***
Рука блеснула в свете софитов острым кинжалом, вспоровшим воздух и разбрызгивающим блеснувшие бриллиантами капли пота (крови) Змеящиеся струны вен, рассекающие крепкую шею с темной порослью у самого основания. Взгляд скользит, привлекаемый светом, словно мотылёк за сверкающими яркими каплями, что разлетаются миллиардами брызг, кажется, вырывающихся из самого его существа. Блеснувшие в улыбке зубы и быстро пробежавший по соленым губам язык завершают дело.***
Длиннопалая кисть — единственное, что выглядывает из узкого рукава длинной рубашки. Пальцы, что без видимых усилий сжимают гриф, прижимая к нему толстые струны и скользя по ним к корпусу, кажутся воплощением самой музыки. Половина программы позади и рукава уже закатаны до локтей, открывая напряжённые предплечья, под кожей которых гуляют мышцы, помогающие пальцам порхать над струнами. Длинные вены, пересекают кисть, рисуя неповторимый узор. Ответный взгляд пробегается по рукам, к лицу, на котором застыло сосредоточнное выражение. Лёгкий кивок подтверждает намерение.***
— Ты хоть представляешь, что ты чистое искусство? — терпкий шёпот, касающийся кожи шустрыми лапками, пробирается по мокрой шее, поднимая крошечные волоски. Длинные пальцы скользят по мокрой от пота спине, стирая влагу и задерживаясь на пояснице, в которой Фредди прогибается, прижимаясь пахом к бедру, обтянутому джинсами и не сдерживая глухого стона. Джон опирается на гримерный столик, не обращая внимания на звякнувшие от сотрясения бутылочки, привлекая Фредди ближе, вынуждая обхватить его спину. Длинные пальцы проталкиваются в рот, проезжаясь по языку в ту краткую секунду, что нужна для осознания происходящего, и Фредди с готовностью облизывает их, обволакивая шелковыми губами. Мокрый язык скользит, плавно очерчивая шершавые подушечки и пытаясь раздвинуть крепко сжатые пальцы, пощекотать пространство между ними. Свободная рука уверенно сжимает горячую ягодицу, прижимая ближе и гладя скользкую ткань. Фредди трется о бедро, прижимаясь и вздрагивая как скаковая лошадь, всем своим видом умоляя о продолжении. — Течешь как сучка, да, дорогуша? — в ответ Фредди мычит, не выпуская пальцы, по которым течёт слюна, и прижимается сильнее, пытаясь оседлать немного согнутую ногу, доставляя неудобство не только себе, но и Джону. Догадывается, наконец, отпустить одну руку, позволив ей юркнуть между телами и плавно проводя ладонью по горящей огнём промежности, гладя напряжённый бугор под ширинкой. Перебирая пальцами. Годы практики на рояле не проходят даром, позволяя координировать свои движения без ущерба задумке. Джон подвисает на таком расплавленном Фредди, который, кажется, может полыхнуть от одной искры, и забирает мокрые пальцы, впиваясь в скользкие губы, проталкивая язык за них и оглаживая гладкие зубы. Трясущийся Фредди с трудом расстегивает неподатливые штаны, сталкивая их как можно ниже и вцепляясь пальцами в бока Джона, прикрытые лишь тонкой рубашкой. Сминая её и гладя горячую кожу, сжимая податливые ягодицы и чувствуя как по животу скользит гладкая головка. Разворачивает его забирая из рук шуршащий фольгой квадратик, раскатывая по собственному ноющему члену тонкий латекс и раздвигая половинки, позволив себе пару секунд полюбоваться на расслабленное розовое колечко. Шипя и ругаясь, Фредди медленно проталкивается в него, позволяя головке раздвинуть нежные стенки, проникая внутрь и двигаясь дальше, заполняя собой и надавливая. Пальцы сжимаются на бедрах, вминаясь в нежную плоть, вырывая у Джона всхлип пополам со стоном, когда Фредди входит до конца, останавливаясь и слушая пульсацию внутри желанного тела. Открыв глаза, он встречает хитрый взгляд Джона, практически лежащего на широком столе, упираясь ладонями в его поверхность и неудобно задрав голову. В большом зеркале в обрамлении мертвых лампочек, отражаются только две неясные фигуры и Джон дотягивается до выключателя, заставляя свет вспыхнуть, на секунду ослепляя. Поджарое смуглое тело, прижавшегося к нему Фредди блестит от пота. Шея, в переплётении напряжённых мускулов и сильные плечи останавливают взгляд, пытающийся уцепиться за них. Руки, перевитые жгутами вен, вросшие в отставленную задницу и кажущиеся темнее на её фоне. Собственное вздернутое вверх белое тело и часть поясницы, прикрытой смявшейся в беспорядке рубашкой. Фредди улыбается своему отражению, пробегая языком по губам, и начинает медленно двигаться, не отрывая взгляда от зыбкого зеркального Джона, что смотрит на него в ответ. Каждый сильный толчок выбивает сдавленный вздох из горла старающегося удержаться на шаткой поверхности Джона, когда головка ощутимо проезжается по простате, заставляя его забыть об осторожности. Ритмичные толчки сменяются хаотичными и резкими, тело как будто само подставляется под каждый, когда Фредди неожиданно покидает измученное томлением тело и сдергивает презерватив, обхватывая ствол ладонью. Джон зачарованно наблюдает за быстрыми и сильными движениями над своей спиной, за тем как Фредди гладит головку, послушно скользящую между его пальцами и сильно сжимает тёмный ствол, запрокинув голову и прижимаясь мокрыми и горячими бедрами к мелко вздрагивающему Джону. Содрогаясь всем телом, когда между пальцами начинает сочиться сперма, кажущаяся инородно белой на тёмном фоне кожи. Томление в паху, о котором Джон успел позабыть, завороженный происходящим, неожиданно возвращается, ударяя с невероятной силой и он разгибается, стараясь не смотреть в зеркало, когда Фредди обнимает со спины, а его мокрая и скользкая рука ложится на раскаленный член, безжалостно сжимая его пальцами. Пальцы обхватывают челюсть, мешая отвернуться, а голос ломает сопротивление. — Смотри. Чёрные глаза, блестящие из-за левого (совпадение?) плеча, не дают отвести взгляд, а вторая рука проворно ныряет под рубашку, находя мгновенно ответивший на прикосновение сосок, который сжимают тонкие пальцы. Фредди повторяет нехитрые движения, плавно оглаживая твердый ствол, обводя головку и меняя темп, позволяя толкаться в кулак и не сдерживать стонов, прикусывая мокрую шею и прижимая к себе плавкое тело. Джон едва не теряет сознание от накрывающего оргазма, который рассыпается миллиардами мелких осколков и жемчужными брызгами. Тяжелое дыхание постепенно выравнивается, уступая место дрожи, сотрясающей всё тело ознобом. Фредди. Родной и тёплый Фредди мгновенно обволакивает, дурманит и заворачивает в огромный халат, шепча несвязные слова, поток которых удаётся перекрыть только лишь поцелуем, затыкающим его рот и вынуждающим отвечать. Он расслабляется в руках, позволяя юрким пальцам исследовать горячую ложбинку между ягодицами. Поглаживать и пытаться забраться дальше, между сомкнутых бёдер, где жарко и влажно от пота и что раскрываются навстречу, когда Фредди привстаёт на носочки, пуская Джона дальше. Наслаждаясь нежными касаниями к шее, становящимися настойчивее и сильнее, прижимаясь к нему, чувствуя как возвращается возбуждение, перекрывающее томную негу, размягчающую тело. Джон резко отстраняет Фредди, забывшегося себя в чужой ласке и недоуменно распахнувшего бездонные глаза. — Я хочу, чтобы ты умолял меня о продолжении. — пальцы Джона легли на с готовностью распахнувшиеся губы Фредди. — Стоит нам добраться домой, и я буду ласкать тебя очень медленно и вдумчиво — продолжил он, касаясь губами уха, отчего по телу бегут мурашки, поднимая дыбом крошечные волоски на теле Фредди. — Пока ты не запросишь пощады. И тогда я подумаю. Джон улыбнулся, заглянув в потемневшие глаза любовника, и отстранился, не обращая внимания на его состояние, оставив стоять в недоумении, но совершенно не растерявшимся. — Либо. Если ты хочешь… — Джон остановился на выходе в душ. — Ты можешь пойти со мной сейчас. Фредди сложил руки на груди и демонстративно отвернулся, прислушиваясь. Не услышав как хлопнула дверь, зато услышав шум включившейся воды он затопал ногой, словно принимая решение, и, не выдержав, прошлепал босыми ногами за Джоном, специально громко щёлкнув замком, запирая их в душевой.