Вместе до самого конца

      На утро после насыщенного первого дня в Хогвартсе трое друзей шли в большой зал, ловя на себе чужие взгляды и наблюдая, как все слизеринцы держатся от них на расстоянии. «Кажется, год будет очень весёлым», — подумала Мари и заметила стоявших у дверей большого зала Северуса и Лили, они оживленно о чём-то разговаривали. — «Здорово, что их дружба крепкая, и они противостоят предрассудкам». — Невольно она вспомнила, как Сириус говорил ей о том, что Гриффиндор и Слизерин не могут дружить. — «Именно так у нас и вышло». — Девочка грустно улыбнулась, как бы она ни отрицала, но ей было весело и интересно с Блэком, хоть тот и был заносчив. Он был начитан и грамотен, хоть тщательно и скрывал это. Сама того не замечая, девочка скользнула взглядом на стол Гриффиндора, но не нашла Сириуса, так же как и брата.       Ребята прошли к своему месту и сели за стол, наблюдая за оторопевшем юношей, что хотел здесь же сесть, но резко передумал и ушёл на приличное расстояние.       — Я что, настолько страшная? — изображая шок, сказала Мари.       — В общем страшненькая, но довольно симпатичная, — послышался голос со стороны, ребята обернулись и увидели перед собой Регулуса. Мальчик, встретившись с удивлёнными лицами, отвел смущённый взгляд, но затем всё же посмотрел на друзей, — доброе утро! — так же спокойно сказал он и уселся рядом с Барти. — Мне… стыдно за своё вчерашнее поведение, — продолжил он, заглянув в глаза Мари, будто прося прощение именно у неё. Хотя именно она стала причиной такого поведения. За что Регулус поплатился бессонной ночью и долгими размышлениями. В безмолвном диалоге серых и голубых глаз Регулус был прощён.       — Вчера? А что случилось вчера? — удивлённо спросила Мари.       — С чего бы начать… — философски начала Кейт, давясь смехом. Мари не выдержала и расхохоталась в голос, и через минуту её поддержали трое друзей.       Весь большой зал шумел, ученики переговаривались, делясь впечатлениями и волнениями, поэтому в коридоре наверняка это было похоже на жужжание пчёл. Но даже при этом звонкий смех ребят прокатился по всему залу, заглушая будничные разговоры, постепенно овладевая вниманием окружающих.       Сначала внимание обратил стол Когтеврана, затем Гриффиндора, а когда самый громкий и шумный стол замолк, обернулись и Пуффендуйцы. Слизерин радостно смеётся? Не злорадно, а весело? Да так открыто? Ученики явно удивились.       За учительским столом послышался деликатный кашель профессора Макгонагалл, и четверо слизеринцев обернулись на неё. Посмотрев на хитрый взгляд директора, строгий декана Гриффиндора и скрытую улыбку профессора Слизнорта, ребята поняли, что в зале стало как-то тихо. Девочки, осознав, что произошло, прикрыли смущённые лица за ладошками, а мальчики ловко надели маску равнодушия аристократа.       Минуту спустя зал снова стал заполняться шумом. А стол Слизерина окатил виновников повышенного внимания взглядом, кричащим «где же ваши манеры!». Нарцисса Блэк долгое время сверлила ледяными глазами двоюродного брата, но когда тот обернулся, то она встретилась с твёрдым и уверенным взглядом, который давал понять, что мальчик не нуждается в нравоучениях и знает, что делает.       Четверка несносных гриффиндорцев напряглась. Джеймс и Сириус, которые сидели лицами к слизеринцам, пристально следили за образовавшейся четвёркой друзей.       — Наверняка заливаются оттого, что одурачили нас вчера, — злобно проговорил Поттер.       — Скорей всего. Я, значит убивался чувством вины, а они ржут, — возмутился Сириус.       — Да оставьте вы их в покое. Вы сами напросились и в свою же ловушку угодили, — пытался вразумить друзей Римус.       — Ну да, конечно, вон как Сириусу и Джеймсу досталось, а ведь они только пошутили, — начал оправдывать их Питер.       — Питер верно говорит.       — Ничего, мы этого так не оставим! — торжественно заявил Поттер.       С этого дня мародёры загорелись идеей хорошенько подшутить над Слизерином. А четверо друзей-слизеринцев, посвятив нового друга в свои идеи, много времени проводили в библиотеке за поиском информации о том, как стать анимагами. Слизеринцы же поглядывали на ребят, а когда Мари оставалась одна, всячески пытались унизить и оскорбить, эту возможность не упускали и другие факультеты. Но девочка не реагировала: маска безразличия, прямая спина, уверенная походка, круглые очки, которые она часто поправляла, и всё те же две довольно пышные косы. На всех предметах она первая поднимала руку, иногда уступая первенство Барти или Эванс. «Заучка», «выскочка» и «зубрилка» — часто слышала девочка с последних парт.       Трансфигурация, Защита от тёмных искусств и зельеварение были её любимыми предметами. В первом конкуренцию ей составляли — «кто бы мог подумать» — её брат, «что ж, видимо, это семейный талант», — усмехнулась про себя Мари. Также лидировал и Блэк.        На зельеварении Слизнорт часто хвалил девочку за прекрасный талант, так же как Северуса Снегга и Лили Эванс, что приводило в бешенство Поттера и Блэка. «Зазнайка, нищий заучка», — фыркали ребята.       ЗОТИ увлекло Мари с первых дней, в нём также превосходна и Кейт, но и тут не обошлось без брата и его компашки.       На уроках, когда Джеймсу грозил выговор за болтовню или он не знал, как ответить, Мари поднимала руку и полностью завладевала вниманием профессора. От этого гриффиндорец считал, что она показушничает. Он часто стал устраивать проказы над ней, левитируя перо или свитки, да разбивать чернильницу. Это продолжалось неделями. А однажды Сириус «помог» с помощью заклятия уже и так старой сумке порваться.        Трое гриффиндорцев спрятались под мантией-невидимкой, ожидая, когда по коридору пойдут слизеринцы, и когда их цель была обнаружена, Сириус применил заклятие. Сумка была порвана, и всё содержимое полностью вывалилось, а старые учебники были ветхими. Проходившие мимо слизеринцы наступали на вещи, а Мальсибер даже наступил на руку девочки, сославшись на то, что не заметил. Но девочка услышала, что тот еле слышно сказал: «магловский выродок». От этого глаза девочки заблестели и, чтобы не дать воли жгучим слезам, она часто заморгала.       Кейт и Барти сейчас не было рядом, и от этого чувство одиночество стало обвивать своими липкими щупальцами.       Когда коридор опустел, к ней кто-то подошёл и присел рядом, собирая вещи.       — Репаро, — произнёс знакомый голос, это был Северус. Разбитая чернильница и несколько колб снова были целы.       — Даже не думай слёзы тут лить, они этого и добиваются, — сказал он сухо, не смотря на однокурсницу. Он изучал, в каком состоянии находятся её учебники, затем плавным движением вернул их в прежнее состояние и даже сделал лучше.       — Спасибо, — тихо ответила Мари. — Иногда проявление слабости помогает не забыть о человечности.       — Интересная теория. Но вчерашний поступок был… идиотским и безрассудным. Будь осторожна, Малфой и остальные этого не забудут.       — Я знаю. Спасибо, Сев, — сказала Мари слегка приподнимая уголки губ. На лице мальчика читалось удивление, а затем равнодушие.       — Мы не друзья! — холодным ровным голосом ответил Северус. Встал и пошёл, всё так же ссутулившись.       — Пока… — тихо добавила девочка. В коридоре послышались шаги, Мари поспешила встать, но наступила на мантию и начала падать. Тут её остановила крепкая рука и потянула вверх, не дав встретиться с каменным полом. Переведя взгляд, она увидела взволнованное лицо со шрамами.        — Римус! Спасибо, что спас.       — Ты чего делаешь на полу? Ого, твоя сумка…       — Ничего, просто споткнулась, а сумка и так была стара.       — Ты не ушиблась? Куда ты шла? Давай я провожу тебя, твоя сумка довольно тяжёлая, — мальчик, не дожидаясь ответа, взял сумку в охапку и пошёл вперёд.       — Спасибо, — смущённо ответила Мари, она не любила показывать свои слабости, но неряшливость по отношению к самой себе она не любила больше всего и, несмотря на скромное финансовое положение, старалась выглядеть опрятно и аккуратно. Чему-чему, а манерам и утончённости мама её хорошо обучила своим же примером.       Миссис Поттер была деликатной, выглядела волшебно, утончённо, но без лишней роскоши. Тепло и ласково себя вела с мужем и дочерью. Пластикой Мари пошла в отца, а не в грациозную и плавную матушку. Но отец даже без плавных движений был прекрасен. Одевался просто, но со вкусом, а мантия мракоборца невероятно шла ему, делая его более статным, сильным и мужественным, настоящим стражем порядка. Снимая её, он был просто отцом, добрым и ласковым, с тихим бархатным голосом, часто пел под гитару для своих любимых женщин. В то время как тёплые мамины руки нежно гладили Джейн по голове и перебирали её непослушные волосы, подаренные отцом.       Всё это маленькая мисс Поттер бережно хранила в своём сердце, и в тяжелые времена она заглядывала в него, падая в тёплые объятия любящих родителей.       Вспоминая это, девочка ласково улыбнулась. Это не скрылось от Римуса, который почувствовал себя виноватым.       — Прости нас за тот инцидент в поезде, да и за последнее время, мне очень стыдно. Мы не со зла, — начал неуверенно гриффиндорец.       — Я не держу зла, Римус. Я люблю хорошие шутки и розыгрыши, главное, чтобы они не переходили границы.       — А вот за это я не могу ручаться, — ответил Римус, немного посмеявшись, — у меня очень веселые друзья, порой мне кажется, что в детстве их уронили в котёл с бодрящим зельем, — отшутился он, и оба рассмеялись.       — Я рада, что ты нашёл хороших друзей. Присматривай за ними, — сказала Мари, вызвав улыбку у собеседника. Они оба зашли в библиотеку. Найдя Кейт в лабиринте стеллажей, подошли к ней.       — Я думала, стоит звать ребят и отправляться на твои поиски… — начала Кейт и, оторвавшись от книги, заметила Римуса и немного замялась. Люпин не часто, но иногда оказывался рядом с ними в библиотеке, но Кейт всегда вела себя немного скованно и даже настороженно. И это было не только с ним. Кейт испытывала недоверие к людям, зная, как сильно их слова могут ранить. Что уж сказать о мародёрах, которые вели себя агрессивно по отношению к слизеринцам. Кейт кивнула ему в знак приветствия и продолжила чтение, а ребята, усевшись рядом, последовали её примеру.       — Ты так и будешь молчать о том, что произошло? — спросила Кейт спустя время, когда девочки возвращались в гостинную.       — Нечего рассказывать, ручка на сумке порвалась, и сумка спикировала на пол, а Римус помог мне не упасть вслед за сумкой, когда я умудрилась наступить на свою мантию.       — Странно, неуклюжесть больше по моей части.       — Это точно; видимо, сегодня не мой день, — тяжело вздохнула Мари. — Слушай, завтра же суббота?! Может, устроим пикник, пока ещё тепло?       — Тогда предлагаю зайти к мальчикам, — странно конечно, но в комнаты мальчиков девочки могли заходить, а вот если мальчик попытается пройти к девочкам, то лестница, ведущая к их спальням, реагирует защитными чарами. К слову, Блэк и Крауч добились от декана, чтобы их поселили вместе, и тот не смог им отказать.       Постучали в дверь комнаты мальчиков — вышел Барти, весь взлохмаченный и с разбитой губой.       — Это кто тебя так? — обеспокоенно спросила Мари, проходя в комнату.       — Ну, скажем, дискуссия с Ноттом вышла не очень.       — Ага, вы бы видели его бедный нос, — рассмеялся Регулус, хотя он был против такой вульгарщины. Но в этот раз по-другому было нельзя, задета гордость семьи Крауч, в этом вопросе Блэк был солидарен с Барти.       — Надеюсь, проблем не будет? — спросила Кейт.       — Нет, старшие всё замяли без свидетелей.       — А это что? — к Мари подошёл Регулус, взял её запястье и указал на довольно сильный ушиб.       — Так получилось, что я упала на руку, — соврала Мари. Ребята переглянулись, прекрасно понимая, что как бы плохо ни было, она не станет жаловаться.       — Пойдём, я как раз не убрал заживляющую мазь, — сказал Блэк, усадил её на кровать и начал лечение. Он легко и быстро закончил обработку руки, так как частенько лечил ушибы старшего брата, пока тот не уехал в Хогвартс.       — Кстати, мы ведь пришли по делу.       — Ах да. Мальчики, может, устроим завтра пикник?       — Я за! Пора сменить обстановку, — согласился Барти.       — А я думал пойти в библиотеку… — начал Блэк, но посмотрев на своих друзей, улыбнулся. — Я с радостью пойду.        — Отлично! — сказала Мари и потрепала его по волосам, забыв, что перебинтованная рука всё же болела, отчего зашипела.       Утро для мародёров выдалось ранним, и всё ради того, чтобы устроить слизеринцам очередную шалость.       — Вы видели, как покраснел от злости Малфой?! — сквозь смех спросил Сириус.       — Ага, ещё чуть-чуть, и из ушей пошёл бы дым, — продолжил Джеймс.       — Да-да точно. Вот бы попасть в их гостиную.       — Можно было бы устроить там вечный дождь.       — Отличная задумка, Римус, но с грязевым болотом вышло потрясно. Пока они додумаются, как его ликвидировать, уже обед начнётся.       — Бедолаги застряли в своей гостинной.       — Как насчёт прогулки у озера после обеда? А то от изучения карт Хогвартса в таком количестве чувствую себя ботаном.       — Вчера мы с Сириусом нашли пару тайных ходов, можно будет проверить их сегодня ночью. — Не торопитесь, надо ещё с зеркалами разобраться. — Не волнуйся, Рем, одно другому не мешает, — успокоил друга Сириус.       — Ладно, завтра не надо идти на уроки, можно будет отоспаться, — сдался светловолосый мальчик.       — Интересно, а есть тайный проход на кухню?       — Пит, ты как всегда, — рассмеялись ребята, идя в гостиную после завтрака. Ребята только успели пройти один пролёт, как на них налетела копна рыжих волос.       — Это ваших рук дело? — грозно прошипела Лили.       — Ты о чём? — спросил красивый черноволосый мальчик.       — Я о болоте у входа в гостиную Слизерина.       — Ох, это так печально, ты наверняка хотела провести время со своим сопливым дружком, — издевательски протянул Джеймс.       — Закрой свой рот, Поттер. Ты глупый заносчивый индюк, — пылко сказала рыжая. Джеймс разозлился и сделал шаг к однокурснице, показывая, что он как минимум выше.       — Эй, Эванс. Попридержи язык. Хватит строить из себя правильную! Тошнит.       — Ребята, полегче… — сказал Римус, отодвигая друга за плечо дальше от девочки.       — Да она просто без ума от Нюнчика. Смотреть противно, этот сопливый ходит как оборванец.       — Зато вы, я смотрю, как зажравшиеся свиньи.       — Он ябеда, вот увидишь, скоро он станет настоящим слизеринцем и скажет, где твоё настоящее место. Разве не знаешь, как они относятся к таким, как ты? — Джеймс яростно высказывался. Все любили его и прощали ему проказы, но эта девчонка только и делала, что ругала его. Рыжая бестия — так он втайне прозвал её.       — Настоящее место? Да как ты…       — Верно, Эванс. Потом ещё спасибо скажешь, когда узнаешь, какой он гад, — оскалился Блэк, «уж я-то точно знаю, какие они». В его голове промелькнул образ Блайм, которая так же ругала его. Вчера он порвал её и без того потрёпанную сумку. Они долго смеялись, когда её вещи разлетелись по полу, и тут же убежали. Странно, но после этого он не чувствовал счастливой эйфории, как после хорошей шутки.       Блэк вернулся из своих мыслей, только когда разгневанную Эванс забрала Алиса.       — Глупая. Что она, что её дружок. Бесят, — буркнул Поттер.       — Ладно. На следующей неделе отборочные. Вы готовы? — сменил тему Питер.       — Ещё спрашиваешь?! Это же мы! — убрав руки за голову, ответил Сириус.       Время приближалось к обеду, и болото у слизеринской гостиной убрал профессор Флитвик, не забыв упомянуть, что это прекрасная работа и показатель хорошего уровня в заклинаниях.       — Ну что? В большой зал на обед? — спросил Регулус.       — Ну уж нет, мы и так потеряли много времени. — бурчала Кейт.       — Так мы ведь даже не позавтракали?       — Не волнуйся, у нас всё схвачено, — загадочно улыбнулась Мари. Дело в том, что ещё с утра узнав о болоте, девочки позвали знакомого домовика с кухни. И попросили эльфа приготовить корзину для пикника с обедом, и тот сразу согласился.       — Мальчики, ждём вас в коридоре. Наденьте удобную одежду и обувь.       Переодевшись, ребята встретились и пошли искать хорошее место для пикника. Погода была тёплая, на небе почти не было ни облачка.       «Лёгкий ветерок в лицо и тёплые лучи солнца, а рядом лучшие друзья, что может быть прекрасней?» — Мари как никогда была счастлива.       После долгих расчётов и предположений слизеринцы всё же нашли хорошее местечко. Расстелив плед, ребята хорошо подкрепились и перешли к веселью. Сначала это были волшебные шахматы, затем девочки научили ребят шарадам. Друзья, разделившись на две команды, стали разыгрывать сценки, поражая воображение театрализованностью, — с хохотом в кого-то переодеваясь, из того, что имелось под рукой.       — На следующей неделе будут отборочные. Кто-то из вас пойдёт? — поинтересовался Регулус.       — Мы поняли, что это немного не по нашей части.       — Всё настолько плохо?       — Нет, в прошлом году мы частенько брали по ночам мётлы и летали.       — Мари особенно хороша в этом.       — Я безумно люблю летать, но ведь я и так белая ворона, с меня хватит повышенного внимания.       — Это точно, да и если мы пойдём, нам даже мётел в руки никто не даст.       — Ну да.       — Да ладно вам, полетать мы и так можем.       — Бесит меня эта дискриминация!       — Согласна, Кейт.       — А вот в нашей семье квиддич считают недостойным видом деятельности. И что-то мне подсказывает, что брата это не волнует, наверняка решит участвовать.       — Если ему это по душе, то почему бы и нет?       — Главное — чего хочешь ты, что заставляет твоё сердце биться чаще, — подтвердила слова подруги Мари, но увидев озабоченность Регулуса, объяснилась. — Я не говорю идти против родителей, но скажи, как ты будешь оберегать и заботиться о своей семье, если ты сам несчастлив. Получается, семья для тебя будет не семьёй, где ты черпаешь силы, а просто грузом. Сердце и голова должны работать в союзе. Отключив сердце, ты сломаешь самого себя. И рано или поздно это отразится и на родных.       Ребята отдались тёплому порыву ветра, что настиг полянку. И друзья покорились его силе, наслаждаясь шумом и теплом, сохраняя безмолвие, в котором каждый над чем-то размышлял.       — Я… — неуверенно начал Регулус, когда ветер стих, — мне хотелось бы научиться летать. Втайне от матери я собирал карточки с именами чемпионов, — робко признался младший Блэк. Как будто это занятие было чем-то постыдным. «Видимо, мальчиков держат в очень жёстких правилах. А наказания… даже подумать страшно. Неудивительно, что его старший брат, учитывая его характер, взбунтовался», — подумала Мари.       — Если хочешь научиться, то это к Мари, она научила меня в прошлом году, хотя даже мистер Бёрк не смог. Не волнуйся, мой отец тоже против квиддича. Но я считаю это хорошей разгрузкой.       — Тогда, может, ты поможешь мне? — искренне, даже с надеждой в голосе спросил Рег.       — Конечно. Но ты разве не летаешь?       — Летаю, но чувствую скованность, будто делаю что-то не то.       — Я уверена, что ты отлично летаешь, просто боишься отдаться ощущениям.       — Отлично, тогда в скором времени сможем поиграть в квиддич два на два, — хлопнула в ладоши Кейт, и все кивнули, не скрывая улыбок. — А пока мы с Мари предлагаем вам размяться и поиграть в баскетбол.       — В баск… Что? — спросил с интересом Барти, наблюдая, как Мари достаёт оранжевый мяч.       — С чего бы начать… — сказала Мари, прежде чем посвятить ребят в правила. С интересом ознакомившись с теорией, ребята достали палочки. Подойдя к ближайшему дереву, трансфигурировали его в щит и кольцо, не забыли девочки и про ровную поверхность импровизированной площадки.       Мальчишки с большой охотой слушали и наблюдали за девочками и быстро учились броскам. Через некоторое время они уже умело забрасывали мяч. Так друзья провели оставшееся время до ужина, наверное, это был последний тёплый день осени.       Неподалёку у самого озера сидели двое друзей — гриффиндорка и слизеринец.       — Ну, хоть уроки смогли сделать, пока были взаперти.       — Да это же надо… идиоты, — ворчала Лили.       — Странно, что ты удивляешься. Я уже не удивлён, придурки ещё те, только мешают.       — Это точно… кучка беззаботных богатеев. Хотя Римус совсем не такой.       — Если бы был не такой, то не потакал бы им.       — Заметь, ты тоже стал потакать Мальсиберу, Эйвери и другим. Они обижают первогодок и… магглорожденных в особенности.       — Тебе показалось. В любом случае мародёры не лучше.       — Как минимум они не называют их …гря… — голос девочки стих, слизеринец нерешительно положил свою ладонь на её.       — Не надо, Лили.       — Это плохо, Северус. Я не хочу, чтобы ты общался с ними, слизеринцы жестоки, — выпалила девочка, затем поняла по глазам друга, что именно она сказала. Мальчик резко убрал руку.       — Да? Зато Поттер с дружками чисты и невинны. Если ты не заметила, то они более жестоки, унижают людей, только более изощрённым способом. — сказав это, он порывисто встал с земли и ушёл, оставив подругу в растерянных чувствах. «Почему, почему она не видит очевидного?» — думал мальчик, хмурившийся сильнее обычного.       Это была их первая большая ссора на эту тему. Что это? Неужели предрассудки стали воплощаться? Или мародёры применили какое-то заклинание?       Девочка, пустив пару слезинок, легла на траву. Смотря, как над головой проплывают облака. Она повернула голову набок, но там никого не было. А ведь они с Северусом часто любили смотреть на небо, ощущая величие окружающего. «Может, это правда, что гриффиндор и слизерин не могут ладить?.. Почему это происходит с нами, Сев?.. — раздумывала она. — Я не хочу тебя потерять!» — Сделав выводы, Лили поднялась на ноги и побежала за лучшим другом.

***

      От последних теплых дней в году не осталось и следа, будто островок тепла и солнечной погоды остался позади. Вместо этого ученики, выходя за пределы замка, наслаждались прекрасным сочетанием ярких цветов и красок и тяжёлого, пасмурного безликого неба, которые так гармонично и уравновешенно смотрятся вместе. Буйство красок поражает воображение, но это так мимолётно. Постепенно деревья сбрасывают листву, небо всё чаще прячется за плотными тучами, идет дождь — то мелкий, назойливо моросящий, то сильный, холодный, что может идти без остановки целый день, а то и несколько дней подряд. Но это не мешает осени сохранять очарование и унылую прелесть.       Шёл хмурый и дождливый октябрь. Друзья-слизеринцы, как и хотели, перерыли всю библиотеку в поисках информации об анимагии. Но в них было лишь краткое описание этого раздела трансфигурации. Тогда Мари решила заглянуть в личную библиотеку директора школы.       — Друбблс! — произнесла Блайм перед горгульей, что охраняла проход к кабинету директора. Девочка поднялась по лестнице и постучала в дверь.       — Как хорошо, что вы зашли ко мне, мисс Блайм. Как проходят дни у подрастающего поколения?       — Добрый вечер, профессор. Всё хорошо. Учёба… в основном учёба, но мы с друзьями не забываем и отдыхать. — Мари учтиво поклонилась и как всегда прошла к столу директора, обойдя его, направилась к фениксу. — Привет, малыш, я соскучилась.       — Он тоже тосковал. — добродушно ответил Альбус, а затем сощурил глаза, — Мистер Бёрк утверждает, что кто-то хозяйничает в кладовой с мётлами, а профессор Граббли-Дёрг говорит, что видела детей, в позднее время идущих в сторону домика Хагрида. — И помолчав минуту, добавил: — Ах да… также мистер Филч обеспокоен какими-то неуловимыми учениками, что часто бродят по замку после отбоя.       — Могу точно утверждать, профессор, что ученики нашей школы очень смышлёные, ловкие и любопытные, — невинно улыбнулась ученица.       — Похвально. Что насчёт вашего факультета? Судя по вашему счастливому смеху в большом зале, вы нашли ещё одного хорошего друга. Дамблдор улыбнулся и подмигнул, и Мари поняла этот знак. Неспешно перевела взгляд на портрет Финеаса Найджелуса, который не показывал особой заинтересованности, но всё же внимательно их слушал.       — Да, он хороший человек, просто его с малых лет приучали носить маску и внушали идеи чистоты крови.       — Голос ребёнка ничего не значит для тех, кто разучился слышать. И как жаль, что мы сами делаем из детей монстров.       — Согласна с вами, профессор. Родители всё для ребёнка. Если не верить родителям, самым близким людям, то кому тогда верить? Многие дети таких семей слепо верят суждениям родителей, не имея возможности самим увидеть мир, но есть и те, кто запуган.       — Полная чушь, молодая леди! — всё же встрял в разговор бывший директор мистер Блэк.       — Родители бывают разными, мисс Блайм. Всё в этом мире многогранно и изменчиво, и людям свойственно менять своё мнение.       — Я не уверена, профессор, что это присуще всем… Их сын ведёт себя как типичный отпрыск богатых родителей. Насчёт дяди, то однажды он уже отказался от брата, что ему стоит отказаться от племянницы.       — Я не согласен с вами, Джейн, — Дамблдор загадочно посмотрел на неё поверх своих очков-половинок. — Не могу ничего сказать о сыне, но родители — хорошие и благородные люди, вы могли бы стать настоящей семьёй.       — У меня была семья. Но в один прекрасный вечер её просто уничтожили, — глаза слизеринки заблестели от непрошеных слёз.       — В этом нет вашей вины или вины родителей, — директор замолчал и глубоко вздохнул. — Что-то тёмное надвигается. И пока для нас всех безопаснее будет, чтобы ты и дальше оставалась мисс Блайм. Пожалуйста, будь осторожнее.       Альбус Дамблдор строго, но обеспокоенно посмотрел на ученицу.       — Хорошо, я буду осторожна. И спасибо за всё. Книги, что вы прислали, были очень содержательны. И… вот. — девочка показала свои новенькие ботинки на каблучке. — Они тёплые и удобные.       — Прелестно, — директор левитировал к девочке довольно большой свёрток, — возьми этот плед, говорят, этой зимой будут сильные морозы.       Блайм некоторое время не решалась, но приняла свёрток. Ей было неудобно. Девочка из довольно состоятельного рода Поттеров, сейчас не имевшая ничего, всегда оставалась благодарной и знавшей цену деньгам. Поэтому принимать подарки было неловко, что от Дамблдора, что от Тонксов, которые сами еле сводили концы с концами. Да и Барти с Кейт, которые невзначай пытались помочь. Но Блайм была упряма. Этим они были похожи с Северусом.       Любую помощь они отвергали, считая, что это показывает их слабость. Именно по той же причине слизеринка никогда не жаловалась ни на обидчиков, ни на отсутствие чего-либо. Только вот Мари отказывалась от любой финансовой помощи, а Снегг не принимал любой помощи, сторонясь всех и каждого.       Поговорив с директором, девочка стала обследовать стеллажи с книгами. Профессор никогда не ограничивал в выборе книг, в его коллекции были разные книги, собранные из разных уголков мира, редчайшие издания, коллекционные и невероятно древние книги и свитки. Всё здесь было пропитано знаниями о древней магии. Хоть Альбус Дамблдор занял пост директора не так давно, но все здешние фолианты явно появились здесь после него. Насколько было известно Мари, профессор провёл много реформ в Хогвартсе, и наверняка была зачистка в библиотеке, особенно запретной секции.       Единственными правилами для Мари было не делать копии и возвращать книги на место.       Просмотрев уже книги три, она взялась за самую высокую полку. «Если не будет и здесь, то нет нигде», — обречённо вздохнула она. Отыскав фолиант по трансфигурации, девочка очень бережно и аккуратно взяла его в руки, вид у книги был довольно старый. Пролистав первые страницы, Мари поняла, что такой книги она ещё не видела. Она нашла раздел Анимагии и главу «Последовательность трансформации», сердце её забилось быстрее. «Есть!» — шёпотом произнесла она. Пряча название книги, Мари попрощалась с директором и в предвкушении чего-то интересного покинула кабинет. Директор проводил её внимательным взглядом и, когда дверь за ней закрылась, произнёс:       — Как жаль, что за наши грехи часто расплачиваются дети. Возможно, я сделал ошибку, спрятав тебя от родных…       В комнате девочек стояла полная тишина, никто из ребят не мог пошевелиться. В этом унылом напряжении они обдумывали прочитанную информацию, хотя что тут могут обдумывать дети.       — Это очень сложный процесс и безумно рискованный, — тихим, полным разочарования голосом сказала Кейт. Снова повисла тишина.       — Мы могли бы попробовать… — осторожно начала Мари.       — Боюсь, тут нельзя, сделав ошибку, начать снова, — резонно ответил Барти.       — И никаких "мы"! Лишь единицы способны быть анимагами. Риск очень велик. Я знала, что анимаги большая редкость, но не понимала почему. Во Франции лишь работникам министерства позволено иметь животную сущность, и то таких немного. А в Англии ведётся официальный учёт, но и он небольшой. Я… я не смогу простить себя, если с вами что-нибудь случится.       — А при чём здесь ты?! Мне всегда было это интересно, именно поэтому я поддержал эту идею, — прекратил нехарактерное самобичевание Кейт Барти.       — Вот именно, — поддержала Мари, — раз уж быть волшебником, так по полной программе.       — Согласен, — Рег усмехнулся. — В нашем роду ещё не было анимагов. Аж руки чешутся.       Тут остальные ребята переглянулись, что-что, а Регулус был всего лишь первокурсником, они не были уверены в себе, хоть и были лучшими учениками на параллели.       — Нет, Рег. Прости, но даже если мы и будем участвовать в этом, но пока без тебя. Ты учишься только второй месяц. Мы не можем ручаться за свою жизнь, а твою так подавно.       — При чём здесь вы? Я сам принял решение и…       — Нет, Регулус, — решительно ответил Барти, как ни крути, он был очень серьезным, когда дело касалось важных вопросов.       Регулус сжал кулаки, а на его лице появилось равнодушное выражение. Аристократ — вот кем он сейчас был, высокомерным и холодным. В комнате повисло напряжение, которое сковало всех. Он деликатно встал и, пожелав доброй ночи, вышел. Кейт так и сидела с опущенной головой, а Барти и Мари переглянулись. После безмолвного общения глазами Барти глубоко вздохнул и махнул головой в сторону двери. Мари одобрительно кивнула и взглядом указала на Кейт, встала и пошла за Регулусом.       Как она и ожидала, мальчик не пошёл в комнату. Было уже за полночь, в гостиной было пусто, лишь мальчик, сидевший у горящего камина. Вид аристократа минутами ранее исчез, оставив лишь ребёнка одиннадцати лет. Когда-то давно она так же сидела в приюте во Франции, то была первая ночь после трагедии. Чувство полного одиночества, как будто её забыли забрать домой родители или она потерялась.       Джейн подошла к Регулусу и села рядом. Оба заворожённо смотрели на веселые, живые языки пламени, они то играли, то обнимались, желтые и красные, вздымались кверху, сея искры, и мерно поигрывали, словно волны.       — Прости нас, просто нам самим страшно, а за тебя ещё больше, это странно, но… мы очень привязались к тебе, хоть и познакомились недавно.       — Все всегда решают за меня, Мари. Что родители, что брат, родственники, а теперь ещё и вы, — мальчик посмотрел в глаза Мари, будто решаясь на что-то, и, получив согласие, продолжил: — Я так стараюсь быть лучше… постоянно держать лицо, быть Блэком. Маман, да и весь род, запрещают общаться с полукровками и гряз… прости… даже с братом. Мне вечно твердят — ты должен, должен… — мальчик говорил тихо, почти глухо, будто размышлял. — А мой родной брат забыл о моём существовании, променял меня на друзей. Мне его не хватает, он сильный, умеет постоять за себя, да ещё и меня прикрывал. После его отъезда я остался один, мама была зла на Сириуса, и мне часто приходилось выслушивать её гнев, а мой брат и письма мне не написал. Я разочаровался, не знал, куда податься, мне со всех сторон твердят о идеях и стремлениях чистокровных. А я… лишь кивал, я не Сириус, я стараюсь быть хорошим сыном, но даже сейчас она недовольна. Она пишет каждую неделю об одном и том же — Сириус осквернитель крови, позор семьи, говорит делать вид, будто не замечаю его. А я? Как же я? — более эмоционально сказал мальчик, кидая что-то в огонь.       Мой брат все каникулы провёл запертый в своей комнате, без возможности даже написать друзьям, но даже тогда он не всегда шёл со мной на контакт… Такое ощущение, что я мечусь меж двух огней, — выговорился мальчик и выдохнул: — Прости, не нужно было. Регулус растерялся и поспешил встать, но не успел, Мари схватилась за его предплечье и накинулась на него, крепко обняв. Мальчик поначалу растерялся, но быстро растаял и обнял в ответ, растворяясь в её тёплых объятиях. Сам же не заметил, как сильно он сжимал её, будто веточку, протянутую ему, чтобы он смог выбраться с болота. Девочка протянула руку и осторожно погладила его по голове.       Регулусу хотелось заплакать. Как давно он не чувствовал тепла и заботы: «в последний раз меня обнял брат дома, перед тем как первый раз отправиться в школу, а матушка… трудно даже вспомнить, наверное года в четыре». — От этих мыслей он не выдержал, и из глаза покатилась одинокая слеза.       «Нет. Он не слаб, слаб тот, кто не проявляет своих чувств», — ясно промелькнуло в мыслях Мари.       — Реджи, ты не бесчувственная кукла. Пожалуйста, будь собой, без чужой указки. Не бойся своих чувств. Мне тоже страшно и обидно, я тоже расстроена из-за своего брата, мне его не хватает. Может, если ты не против… — Мари замялась, он и так стал ей другом, невежливо просить ещё что-то.       — Не против чего? — спросил Регулус, видя, как она поджала в растерянности губы.       — Можешь ли стать мне братом? Я знаю, что я ужасный кандидат, но…       — Да! — нетерпеливо ответил мальчик, — пожалуй, я не против, было бы здорово иметь старшую сестру. Ты иногда напоминаешь мне одну нашу кузину, которая заботилась о нас с братом.       — Спасибо. Ты очень смелый, я не думала, что ты захочешь общаться со мной.       — Мой брат наговорил тебе глупостей, верно?       — Ну, если ты не заметил, то тут половина учеников говорят глупости, Реджи, — она улыбнулась и потрепала его за щёку.       — Реджи?       — Если ты не против, у меня как у твоей сестры есть привилегии, — сказала Мари и рассмеялась, — ты же на правах брата можешь звать меня Джейн.       — Джейн? Почему так? Это твоё второе имя?       — Это моё первое имя.       -А что насчёт твоего брата?       — Мой брат. Пока он очень далеко от меня, позже я обязательно познакомлю вас.       — Договорились, спасибо, что выслушала.       — Это тебе спасибо за доверие. А теперь пошли, надеюсь, Барти вставил нашей Кейт мозги обратно.       Мари встала и протянула Регулусу руку, тот улыбнулся и принял её.