~~***~~
Воскресный день друзья провели за домашним заданием. Гарри в субботу совсем не учился, занятый Дуэльным клубом и размышлениями о предстоящей встрече со Снейпом, и теперь навёрстывал упущенное. Он подумывал о том, чтобы подняться в директорский кабинет и присоединиться к профессору, однако подозревал, что наедине с Северусом выучить ему удастся немногое. Он пообещал самому себе, что навестит Снейпа позже, когда покончит с заданием. В Библиотеке было тихо даже несмотря на то, что многие студенты проводили здесь выходной. Только шелест страниц и поскрипывание перьев нарушали повисшую тишину. Гарри дописывал эссе о Заклинании головного пузыря, когда в комнату, хлопая крыльями, влетела хорошенькая сипуха и приземлилась на стол перед ним. Друзья быстро огляделись по сторонам, но мадам Пинс, к счастью, стояла спиной к их столу. Сова ухнула, подняла лапу, и Гарри быстро развязал пергаментный свиток. Птица подпрыгнула в воздух и улетела почти бесшумно, оставшись незамеченной строгой библиотекаршей. Гарри с тоской проводил её взглядом, жалея, что не может последовать её примеру. Он развернул пергамент, надеясь, что его писал Северус, но изящный почерк отправителя был знаком ему очень смутно. «Не могли бы вы прийти в мой кабинет сегодняшним вечером? Я хочу вам кое-что показать.Профессор А. Уоллес»
— Он? — спросил Рон, когда Гарри свернул письмо в трубочку. — Нет, это Уоллес. — И что ему нужно? — осведомилась Гермиона. — Хочет мне кое-что показать, — пожал плечами Гарри. — Может быть, он нашёл зал для Дуэльного клуба побольше. Гермиона и Рон вновь склонились над домашним заданием, но Поттеру больше не удавалось сосредоточиться. Прочитанные строки учебника не доходили до его сознания, буквы расплывались перед глазами, становились колеблющимися, словно мираж. Потеряв всякую надежду собраться с мыслями, Гарри поднялся с места, оставляя пергаменты и учебники на столе. — Ты куда? — тихо, чтобы не привлекать к ним внимания мадам Пинс, спросила его Гермиона. — На перекур, — улыбнулся парень, подошёл к окну и распахнул его настежь. Он огляделся, чтобы проверить, не смотрит ли кто-нибудь в его сторону. Убедившись, что все студенты погружены в книги, он обратился в полярную сову и вылетел из библиотеки. Бодрящий порыв свежего воздуха тут же ударил Гарри в лицо. Он широко распахнул уставшие от чтения глаза, расправил крылья и несколько раз обогнул башни замка, чтоб окончательно развеять сонливость, а затем повернул к балкону Северуса. Гарри сделал несколько быстрых, уверенных взмахов длинными белыми крыльями, и через минуту уже приземлился на мраморную балюстраду. Он принял человеческую форму, спрыгнул с перил и направился к стеклянной двери. Разбитое, покрытое трещинами стекло Северус так и не починил, но Поттер и не подумал взяться за волшебную палочку. Порой люди нуждались в напоминании о том, каково это — хоть на пару часов отпустить и позабыть свои страхи. Он дотронулся до дверной ручки и вошёл в покои директора, даже не задумываясь о том, что Северусу, возможно, не понравится, что он заходит в его спальню так легко и свободно. Однако Снейп сидел на диване и совершенно не реагировал на приближение Гарри. — Привет, — робко проговорил тот. Северус что-то читал. Компанию ему составляли пустая чашка и огромная груда пергаментных свитков, а глаза его быстро скользили по рукописным строчкам. Он скрестил ноги и откинулся на спинку дивана, и в этом положении казался довольно расслабленным, если бы не морщинка на лбу, указывающая на то, что написанное ему не слишком-то нравилось. — М-м-м… — промурлыкал он в ответ, не отрывая глаз от пергамента. Гарри коснулся палочкой пустой чашки, наполняя её горячим зелёным чаем с привкусом мяты, а затем левитировал чашку Снейпу. Оказавшийся возле руки зельевара изящный фарфор остался незамеченным или просто проигнорированным. Гарри обошёл диван и заглянул в бумагу, пытаясь понять, что могло так сильно приковать к себе внимание Северуса. Он не увидел названия, но, по-видимому, это была энная страница какого-то зельедельческого журнала, подробно описывающая преимущества гиацинта в стабилизации волатильных зелий. Жаждая добиться внимания, парень переместил руки со спинки дивана на плечи Северуса. Прикосновение, казалось, наконец-то подействовало. Читать Снейп не прекратил, но взял ладонь Гарри в свою и нежно поцеловал её середину. Гарри улыбнулся, прикасаясь губами к виску зельевара. — Невероятно, — гневным тоном произнёс тот. — Ты только послушай! «Листья гиацинта — успокаивающий бальзам, созданный самой природой. Особенно хорошо они исцеляют ожоги на коже. Исследования показывают, что аналогичным образом они действуют и на зелья». Что вообще это значит? Листья восстановят мой прожжённый котел? Сделают антиожоговым зелье? Что за идиотский журнал публикует подобную чушь?.. Северус бросил лист на стол, взял из воздуха чашку и отхлебнул из неё. — Зачем ты вообще это читаешь? — поинтересовался Гарри, медленно скользнув руками по его плечам в замаскированной попытке обнять. — Мне должна быть известна каждая строчка, если я хочу обрушиться на автора с критикой в другой статье, — со злой улыбкой сказал Снейп и повернулся к Гарри лицом. — Не думай, что я не заметил, как ты украдкой оглаживаешь мою спину. Чем могу быть полезен, мистер Поттер? — Пожалуй, профессор, это я могу кое-что сделать для вас, — коснувшись губами уха Северуса, проговорил парень. — Так ли это? — Снейп вздохнул. — Что ты имеешь в виду? Чашка с чаем плавно переместилась по воздуху обратно на стол, а Гарри расстегнул верхние пуговицы мантии зельевара и запустил под неё руку, ощутив, как расслабились от его прикосновения плечи Северуса. — Есть у меня пара идей. — Разве тебе не нужно делать домашнее задание? К экзаменам готовиться? — М-м-м, перерыв нужен каждому, — прошептал Поттер и поцеловал Северуса, пробравшись ладонью под чёрную ткань. Его кончики пальцев остановились только тогда, когда наткнулись на серебряную пряжку ремня. — Если ты снова ищешь мой портсигар, то он там, на столе, — лукаво заметил Северус. — Я ищу кое-что слегка длинней сигареты, — прижимаясь губами к его уху, заявил Гарри. Пуговицы расстёгивались сами собой — зельевар вновь воспользовался своей магией. — Слегка? — переспросил Северус. — Вы раните меня, мистер Поттер. Гарри засмеялся, но затем мантия наконец распахнулась, обнажив плавно поднимающуюся и опускающуюся грудь и плоский живот. Белая рубашка прикрывала стройное тело, и Гарри больше всего на свете хотелось посмотреть, как Снейп её снимет, однако она осталась застёгнутой, и он решил не настаивать. По крайней мере, сегодня. Антрацитовые глаза проследили за его рукой, медленно пробежавшей по серебряной пряжке и устремившейся вниз. Парень почувствовал, как Северус затаил дыхание, когда пальцы приблизились к паху, и дразняще огладил ладонью худое бедро. Снейп фыркнул слегка раздражённо. В следующий миг Гарри с удивлением обнаружил, что его перекинуло через спинку дивана, и он с тихим хлопком упал на подушки. Он вопросительно посмотрел на Северуса, но тот лишь приподнял бровь, словно желая услышать жалобы. Гарри промолчал, вместо этого поудобней устроившись на мягком диване и положив голову на колени профессора. Северус взял со стола серебряный портсигар, мгновение глядел на него, а после тихо сказал: — Это подарок Альбуса, — он вытащил последнюю сигарету и передал его Поттеру. — Он дал его мне в ночь, когда умерла твоя мать. Теперь Гарри рассмотрел корпус портсигара внимательнее. Его внешнюю сторону украшала лишь монограмма С.С., выгравированная в углу маленькими, витиеватыми буквами, которые, Гарри был уверен, принадлежали перу Дамблдора. Раньше в портсигаре всегда были сигареты, и потому он только сейчас с удивлением обнаружил на внутренней стороне рисунок оленя, окружённого вырезанными на серебре цветами и листьями. Изображение смотрелось красиво, но утончённо. Снейп щёлкнул пальцами, зажёг сигарету и закурил, выдыхая облака дыма. — Ты видел мои воспоминания о той самой ночи, когда я поклялся ему в верности в обмен на защиту Лили. Но ты не видел того, как сильно боялся я вернуться к Волдеморту и встретиться с ним лицом к лицу, осознавая, что я его предал. Альбус оставил меня в полном одиночестве разбираться с последствиями моего поступка. Мои руки дрожали так ощутимо, что только этим запросто могли меня выдать. Я был чертовски напуган, мои действия шокировали меня самого, поэтому я отправился в единственное место на свете, где мне всегда были рады. В поместье Малфоев. Затуманенные воспоминаниями о прошлом глаза обратились к Гарри, когда Северус поднёс к его губам сигарету. Парень глубоко затянулся, позволяя дыму наполнить лёгкие. Ему не нравились отстранённость и грусть, ясно сквозившие в голосе Снейпа, не нравилась даже мысль о том, что было время, когда самым близким человеком для Северуса был Люциус Малфой. — Я не мог рассказать ему, что натворил. Мы были друзьями, но он отвернулся бы от меня в страхе, заслышав такое признание. Люциус видел, как я был потрясён, и, будучи Пожирателем Смерти, прекрасно осознавал, что порой приказы Повелителя выполнить было… Непросто. А потому он постарался помочь мне как мог. Он вложил мне в руки портсигар и стакан виски. В ту ночь я впервые выкурил сигарету. Мы курили и пили, не прерывая молчания, и мало-помалу я успокоился. Бремя моих решений давило на меня, как и прежде, однако теперь я мог ненадолго сбежать от реальности. Глубокие затяжки, запах табака… Этот способ помогает мне и по сей день. Сигарета переходила изо рта в рот, со временем становясь всё меньше и меньше. Если раньше во время их перекуров Гарри тоже казалось, что он горит, то теперь, лёжа на диване и глядя на Северуса снизу вверх, он чувствовал только тление внизу живота. Зельевар вспоминал те события не напрасно, и Гарри было любопытно узнать, что именно он хотел до него донести. Северус глубоко вздохнул, стряхнул пепел, и тот исчез прямо в воздухе, не успев запачкать диван. — Альбус, конечно, зная, от кого я перенял эту привычку, поднял настоящий мятеж против этой, по его словам, мерзости. Он терпеть не мог, когда я курил, — зельевар хитро ухмыльнулся. — Абсолютно ненавидел это. Он всегда чуял запах сигаретного дыма, ворчал и сердился, и чем больше он сердился, тем больше я курил, просто чтобы его раздражать. Видишь ли, тогда у нас были не самые гладкие отношения. Он не доверял мне, пристально за мною следил, и я ничего не делал, чтобы убедить его в своей верности. И с чего бы ему доверять мне, я был всего лишь Пожирателем Смерти-перебежчиком, передававшим ему полезные сведения. Пальцы блуждали по волосам Гарри, нежно поглаживая его голову, и он уже догадался, что расскажет Северус дальше. — А потом погибла Лили. Я обнимал её тело, опустошённый. Я полностью разрушил свою жизнь, но это было напрасно, ведь она всё равно умерла, — хриплым голосом проговорил тот. — Люциус думал, что я огорчён смертью Повелителя. Вместе с ним пали и мы. У нас была Метка, и нас разыскивали. Он откашлялся и уже более лёгким тоном продолжил: — После той ночи Альбус вызывал меня к себе снова и снова, но я отказывал ему. В конце концов, он самолично пришёл ко мне. Он сел рядом со мной, как несколько месяцев назад сидел Люциус, и закурил со мной вместе, — воспоминание заставило его улыбнуться. — Он кашлял так сильно, что чуть не выплюнул свои лёгкие, но сигарету докурил до конца, идиот. А затем подарил мне портсигар. Это было его извинением, ведь он обещал мне защитить Лили, но потерпел неудачу. Он подарил мне портсигар, чтобы я никогда её не забыл — единственного в моей жизни человека, который был способен вытащить меня из тьмы. — Он и не подозревал, что твой Патронус всегда будет о ней напоминать, — Гарри улыбнулся, поднимая руку и гладя щеку Северуса тыльной стороной пальцев. Тот прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением. — А теперь и ты, — пробормотал Снейп и повернул голову. Гарри коснулся его губ, и он поцеловал его пальцы. — Я больше не хочу убегать. Эта реальность мне нравится, — прошептал он, взял парня за руку и склонился над ним, убирая за ухо пряди длинных волос. — Так вот почему портсигар пуст? — спросил Гарри, положил руку Северусу на затылок и притянул его ближе. — Да. Губы коснулись его губ в мягком поцелуе, чужой язык проскользнул в рот. Тепло наполнило Поттера изнутри, не жгучее, словно похоть, а кипящее, спокойное и умиротворённое. Ему не нужны были слова: он прекрасно знал, что порою действия могут яснее и лучше выразить то, что нельзя объяснить словами.