Вместе до самого конца

      Сегодня Лили Эванс была счастлива как никогда, ведь лето прошло, и ровно в одиннадцать часов поезд увезёт её обратно в Хогвартс, в мир магии. Она знает о магии всего лишь третий год, но уже чувствует, что в мире маглов ей нет места. Все больше и больше девочка осознавала свою принадлежность к волшебному миру.       Летом Лили часто виделась с Северусом. Он говорил, что у него дома проблемы с отцом, поэтому друзья как никогда часто проводили время вместе.       На перроне девять и три четверти чета Эванс попрощалась с младшей дочерью и растворилась в толпе провожатых, а сама гриффиндорка осталась ждать своего лучшего друга.       — Эй, Эванс, давно не виделись! — раздался голос позади неё. Развернувшись, Лили удивлённо подняла брови, но, узнав однокурсника, сморщила нос. Самодовольное лицо, взъерошенные волосы, в руках которого метла. Черты лица стали более взрослые, сам он стал выше, загорел, изменился даже голос, а вот шальные искры в глазах, по-видимому, останутся в нём ещё на долгие годы.       — Иди куда шёл, Поттер, — сказала Лили и тут же отвернулась.       — Фи… как грубо! — спаясничал гриффиндорец.       Мальчик зашёл в поезд и первым сел в купе. Делать было нечего, и он стал разглядывать людей в окно. Рыжая, блондин, тёмный, рыжая, брюнетка, блондинка, рыжая. Он снова и снова натыкался на яркий цвет волос однокурсницы. И даже не заметил, что уже пять минут только и делает, что таращится на девушку. Её рыжие волосы красиво струились по хрупкой спине, а когда к ней подошла Алиса, то глаза Лили заискрились ещё большей радостью, а губы расплылись в широкой улыбке. Это зрелище загипнотизировало мальчика, и тот не сразу отреагировал, когда в купе зашли друзья.       Римус рос быстрее всех и уже на полголовы был выше остальных мародёров. На его лице и руках виднелись новые шрамы, только вот на хулигана он не был похож, скорее на скромного тихого парня.       Сириус же отпустил волосы, он также повзрослел, как и остальные. И если у других ребят внешность была подростково-несуразной, то молодого наследника рода это не коснулось. Он был очень красив — с задорным огоньком в глазах и дерзкой ухмылкой. Девочки задерживали на нём взгляд, а гриффиндорец, совсем не робея, самодовольно улыбался.       Питер немного похудел, но ростом похвастаться не мог, как бы ни старался, компенсировать это расправленными плечами.       И все мародёры были в сборе. Они наперебой принялись делиться впечатлениями о прошедшем лете и строить планы на предстоящий год. Ребята, как и всегда, были самыми шумными в вагоне, но это их не волновало. Первое сентября, они снова вместе, и начинается новый год веселья и шалостей. Ах да… И, конечно, Хогсмид. Одному из мародёров пришлось всё лето быть паинькой, чтоб получить свое разрешение на посещение деревеньки. Ведь это открывало для гриффиндорцев новые горизонты.       Отделившись от общей массы слизеринцев, две подруги заняли купе. Как ни странно, обе с причёской каре.       — Ты же не собиралась стричь косы? — удивилась блондинка. Мимо неё взросление тоже не прошло, Кейт и раньше была хорошенькой, но сейчас становилась миловидной девушкой, даже с хорошим аппетитом она была стройной, а в фигуре постепенно проступали красивые девичьи контуры.       — Ну, кое-что произошло. Я заснула с косами, а проснулась без них. Хорошо хоть не лысая. А то я бы подумала, что это небесная кара за Малфоя.       — Вот гадины! — ругнулась подруга, и тут же обе засмеялись, — когда успели?       — Буквально на днях.       — Мало я их тогда в грязи искупала, — ворчала Кейт.       — Да нет, думаю, достаточно, раз тебя в прошлом месяце не пустили к нам в приют, — сказала Мари.       Дверь купе резко открылась, и в него зашёл запыхавшийся мальчик с короткими волосами каштанового цвета, немного бледный, тёмные глаза горели яркими искрами. А приятная внешность красиво одетого парня всегда располагала к себе.       — Привет, девчонки. Думал, не успею на поезд. Мама чуть не задушила в объятиях, — сказал Барти и приветственно обнял подруг.       — Она у тебя замечательная и очень любит тебя, — сказала Мари.       — Да, она классная. До сих пор не могу понять, что она нашла в отце, он же скряга. Только о работе и думает.       — На вкус и цвет, как говорится, — защитила того Кейт.       — Да уж. Как твоя племяшка, Мари?       — У неё всё отлично, вчера активно пыталась ползать. Но всё же самое забавное, это когда она чихает. Чихнув, она тут же меняет цвет своих бровей или волос.       — Она невероятная милашка! — восхитилась Кейт.       — Наука до конца ещё не может объяснить эту врождённую уникальную особенность. Научиться быть метаморфомагом невозможно. Изменять черты своего тела по желанию, при этом не используя ни зелий, ни палочки, — удивительная способность, — высказался Барти.       — Эта удивительная особа, судя по звуку из чемодана, положила мне пару своих игрушек. Странно, что сама туда не залезла.       — Малышке ещё года нет, но она уже очень любопытная. Боюсь, с её способностями и таким живым интересом она вырастет тем ещё сорванцом, — рассмеялась Кейт.       — Или невероятно обворожительной кокеткой. Только послушайте! Испачкав слюнями, она мило улыбается или агукает! Возмутительно! Я даже расстроиться не могу, — высказалась Мари, мечтательно вспоминая личико Нимфодоры.       — Это же так мило… — протянула Кейт.       — Так, кажется, я ошибся купе, — вставая, сказал Барти. Но Мари быстро ущипнула его за бок и парень тут же повалился обратно на свое место. Дверь снова открылась, завладев вниманием друзей.       — Ну что, недостойные, скучали? — раздался надменный голос. Но, взглянув, увидели весёлого мальчишку. — Давно не виделись, мистер Крауч, леди. — Он почтительно поклонился и пожал руку Барти, затем обнял подруг.       — Ну не так уж и давно, к счастью, — сказала Мари и взъерошила волосы Регулуса. У него были чёрные как смоль немного кучерявые волосы. Одет он был в мантию чёрного цвета с окантовкой традиционного изумрудного цвета. Высокомерный аристократ от кончиков шикарных волос и до чёрных дорогих ботинок — так он выглядел для всех. Но рядом с лучшими друзьями он был самим собой, не боящимся осуждения, зависти, сравнений или нравоучения, — Регулус просто был собой.       — Не вспоминайте, я на пиццу больше смотреть не могу, — схватившись за живот, простонал Барти.       — Тебя никто не заставлял так много есть, — усмехнулся Рег. — Как хорошо, что я успел сделать пару компроматных снимков.       — Верно. И только попробуй сказать нам, что мы много едим, — расхохоталась Кейт.       — Ладно, ладно, я понял, — подхватил слизеринец, — Но все же день рождения был классный.       Под размеренный шум поезда ребята делились впечатлениями и новостями, наслаждаясь общением друг с другом.       — Ну что, вы готовы? Это будет тяжелый год, — спустя некоторое время спросила Мари. Все задумались, а затем, переглянувшись, ответили единогласно — да.       — Надеюсь, отец не посадит в Азкабан собственного сына.       — Вряд ли.       — Нет, уж кто-кто, а он способен, — с сожалением вздохнул Барти.       — Ты только когда станешь ослом, не ешь бумаги с его рабочего стола, — сумничал Регулус. Под дружный смех друзья продолжали долгое время рассуждать, у кого какая анимагическая форма.       Прибыв на станцию, ребята прошли к каретам. Как и всегда, Мари дошла до фестралов и провела рукой по воздуху, из-за чего многие смотрели на неё, как на умалишенную.       — Они чудесные, — улыбнулась Мари.       — Ну не скажи. Судя по картинкам, они весьма… Не очень.       — Барти хотел сказать — страшненькие, — помог другу Рег.       — Эй, имейте совесть, они ваши задницы катают, — воскликнула Кейт. И ребята примирительно подняли руки вверх.       — В этом году будет уход за магическими существами.       — Не напоминай, Мари, отец хотел, чтобы я взял все предложенные предметы. С боем, но мне всё же позволили отказаться от прорицания и ухода за магическими существами.       — Да, нагрузки станет больше. Придётся постараться, чтобы наш план привести в действие, — сказала Кейт. И карета тронулась, отправляясь вслед за остальными.       Хогвартс снова открыл свои двери для молодых волшебников. Веселье и смех волной прошлись по стенам старого замка. Как и всегда, учеников ждал большой пир, распределение, шумные беседы друзей после долгой разлуки и восхищённые глаза новичков, разглядывавших замок.       С первых дней учёбы третьекурсники ощутили нагрузку учебного процесса, темы и заклинания были гораздо тяжелей прошлогодних. К тому же, учитывая особенность третьего курса, ученики должны были выбрать дополнительно минимум два предмета.       Мародёры сразу для себя решили, что выберут хотя бы один общий предмет и посчитав, что прорицание будет самым лёгким, выбрали его. Вторым предметом Джеймс, Сириус и Римус выбрали уход за магическими существами. Люпин, как самый начитанный и любознательный, взял ещё древние руны и нумерологию, а Питер по совету матери вторым предметом взял нумерологию.       Сегодня последним уроком у мародёров стоял Уход за магическими существами.       — Зря Питер отказался от этого предмета. Профессор Кеттлберн крутой мужик!       — Не думаю, что потерю конечностей можно считать крутостью.       — Ага, не считая шестидесяти двух испытательных сроков.       — Верно, он установил новый рекорд в школе, будто это почётно, — заметил Сириус.       — Я уверен, что профессор просто не поладил с прошлым директором Диппетом. Отец говорил, он был тем ещё скрягой, не то что наш Дамблдор.       — Ну не знаю, однажды в Большом зале по вине Кеттлберна была сорвана рождественская постановка пьесы «Фонтан феи Фортуны», один из его питомцев выбежал и устроил настоящий кавардак на сцене.       — Видишь, Рем, классный мужик. С ним уж точно будет весело, — победно заключил Джеймс.       — Ага, особенно когда это очередной совместный урок со слизнями, — насмешливым тоном высказался Сириус и осмотрел подходивших к кабинету слизеринцев, среди которых была Блайм с подругой.       Класс был слабо освещён, а окна были занавешены плотными шторами, отчего он казался мрачноватым. У преподавательского стола стоял небольшой, но широкий постамент, в котором, судя по всему, догорал костер. Ребята прошли к партам, достали учебники и перья.       — Здесь они вам не понадобятся, — раздался громкий бодрый голос профессора, выходившего из личного кабинета в класс.       Мужчина выглядел изрядно потрепанным жизнью. В этом году, как известно, он потерял ещё половину своей ноги. И теперь у него осталось лишь полторы своих конечности. Чем ближе подходил профессор к своему столу, тем громче доносилось клацанье деревянных ног. Но даже с такой непростой судьбой у него всегда было приподнятое настроение, и, по-видимому, дух авантюризма, которым жил профессор, изрядно скидывал десяток лет его настоящего возраста.       — Итак, дорогие ученики, приветствую вас на моих уроках по Уходу за магическими существами. Как вы уже знаете, моё имя Сильванус Кеттлберн. Оставьте свои вещи и подходите поближе.       Ученики спрятали учебники обратно в сумки и с любопытством рассматривали постамент, к которому пригласил их профессор. В догорающем костре ученики увидели ящерообразное существо угольно-чёрного цвета с огненными вкраплениями, которые переходят в тлеющий пламенем хвост. Ящер своими маленькими лапками беззаботно проходил по раскалённым углям, будто не чувствуя жара.       На лицах учеников профессор увидел разные эмоции: удивление, настороженность, интерес, страх, брезгливость.       — Саламандра, — негромко сказала Кейт, восхищенно и жадно рассматривая животное.       — Совершенно верно, мисс…       — Паркер, сэр.       — Очень хорошо, мисс Паркер. Что вы можете сказать нам о ней?       — Саламандра — это небольшая ящерица, которая живёт в огне и им питается. Шкура саламандры имеет разный оттенок в зависимости от температуры пламени. Вне огня саламандра может прожить до шести часов, если всё это время кормить её перцем, но не дольше, чем горит породившее её пламя. В случае опасности защититься от саламандры можно при помощи заклинания Глациус.       — Отлично, мисс Паркер. Пять очков Слизерину, — похвалил ученицу профессор.       — Среди нас есть знатоки зельеварения? — спросил профессор, и все тут же кинули взгляд на Блайм. — Судя по глазам ваших однокурсников, это вы, мисс Блайм?       — У меня неплохо получается, — зарделась Мари, убирая прядь волос за ухо.       — Тогда, может, вы знаете, как используется кровь саламандры?       — Она является ингредиентом для некоторых лечебных зелий, обладает чудодейственными свойствами и оказывает укрепляющее воздействие. В частности, необходима для приготовления «Укрепляющего раствора» и входит в состав «Рябинового отвара». Имеет красный цвет.       — Ещё пять очков Слизерину за исчерпывающий ответ, — сказал профессор, на что гриффиндорцы разочарованно простонали.       — Ну-ну, не стоит так расстраиваться, мои храбрые друзья. Может кто-то из вас отчаяться на тактильный контакт? — странно улыбнулся профессор Кеттлберн, а в глазах его, кажется, заиграло такое же пламя, как и на кончике тлеющего хвоста саламандры. В классе повисло молчание.       — Но, профессор, они ведь опасны! — возразила одна из гриффиндорок, брезгливо смотря на существо.       — Запомните главное правило! Не злите магическое существо и не нарушайте его границ. Они чувствуют ваши эмоции и понимают, враг вы им или друг.       — Можно я… Профессор, — немного застенчиво спросила Кейтлин. И тут же на неё обратились любопытные взгляды.       — Конечно, мисс Паркер.       — Простите, профессор, но не думаю, что девушка первой должна пробовать. Я, как джентльмен, хотел бы первым проверить и удостовериться, что саламандра не опасна для леди, — заносчиво высказался Сириус, выходя вперёд. Кейт недовольно фыркнула, кинув злобный взгляд на гриффиндорца, затем на его друга, который беззвучно смеялся, подставив кулак к губам. А вот Римус, видимо, был солидарен с первым, но всё же сделал извиняющееся лицо.       Надев перчатку из драконьей кожи, Сириус раскрыл ладонь для ящера. Через перчатку он почувствовал тепло, саламандра, забравшись, потопталась немного на месте и, почувствовав, что опасности нет, осторожно прилегла. На этот жест некоторые ученики спокойно выдохнули. Вторую саламандру профессор достал из-под пепла, и Кейт тут же надела предложенную перчатку. К Сириусу подошли мародёры, любопытно рассматривая ящера. Так же спокойно расположилась саламандра и на ладони слизеринки, к которой с интересом подошла Мари. Но Сириусу этого было мало, и он решил дотронуться до тлеющего хвоста голыми руками.       — Горячий… — шикнул гриффиндорец, резко убирая обожженный палец под дружный смех однокурсников.       — Ты редкостный профан, Блэк. Хвост самый горячий, — высказалась блондинка, которая уже спокойно поглаживала голову и шею саламандры. Римус усмехнулся, похлопав друга по плечу, и подошёл к Кейт. — Она остывает с головы.       Вдруг одна из штор резко загорелась, и на весь класс раздался панический крик девочек, что стояли неподалеку от возгорания. Профессор подбежал к окну и стал тушить разгорающееся пламя. В классе беспорядочно разбрелись шокированные ученики. Когда так же резко загорелась портьера второго окна, Сириус почувствовал горячее прикосновение к своей руке, как и недавно от саламандры. Оторвав свой взгляд от пламени, он посмотрел на левую руку и увидел, как тонкая ладонь крепко обвила его запястье.       Сириус прошёлся взглядом от ладони вверх, желая увидеть владельца. Рукав мантии. Вышитый герб Слизерина, короткие волосы шоколадного цвета, круглые очки. Мари Блайм вцепилась маленькой ладонью в его руку и крепко сжимала. Всё её тело казалось напряжённым. «Испугалась?» — подумал гриффиндорец, рассматривая выражение её лица. Но она сосредоточенно смотрела на разгоревшееся пламя. «Значит, размышляет о чём-то», — подумал Сириус, но не убрал девичью руку, чувствуя, как от резких криков однокурсниц она всё же вздрагивает.       Профессор, затушив одно окно, занялся другим, умело ликвидируя последствия. Паника отступила, а вот заинтересованность Мари лишь возросла, её глаза явно за чем-то следили. В этот момент Сириусу она показалась забавной. Брови девочки медленно поднимались вверх, глаза загорелись живым огоньком, а нижнюю губу слизеринка аккуратно прикусила, затем медленно отпускала, расползаясь в улыбке, будто нашла ответ на какой-то вопрос.       — Кейт, смотри! — оживилась Мари, но, встретившись с серыми глазами Сириуса, отшатнулась от него, отдернув руку. Мари расширила глаза от удивления и настороженности, словно не до конца понимая, что она сделала. Мальчик поднял на неё изумлённый взгляд, ожидая дальнейшей реакции. Но Мари больше никак не отреагировала — она с самым сосредоточенным видом продолжила внимательно всматриваться в дальний угол класса.       Ещё в тот момент, когда профессор разбирался с огнём, Мари заметила, как от одной загоревшейся шторы к другой по полу проскользнуло что-то странное. После чего загорелась и вторая штора, и снова что-то странное. Демонстративно равнодушно обойдя Блэка, она сделала пару шагов по направлению странных следов из пепла, ведущих в угол класса.       Сириус как-то отстранённо ухмыльнулся и, ничего не сказав, пошёл к Поттеру, который изучал пол за спинами однокурсников.       Минута — и Блайм заметила странное шевеление. Она насторожилась, нервно сглотнула ком в горле и подняла палочку.       — Вингардиум Левиоса! — в воздух поднялась тонкая светло-серая змейка с блестящими красными глазами.       — Профессор! Профессор Кеттлберн! — позвала Мари. Обратив внимание, профессор тут же подошёл к ней.       — Ах вот кто тут проказничал… негодница. Класс, кто может сказать, что это за змейка? Да, мистер Люпин.       — Это огневица, сэр.       — Верно, по пять баллов Гриффиндору и Слизерину за ответ и находку.       — Этот змей заводится в магическом огне, если оставить его без присмотра, то он выползает из горячей золы. Прячется в первую попавшуюся тёмную щель, оставляя за собой след из пепла. По нему вы нашли змею, мисс Блайм?       — Да, сэр.       Лекция продолжилась уже с новым магическим существом, будто не было ни огня, ни паники.       Кейтлин интересовало что-то иное, и пока профессор отвечал на вопросы учеников, она стала подходить к месту, где Мари нашла змею. От угла веяло теплом, даже жаром. «Она ведь не могла успеть. Верно?» — спрашивала саму себя девочка.       — Ты тоже чувствуешь, что температура здесь другая? — спросил Римус, подходя к Кейт.       — Да, возможно… Огневицы живут не больше часа, и за это короткое время откладывают яйца в тёмном месте.       — Да, но змея ещё жива, значит, ещё не отложила, — рассуждал Римус, знавший об этих существах. Кейт взмахнула палочкой, и тумбочка услужливо отодвинулась.       Волна горячего воздуха тут же ударила в ребят, Римус дернул Кейт за руку, заставив её встать за его спиной. Перед ними в тёмном углу лежали три яйца огневицы ярко-красного цвета, от которых веяло невыносимым жаром. Римус точно помнил, как отец говорил ему, что если немедленно не найти и не заморозить их, то начнется пожар. «Любой волшебник, узнав, что в доме появились огневицы, должен как можно скорее найти по следу кладку».       — Иммобулюс, — не мешкая, Римус наложил заклинание заморозки на яйца огневицы.       — Превосходно! Мистер Люпин, мисс Паркер, думаю, стоит наградить вас ещё пятью очками каждого. Вы предотвратили пожар! — раздался торжествующий голос профессора позади двух учащихся. И как ни в чём не бывало он продолжил: — перед вами, класс, — яйца огневицы. В замороженном состоянии они высоко ценятся, поскольку используются в различных приворотных зельях. Также их можно есть целиком как средство от малярии, — на этих словах по классу пронеслось возмущение.       — Фу… что за мерзость! — сложив руки на груди, высказала своё отношение Гринграсс. — Где милые единороги и нюхлеры? Зачем нам эта гадость?       — Не обижай свою сестрёнку, Гринграсс, вы ведь так похожи, — раздался насмешливый голос Сириуса. За её спиной стояли двое мародёров и давились от смеха, ожидая реакции слизеринки. Девушка, заметив, что Поттер держит палочку направленной в её сторону, с опаской подняла свой взгляд вверх.       Оглушающий истерический крик заставил всех обернуться. Гринграсс металась из стороны в сторону, пытаясь спрятаться от парившей над ней извивающейся огневицы. Двое мародёров дружно хохотали и продолжали представление. Было весьма эпично видеть, как всегда надменная и грациозная слизеринка бегает, в панике прикрываясь своей сумкой, а всегда ровное и бледное лицо выдавало явное покраснение и большой спектр эмоций. От такого зрелища однокурсники сразу повеселели и рассмеялись, не оставив безучастными даже слизеринцев.       Неожиданно змейка рассыпалась на мелкие крупицы пепла. Бедная девушка стала серой и перепачканной, а затихшая на мгновение толпа новой волной смеха окатило уже злую Гринграсс.       — Идиоты безмозглые! Профессор! — истерично завопила девочка. Но эта ситуация позабавила даже лихого старика. — Заткнулись немедленно! — прикрикнула на однокурсников слизеринка.       — Думаю, на сегодня хватит шоу. Ещё раз напомню, что многое зависит от того, как вы относитесь к магическому существу. И не оставляйте огонь и пепел без присмотра, как магический, так и обычный, — закончил профессор. Взмахнув палочкой, он привёл класс в полный порядок, а ученики, довольные впечатляющим уроком, стали расходиться.       — Моя бедная сумочка! — стала причитать Гринграсс, осматривая свою сумку. Бедный аксесуар принял на себя большее количество пепла.       — Ну наконец-то тебе пригодится твоё несметное количество сумок, — усмехнулась Блайм. Не подшутить над Гринграсс было бы преступлением, ведь та оскорбляла её при каждом случае. Поэтому их общение было на особом уровне взаимной неприязни.       — Всё уж лучше, чем каждый год ходить с одной единственной, — гордо фыркнула Гринграсс.       — Единственная или нет, она бесценна! — так же гордо ответила Мари, демонстративно показав свой чистый и по-прежнему красивый рюкзак.       Тонко очерченные губы изогнулись в усмешке, а серые глаза гриффиндорца, что стоял неподалёку, блеснули привычным самодовольством.       — Я же говорил, потрясный дед, — заключил Джеймс.       —Таких живых уроков у нас ещё не бывало, — признал Сириус.       — Согласен, было жизненно, кроме… Ну вот как вы умудрились подлить масло в непредсказуемый урок?       — Но не упускать же такую возможность?! — скептически выгнул бровь Джеймс, на что друг устало потёр переносицу, но всё же усмехнувшись. Было и правда весело, поспорить он не мог.       — Зря всё-таки Питер отказался от предмета, с этим профессором не соскучишься, — выходя из класса, высказался Сириус.       — Повезло, что с вас, дураков, очки не сняли.       — Это всё наша харизма, Рем.       — Что-то ваша харизма, Сириус, не работает на Макгонагалл.       — Очень даже работает, просто ей нравится смотреть, как идеально блестят кубки после нашей отработки, — резонно ответил Джеймс, и друзья громко рассмеялись. Такие уроки были явно по вкусу мародёрам.       Мари с подругой задержалась в классе и подошла к профессору Кеттлберну.       — Профессор, вы ведь специально упустили из виду огневиц?! — профессор, услышав вопрос, загадочно усмехнулся.       — Видите ли, мисс Блайм, не все ученики любят читать книги, как вы. Поэтому часто люди боятся того, чего бояться не следует, и не боятся того, чего следует.       — Но вы не боитесь отстранения?       — Совсем нет. Мой подход, может, и странный, и не всегда безопасный, но полезный. Возможно, благодаря своей бурной реакции такие ученики, как Гринграсс, поймут, что не стоит игнорировать тлеющее магическое пламя. И что помимо единорожков есть и другие не менее важные существа. А за правильный подход и восприятие отдаю вам эти ингредиенты. Вам, как начинающему зельевару, думаю, пригодится.       — Спасибо вам! Было и правда очень интересно, — прыснула Мари и, попрощавшись с преподавателем, покинула класс.       Так иногда бурно и весело, а порой скучно и загруженно, прошла первая неделя занятий.       В воскресенье четверо друзей под покровом ночи отправились в поход через замок, полный дежуривших старост. В конце концов ребята благополучно добрались до холла, неслышно отодвинули засов на дубовых дверях и, стараясь ничем не скрипнуть, вышли на воздух. Окрестности были погружены в темноту, еле слышно шелестели листья на деревьях неподалёку в запретном лесу, а в тёмном небе плыли звёзды. Друзья облегченно вздохнули и зашагали через луг в сторону теплиц.       — Давай шустрей, а то не успеем! — шипела Кейт.       — А ничего, что нас чуть Филч не спалил? Нужно не забывать об осторожности, — парировал Барти.       — Лучше помолчите оба, мы тут как бы теплицу взламываем, — остановил их Рег.       — Благодарю, Реджи. — сказала Мари, уже открывая теплицу. Смешно. Совсем недавно девочка думала, что профессор Кеттлберн — любитель авантюр и азарта, но сейчас она готова была оспорить этот титул. Ведь и сама сейчас проворачивала дерзкую авантюру со своими друзьями.       — Итак, срываем по листочку, только аккуратно, — объявил Барти.       — И всё же это мерзко и негигиенично, — фыркнул Регулус.       — Да-да мы знаем… — закатила глаза Кейт, и остальные рассмеялись.       — Не беспокойся, Реджи, мы тоже волнуемся, — с доброй усмешкой сказала Мари и подмигнула.       — Итак, ребята, время! — объявил Барти, и все тут же положили в рот лист мандрагоры.       — И запомните: вынимать его нельзя до следующего полнолуния, — напомнила Кейтлин.       Вдруг подул сильный ветер, заставляя рамы теплицы затрещать. При выходе из неё темноту озарил лунный свет, и холодный ветер прошелся по телу заговорщиков, но не он заставил вздрогнуть ребят. До их ушей донёсся живой дикий и жалобный вой. Ребята поёжились, сердцебиение громко застучало в ушах.       — Оборотень? — спросила Мари.       — Да нет, ты что. Филч… — начал Барти.       — Это оборотень. Надо срочно бежать! — строго и властно перебила друга Кейт. Она схватила подругу за руку и, переходя на бег, направилась в замок.       Подбежав к замку, друзья осторожно открыли скрипучие двери. Снова тихонько пересекли холл, спустились по мраморной лестнице в подземелье и устремились к гостиной, всякий раз придерживая дыхание и прячась в нишах и гобеленах, когда мимо проходили бдительные старосты. Дойдя до комнаты ребят, они смогли спокойно выдохнуть, восстанавливая дыхание и участившееся сердцебиение.       — Ну, теперь будем знать, что в полнолуние лучше не гулять за пределами замка, — заключила Мари.       — Фу, ну и гадость… — пытался вытереть рот Барти, на что ребята приподняли брови, — этот лист явно не мята.       Друзья переглянулись и прыснули. Даже в такой пугающей и страшной ситуации Барти оставался верен себе.       — Ладно, теперь нам надо найти четыре куколки бабочки «мёртвая голова» и место в лесу, — начала Мари.       — Почему именно лес, а не поляна?       — Оно должно быть недоступным для солнечных лучей и человеческих ног.       — И ещё, где мы найдём в замке место, куда проникает прямой лунный свет? У нас из окон только вода озера видна, — спросил Барти.       — У меня есть идея — я знаю один заброшенный балкончик. Он в дальней части замка и соединён с Астрономической башней, оттуда будет хорошо видна луна, и в этой части замка совсем никто не ходит.       Пошла вторая неделя пребывания в замке, первый план на этот год вступил в силу, но был и второй. Все каникулы Мари раздумывала над чудесной комнатой, которую посетила прошлым Рождеством с директором. Поэтому задачей было найти эту самую комнату.       Слизеринка прогуливалась по восьмому этажу, пытаясь вспомнить, как Альбус Дамблдор открыл комнату, в которой стояло зеркало. «Он три раза прошел мимо. И явно о чём-то думал, его губы не двигались, значит, думал или произносил какие-то слова». Девушка понадеялась на первый вариант и стала повторять действия директора. Трижды пройдя мимо стены и думая о комнате. К ее счастью, появилась дверь.       Заглянув в предложенную замком комнату, девочка увидела уютную комнату. В ней было куча подушек, диван, — удивительно, но красный, — большой камин, книжные стеллажи и письменный стол.       — Можно это будет моя личная комната, хотя бы пока я в школе? — спросила Мари у комнаты. Ответом ей послужило загоревшееся в камине пламя.       — Спасибо! — улыбнулась Мари и провела рукой по стене комнаты. Комнаты, в которой будет только то, что нужно именно ей, а не вещи, установленные правилами приюта или школы.