Разбитые, но не сломленные

      Ди безбожно опаздывала. Она прекрасно понимала это и неслась по коридорам с немыслимой скоростью, благо физическая подготовка позволяла ей бегать достаточно быстро и долго. Защиту от темных искусств вела у них какая-то жаба из департамента и сталкиваться с этой женщиной Малфой совсем не хотела, однако из-за любого проступка девушки страдал ее отец–Северус Снейп, учитель зельеварения.       Мелоди влетела в кабинет буквально за секунду до звонка и привычно села рядом с Грейнджер. Однокурсница приветливо ей улыбнулась и уже хотела спросить о причине опоздания, но в класс зашла жаба и подруги скривились так, будто съели конфетку со вкусом рвоты. –Здравствуйте дети. Сегодня мы с вами проходим... Голова Мелоди предательски потяжелела и упала на пергамент.       Причиной опоздания девушки был сильный недосып. Она могла не спать несколько суток, обычно летая на метле вокруг астрономической башни. Дурное предчувствие не давало ей сомкнуть глаз, а в голове постоянно всплывал образ бледного лица Драко и леденящий душу вопль Поттера. Ди пыталась убедить себя в том, что это был сон и поспать, но у нее плохо получалось. Конечно же она могла обратиться к папе и попросить зелье сна без сновидений, но тогда придется объяснять причину плохого самочувствия. Он очень сильно переживал за нее. Девушка видела это, как бы сильно Северус не старался внушить ей, что все в порядке. С появлением родного отца Ди, последняя стена которая была между ними незаметно разрушилась, а профессор наконец начал называть ее дочерью, чего не делал все время, боясь, что малышка возненавидит его, когда узнает, что мужчина скрывал от нее причину по которой Мелисса его бросила. После того, как выяснилось, что Сириус Блэк вовсе не предавал своих друзей и семью, все стали относиться к нему намного лучше. И пусть, Мелоди фактически "отшила" его– когда тот потянулся к темным кудрям, точно таким же, как и у него самого и прошептал "дочка", девочка отшатнулась и прижалась к Снейпу–тот все время чувствовал тугой узел тревоги, скрученный в груди. –Я знаю, ты не виноват. Но мой папа–Северус. Ты для меня чужой. Извини... Мелоди правда было жаль, а вот Снейп выдохнул и расслабился, почувствовав в груди тлеющее тепло. Он не стал временной заменой, а остался ее родителем. И пускай она пыталась наладить дружеские отношения с Блэком, общалась с ним, смеялась над его шутками, но не могла считать отцом. Его не было в жизни девочки, когда она сказала первое слово, когда сделала первый шаг. И когда маму прямо у нее на глазах убили пожиратели, его тоже не было. Был Снейп. Холодный, казалось, безразличный, он ловил ее, когда та падала с метлы, гулял вместе с ней и мамой в саду, заплетал неровные косички, читал им с братом сказки на ночь, стирал горькие слезы с лица своей шершавой и теплой ладонью. Поэтому Мелоди не могла назвать Сириуса отцом, как бы ему того не хотелось. Никто из них не был виноват, но так сложилась их жизнь. А потом он умер прямо у нее на глазах и Ди долго снились кошмары, которые терзали душу. Ей снилось, что вместо Сириуса умирает Снейп. Девушка ненавидела себя за то, что не может скорбит должным образом, но не могла иначе. В Мэноре Ди все время видела смерть, она была везде. И Мелоди привыкла. Закрывая душу в привычной улыбке, она держалась до самого конца войны. А потом разбилась вдребезги, когда едва успела спасти отца после укуса Нагайны. Пока их с семьёй таскали по судам, Ди практически не разговаривала: она послушно и молча сливала все свои воспоминания в омут памяти, когда это требовалось, проходила допросы под сывороткой правды, а когда они все вернулись в Мэнор, поднялась в свою детскую и вскрыла вены. После этого она все лето пролежала в Мунго, а на следующий год вернулась в Хогвартс, как ни в чем ни бывало. Однако ее семья теперь неустанно следила за психологическим состоянием девушки. Только Драко знал причину ее поступка. Все дорогие ей люди умирали на глазах Малфой, а она больше не могла бояться. И пусть, колдомедики и психологи смогли ей помочь, Драко продолжал бояться. Сейчас же, девушка вздрогнула от тычка локтем в бок от Гермионы и с трудом подняла голову, сталкиваясь с встревоженным взглядом карих глаз. Ди зевнула и покачала головой –Все в порядке... Гермиона знала, что все не в порядке, но допрашивать не стала, лишь снова окинула подозрительным взглядом исхудалую фигуру и задержалась на синяках под глазами, которые сейчас не были замаскированы глэмчарами. Спохватившись, Мелоди тут же скрыла их, легко махнув палочкой, но это действие не укрылось от Жабы, которая взвизгнула и посеменила к ним –Мисс Малфой! В классе защиты от темных искусств ученикам запрещено использовать волшебную палочку не по назначению и без разрешения учителя! Ди вздохнула, оглядывая класс и встретилась с подозрительными серыми глазами, понимая, что она попала. Если Гермиона поругается и успокоится то Драко сто процентов настучит отцу о ее плохом самочувствии. Чувствуя, как в груди поднимается волна жгучего гнева, девушка посмотрела на профессора и фыркнула –Как и учителям–мозг, да? Хотя как использовать то, чего нет... От дальнейшего визга Малфой спас внезапный обморок. Девушка неловко качнулась и свалилась со стула в проход между рядами. Отдаленно слыша голос брата и Поттера, которые, о Мерлин, не спорили, а вместе пытались привести ее в чувство, Ди провалилась в беспамятство. *** Глядя на потерявшую сознание подругу, Гарри с ужасом отметил ее плохой внешний вид. Синяки под глазами и побледневшее лицо выдавали постоянный недосып. Он поднял взгляд на Малфоя, встретившись с таким напуганным взглядом, словно девушка умерла, а не упала в обморок, однако не стал зацикливаться. Ди, хоть и была из семьи Малфоев, училась на Гриффиндоре и была хорошей подругой, поэтому парня больше волновало ее состояние. Дальше все прошло как в тумане. Девушку отнесли в лазарет, где поставили диагноз "нервное истощение и хронический недосып". Мадам Помфри причитала и охала, суетясь вокруг бессознательной девушки, а Малфой, растеряв всю свою спесь, стоял такой же бледный, как и сестра у ее постели. К моменту, когда пришел профессор Снейп, Ди уже пришла в сознание и сжала руку брата, ободряюще улыбаясь –Я в порядке... Просто немного не выспалась, с кем не бывает? Гарри улыбнулся ей и вышел из лазарета, чувствуя себя лишним, а из головы все никак не выходил образ напуганного до смерти Малфоя. Раньше Поттер терпеть его не мог, в отличие от его сестры, и абсолютно не понимал, как добрая, бойкая и открытая Мелоди могла быть в родстве с напыщенным высокомерным и невыносимым Драко. Он бы и не верил в это, если бы не сходство черт лица и одинаковые серые глаза, обрамлённые длинными ресницами "Как у девчонки" Подумал Гарри, когда увидел его в первый раз. А потом Малфой открыл свой язвительный рот и Поттер и думать забыл о том, какие у него красивые глаза. Вспомнил об этом только когда на третьем курсе к ним перевелась Мелоди, которая раньше училась на дому. У девочки были точно такие же серые глаза и благородные черты лица, но они терялись за непослушными темными кудряшками и ослепительной улыбкой. Мелоди Малфой, как и ее мать, попала на Гриффиндор и стала его близкой подругой. А в конце учебного года Гарри узнал, что родной отец Ди–Сириус, поэтому они в какой-то степени семья. После войны Поттер защал Малфоев в суде и по-другому взглянул на них. Слушая весь тот ужас, что творился в их доме, парень поражался тому, как они рассказывали об этом и впервые в жизни почувствовал, что Мелоди действительно является Малфой. Брат и сестра крепко держали за руки Нарциссу, которая сильно ослабла, но ни один из них не опускал головы, когда рассказывали о пытках, угрозах и насилии, которые им пришлось пережить. У самого Гарри свело живот от ужаса и тошноты только от рассказа, а они, пережившие это все, держались прямо и говорили плавно, размеренно и немного высокомерно, как и положено Малфоям. Оказалось, что Люциус передавал сведения Ордену Феникса, поэтому его наказание смягчили до трёх лет в темнице Азкабана, с Драко, Нарциссы и Мелоди вовсе сняли все обвинения, так же как и с профессора. Конечно, не последнюю роль в этом сыграла яростная защита Национального Героя, однако, Гарри, почему-то не сомневался, что их итак бы отпустили. После заседания суда все трое поблагодарили Поттера за помощь и тут же удалились в поместье, будто ничего и не случилось. А с новым учебным годом всё вернулось на круги своя. Однако Поттера больше не прельщало ссориться с Малфоем. После всего, что он услышал, после того, как Слизеринцы обернулись против своего принца и рядом Драко остались только Забини и Паркинсон, он вдруг остыл. Да и война сделала свое дело. Те, кто был против него, внезапно оказались на его стороне, а те, кому он верил стали предателями, поэтому Гарри вдруг по-другому взглянул на бывшего врага. Малфой был капризным,(он точно знал, Ди часто рассказывала, как он вредничал из-за неправильного цвета мантии или мяса не той прожарки)но в то же время, Гарри стал замечать, что его тянет к животным, а особенно птицам. То, как Драко любовно гладил своего филина, как тот приносил ему письмо, как на уроках по уходу за магическими существами тайком подкармливал разных зверей. Причем Малфой всегда знал, что именно они любят. Ещё он был очень умным и по-настоящему любил учиться. Один раз Гарри своровал у подруги Малфоевские конспекты и они были идеальными, написанными ровным почерком, а на полях красовались пометки карандашом. Поттер никому и никогда не признался бы, что невольно представлял, как блондин сидит за рабочим столом с идеально прямой спиной и сосредоточенно писал, чуть прикусив нижнюю губу, как обычно делает на занятиях. А сегодня Гарри впервые увидел Малфоя настолько напуганным. В памяти вновь и вновь всплывали потерянные серые глаза и бледнеющее лицо парня, который, как казалось Гарри слишком бурно отреагировал на простой обморок сестры. Мелоди и раньше получала травмы и теряла сознание, но с возвращениемина восьмой курс, ее брат и отец будто переменились. Любое изменение в ее поведении или самочувствии вызывало слишком много беспокойства у обычно холодных и отстраненных людей. Гарри беспокоился за нее, однако чувствовал, что подруга не скажет. Несмотря на то, что все вернулось в прежнее русло, Ди изменилась. Она все так же улыбалась им, шутила, проводила время в гостиной по вечерам, сваливала к брату в большом зале, бесцеремонно игнорируя недовольство слизеринцев, но ни одна улыбка так и не коснулась почти потухших глаз. А ещё появилась странная нарукавная повязка, в которой она держала палочку. Никто из гриффиндорцев не видел девушку без нее после возвращения на восьмой курс. Гарри дошел до портрета полной дамы и произнес пароль, проходя в гостиную, где на него тут же оказались направлены взгляды всех, кто присутствовал и не присутствовал на уроке –Как она, Гарри?–Гермиона, сидевшая на диване, подскочила и подошла к другу –Не очень, но жить будет. Нервное истощение и сильный недосып...Стандартный набор. Девушка кивнула, а все остальные ребята тяжело вздохнули. Многие из них страдали от ночных кошмаров и в итоге либо приходили к мадам Помфри сами, либо попадали туда так же как Малфой–через обморок. Однако Гарри понимал, что что-то тут не так. Переглянувшись с Гермионой, он понял, что не один так думает. Ди всегда страдала от кошмаров и недосыпа, однако ее отец–гениальный зельевар, он вполне мог обеспечить ее "сном без сновидений". Значит Ди не хотела, чтобы Снейп знал, поэтому разозлилась, что Жаба привлекла внимание к тому, что она наводит на себя глэмчары. Гарри задумался и кивнул сам себе, поднимаясь в спальню за мантией невидимкой. –Герми, я проберусь в лазарет и поговорю с ней. Подруга кивнула и проводила уже спрятавшегося под мантией Поттера взглядом. Она догадывалась, какой ответ может получить парень, но отчаянно отказывалась верить в это. *** Драко сидел у постели сестры, наблюдая, как она мирно посапывает. Сказать, что крестный ругался–ничего не сказать, однако сейчас он дремал в кресле, которое притянул сюда и держал руку дочери, которая казалась слишком маленькой и утонченной в широкой мужской ладони. Парень вздохнул и положил голову на край постели, касаясь губами и щекой ладони Ди. Не подозревая, что за ним наблюдают, блондин стянул с правой руки повязку с палочкой и погладил глубокие и длинные шрамы на светлой коже предплечья. –Что за привычка нас пугать, Ди?... Такими темпами я сойду с ума от страха. Даже во время войны было не так страшно, как сейчас. Зачем тебе все это? Чего ты добиваешься, изводя себя? Почему ничего не расскажешь мне? Не терпи все это в одиночку, мы же рядом... Я, мама, крестный... Скоро отец тоже будет на воле и мы будем вместе, как раньше. Собирать яблоки в саду, играть в квиддич, слушать утренние стычки отца с Северусом... Все будет хорошо Драко, а сейчас язык не поворачивался назвать его привычным "Малфой", продолжал шептать успокаивающие слова, прижимаясь лицом к холодной ладони, а Ди во сне поглаживала его по щеке, словно чувствуя отчаяние, которым были пропитаны слова брата и Гарри вдруг почувствовал, что он делает ужасно неправильную вещь, оставаясь здесь, однако не мог заставить себя уйти, глядя на такого открытого и настоящего Малфоя. Оказывается, он тоже умеет любить Поттер все так же тихо вышел из лазарета и снял мантию-невидимку, наконец дав чувствам волю. Парень бежал по коридорам школы, игнорируя мутную пелену перед глазами, а в голове роились мысли о том, что он только что увидел. Не сказать, что селфхарм был чем-то необычным у его друзей и знакомых, он сам какое-то время после войны страдал от него, однако именно благодаря этому, он мог понять, что именно означают шрамы на руке подруги. Гарри упорно отгонял от себя эти мысли, ровно до того момента, как вернулся в гостиную Гриффиндора, где его уже ждали Рон и Гермиона. Ровно в тот момент, когда друзья обернулись на шум его шагов, парень не выдержал. Он упал на пол перед диваном, уткнувшись в колени Гермионы и взвыл раненным зверем, разрыдавшись как ребёнок –Я такой идиот... Я ведь знал, догадывался, что что-то не так... Грейнджер и Уизли удивлённо переглянулись, однако не стали прерывать его истерику. Рон спустился вниз и сел рядом с другом, неловко поглаживая его по спине, а Гермиона запустила пальцы в непослушные темные волосы. Спустя десять минут, она не выдержала и все же спросила –Что ты увидел, Гарри? Поттер поднял голову и посмотрел на свои собственные запястья, украшенные тонкими полосами. –Шрамы... Но не такие, как мои, понимаете?– парень сморгнул слёзы и всё-таки озвучил мысль, которую он боялся даже допустить–такие шрамы остаются не от того, что ты хочешь причинить себе боль... Они остаются, когда ты хочешь умереть. Рон испуганно отшатнулся от него, словно не веря в то, что Гарри только что сказал, а Гермиона поджала губы и невидящим взглядом посмотрела в окно –Наверное, это случилось летом... Они ещё долго просидели в тишине, пытаясь смириться с этой мыслью. Ни у одного из них в голове не вязалось, что их Мелоди, всегда жизнерадостная и весёлая пыталась умереть. Конечно, после суда мысль о том, что всем Малфоям не помешало бы пройти терапию, мучила их, однако принять попытку самоубийства подруги, которую она так долго и тщательно скрывала никто не мог. В конечном итоге, Гермиона погнала обоих парней спать –Все что мы можем сделать сейчас это постараться сделать её жизнь лучше. И ваши убитые мордахи делу не помогут. Никто из золотого трио так и не смог заснуть в ту ночь, обвиняя себя в том, чего они не замечали или просто не хотели замечать. А в это же время, страдая от тех же мыслей, Драко Малфой плакал, сжимая хрупкие ладони сестры.