Кайла просыпается под монотонный писк приборов, измеряющих ее пульс, и первые пару минут растерянно вглядывается в потолок, пытаясь понять, где и в каком промежутке времени она оказалась. Далеко не сразу до девушки доходит, почему она вообще в больнице. Память услужливо напоминает о том, что она больше не заключенная Щ.И.Т.а, подсовывает яркие картины знакомства с Роджерсом, но первое время история событий на этом тормозится.
Когда при попытке пошевелиться все тело сковывает неприятными ощущениями, а на коже отчетливо начинают ощущаться бинты, Райс наконец вспоминает. И Нью-Мексико, и здорового робота, больше походящего на скромный косплей десептикона. И то, как было жарко, когда пальцы отчаянно цеплялись за стыки брони, а внутри врага накапливался жар для очередного залпа.
Она напоминает мумию — такой вывод приходит на ум, когда подоспевший к ней врач после всех процедур осмотра и опроса, неуверенно выдает ей зеркало. Кайла пристально разглядывает стерильные повязки на лице, старается не морщиться, потому что это больно, и пытается мыслить позитивно.
— Через пару дней, думаю, можно будет снять бинты, а через неделю следов остаться уже не должно, с вашей-то регенерацией, — доктор Стэн, если верить бейджу, миролюбиво улыбается, принимая из ее рук зеркало.
— Можно будет сегодня вернуться в квартиру?
Доктор удивленно хмурится, на короткое мгновение скашивая глаза в ее историю болезни и на дверь.
— Да… Да, я думаю, уже ближе к вечеру вы сможете покинуть базу.
— Агент Райс, — появление самого Фьюри немного настораживает, но при попытке подтянуться на подушках бинты доставляют просто красочные ощущения. — Не вставай.
— Чем все закончилось?
Ник усмехается, молчаливо вышагивая к стулу, освобожденному доктором. Устраивается, закидывает ногу на ногу, складывает на колене руки, не сводя с нее внимательного взгляда. У Кайлы от этого молчания все внутри подбирается.
— Все закончилось неплохо. Гости, навестившие нас, разобрались с проблемой и устранили угрозу.
— Гости? — Кайла невольно вскидывает брови и тут же шипит, когда повязки задевают ожоги. — Черт…
— Гости. Из космоса.
— Как Чужой или поменьше, вроде Хищника?
— Очень смешно, Райс, будут еще несмешные шутки или я могу продолжить?
— Простите, — Кайла потупляет взгляд в одеяло на собственных коленях, не испытывая на деле ни капли раскаяния.
— Эти внешне мало чем от нас отличаются, но трудно пока сказать, чего на самом деле хотят.
— Чтоб меня...
— Этого следовало ожидать, рано или поздно, — Фьюри пожимает плечом, словно в самом деле совсем не удивлен проявлению внеземных форм жизни. Разумных.
— Да уж. Откуда они? Что хотели?
— Если верить Филу, а он успел пообщаться и с пришельцами, и с очевидцами контакта, эти ребята не несут угрозы.
— Да? И тот здоровенный боевой робот тоже?
— Как сказали ученые, взаимодействовавшие с одним из пришельцев, это все было незапланированным недоразумением.
— А если подробнее?
Фьюри замолкает, отводя задумчивый взгляд в сторону окна. Размышляет о чем-то, едва заметно перестукивая пальцами по собственному колену.
— Тот парень, что наведался на объект, был одним из героев древних нормандских легенд — бог грома, Тор. Если верить все тем же очевидцам контакта, в Асгарде они что-то не поделили с его приемным братом — Локи.
— Тем самым Локи?
Кайла едва давит в себе улыбку, пытаясь звучать не особо насмешливо. Потому что мифологию она пусть и не знала в мелких деталях, все же была наслышана. И в конце концов сейчас было не лучшее время, чтобы хохмить. Тем более, что был риск засмеяться самой, и тогда спектр ощущений от ожогов вернется сторицей, а свою дозу обезболивающего она уже получила.
— Лично с трикстером никому познакомиться не удалось.
— И что теперь? Они вернутся?
— Хотелось бы верить, что нет. Тот робот наглядно дал понять, что уровень нашей защиты оставляет желать лучшего.
— Я оторвала ему голову, и он тут же восстановился, — Кайла стискивает кулаки, даже не замечая, что тем самым тревожит раны. — А я едва не загнулась…
— Отдел вооружения и экипировки уже работает над твоим костюмом. Я изменил директивы — теперь ты будешь иметь доступ к экипировке на постоянной основе, без необходимости запрашивать разрешение.
— Но этого может быть недостаточно.
— Может, — Ник одобрительно улыбается, бросая на нее горящий взгляд. — Но это стало наглядным уроком. Думаю, теперь мы хотя бы знаем вектор направления.
Кайле отчаянно хотелось высказаться о том, чего стоил лично ей этот урок — но она терпеливо молчит, сцепляя зубы покрепче. Ник не любил причитаний и жалоб.
— В отношении меня что-то изменится?
— Да. Помимо пригляда за Роджерсом тебя допустили до миссий. Считай, что ты возвращаешься в строй. Мне удалось убедить Совет, что тебе нельзя терять форму, а значит, должно быть вдоволь практики. Как только оправишься от ранений, тут же будешь назначена на ближайшее задание, подходящее под твои способности.
— Наверное, стоит поблагодарить? — Райс действительно не уверена.
Не то чтобы она так уж не рада вернуться к своим прямым обязанностям. Только вот… Ее больше не тянуло в самое пекло, и все чаще в голову приходила мысль, что этот бесконечный бег в колесе ни на шаг не приближает ее к истинной цели. И что за многие годы Кайла так ни разу и не приблизилась к отмщению убийцам матери, как бы многое ни делала для организации. Вполне возможно, не приблизилась благодаря стараниям Ника.
— Оставишь благодарности на потом, — Фьюри поднимается, но уходить не спешит, твердо глядя на нее с высоты своего роста.
— Что насчет Парье? Вы обещали, что я узнаю все подробности, когда буду стабильна.
— Уверена, что хочешь подрывать процесс реабилитации? Лишние нервы тебе ни к чему, — по непроницаемому лицу и невозмутимому взгляду сложно догадаться, рад ли директор ее любопытству.
— Уверена, что вряд ли в эти пару дней, пока ожоги так чешутся, я сорвусь сломя голову. Что бы там ни было.
— Информацию тебе перешлют на личную почту. Ознакомишься на досуге.
До вечера время пролетает незаметно. Отчасти из-за того, что перебинтовывание рук, бедер и лица занимает весьма много времени. Ожоги под белыми лоскутами выглядят непрезентабельно, но не так страшно, как могло быть. И только ближе к восьми Райс заползает в круг, чтобы в следующее мгновение оказаться в собственной квартире, максимально осторожно опускаясь в глубокое, вельветовое кресло.
Боль почти не трогает ее — за двое суток, что она провела без сознания под капельницами на базе, ее организм восстановился так, как у обычных людей восстанавливается за две-три недели. Загвоздка слабости в другом: в лабораториях, пока старшие доктора отвернулись сверить какую-то информацию, а стажеры увлеклись диалогом между собой, она умыкнула несколько пластин кодеина, схарчив за раз почти десяток. Не то чтобы она становилась наркозависимой или боль была действительно нестерпимой. Этот поступок сложно было объяснить даже самой себе, и Кайла старалась не задумываться. Просто рассматривала темную стену с декором красного кирпича, с блаженством осознавая, что тянущая, докучливая боль после перевязки наконец отступила, а сознание приятно плывет, отпуская безрадостные, унылые мысли.
Ей требуется почти час, чтобы собраться с силами, побороть наркотический дурман лекарств и подняться, чтобы включить свет и поставить чайник. Прибрать недоеденный и уже не внушающий доверия сэндвич. Просканировать холодильник, чтобы обнаружить, что ничего из имеющегося ей не нравится и не вызывает аппетита.
Немного постояв у кухонного гарнитура, Кайла выключила верхний свет, оставив светильники над барной стойкой, которые не столько давали свет, сколько разгоняли мрак желтым мерцанием старых ламп.
На часах был почти час ночи, когда по ту сторону дверей неожиданно раздались шаги и всю квартиру озарил негромкий, но такой навязчивый звук дверного звонка, заставив ее растерянно замереть за столом, так и не донеся до рта кружки.
Веселая получалась ситуация. Во всех понятиях и аспектах. Начать хотя бы с того, что ей решительно некого ждать в столь поздний час, и заканчивая тем, как она сейчас выглядела. Не лучшее состояние, чтобы беспечно раскрывать людям двери. И тем не менее кто-то за дверью не оставляет попыток дозвониться. И Кайла сдается, покорно шагая к двери. Ну и что, что она выглядит, как потерянный экспонат египетского музея? Сошлется на какую-нибудь хитровыдуманную бьюти-процедуру.
— Кайла, я…
— Роджерс?
Поразительная сцена одновременно начатой речи, последующего неловкого молчания и пристального изучения друг друга.
— Что с тобой?
Кайла теряется, разом забывая все невнятные отговорки про обертывания и прочую спа-ерунду. Просто потерянно и почти испуганно глядит на возвышающегося над ней мужчину, который изучал ее с таким выражением лица, словно она вот-вот могла умереть.
— Кое-что пошло не по плану, — наконец выдает она хоть что-нибудь.
— Я могу войти?
Райс разглядывает его долгую минуту, изучая странную обеспокоенность на лице мужчины, и наконец кивает, отступая в сторону.
— Так что произошло?
— Сцепилась с одним горячим парнем, он меня немного поджарил, — Кайла шагает на кухню, краем глаза видя, как осторожно осматривается Роджерс. — Но все уже в норме. Врач сказал, что через недельку я буду как новенькая.
— Сильно болит? — Стив оказывается рядом, по другую сторону барной стойки.
Заглядывает в глаза с беспокойством, словно и в самом деле волнуется. Хотя, Кайла готова поспорить, волновался от чистого сердца. Всей своей широкой душой.
Не говорить же ему при таком раскладе, что в ней сейчас лошадиная доза обезбола наркотического спектра. Что любого другого человека на ее месте давно загнало бы обратно на больничную койку.
Поэтому она неопределенно пожимает плечами, перехватывая сострадающий взгляд солдата. Отворачивается к холодильнику, чтобы хоть чем-то занять руки и не светить наверняка слишком широкими зрачками.
— Будешь что-нибудь?
— Нет, спасибо, я поел.
Они неловко замолкают, пока Райс заторможенно изучает недра холодильника, не торопясь поворачиваться к гостю. И она почти забывает, что вообще-то не одна в доме, когда со спины звучит тихий, вкрадчивый голос:
— Прости, что примчался. — Кайла слышит, как скрипят ножки барного стула по кафелю. — Я звонил тебе пару раз, но ты не отвечала. Выяснил у твоих соседей, где ты живешь, но пару дней квартира пустовала, и я понял, что ты, скорее всего, на каком-нибудь задании.
— Бинго, Шерлок, — Кайла посмеивается, потому что эта странная извиняющаяся интонация, словно он перед ней провинился, напрягала.
— Да уж, — Стив за ее спиной смеется тоже, но как-то совсем не весело. — А сейчас увидел свет в квартире и решил, что… Прости, мне, наверное, не стоило приходить.
— Да нет, все норм, — она заговаривает, обернувшись, когда Роджерс уже поднимается на ноги, вероятно готовясь уйти. — На самом деле, мне даже приятно. Что ты обеспокоился моим состоянием и все такое…
Она разглядывает неуверенно глядящего на нее мужчину, пытаясь не улыбаться, потому что не уверена, что боль не вернется.
— Не хочешь остаться и посмотреть что-нибудь?
— Не знаю, я просто думал проверить как ты, — Стив явно ищет поводы сбежать, но Кайла бывала похлеще Венериной мухоловки, если цеплялась за какую-то идею.
— Да ладно тебе. Я вряд ли усну ближайшие часов восемь, а у нас еще столько всего, что можно посмотреть.
— Думаю, тебе все же стоит попытаться отдохнуть, — неуверенно мямлит Капитан, в этот момент меньше всего походя на народного героя. Да и в целом, не соответствуя собственной внешности. Слишком зажатый и неуверенный.
— Роджерс, если ты просто не хочешь проводить со мной драгоценное время, я пойму, — Кайла утомленно вздыхает, взвешивая в руке яйца.
Что-то подсказывало ей, что если она сунется готовить, то непременно изгваздает бинты на руках, а ближайшая перевязка светила ей не раньше завтрашнего полудня. И не то чтобы она не умела накладывать повязки, но в ее случае самопомощь была весьма проблематична.
— Давай сюда, — голос Стива, раздавшийся неожиданно близко, едва не вынудил вздрогнуть — слишком уж тихо он передвигался для своих габаритов. Либо она слишком сильно ушла в себя. Что более вероятно.
Кайла покорно вкладывает в протянутую ладонь пару яиц, взглядом буравя невозмутимый профиль, что в это мгновение тщательно изучал ее кухонный гарнитур.
— Достанешь все остальное? — просит он, споласкивая источник белков под краном.
Райс вынимает все необходимое молча. Достает сковороду, доску с ножом, пару красных перцев, потому что простая яичница не вызывает у нее особого энтузиазма. Стив справляется со всем этим весьма споро и умело, ни на секунду не останавливаясь, чтобы вдуматься. Действует на автомате, и Кайла с пытающейся прорваться улыбкой понимает — привык заботиться о себе сам. Этакий большой, самостоятельный парень из Бруклина, на полставки подрабатывавший в сороковых героем фронта.
— Порезать помельче? — спустя пару минут интересуется Стив, когда Кайла, приготовив все, уходит к барной стойке, а он заканчивает промывать овощи. — И у тебя есть фартук?
Райс следит за тем, как стаскивает мужчина с плеч кожаную куртку, попутно пытаясь припомнить, есть ли в ее квартире что-то, что может избавить от ненужных пятен.
— Боюсь, мне нечем тебя порадовать, — Кайла пожимает плечами под взглядом прошедшего мимо Стива, следя, как он вешает в небольшом коридорчике свою куртку. — Могу предложить тебе просто раздеться, но не уверена, что твои пуританские взгляды это одобрят, так что оплачу тебе химчистку или новую футболку, если заляпаешь эту.
Под конец голос ее звучит совсем тихо, потому что возвращающийся на кухню Роджерс шутку явно воспринимает не очень радостно. Нахмуренные брови, осуждающий взгляд мимоходом, поджатые губы. Она и сама не знает, зачем об этом шутит, а потому торопится поскорее перевести диалог в другое русло:
— Что насчет тебя? Щ.И.Т. не пытался приобщить тебя к общему делу?
— Ну, насколько я понял, мне дают время для адаптации. И да, не знаю, твоих ли это рук дело, но на днях агент Хилл, представившаяся правой рукой директора Фьюри, скинула мне список психологов, которые должны помочь с принятием ситуации.
— О. Это неожиданно, — Кайла изучает разворот мужских плеч, прямую спину, такую широкую, что за ней без труда можно спрятаться двум таким, как она. — Воспользуешься?
— Не очень доверяю я таким специалистам, — бубнит Стив, рассеяно помешивая лопаточкой шкворчащие перцы. — Где у тебя соль и специи?
— На полке, прямо перед тобой.
Это интересно — наблюдать за готовящим человеком. И из этого наверняка можно сделать какие-то выводы касательно личности кулинара, но Кайле сейчас так лень анализировать, что она просто молчаливо наслаждается ароматами и видом, позволяя себе залипнуть на чужую, весьма впечатляющую физическую форму.
Кайла помнит те фотографии, где юный Стив Роджерс был еще щуплым, болезненным пареньком. Ничего общего с тем, кто стоит сейчас напротив нее. По крайней мере, пока стоит он спиной и ты не видишь лица.
— Тебе не нужна будет помощь?
Она даже не сразу понимает, что обращается он к ней. Явно с намеком на какое-то предложение. Так что, когда Кэп оборачивается через плечо, она может лишь недоуменно моргнуть, силясь сдерживать собственную мимику. Она раньше и не подозревала, что у нее такая выразительная мимика. Что сейчас доставляло определенные трудности.
— С чем?
— С перевязкой, — терпеливо поясняет мужчина.
— А, ты про это, — Райс кивает, просто чтобы взять паузу на размышления. Прикидывая, хочет ли, чтобы Стив видел увечья. — Не уверена, что это так уж необходимо. Меня перевязывали сегодня днем, так что все в порядке.
— Ладно…
Если бы Кайлу спросили, каким будет самое неожиданное ее открытие на этой неделе, она без сомнений ответила бы — Стив Роджерс должен был пойти в повара. Если уж умудрился настолько изумительно приготовить яичницу, что было бы, возьмись он за изысканные блюда?
Вечер проходит весьма обыденно. Так, как уже проходил между ними. Кайла устраивается в одном углу дивана, Стив, немного помявшись в своей странной скованности, — в другом. Они смотрят вторую серию «Шерлока», мимолетно обсуждая некоторые моменты, и Кайла сама не замечает, как вырубается ближе к титрам. Она ведь просто решила умастить голову на подлокотнике удобнее, а в следующее мгновение распахнула глаза, более чем уверенная, что только что видела что-то тревожное и пугающее по-настоящему.
Только вот вокруг нее пустая квартира, залитая светом утреннего солнца, и ничего, что могло бы помочь сохранить необоснованное волнение, навеянное кошмаром. Спина немилосердно ноет от неудобного положения, а под бинтами свербит так, что Райс стоит больших усилий не сорвать их в это же мгновение и не расчесать все к чертовой матери в кровь.
Почистить зубы, когда твое лицо замотано на манер образцовых фараонов, сложно. Она стягивает белые бинты осторожно, в некоторых местах особенно медленно и аккуратно, отрывая ткань марли от засохшей сукровицы. И почти сразу, стоит бинтам опасть, неприязненно морщится, потому что по-хорошему — если в бинтах она похожа на Тутанхамона из детского мультика, то без них она скорее Фредди Крюгер.
Под конец водных процедур это кажется даже забавным. Как и то, что волосяного покрова на ее голове в ближайшие пару недель не предвидится.
Кайла изучает собственную гротескную внешность, борясь с подступающими слезами и смешливой истерикой. Нет, она, разумеется, в курсе, что все это пройдет. В конце концов, от тех жутких ожогов на ее груди не осталось ни следа, даже намека на рубцы или неровности. Но сейчас-то она видела этот оживший кошмар, эту тонкую кожицу, наросшую поверх обожжённого мяса. И это, пожалуй, стереть из памяти будет сложнее, чем с ее тела.
Голову она бинтует сама, стараясь накладывать каждый оборот осторожно. Не слишком плотно, чтобы не перекрыть кровоток к тканям, но и не слишком слабо, чтобы все это в результате не расползлось. А после, даже не размениваясь на завтрак, ныряет в телепортацию прямиком из ванной, чтобы доктора Щ.И.Т.а поскорее сделали перевязку и она смогла заняться своими делами.
Ближе к четырем Кайла наконец добирается до своего рабочего компьютера. Просто потому что перевязка, заполнение отчета по делу в Нью-Мексико и отправка подарка от Тони до ближайшего учебного заведения занимает немало времени. Так что да, за свой ПК девушка садится далеко не сразу. Хотя в момент запаковки старковых презентов она не раз порывалась отложить это дело и поскорее добраться до обещанного Фьюри файла.
Стоит больших усилий отважиться открыть присланный файл. Трижды она откидывается на спинку стула, убирая руку от компьютерной мыши и бездумно вглядываясь в значок документа. Трижды глубоко вздыхает, пытаясь решиться и узнать.
А когда на экране открывается документ, тяжело сглатывает, вчитываясь в первые строки. У мужчины, которого она знала как Андера Парье, много имен. И воровство далеко не главный его профиль деятельности. Райс вычитывает строку за строкой, хмурясь и осторожно обкусывая губы.
Служил в Ираке, работал наемником, долгое время предпочитал отчитываться только перед самим собой и заказчиками. Парье, или Бурсток, или Руссо — присоединился к ГИДРЕ лишь пять лет назад и, судя по документам, не был идейным, но был одним из самых успешных агентов. Со слов самого мужчины. И его главной задачей этой миссии было заманить Кайлу Райс в руки многоголовой организации, заодно умыкнув у Ватикана несколько древних рукописей.
Кайла прочитывает стенографию допроса бегло, местами вчитываясь в ответы Андера с особой тщательностью. А когда доходит до последней страницы, судорожно сглатывает, едва не подавившись воздухом: Андер Парье или Билли Руссо — от рождения — сбежал из-под заключения Щ.И.Т.а более восьми месяцев назад и сейчас безуспешно разыскивается их организацией.
И это совсем не те новости, которых она могла бы ожидать, открывая документ.
***
— Вначале аттракционы или комнаты страха?
Райс скептически изучает тематически украшенный вход в лабиринт страха, скашивает глаза на высящуюся в стороне громаду русских горок и беспомощно хмурится, пытаясь понять, куда ей хочется больше.
— Э-э-э… А что ты посоветуешь?
— Ну, когда я последний раз был на русских горках, меня стошнило прямо во время поездки, — неловко сознается Стив, как и она глазами рыская по ярко сверкающему парку.
Тут, пожалуй, действительно было сказочно. Ярко сверкали разноцветные огни, гирляндами развешанные на каждом углу и столбе. Вкусно пахло сладкой ватой и попкорном. И отовсюду звучали беззаботные крики восторга и радостный смех. Именно то, чего было так мало в жизни человека, отдающего всего себя на борьбу с преступностью и беззаконием.
— Думаю, теперь у тебя должно быть больше выдержки, — замечает Райс, подхватывая Роджерса за сухую, горячую ладонь.
Это был первый день, когда остаточные рубцы ожога на ее лице окончательно рассосались. На теле, под мешковатой одеждой, еще можно было отыскать следы увечий, да и короткая щетина на голове только начинала обозначать намек будущей шевелюры, но Кайла уже больше не могла сидеть взаперти. Даже несмотря на то, что Стив оказался удивительно чутким другом, жертвующим каждую свободную минуту, чтобы попытаться ее развлечь. Даже когда ему самому, очевидно, были желаннее тишина и одиночество. Он приходил, находя самые нелепые причины, просил объяснить или помочь разобраться в тонкостях современного быта. Отговаривался интересом к просмотру сериала, чтобы потом смотреть в пространство перед собой отсутствующим взглядом.
Кайла пыталась сопротивляться. Прямо говорила, что ей не нужны подобные жертвы, ловя такой болезненный взгляд, что в какой-то момент была вынуждена сдаться. Возможно, спасение другого помогало Стиву держаться на плаву. И как бы ей ни претила жертвенность Капитана, она не могла найти в себе достаточно сил, чтобы лишить его этого шанса. А потому улыбалась. Стягивала бинты, показывая Стиву остаточные следы ожога. Шутила, ссылаясь на готовый образ к Хэллоуину. И говорила-говорила-говорила, чтобы заполнить тишину между ними, когда Роджерс очевидно «уплывал». Вытаскивала его из памяти прошлого, пряча грустный взгляд за громким хохотом и дурацкими подначиваниями.
И вот теперь она тащит его за руку, решительно продвигаясь в сторону горок, поправляет на голове туго повязанную бандану с задорными черепами и решительно сверкает глазами.
— Ты уверена? — глухо бормочет он, когда очередь на аттракцион почти доходит до них.
— Шутишь? — Райс шумно втягивает остатки колы через соломинку. Щурит хитрые глаза, заговорщицки глядя на него из-под отросших наконец ресниц. — Мы отстояли почти двадцать минут. Я теперь так просто не сдамся.
Стив улыбается снисходительно, глядя на нее сверху вниз и пряча руки в карманы джинсов.
— Ты уверен, что не хочешь сбегать в уборную, пока мы не сели? — Кайла улыбается еще ехиднее, стараясь не скалиться совсем уж дерзко. Пытаться поддеть Капитана было на удивление приятно.
— Я уже жалею, что рассказал тебе, — он закатывает глаза, но легкий намек на улыбку с мужских губ не пропадает.
— Да ладно, можно подумать, в этом есть что-то зазорное. Когда я впервые перенесла танк на расстояние четырех метров, заблевала всю площадку. Доктора даже забеспокоились, что поймала ротовирус.
Райс прерывается, когда улыбчивый парнишка откидывает оградительную решетку и очередь впереди них приходит в движение. Забывает разом и о давней истории, и о том, что хотела рассказать ее, чтобы поддержать мужчину рядом.
С трудом сдерживает желание растолкать впереди стоящих и из последних сил дожидается их очереди, садится в вагончики. Давит судорожную улыбку, пока работник осматривает надежность креплений, проходя вдоль составов, и через раз косит на Стива предвкушающий взгляд.
— Ты сейчас выглядишь, как ребенок, готовый лопнуть от восторга, — бурчит Роджерс, пытаясь удобно устроить руки. Ему крепление пришлось немного перенастраивать, чтобы вместить мощную фигуру.
— А ты выглядишь, как человек, отчаянно пытающийся спрятать страх, — Райс хохочет над очередной гримасой на мужском лице и позволяет себе то, чего раньше не позволяла.
Нагибается в сторону, вытягивая руку, и едва ощутимо щелкает Капитана по самому кончику носа.
Стив вздрагивает, бросая в ее сторону недоуменный взгляд, открывает рот, чтобы сказать что-то, но вагончики приходят в движение, и Кайла намеренно отворачивает светящееся озорством лицо, устремляя все внимание на начавшееся развлечение.
Когда вагончики ныряют в первый вираж, Кайла едва не срывает голос, хохоча во всю мощь легких.
— Ты ненормальная, — посмеивается рядом Роджерс, когда она заходится очередным приступом смеха.
Что ж, возможно, на фоне других девчонок и даже парней, не сдерживающих визги и крики, она, ухахатывающаяся на манер пациентов психбольниц, могла выглядеть самую малость необычно. Кайла не комментирует — лишь смеется громче. Не стоит Стиву знать ее маленький секрет — смех и улыбки ее защитная реакция. Зачем знать такое, чтобы потом гадать, что кроется за очередным смешком. Пусть лучше чистосердечно считает ее беззаботной хохотушкой.
Роджерсу с трудом удается отговорить ее от второго круга. Доводы разумны: пока они отстоят многолюдную очередь, парк наверняка закроется и они не успеют посетить другие аттракционы.
В лабиринте страха Кайла отчаянно пытается заставить Стива испугаться, но Капитан, прошедший куда более страшные испытания, лишь кривит губы в насмешливой улыбке и смотрит на нее, как на разбаловавшегося ребенка. Быть может, так Кайла и выглядит, но ей так весело и так плевать впервые за долгие дни, что она даже не обращает на это внимания.
До лабиринта зеркал они добираются в самом конце, сразу после карусели с детскими конями, на который Кайле так и не удалось затащить Роджерса, сколько она ни старалась. И она даже не поняла, в какой момент из отражений вокруг пропала рослая фигура Стива, оставив лишь ее невысокую.
Одетая в чуть великоватые брюки, безразмерную серую футболку с символикой Чикаго-Буллз, такую же намеренно большую куртку темно-горчичного цвета. С лихорадочно блестящими глазами, раскрасневшимися от веселья щеками и черной банданой, скрывающей последние следы ее слабости. Широкая, белозубая улыбка медленно сползала с множества одинаковых лиц вокруг, пока Кайла рыскала взглядом по этим копиям, так знакомо глядящим на нее из зазеркалья.
Она и не поняла, в какой момент странная забава перестала быть потешной. В какой момент в груди зародилась эта странная тревога. Просто вдруг начала вертеться вокруг своей оси, пытаясь понять, где именно выход. Метнулась в ту сторону, где отражение, казалось, находилось дальше остальных, и лишь в последний момент додумалась подставить руки, чтобы наткнуться на прозрачную преграду.
Райс с трудом находит выход в длинный зеркальный коридор, чувствуя, как колотится сердце в самом горле. Отчетливо наваливается трусливое желание покинуть коридор с помощью сил, но Кайла давит его в себе, прекрасно понимая, что здесь же могут быть камеры, а она изначально заходила, не скрывая лица. Но с каждой секундой здравый смысл крошился по крупице.
— Стив? — робко зовет она в полутьме и окружении собственных копий, малодушно стараясь не вглядываться в отражения собственного лица.
«Успокойся, — самой себе приказывает она, едва шевеля губами. — Ты опытный агент, такая ерунда не должна заставлять тебя нервничать. Вот здоровенная дурмашина, стреляющая огнем — пожалуйста. Но не это».
На краю периферийного зрения мелькает что-то, что явно не является ее отражением, и Кайла бросается наутек, напрочь забывая и о рациональности, и о собственной крутости и подготовке. Просто бежит, надеясь убраться как можно дальше.
Сворачивает, проносится метры и снова бежит. По ее ощущениям многим дольше, чем может занимать подобный аттракцион в парке, и так битком забитом разными каруселями и павильонами развлечений. Далеко не сразу ей удается заставить себя остановиться. Только когда отражений вокруг становится больше пятнадцати и паника внутри подхлестывает с поразительной силой, она вдруг быстро успокаивается. Словно кто-то разом нажал какой-то рубильник.
Просто замирает, чувствуя, как в горле клокочет сердцебиение и как пересохло во рту. Настороженно всматривается в собственные отражения, через силу заставляя мозг подавить необоснованный страх, отключивший разум. Считает про себя до пяти и обратно, медленно и старательно втягивая воздух. Так же неторопливо выпускает его сквозь слегка приоткрытые губы.
Перехватывает собственный взгляд в отражении слева, с горькой усмешкой понимая, как жалко выглядит в этот момент: побледневшее лицо, лихорадочно-красные пятна на щеках и шее. И эти большие, перепуганные глаза потерявшегося ребенка.
Становится едва не до слез смешно, но она давит этот порыв расхохотаться, потому что это не принесет сейчас никакого результата. Выдыхает до упора, до болезненного спазма в легких, переводя взгляд в другую сторону. И едва не вскрикивает, заметив постороннего.
Высокого, одетого в классику мужчину, пытливо изучающего ее откуда-то из отражений. Смутно знакомого. С далекой от моды гладко зачесанной назад прической из длинноватых черных волос.
Ей требуется пять ударов собственного сердца, чтобы понять, что в ближайшем обозримом пространстве только его отражение. И еще — что она его уже видела. Пару недель назад, на базе в Нью-Мексико.
— Вам что-то нужно? — наугад спрашивает она, периферийным зрением пытаясь отследить, где именно выход из зеркального кармана.
Незнакомец улыбается колко, почти издевательски. Склоняет голову к плечу, разглядывая ее от лица до самых носков ботинок, словно диковинную зверушку. Сцепляет руки перед собой, совершенно не собираясь отвечать на ее вопрос. А может, просто не услышав его — кто знает, как далеко на самом деле он был.
— Ладно…
Кайла отступает, отворачивается, но так, чтобы периферией видеть непонятного типа. Ведет кончиками пальцев по отражениям, понимая, что в какой-то момент зеркальных копий мужчины становится все больше.
Пульс снова подскакивает, хотя Кайла отчаянно старается не напрягаться раньше времени, пока нет явной, выраженной угрозы. Тип просто пялится. Быть может, это один из сотрудников Щ.И.Т.а, каким-то образом оказавшийся в том же парке, что и она? Может, он узнал ее и решил понаблюдать, видев тот ее сумасшедший, трусливый забег?..
— Кайла, — Стив, неожиданно появившийся из-за очередного зеркала, заставил ее вскрикнуть. — Прости. Ты напугалась?
Райс вместо ответа оборачивается, пытаясь отыскать странного незнакомца, но позади нее лишь отражения их с Роджерсом. И если в зазеркалье ее копии настороженно рыскают глазами по периметру, то все копии Стива смотрят на нее, и во взгляде сквозит неприкрытое удивление.
— Все в порядке?
— Я тут… — она давится словами, почему-то в последний момент передумав говорить правду. Растерянно возвращает взгляд на замершего перед ней Капитана, отмечая, что руки того протянуты так, словно вот-вот готовясь схватить ее. Зачем бы? — Ничего, просто, кажется, потерялась.
— Да, я тоже поначалу запутался, — он улыбается, кладя наконец одну из ладоней ей на плечо. И прикосновение обжигает даже через два слоя одежды. — Но вспомнил про правило левой руки. Нашел выход. Идем? Я тебя выведу.
Он посмеивается, нашаривая ее ладонь. Тянет, не дожидаясь ответа, и в отражении по бокам Кайла видит, как он снисходительно качает головой, не стирая с лица доброй усмешки. А она позволяет себе бросить опасливый взгляд назад, чтобы убедиться, что там ничего. И видит лишь собственный недоуменный взгляд.
***
— Эм… Мерцающая, да?
Кайла глядит в лицо шерифа сквозь затемненное забрало шлема, скупо кивая на вопрос. На лице мужчины со смешными моржовыми усами прорва недоверия и озабоченности. Не мудрено, когда за спиной у тебя целый банк, полный вооруженных ублюдков и кучи заложников, а вместо нормального переговорщика или других толковых специалистов к тебе посылают какого-то непонятного… Супергероя. Райс могла понять смятение полицейского.
— Не знаю, чем ты там можешь нам помочь, но мы уже три часа пытаемся подобраться к этим засранцам, и благодаря некоторым идиотам у нас уже пять трупов.
Кайла раздраженно цыкает, решительно шагая вперед и бортуя плечом невысокого мужчину. Хилл предупреждала, что на объекте уже есть жертвы, но услышать этому прямое подтверждение от очевидца событий… Воспринимается иначе.
— У вас есть кадры изнутри? — голос звучит искаженно из динамиков шлема, многим грубее, почти по-мужски, но из-за фигуры сложно не догадаться о ее половой принадлежности. Впрочем, на свое звучание ей сейчас откровенно плевать.
Она решительно вышагивает к фургончикам переговорщиков, стараясь попутно оценить расстановку полицейских по периметру здания. Примечает любопытные лица офисников, выглядывающих из окон зданий вокруг банка.
— Почему гражданских не вывели из соседних зданий? — Кайла коротко машет в сторону офисных зданий, окруживших атакованный банк. Заскакивает в один из фургонов, совсем не обращая внимания на недоуменные взгляды оперативников.
— Не успели, — недовольно бормочет за ее спиной шериф.
— Так выведите, пока террористы в тир не решили поиграть, — бросает коротко и зло, надеясь, что деформация ее голоса не исказит звучащее в нем недовольство.
Заглядывает в мониторы, понимая, что кадров с камер внутреннего наблюдения слишком мало, чтобы оценить расположение врага внутри. Склоняется ближе,= над одним из замерших в кресле сотрудников полиции, даже не замечая, как заставляет того напрячься.
— Почему камер так мало?
Тянется в сторону, без спроса пихая в разъем принесенную флэшку. Не обращая внимание на возмущение мужчины рядом щелкает по клавише, позволяя программе с флэшки подключить прямую трансляцию записей ей в шлем.
— Так банк новый, небольшой.
— Отличное оправдание, — бурчит она, отталкиваясь от стола, чтобы метнуться к выходу. — Сколько напавших?
— По нашим подсчетам около семи.
Райс кивает, параллельно выщелкивая по панели управления шлемом на нарукавнике. Выводит на экран шлема изображение плана здания.
Проверяет, насколько легко расщелкиваются крепления кобуры. Подтягивает ремни на броне костюма, убеждаясь, что в ненужный момент ничего не помешает движениям.
Поначалу все идет гладко. Райс успевает выцепить трех из девяти, как оказалось, террористов, прежде чем происходит то, к чему она оказывается не готова.
Когда окна на мансарде высоко над головами трясущейся от страха толпы людей разбивается, обрушиваясь на всех дождем осколков, Кайла не сразу реагирует. Хватает одного из прохаживающихся по залу людей за лицо, перекрывая рот во избежание криков, утаскивает его в закуток, одним душевным ударом по затылку избавляя от сомнительного сознания. И вздрагивает от серии хлопков, предвкушая худший итог — кучу мертвых среди заложников, потому что кто-то ее заметил.
Реальность оказывается лучше и отчасти хуже, чем она может предположить: шестерка оставшихся бандитов едва ли уже может кому-то навредить. А вот золотисто-красный не-робот, замерший посреди зала с все еще трусящими гражданскими, очень даже жив и в сознании.
— Давайте-давайте, — слышит она сильно искаженный голос Тони, не торопясь покидать своего укрытия. — Можете топать к выходу. Никто вас больше не обидит, папочка Старк об этом позаботился!
Он машет руками, призывая людей подняться с пола и поторопиться на выход. И Кайла почти ускользает в телепортацию, стремясь покинуть место событий, когда слышит голос из главного холла банка:
— Так и будешь от меня бегать? Может, поговорим?
Ей требуется несколько долгих минут, чтобы собраться с силами и мыслями и шагнуть из-за угла.
Тони не особо обращает внимания на неуверенно стекающихся к выходу людей. Только шагает к ней ближе, позволяя забралу шлема открыть лицо, напряженно вглядывающееся в ее сторону.
— Даже не поздороваешься? — неуверенно и почти обвинительно тянет Старк, делая еще один шаг ближе.
Кайла не торопится отвечать, демонстративно склоняя голову к плечу, показывая, что слушает.
— Это ведь даже несерьезно, — Тони отпускает смешок, нервный и злой, кривя губы и глядя на нее во все глаза. — Да, быть может, я повел себя не совсем… Корректно. Но согласись, не пойди я на эту хитрость, и ты бы еще долго пряталась за отговорками и откровенной ложью…
Не то, что ей хотелось слышать. Не то чтобы ей вообще что-то хотелось от него слушать, но явно не эти неловкие попытки оправдать собственную подлость, которая не имела никаких реальных обоснований.
Кайла отворачивается, просто чтобы показать, что вот-вот уйдет. Слышит, что за спиной мужчина начинает говорить что-то еще, но не вслушивается в слова, позволяя силе перебросить ее в необходимую точку координат.
Что ж, Щ.И.Т. не был доволен регулярным вмешательством Старка в дела, в которых сами предпочитали принимать участие, но пока ничего, кроме закатанных глаз Марии Хилл при докладе, об этом не говорило.
Кайла отчиталась так быстро, как смогла. Торопливо переоделась в повседневную одежду, упаковывая броню в рюкзак, попыталась было проскочить до выхода, но почти у самых дверей была перехвачена недобро улыбающимся Броком.
— Далеко собралась, красавица? — вкрадчиво уточнил мужчина, цепко обхватывая крепкими пальцами ее плечо. — Фил сказал, ты вернула форму, и начальство требует твоей полной боевой готовности.
— Рамлоу, давай завтра, — Кайла поморщилась, когда пальцы на плече сжались сильнее. — Ну или нет. Пошли…
Вот уж что было весьма стабильным в ее жизни, так это странная, необъяснимая даже неприязнь со стороны командира СТРАЙКа. Брок не менял своего к ней отношения уже на протяжении многих лет. Не поменял его, и когда она вынужденно выпала из программы тренировок, разом впав в немилость всей верхушки. И этим днем с особым упоением размазывал ее по матам.
Впрочем, стоит отдать ей должное, в этот раз держаться против него удавалось многим дольше, чем те же пару лет назад. Кайла подсекала ноги, проворачивала обманные выпады, чтобы в следующее мгновение как следует съездить коленом или локтем по мужскому лицу. Применяла болевые захваты и выверты, чтобы память о их спарринге осталась с бешеным псом как можно дольше. И не могла сдержать удовлетворенной усмешки, когда мужские губы на выразительном лице особо заметно кривились от болевых ощущений.
— Тебе стоит прикупить краски, — бросает Рамлоу в конце их тренировки, когда Райс осторожно промакивает ссадину на губе чистой марлей, а сам мужчина стягивает с кулаков эластичные бинты.
— Что? — Райс не сразу прерывает свое занятие. Только когда на белой ткани не остается красных пятен, наконец поднимает глаза.
— Твои волосы. Ты седеешь, малявка. Рановато, конечно, но с нашей работой немудрено.
Райс касается колючего ежика волос недоверчиво, зарываясь пальцами в короткие волоски. Ерошит их недоверчиво, словно на ощупь действительно может отыскать упомянутую седину.
Немудрено было пропустить. Она уже вторую неделю намеренно избегает всяческих отражений. Оправдывая тем, что попросту не хочет смотреть на эту прическу, которая ей самой совершенно не нравится. И только где-то глубоко в душе причина звучит совершенно иначе.
— Тебя забыла спросить, — с опозданием огрызается она, наконец выпадая из забытья.
Рамлоу, замерший у выхода из тренировочного зала, смотрит прямо и тяжело, и Кайла даже в какой-то момент верит, что сейчас он вернется и не только расшибет ей губы в кровь, но и поставит минимум один фингал под глазом. Но старый и далеко не добрый наставник только усмехается, отводя от нее взгляд, и наконец оставляет девушку одну.
