, Гарри толкнул его на кровать, и, бесцеремонно потянув за волосы, заставил откинуть голову и обнажить шею. Он впился в мягкую плоть зубами, жалея, что не имеет клыков, которыми можно было бы проколоть кожу и навсегда оставить в память о себе шрам. — Ты — мой, — мрачно прошипел он на ухо Снейпу. — Как бы сильно ты ни пытался с этим бороться. Зельевар приподнялся и мотнул головой так, что пряди длинных волос хлестнули его по лицу. Он пытался сбросить Поттера с себя, но тот своим весом надёжно придавил его к кровати. Гарри призвал небольшой пузырёк с маслом, которое Северус использовал прошлой ночью, и окунул в него два пальца. Он не стал тянуть время — сейчас было не до любезностей. Снейп не лежал на животе и не просил Гарри о нежности, тот едва не сломал ему кисть крепкой хваткой. Парень спустил серые штаны ровно настолько, чтоб обнажить красивый изгиб подтянутой задницы, и уверенно приставил палец к анусу Северуса. Он не стал его целовать, не стал отвлекать внимание, а только прижался губами к затылку. Указательный палец легко проскользнул внутрь, и Северус застонал. — Да, — выдохнул он, отчаянно сжимая руку Гарри. Поттер надавил сильнее, поглубже входя в горячую дырочку; тело под ним билось, он слышал сбившееся дыхание зельевара. То, что происходило сейчас между ними, было похоже на битву двух диких животных, наслаждающихся борьбой. Гарри раздвинул ноги Северуса шире, с настойчивым давлением скользнул в него двумя пальцами, и тот выгнул спину дугой. Они снова поцеловались, если это вообще можно было назвать поцелуем. Гарри жадно кусал тонкие губы и беззащитное горло, а Снейп отвечал ему тем же. Бордовые отметины покрыли белую кожу на плечах и ключицах профессора. — Поттер, — в нетерпении прорычал тот, видя, что Гарри не хочет спешить. На горизонте забрезжил розоватый рассвет, взошло из-за гор солнце. Гарри отстранился, смазал маслом свой член и расщелину Северуса. Ему не хотелось причинять Снейпу лишнюю боль. Гарри мог только догадываться, почему тому вообще хотелось грубого секса. Шестое чувство, настроенное на разум Северуса, нашёптывало, что нельзя не обжечься, рукой дотронувшись до звезды, и боль от этого прикосновения должна быть мгновенной и неожиданной. Касание порождало вовсе не медленно пожиравшее тело пламя, а резкий и оглушительный взрыв. — О, чёрт, — вскрикнул Северус, когда Гарри, борясь со своими чувствами, вошёл в него резко, почти жестоко. Но стоило ему чуть замедлить движения, как зельевар прорычал: — Я хочу ощутить боль! Поттер навалился на него всем телом, грубо входя до предела. Он слышал сбившееся дыхание и сорванные стоны Северуса, вырывавшиеся из его груди при каждом новом толчке бёдер. Они были так друг к другу близки, но вместо того, чтобы казаться интимным, происходящее было диким, отчаянным и возбуждающим, как магия Снейпа. Только вместо магии теперь неконтролируемыми стали их тела. Рука Гарри обхватила горло Северуса, он услышал прерывистое дыхание, почти всхлип, а затем вновь поцеловал тонкие губы. — Рань меня. Ненавидь меня, — одними губами умолял Снейп, и страдальческий тон его голоса разбивал Гарри сердце. Этот голос походил на открытую рану, свежую и болезненную, что было неудивительно, ведь парень разрушил, уничтожил до основания возведённые Северусом вокруг себя стены. Эти стены когда-то защищали профессора, а теперь он был обнажён, чувствителен, перепуган и совсем беззащитен, и Гарри покрепче обнял его со спины, глубокими толчками бёдер погружаясь в тугой жар его ануса. Северус всхлипнул и застонал, сжимая тело Гарри до побелевших костяшек пальцев. Поттер видел: ему было очень больно, но эта боль была не физической, и он почти что не мог её облегчить. В этой битве Снейпу приходилось сражаться с самим собой. — Люби меня, — прошептал тот, и сердце Гарри пропустило удар. — Скажи мне, что любишь меня, даже если это неправда. Скажи мне, что летом никуда не уедешь. Скажи, что останешься со мной. Солги мне. Я хочу услышать твою ложь. Я хочу твоё тело, хочу твоё сердце. Гарри молча пообещал себе никогда, никогда не позволить Северусу восстановить свои стены, потому что видеть, как они рушатся, наблюдать, как разваливаются и крошатся кирпичи, падая в темную бездну, было истинной пыткой. Он даже представить не мог, каково пережить это самому. — Я могу сделать для тебя всё, что угодно, Северус, но лгать не стану, — замедлив движения, тихо проговорил он. Снейп замер, почти не дыша. Гарри поцеловал его плечо и ласково продолжил: — Так что я абсолютно искренне говорю, что люблю тебя. Зельевар выдохнул, задрожав всем телом. — Я люблю тебя, — прошептал Гарри ему на ухо, и он едва слышно всхлипнул. — И летом я не уеду. Я останусь с тобой. Потому что я люблю тебя. Северус зарылся головой в подушку, его дыхание сбилось, и Гарри снова начал толкаться в него, чтобы помочь скрыть дрожь, сотрясавшую его грудь. Он притворился, что не заметил, как дрожит тело Снейпа, вспомнив, как Северус сделал вид, что не видит его слёз в то памятное майское утро, когда они стояли на вершине холма рядом с могилой Дамблдора. Гарри запустил пальцы в волосы Северуса, и тот медленно повернулся к нему. Каждый толчок вызывал у Снейпа пронзительный стон, и парень резко вошёл в него до предела, ломая последние кирпичи некогда неприступной стены. — Повернись, — тихо попросил он, и Северус слабо кивнул. Гарри отстранился и подождал, пока зельевар перевернётся на спину, а потом стащил с него штаны и бросил их на пол. Он поднял ноги Северуса себе на плечи и снова вошёл в него одним плавным толчком. Северус закрыл глаза, и Гарри улыбнулся, неспешно целуя его губы. — Ты всё ещё хочешь, чтобы я был груб? — прошептал он распухшими губами, и Снейп удовлетворённо хмыкнул. Гарри поцеловал влажный уголок его глаза, пробуя на вкус соленые слёзы. Как Северус и просил, он был резок и груб, заставляя Снейпа выгибаться в спине и выбивая из его тела громкие несдержанные стоны, разносившиеся, должно быть, по всем коридорам древнего замка. Гарри двигался достаточно жёстко, однако старался сделать Снейпу приятно, чтобы тот позабыл о боли. Северус, казалось, потерялся в своём собственном мире, закрыв глаза, он сосредоточился на удовольствии, на ощущениях, появляющихся при каждом новом грубом толчке, и вскрикивал всякий раз, когда Гарри случайно задевал простату. Он схватил парня за ягодицу, пытаясь притянуть к себе ещё ближе. — Сильнее… — яростно прорычал он, выгибаясь. — Чёрт возьми, Гарри, сильнее! Поттер вбивался в него, замерев на краю подступающего оргазма. В голове у него не было ни одной мысли, тело онемело и в то же время сделалось сверхчувствительным. Он не замечал ничего вокруг, с трудом осознавая, что они находятся в комнате, а не парят в небесах среди мерцающих звёзд. — О да… Мордред, да… Пожалуйста… — Боже, Северус… — заскулил Гарри, входя в возлюбленного до предела и ощущая настоящий экстаз. Он жаждал большего, сгорая изнутри, желание разъедало его до костей, но он не замедлял темпа движений. Член Северуса дёрнулся и запульсировал, чёрные глаза крепко зажмурились, он застонал беззвучно, и Гарри расслабился тоже, вместе с ним погружаясь в ослепительно яркое блаженство. Не в силах пошевелиться, он навалился всем телом на Северуса, а тот крепко обнимал его плечи, тяжело дыша рядом с его ухом. Потные и выбившиеся из сил, они прижимались друг к другу. Пальцы невесомо, словно перья, медленно скользили вверх и вниз по позвоночнику Гарри, нежно гладили его кожу. Сперма Северуса постепенно высыхала на его коже, но Поттеру это было глубоко безразлично. В комнату пробирались лучи рассветного солнца, было воскресенье, он был влюблён, и мир казался ему совершенным. — Говорят, любовь прекрасна, — прошептал Северус севшим голосом. — Но тогда почему я чувствую такой ужас? Мои инстинкты кричат мне уходить и скрываться, бежать, чтобы спасти себя. Не поднимая глаз, Гарри нежно погладил его по голове. — Я не уйду, — снова заверил он. — Ты мне не веришь? — Верю, — поколебавшись мгновение, проговорил Снейп, и добавил: — Пытаюсь верить. Сомнения Гарри не обижали, он почти ждал их: в конце концов, прошлое Северуса было отнюдь не безоблачным, и любовь до сих пор, насколько знал парень, была для него не менее чуждой, чем беззаботная жизнь. Должно быть, тяжело кому-нибудь довериться, надеясь на лучшее, когда здравый смысл подсказывает, что неудача в конце неизбежна. — Хорошо, просто дай мне доказать правдивость моих слов. Я останусь, обещаю. — Гарри… — прерывающимся голосом пробормотал зельевар, и, наконец, Поттер посмотрел ему в глаза. — Чёрт, Северус… — едва слышно прошептал он. — Я люблю тебя. Я тебя так люблю! Мне бы хотелось, чтоб ты и сам увидел, как сильно. Гарри видел испуганного ребёнка в бесконечных, горящих, как угольки, чёрных глазах. Эта часть души Северуса после стольких лет унижений и одиночества боялась доверять людям. И не было ничего удивительного в том, что он желал защититься от боли. Но теперь выстроенные им стены были разрушены, и прятаться мальчику стало негде. Гарри пошевелился и отстранился, заглушив резкий вздох Северуса поцелуем. Он встал с кровати, направился в ванную и порылся в шкафчиках в поисках заживляющей мази, а затем намочил тряпку, чтобы вытереть своё тело. Когда Поттер вышел из ванной, Северус уже почти спал. Его обнажённое тело было прекрасным в тусклом свете рассвета. Пряди волос, словно змеи Медузы Горгоны, струились по его лбу и подушке. Снейп выглядел удивительно расслабленным и умиротворённым. Гарри неслышно приблизился к нему, сел на краешек кровати и с оттенком грусти заметил, что глаза Северуса открыты. Он начисто вытер его живот полотенцем и бросил то на пол. Ладонь Поттера ласково скользнула по бедру зельевара, и он прошептал: — Раздвинь ноги. Он видел, как короткие волоски встали дыбом на руках и ногах Снейпа. — Я в порядке, — пробормотал тот почти беззвучно. — Это не было просьбой, — мрачным, не терпящим возражений голосом заявил Гарри. Снейп смущённо закрыл руками лицо, но ноги поджал, а после неспешно развёл их в стороны. Парень приподнял бровь, почти ухмыляясь тому, как Северус за десять минут смог превратиться из похотливой шлюхи в краснеющую девственницу, однако подкалывать его не стал. Похоть и секс — это одно, близость — другое, и ясно, что Снейп не многим позволял то, что разрешил ему этим утром. Гарри устроился у него между ног и откупорил баночку с мазью. Он лизнул дырочку Северуса, и тот, залившись румянцем, ошарашенно приподнял голову. — Ты наговорил мне так много пошлостей, но краснеешь только сейчас? — с дразнящей улыбкой спросил Поттер, глубже входя языком в Северуса. — Ты слизываешь свою сперму, будто мороженое! — Нет, будто мороженое я облизываю твою задницу. Остальное — это… Так, украшение. — Поттер, — проговорил зельевар, запрокинув голову. — Ты не имеешь права быть таким… — Неприличным? — отстранился от него Гарри. — Ты научил меня всему, что я знаю, Северус. Так что винить ты можешь только себя. — Что я наделал?.. Гарри вылизал его дочиста, а потом вымазал кончик пальца в бальзаме и осторожно провёл им по раздражённой, красной, покрытой кровоподтёками коже. Снейп сделал глубокий вздох, ёрзая на кровати, но парень только поцеловал его ногу, не прекращая с нежностью втирать мазь. — Не привыкай к этому, — прорычал Снейп откуда-то сверху, и на этот раз Гарри всё-таки тихо фыркнул. — А мне показалось, что тебе понравилось, — мрачно поддразнил он, обводя пальцем дырочку Снейпа и плавно проскальзывая внутрь. Северус хрипло застонал, одной рукой вцепившись в простыню, а другой прикрывая лицо и, без сомнения, вновь покрасневшие щёки. — И всё же, не привыкай. — Ты уверен? — невинно осведомился Гарри, вытаскивая палец лишь для того, чтобы дразнящим медленным движением ввести его снова, заставляя Снейпа издать стон отчаяния. — Даже в мой день рождения? — Может быть, в твой день рождения, — прошипел зельевар и, сильнее насаживаясь на его палец, вздохнул: — И в Рождество. — А на Пасху? — спросил Гарри с улыбкой. — И в мой день рождения. — А в канун Нового года? — Может быть, каждый второй месяц… — А может, раз в месяц? — Быть может, дважды? — Северус застонал, когда парень с довольной улыбкой вытащил палец. Гарри вновь поцеловал его ногу и залез на кровать, устраиваясь с ним рядом. — Я люблю тебя, — снова проговорил он, глядя в глаза напротив. Северус улыбнулся: — Тебе в голову всегда приходили ужасные идеи, — отметил он. — Знаю, — Гарри вздохнул, прижимаясь к его тёплому боку. Северус обнял его за плечи, притягивая к себе ближе и укрывая их обоих одеялом.