Вересковый мёд

      Вéрос накрыло тяжелым одеялом густых сумерек. Интересное время суток, когда пересекаются две неравные половины одной цивилизации: настоящие хозяева ночи и жалкие людишки; господа и рабы. Первые наконец могут попробовать выйти из домов с наглухо зашторенными окнами, а вторые наоборот спрятаться по домам и запереться на все замки. Конечно, на бумаге существовал запрет трогать чужого раба без дозволения, но если человек оказался без защиты на улице глубокой ночью, то буква закона ему уже ничем не поможет. Незачем искушать судьбу.       Но в остальном, людям не на что жаловаться. Вампиры дают покровительство и ресурсы, взамен требуя только лишь регулярно отдавать кровь и хорошо сбалансированно питаться. Некоторые особенно тщеславные кровососущие особи, часто из старшего поколения, хотят ещё и беспрекословного подчинения. Темен же не был тщеславным, по крайней мере, привык таковым себя не считать. Несколько расточительным, привыкшим если не к роскоши, то к легкой богатой жизни — да. Но не тщеславным.       У него было несколько рабов-людей, живых доноров, но от них требовалось только вовремя подставлять запястье или шею, по возможности молча, а сразу после исполнения обязательств исчезать с глаз долой. Не так уж и много, бывают хозяева и более суровые, и Темен, что уж греха таить, мысленно хвалил себя за то, что с уважением и добротой относится к людям. Они слабые, абсолютно беззащитные, особенно ночью, любой суд всегда встанет на защиту господина — зачем ещё как-то отыгрываться на них? Жизнь их и так уже наказала.       Колеса повозки тихо шелестели по брусчатке, копыта лошадей отбивали такт. Совсем недавно на юге страны нашли большие запасы черного масла и последним писком моды, признаком высокого статуса и богатства, стали механические повозки, двигающиеся на энергии сгорания. Но Темен уже был несколько стар и плохо принимал любые перемены, поэтому передвигался проверенным методом, на животной тяге. А маслянистую жижу, которую почти сразу прозвали черным золотом за колоссальный экономический потенциал, он предпочитал добывать в промышленных масштабах исключительно на продажу.       Вообще в такую погожую ночь, когда на небе в силу отсутствия облаков наверняка можно будет разглядеть тонкий месяц растущей луны и каждую, даже самую тусклую, звёздочку, хорошо прогуляться. В сумерки вообще-то уже не так опасно появляться на улице, солнце не сжигает за пару мгновений до тла, как в полдень, и даже не превращает остекленевшую кожу в пыль, как при закате. Так, жжется немного, но регенерация работает быстрее, поэтому ощущается как легкий пилинг, не более. Темен пробовал как-то раз купленный у эльфов кислотный состав для лица. Пухлый ладный омега за прилавком обещал, что смесь омолаживает, но на прозрачную вампирскую кожу эльфийская косметика действовала плохо и совсем Темена не впечатлила.       Все-таки годы берут свое, даже вампиры не вечные. Семьдесят лет у Темена уже за плечами, осталось ещё где-то сто пятьдесят, и то при условии идеального здорового образа жизни: меньше стресса и прогулок пусть даже под сумеречным солнцем, больше крови половозрелых мужчин, питающихся одними овощами и котлетками на пару, меньше баловаться кровью детей, эльфов и тем более разбавленным водой спиртом. На такие жертвы Темен идти был не готов, пусть даже ради продления молодости. Да, будет не долгих двести вампирских лет, а всего-лишь сто шестьдесят навскидку, но зато со всеми вредными радостями.       Одну такую «вредную радость» Темену этой ночью обещала Хёрен, вампирша молодая, но дерзкая и знающая себе цену. С густой копной белых волос до самых колен, вечно в длинном платье из прозрачного шелка и обвешанная браслетами и бусами в несколько рядов — весь ее вид постоянно прямо-таки кричал о том, как сильно она хочет замуж, но не за кого-нибудь, а именно за Темена. Тот был, в общем-то, не против, если бы не его нездоровая тяга к мужчинам и неприязнь к обнаженным девушкам. На Хёрен у Темена не стояло, с ней было хорошо только поболтать о жизни за бокалом спирта и замучить ради забавы едва перешагнувшего совершеннолетие парнишку-человека.       Тогда Темен имел красавчика сзади, присосавшись к яремной вене, а Хёрен скакала на члене спереди, вгрызаясь в артерию, потому что она больная сука и любит доводить до кровавого месива, до мяса, до быстрой, но очень болезненной смерти. Хёрен была для Темена запретным плодом, с ней и только с ней он мог позволить себе жестокость к людям и даже убийство в пылу. С ней просто было хорошо и ни к чему не обязывающе, обручальные браслеты и ребенок только помешали бы этому союзу.       Вот и сейчас Темен никак не мог дождаться, когда кучер остановит повозку, и тогда он увидит, что приготовила для него Хёрен на этот раз. Обещала что-то необычное и, кажется, тонко намекнула на эльфа. Но скорее всего Темену это только показалось, потому что в тайне он давно мечтал об эльфе. Мечтал очень грязно, но сладко и по-собственнически. Непременно об омеге-мальчике, которого было бы так вкусно пить и иметь во время течки. Но эта его мечта была так же несбыточна, как отломить кусочек луны в личное пользование, чтобы не оплачивать огромные счета за электричество — пока единственный дар бешено разогнавшегося в Арпадиире технического прогресса, которым он пользовался без опаски.       Война с эльфами закончилась около десяти веков назад, но остроухие страшно обиделись, причем разом, что с раздробленным на отдельные города-полисы государством эльфов бывает не часто. Теперь въезд в любой из полисов для вампиров стал осложнен необходимостью иметь вескую экономическую, а лучше политическую причину и передвигаться исключительно под надзором минимум дюжины альф из армии. Редко получалось найти смелого омежку-мальчика и уговорить за баснословную сумму подставить запястье для мимолетного глотка, а уж о том, чтобы увезти хотя бы одного в рабство, не могло быть и речи. Даже по добровольному желанию второй стороны. Да, и такие инциденты за годы поисков у Темена были.       Эльфы, твердые лбы, против любых видов рабства, а ещё они чересчур ревностно оберегают своих омег. Рабов эльфов со времен войны практически не осталось на рынке, разве что старики и то за аховую стоимость. Такие развлечения даже Темену были не по карману, да и не горел он желанием прикасаться к старческим телесам. Хотелось молодого парня, а в идеале мальчика, причем столь сильно, так много Темен был готов отдать за исполнение своей прихоти, что боялся афишировать эту свою страсть. Боялся шантажа и бессмысленных спекуляций на эту тему, не хотел подставлять свою слабую сторону для удара. Вот и Хёрен не могла знать, так, разве что догадываться по его любви к сношению с людьми, по фетишу на слабость и беспомощность. Но, опять же, откуда у неё эльф? Разве что плененный на все ещё неспокойных границах альфа…       Повозка мягко затормозила и наконец остановилась. Кучер, молодой вампиреныш всего тридцати лет отроду, подал руку, помогая спрыгнуть на фигурно выложенную камнями разного цвета дорожку у входа в особняк Хёрен. За время поездки окончательно стемнело, и теперь вампиру можно было ходить по улице без опаски. Заметно похолодало, но камни под ногами и толстые стены замка медленно отдавали воздуху набранное за день тепло, поэтому в маленьком садике перед главным входом в симметричное белое строение из обожженного кирпича с добавлением мрамора и керамики местами, можно комфортно себя чувствовать в одной хлопковой рубашке, даже без накидки. За ним уже большой сад с фонтанчиками, беседками, а также баней и прочими мелкими строениями для рабов. Иногда Хёрен приглашала Темена прогуляться там, возможно, и сегодня после пира с экзотическим главным блюдом их ждет светская беседа под луной, но сейчас это не важно.       На крыльце Темена встретила рабыня, человеческая девушка с характерным крупным вытянутым носом, маленькими глазами и пухлыми губами. Оливковая кожа казалась еще темнее в свете одной только луны, а черные волосы и вовсе терялись во мраке. Закрытое черное платье только добавляло блеклости образу, еще больше унижало, что было вполне в духе Хёрен и наверняка радовало ее глаз. Одежды белого цвета исключительно для вампиров, светловолосых и красноглазых, с красивой кожей без единого пигмента, через которую просвечивают все мелкие сосуды. Загорающим же на солнце людям подобает носить темную ткань, чтобы не выделяться, прятаться, стыдиться своего тела. Таков старый порядок, который Темен, в целом, поддерживал, но был добрым господином и разрешал своим рабам также яркие цвета: синий, красный или зеленый. Хёрен же эстетику ценила больше хорошего расположения своих подчиненных.       Девушка, опустив глаза в пол и, кажется, даже чуть согнувшись, попросила следовать за ней, три раза за одну фразу назвав Темена господином и извинившись. Тот только снисходительно улыбнулся и послушно поднялся по широкой лестнице на второй этаж. Помимо девушки впереди, там и тут вдоль стен, непременно в тени, мелькали темные фигуры, тоже рабы, всегда готовые по первому требованию оказаться рядом и предложить свои услуги. Тяжелая атмосфера. Темен хоть и по-доброму относился к людям, но не мог терпеть их общество долго. Пусть делают что хотят, но в другом крыле замка, а в качестве прислуги лучше нанимать быстрых и аккуратных молодых вампиров. Но это Темен, который вообще-то не был склонен к жестокости, за исключением редких ночей, а Хёрен прямо-таки жить не могла без чужой боли и унижений. Поэтому ей нужны люди, у которых нет выбора, которым приходится терпеть несносную госпожу. Ни один вампир, даже зеленый подросток, не остался бы в ее доме добровольно, ни за какие деньги.       Рабыня дважды поклонилась, прежде чем открыть дверь в просторную залу и тут же словно растворилась в тени. Темену хотелось нервно смеяться от такого раболепия, хотя он уже не первое десятилетие посещает дом Хёрен и должен бы привыкнуть. Вампирша была рада, так и сверкала белозубой улыбкой, поднимаясь с полукруглого дивана, который занимал почти всю комнату. Подошла к Темену, покачивая бедрами, а затем совсем нескромно обняла и расцеловала в обе щеки. Темен только досадливо поморщился, но стерпел жаркое приветствие, также спокойно выслушал причитания по поводу медлительности ее слуг-бездельников. Она пела ему эту песню примерно с самого начала их знакомства, но тем не менее не отказывалась от избыточного количества рабов, которых порою даже не могла прокормить. Исключительно ради забавы, чтобы можно было убивать непослушных и слабых, не беспокоясь о том, что завтра некому будет подставить бьющуюся живым пульсом вену.       — Как добрался, дорогой? Прости за спешку, но наш десертик собрался помирать слишком быстро, — пролепетала Хёрен, хищно скалясь и с силой пиная черный куль на полу. Из-под тяжелой ткани послышался хруст и тихий писк, задавленный глубоко в горле крик. Темена передернуло от отвращения и легкой обиды на то, что подруга начала без него и, кажется, перестаралась, довела «десертик» до состояния овоща, который Темена совсем не интересовал.       — Добрался хорошо, но сейчас подумываю повернуть назад. Полумертвый человек, и все? Оригинально, ничего не скажешь, — проворчал Темен, тем не менее садясь на диван и откидываясь на мягкие подушки. Да, неприятно после такой интриги получить… вот это нечто, что еле дышит, свернувшись калачиком под тряпками.       — Человек? — хохотнула Хёрен, снова пиная сверток теперь где-то в районе головы, чтобы ткань сползла и оголила неестественную для человека светлую макушку.       Темен задохнулся от первой поспешной догадки. Ему показалось, что под черной тканью полумертвый вампир, а ведь за убийство сородича грозят десятки лет в тюрьме или вообще смертная казнь. Но затем он заметил торчащее из-под отросших волос острое ушко, и взгляд его сверкнул маниакальным интересом. Он склонился над пытающимся спешно закрыть лицо эльфенком и жадно втянул носом воздух, но не почувствовал ровном счетом ничего. Это было странно. Темен много раз бывал в эльфячьих краях и по своему опыту знал, что все эльфы всегда пахнут чем-то необычным, даже альфы, а от этого тянуло только грязью и кровью. Возможно, все дело в том, что эльф и правда на последнем издыхании. Не то чтобы Темену часто приходилось обнюхивать полумертвых эльфов.       Темен, словно в трансе, протянул руки к сокровищу, которое он заранее стал считать своим. Что-то ему подсказывало, что это мальчик-омега, а значит, не важно как, неважно, какой ценой, но вампир не упустит этот шанс и заберет его. Попытка поднять эльфа на ноги закончилась жалобными стонами и плачем, на что Хёрен среагировала крайне агрессивно: рявкнула, чтобы он заткнулся, угрожая сломать каждую косточку и вывернуть каждый сустав перед смертью в случае неповиновения. Эльф выглядел ужасно: по всему телу синяки с кровоподтеками, он еле дышал из-за сломанных ребер, но тем не менее первым делом подставил шею, когда у Темена получилось усадить его к себе на колени. В комнате было темно, но лунного света из окна вампиру было достаточно, чтобы разглядеть в подробностях потрясающие, но бессмысленные серые глаза, в них были только боль и много страха.       Эльф дышал прерывисто, и Темен прислушивался к каждому вздоху, боясь, что следующего не случится. Гладил заострившиеся от истощения скулы, мокрые от слез миндалевидные глаза, под одним из которых расплылся лиловый синяк, разбитые губы… На нежной шее настоящим ожерельем расцвели укусы, которые конечно же никто не зализывал. Хёрен вообще не считала необходимым заботиться о рабах, но чтобы за какие-то пару дней так извести эльфа, которые славились выносливостью и исключительной живучестью — это надо постараться. Темен не удержался и провел языком по одному из укусов, щедро смачивая слюной ранку. Регенерация пошла, но очень медленно, что было очень и очень дурным знаком. У эльфа практически не осталось сил, он не хотел бороться и боялся только лишней боли перед смертью. Плохо.       — Я решила подарить тебе его смерть. Он потерял много крови, один укус и… — шептала Хёрен, приблизившись вплотную и теперь нагло поглаживая мужчину под рубашкой. Она любила мужчин и больше всего желала когда-нибудь затащить Темена в постель, старалась во всем ему угодить, но тот отвечал лишь благородной холодностью. А сейчас его и вовсе тошнило от ее выходок.       — Оформи его на меня. Чтобы потом не было проблем с тем, что я убил твоего раба, — попытался обхитрить вампиршу Темен. Конечно же он не хотел убивать мальчика-омегу, но Хёрен ни за что бы не отпустила его живым из своего особняка, поэтому нужны были юридические основания, чтобы забрать эльфа из ее лап. Такая наглость чревата скандалом, но Темен надеялся на хороший исход, безотчетно продолжая ощупывать эльфа уже под черным платьем, что висело на нем мешком. Нашел множественные переломы обеих ключиц и вывих плеча — скверно.       — К чему такие сложности?! Неужели ты мне не доверяешь и веришь, что я пойду в суд из-за такой мелочи? — рассмеялась Хёрен, но, не получив поддержки Темена, надула губы и дважды хлопнула в ладоши, подзывая раба из ниши в стене. — Стандартный договор, живо, — рявкнула она на перепуганную служанку и поморщилась, словно от гадкого привкуса во рту. Та поклонилась и кинулась к двери.       — Откуда он у тебя? — осторожно попытался перевести тему Темен. Его тревожило плохое настроение Хёрен, и теперь он боялся, что ему не удастся вытащить эльфа живым. Вампирша только фыркнула и начала методично ломать пальцы эльфу, превращать его левую кисть в сплошное перекрученное месиво. Тот не вырывался и даже не кричал, только тихо выл куда-то в плечо Темену. Вампир не сомневался, что этому его тоже научила Хёрен. Она любила ломать рабов, доводить до выученной беспомощности и абсолютной покорности, чтобы даже на то, чтобы орать от нестерпимой боли, они просили разрешение.       — Мои хорошие друзья разорили один полис на севере, увели сотню таких сладких мальчиков. Я знала, что тебе понравится, — наконец ответила она. Вдоволь насладившись страданиями эльфа, она немного подобрела, ее голос снова стал ласковым и манящим. Под конец она с силой выкрутила рабу запястье, словно намереваясь оторвать изуродованную кисть. Эльф только тихо пискнул и до отказа повернул голову на бок, стараясь как можно соблазнительнее подставить шею. Да, он хотел, чтобы мужчина-вампир, который наверняка казался ему добрым по сравнению с обезумевшей хозяйкой, подарил ему легкую смерть. Он хотел, чтобы это закончилось.       — Зачем ты так с ним? — спросил Темен, стараясь не выдать голосом клокочущую в груди злобу. Он почти ненавидел Хёрен за то, что она сделала с эльфом, которого он уже считал своим; он ненавидел считаться с дурой, которая была младше и ниже его по статусу, только потому что его сокровище пока юридически было в ее собственности. Чтобы успокоиться, он принялся осторожно вправлять эльфу искореженные пальцы, придавая его левой кисти хоть сколько-нибудь приемлемый вид. При этом омега скулил не менее жалобно.       — Не слушался, — только пожала плечами Хёрен. Темен скептически хмыкнул в ответ. Он не сомневался, что мальчишка у него на коленях достаточно умен, чтобы понять свое положение и беспрекословно выполнять приказы после первого же предупреждения. Скорее всего несчастный попросту не знал языка и не понимал, что от него требуется. Арпад хорошо знали только высшие слои эльфийского общества, крупные бизнесмены и политики, а рядовому омежке это было попросту не нужно. Малыш мог быть превосходным кондитером или художником у себя на родине, а здесь он глуп и нем, и успел выучить на чужом наречии только простые команды вроде «заткнись», и то путем горьких ошибок.       К счастью, Темен достаточно хорошо знал устный эльфийский, чтобы прошептать эльфенку, чтобы он не боялся. Едва слышно, нежно выдохнул в мочку острого ушка слова о том, что он друг и заберет его отсюда. Сшад имеет безумно сложную грамматику и специфическую фонетику, далекую от арпада, поэтому вампир боялся, что эльф его не поймет, но тот мелко задрожал и прямо-таки вцепился правой, целой, рукой в рубашку Темена. Не произнес ни звука, трезво рассудив, что за это ему прилетит от Хёрен, но как мог показал, что понял и очень просит и надеется на помощь. Вампир даже почувствовал гордость за то, какой сообразительный у него эльф. Он уже начал представлять, как будет учить омегу языку, а также этикету и законам чужой для него страны, а тот наверняка будет схватывать все на лету. Осталось только дождаться рабыню с документами.       Хёрен конечно же накричала на нерасторопную служанку и, чтобы успокоиться, опять выкрутила эльфу запястье. Темен опять заботливо его вправил и принялся за чтение договора, который размещался на всего одной странице и сообщал о том, что раб под номером таким-то переходит ему в дар. Отлично. Хёрен подписалась первая, Темен за ней, а затем мертвой хваткой вцепился в документ и сообщил о том, что он уезжает и забирает эльфа с собой. Вампирша рассвирепела и начала орать о том, что это нечестно, на что Темен только ласково напомнил ей о том, что эльф теперь в его собственности и она сама, добровольно подписала дарственную. Хёрен совсем по-звериному зарычала и выпустила когти, намереваясь выцарапать омеге глаза, но Темен вовремя среагировал и, поднявшись на ноги, заслонил свое, теперь уже полностью принадлежащее только ему, сокровище собой.       Льняная рубашка затрещала на плече и окрасилась в черный цвет вампирской крови, но регенерация от злости работала вдвое быстрее, и эти царапины не причинили вампиру никакого вреда. Ему пришлось повысить голос и напомнить Хёрен о договоре, а еще пообещать, что она ответит за каждую лишнюю царапину на теле его раба, если не даст ему спокойно уйти. Та дернулась, как от удара, после чего пришла в себя и приказала Темену убираться вместе со «своей полудохлой мерзостью» и никогда больше не появляться в ее доме. Это вампира очень даже устраивало, ведь Хёрен уже успела достать его своими выходками, да и на ближайшие десятилетия ему будет чем себя развлечь. Давно желанный эльф теперь в его собственности, и это стоит хороших отношений с давно обезумевшей от жестокости дурой.       Он поднял на руки эльфа, который каким-то чудом понял, что произошло, и теперь не стеснялся вцепиться в хозяина мертвой хваткой и зарыдать столь отчаянно, что даже у скупого на эмоции Темена сжалось сердце. Эльф теперь получил надежду и очень хотел жить, но он и правда потерял много крови и мог отключиться и больше не очнуться в любую минуту. Истерика забирала у него последние силы, которые нужно было потратить на борьбу. Темен не хотел принимать такие радикальные меры, но боялся потерять всю свою сознательную жизнь так страстно желанное и чудом обретенное сокровище. Выбежав на крыльцо дома Хёрен, он выпустил коготь на большом пальце и вспорол себе запястье, поднося его к губам эльфа. Тот с ужасом уставился на густую черную кровь и капризно замотал головой, он опять не понимал, что от него требуется.       Как назло, у Темена совсем вылетело из головы, как будет «пить» на сшаде, даже нулевая форма глагола, не то что повелительное наклонение. Пришлось, страшно ругаясь, силой открыть эльфу рот и заставить глотать резко пахнущую металлом и аммиаком кровь. Омега кашлял и пытался отпихнуть его руку, но вампир был сильнее. Хорошо, что Темен тщательно изучил вопрос и знал, что эльфов, как и людей, можно отпаивать вампирской кровью, которая, как и слюна, помогает регенерации. Но эльф опять капризничал и плевался. Дело пошло быстрее, только когда Темен догадался рявкнуть: «Лекарство, есть». Отдельными словами, так как не мог в такой сложный момент вспомнить хоть какие-нибудь правила языка, но эльф наконец понял и подчинился. Пищал от боли, когда Темен старался вправить кости на место, чтобы они срослись не как попало, но глотал кровь, пока вампирская регенерация не взяла свое и не закрыла рану на запястье.       Темен знал, что такое «лекарство» имеет кучу побочных действий, но выхода не было. Непонятно, когда удастся показать эльфа лекарю, а спасать парнишку нужно было прямо сейчас. Затем вампир снова поднял его на руки и понес к повозке, которая ждала его чуть поодаль. Эльф был легкий, как перышко, и вампир с некоторым восторгом понял, что мог бы так нести его хоть до самого дома, но тут же одернул себя, поняв, что необычайная невесомость скорее всего вызвана сильным истощением. Он сел на просторное сиденье сзади и удобно расположил омегу у себя на коленях, а затем отдал приказ возвращаться домой. Эльф все-таки потерял сознание, но Темен больше не боялся за его жизнь. Вампирская кровь сделала свое и мгновенно заштопала все раны, а сросшиеся под неправильным углом кости все же лучше, чем сломанные.       Темен укачивал свое чудесное приобретение в объятиях и строил планы, как поведет его к лекарю и сделает все возможное, чтобы поправить его здоровье. Это желание было продиктовано отнюдь не бескорыстными побуждениями, а холодным расчетом: больные омеги не текут, а без течки эльф был Темену не нужен. Да, необычная сладкая кровь имела цену, но не такую уж большую, чтобы рвать отношения со старой подругой. Ему хотелось почувствовать сладкий запах и иметь податливое, молящее о ласке тело, а без этого мальчик-омега ничем не будет отличаться от ребенка-диабетика, которых на рынке навалом. Но Темен не хотел делать поспешных выводов об эльфе, который, несмотря на лечение вампирской кровью, продолжал пахнуть исключительно грязью. В конце концов, он пережил большой стресс, ему нужно прийти в себя и отмыться хорошенько.       Темену не хотелось думать о плохом. Ему уже один раз крупно повезло, у него в руках был настоящий эльф, мальчик, да к тому же омега, а значит, должно повезти и во второй раз. Он поселит свою прелесть в соседней со своей комнате, а может, даже на коврике рядом со своей кроватью, если мальчишка не будет слишком назойливым. Он купит ему красивую одежду раба, пожалуй, красного цвета, ведь Темен любил красный, и скажет расшить платье жемчугом, чтобы продемонстрировать статус хрупкого эльфенка и чтобы ни один вампир не смел даже тронуть его без спроса. Он научит его языку и манерам, чтобы эльф мог сопровождать его в деловых поездках и на светских мероприятиях. И конечно же он сделает ему красивый ошейник с гравировкой в виде его номера и имени хозяина, чтобы он точно не потерялся.       Возможно, даже станет водить его на поводке, чтобы он не сбежал, хотя Темен планировал также засыпать омежку дорогими подарками и хорошо обращаться с ним, не бить и даже по возможности не повышать голос, чтобы у раба не появилось даже мысли о побеге. Пожалуй, Темен даже разрешит эльфенку оставить имя, данное при рождении, если оно будет не слишком трудновыговариваемым. В противном случае Темен выберет вместе с ним новое имя на сшаде, которое понравится эльфенку и будет не слишком сложным для вампира. Он приставит к нему слугу-вампира… нет, лучше человека, потому что после пережитого эльф, должно быть, станет бояться вампиров. Этот человек станет для эльфенка хорошим другом и помощником, а еще этого человека можно будет наказывать за проступки омеги. Наверняка мальчишка обладает гипертрофированной эмпатией, как и все эльфы, и будет стараться не подставлять доброго друга под удар из-за своих капризов. Так получится и не обидеть жестокостью, и держать эльфенка в строгости без особых усилий.       — Где я? — неожиданно подал голос эльф на родном языке. А вот и небольшая амнезия после вампирской крови, которая должна со временем пройти. Темен только понимающе улыбнулся, но не ответил на бессмысленный вопрос.       — Как твое имя? — спросил вампир, мучительно вспоминая вопросительную конструкцию на сшаде. Получилось немного криво, но эльф понял и благоразумно не стал добиваться дальнейших объяснений от вампира. Все-таки Темену достался на редкость сообразительный эльф.       — Эллиот, господин, — ответил омега и поразил Темена совершенно правильным, практически без акцента, выговором слова «господин» на арпаде. Да, Хёрен могла вбить в эльфа вежливое обращение, но тогда бы мальчишка скорее назвал Темена госпожой, как женщину.       — Ты знаешь арпад? — равнодушно спросил вампир, стараясь не показывать удивления. Он уже знал, что эльф ответит утвердительно, и это его не на шутку беспокоило. «Откуда омега знает язык? Может, был переводчиком в своей стране?» — панически билось в его голове.       — Да, господин, — опять с идеальным выговором подтвердил омега. Затем завозился у вампира на коленях, устраиваясь поудобнее, а найдя комфортное положение, затих, но ненадолго. — Спасибо… господин, — добавил он неуверенно минуту спустя.       — Можно просто Темен, — по привычке ответил вампир и глубоко задумался. «Нет, наверное, все-таки переводчик», — успокоил себя мысленно Темен и решил более не переживать о происхождении эльфенка. В конце концов, теперь он — его раб, и все его заслуги на родине не имеют смысла. Никто не пойдет войной за мальчика-омегу, даже из знатного рода, а в остальном Темену можно быть спокойным, ведь его интересы защищает договор-дарственная от Хёрен. Если будут какие-то вопросы, то пусть задают их ей, Темен вовсе не при чем здесь.       «Эллиот, Эл-ли-от, Элли…» — пробовал вампир необычное имя на вкус. Оно было красивое, но мудреное, его необходимо было как-то сократить. Много чести рабу, чтобы хозяин ломал язык каждый раз. «Эл, пусть будет Эл», — наконец решил Темен. Новое имя звучало достаточно необычно, но просто, что абсолютно устраивало Темена. Он решил быть добрым к эльфенку и не обижать его стиранием личности, как любила делать Хёрен, обращаясь к рабам просто на «эй, ты», он хотел искать компромиссы и сделать жизнь в качестве раба максимально комфортным для Эла. В конце концов, он уже сделал своему хозяину маленький подарок безупречным знанием арпада, а значит, и Темен может подарить ему имя, максимально похожее на прежнее. И на ошейнике пусть будет это имя, а не только номер, гулять так гулять.