Голделл

Голделл направлялся прямиком в старую больницу. Его настроение абсолютно отсутствовало, голова пустела, но… Как же ему хотелось жизни! Он не ощущал этого в полной мере, но где-то в его крайнем уголке души пряталось это чувство. Он подошёл к старому зданию, которое теперь было полным людьми, и с удивлением обнаружил, что внутри очень неспокойно. Конечно, для таких мест характерны и гомон, и крики, но сейчас всё здание просто бурлило! Голделл забеспокоился, ведь это вполне могло быть следствием вчерашней ужасной ситуации, и стал с трудом протискиваться внутрь. Основную массу этих собравшихся здесь людей составляли бедные подростки, которые часто околачивались вокруг здания в поисках мелкого заработка или внимания молодых помощниц. Немногим меньше было и пожилых людей, которые собирались здесь не столько ради помощи, сколько из желания посудачить друг с другом. Голделл, обходя толпу, старался привнести в неё как можно меньше хаоса. Так как он был довольно развит физически, а к тому же ловок, он проник в основную часть сего скопления народа и завёл беседу с, казалось, самым активным сплетником. Это был мужчина лет пятидесяти, всё ещё красивый и неплохо сложенный. Сильно выделяющиеся круги под глазами, конечно, прибавляли ему в возрасте, но Голделл разумно посчитал, что мужчине повезло. — Что здесь происходит? — спросил молодой человек. — Да как же в такой сумятице что-нибудь узнать! — говорил мужчина стоящему неподалёку человеку, очевидно, не заметив и не услышав Голделла. — Сэр, я спросил, что здесь происходит! — принёс Голделл более громко. На этот раз мужчина его услышал. — Неужели не видно? Сама госпожа Шарле прибыла сюда. Оказалось, что она тайно была здесь с самого утра, но незадолго до её ухода какая-то девчонка рассказала об этом всей округе! С какой стати такой важной даме приходить сюда, в эту развалюху? — вновь обратился мужчина к своему собеседнику. Голделл понял, что большего он не узнает, и решил, что имеет право быть принятым сейчас. Как и предполагалось, вход охранялся. Шарле не могла прийти одна, по крайней мере, пока её не раскрыли. У самой двери стоял мужчина в чёрной маске, таком же чёрном камзоле и плаще с капюшоном. В его руке блестел кинжал, а из-под плаща выпирала сабля наподобие турецкой. Хотя его лица не было видно, но аура от него исходила такая угрожающая, что даже самые ярые любопытные сплетники и подростки не решались прорваться через эту единственную охрану. Голделлу от этого взгляда тоже стало не по себе, и он на всякий случай нащупал свой кинжал. Убедившись, что он благополучно оставил его в Аленгрегхеме, он забеспокоился ещё больше, ведь теперь кто-нибудь, кому это нужно, сможет по этому изделию добраться и до него самого. Голделл очень страшился предпринимать второй поход в Аленгрегхем, но делать было нечего. Сейчас его задача — пробраться через эту дверь. — Господин, вы видите, сюда нельзя, — пока что спокойно, но с невыразимой яростью произнёс воин-охранник. Голделл прошептал ему на ухо только «Мне срочно нужно увидеть графиню, я знаю, что произошло и что стало с мадмуазель Люси». Охранник побледнел так же, как пару мгновений назад краснел от ярости, и отошёл. Голделл прошмыгнул в проход и оказался в кабинете Бриля. Последний удивлённо обернулся, но промолчал. Неподалёку от него сидела красивая, но заметно высохшая женщина лет сорока, в длинном плотном тёмном плаще с таким же капюшоном, как и у охранника. Ничего вычурного и дорогого Голделл в её одеянии не обнаружил, но понял, что это и есть графиня Шарле. Люси лежала рядом, не смея поднять глаза, уже очнувшись и даже пытаясь поесть. Голделл, войдя в кабинет, поклонился и подошёл к Брилю. — Извините, что прерываю ваше единение, но я пришёл к вам за советом. Надеюсь, вы не откажете мне в этом, — произнёс молодой человек, бросая вежливый взгляд на графиню. — Это тот самый Алан Аглер, который принёс мадмуазель Люси сюда, — сказал доктор, обращаясь к той же графине. — Ах, это вы… — ответила Шарле, и глаза её наполнились слезами. Она всё это время провела в волнении, и теперь, хотя и держалась она с мастерским спокойствием, ей было необходимо хотя бы немного поплакать. — Дорогой Бриль, — сказала она, на этот раз обращаясь к доктору, — не могли бы мы с сэром Аглером где-нибудь уединиться для разговора?.. Бриль вздохнул и ответил, что рядом есть служебное помещение, войти в которое можно только через непосредственно его кабинет. Он подошёл к небольшой двери у своего стола и открыл её маленьким ключом из связки. Помещение было доверху заполнено бытовыми мешками с непонятными склянками и явно уже не новыми приборами. Голделл зашёл туда, а затем и графиня, дверь за которой доктор закрыл, но не запер. Воцарилось неловкое молчание, прервала которое Шарле. — Бриль рассказал мне о том, что вы ему поведали. Я бы хотела услышать это лично из ваших уст. — Я с удовольствием расскажу вам об этом, графиня, но… Мне нужно залог того, что вы не используете мои слова против меня самого, — сказал Голделл и напрягся, ожидая ответа. — Залог? Если вы не виноваты и, как уверяет доктор, спасли мою дочь, то я могу обещать вам моё покровительство, даже больше того!.. Я могу представить вас ко двору, назвать вас своим сыном, дать вам денег, что угодно! Но лучше бы она умерла, моя девочка, — вдруг произнесла графиня и заплакала, — теперь ничто ей не поможет… Что же ей делать? — Успокойтесь, графиня, я расскажу вам всё, и будьте уверены, всё образуется, — с оттенком нежности сказал Голделл и выждал немного времени, пока Шарле не успокоилась и обратила на него свой взгляд. — Ничто из названного вами мне не нужно, но моя просьба будет более личного свойства, поэтому я назову её вам позже. Моя совесть не позволяет мне мучить вас далее, — произнёс он и остановился. — Поведайте мне всё, всё, Сэр Аглер, даже если это что-то нелицеприятное… — Да. Голделл снова выждал немного и начал. — Как вам сообщил доктор Бриль, я Алан Аглер, приезжий из другого государства. Проще говоря, я обыкновенный сплетник, почти что торговец информацией. Я жил на границе между двух государств, поэтому мне пришло в голову совершить путешествие в столицу, чтобы узнать, правдивы ли слухи о том, что король умер. Выбрав себе попутчика, я отправился в путь и через некоторое время прибыл на место. Тогда, узнав, что слухи не наврали, я решил провести в своём родном городе пару дней и остановился в одной из квартир, сдаваемых в аренду. Я осматривал город целый день, и к ночи предстал перед Аленгрегхемом. Признаться честно, я не верил в слухи, связанные с этим местом, и мне пришло в голову проверить, верны ли они. Я забрёл довольно недалеко от начала квартала, как услышал крик. Как вы понимаешь, он принадлежал мадмуазель Люси. Я, конечно, страшно испугался, но не смог пройти мимо. Я вошёл и увидел, как какой-то мужчина, которого, правда, сейчас уже нету в живых… В общем, я отнёс бедную Люси сюда, потому что это единственное место, в которое может обратиться любой человек. Голделл тихо вздохнул и напрягся. От дальнейших слов графини зависела его будущность, а портить её ему отнюдь не хотелось. Как видно, он наплёл с три короба и только часть с изнасилованием пересказал. Конечно, такая ложь была ему неприятная, но он оправдывал себя тем, что он и правда поехал с Обри от нечего делать и по такой же причине произошло с ним всё остальное. Но не мог же он признаться, что на самом деле он наследник королевства, ввязался в какую-то интригу, а главное, что он знал человека, который совершил этот ужасный проступок. Решив, что не так уж и нечестно поступает, Голделл приготовился. — Я не прошу вас ни о чём другом, кроме как держать всё это в тайне, — прерывающимся голосом произнесла Шарле. — Я заплачу́ вам столько, сколько нужно, пожалуйста… — Разумеется, я никому ни слова не скажу. Я не вымогатель и помог вашей дочери не ради награды. Вопрос моей чести — тайна мадмуазель Люси, — гордо сказал Голделл, жалея бедную женщину. — Но вы говорили о какой-то просьбе… — Да, она не принесёт вам никакого вреда. Обычный пустяк… — произнёс Голделл и задумался, как бы получше выразиться. — Не могли бы вы рассказать мне о причине смерти короля? — Этот вопрос сложен, — хмуро ответила графиня, — но я обещала вам, что выполню эту просьбу… Так вот, держите её в строжайшем секрете… Король умер совершенно своей смертью. Так вышло, что я вместе с одной девушкой была рядом в тот момент, когда Его Величество испустил дух. Возможно, виной тому его возраст, или же крайне напряжённое положение в политике… Вы ведь догадываетесь, что сейчас происходит, — Шарле, настроение которой начало возвращаться, была женщиной, а даже самая хмурая женщина любит иногда поболтать. — Вы торговец информацией, а значит, слышали о некой организации «Стрелков». Вернее, это не организация, а всего лишь сборище сектантов, которые часто развешивают листовки и читают проповеди на улицах, — на этих словах Голделл сделал «умное лицо», чтобы дать понять, что он об этом слышал. — Я, как-никак, при дворе имею место, да и король всегда был ко мне милостив. Так вот, дорогой Аглер, ни за что, ни за какие деньги не присоединяйтесь к этим людям! Мне единственный раз в своей жизни довелось говорить с таким вот «Стрелком». Именно после этого разговора моя дорогая Люси… — произнесла Шарле и снова залилась слезами. Голделл, однако, на редкость хорошо её понимал. И «Стрелки» были ему тоже знакомы. Ещё во время жизни с Айрой он часто замечал, как в их небольшом городе на огромной доске объявлений висела маленькая и довольно непривлекательная страница из какой-то старой книги, переписанная от руки и сдобренная комментариями различного рода. Голделл, будучи Аланом, несколько раз читал её, и в большинстве случаев это были страницы из старых духовных книг, которые эта «рука» расписывала и утверждала, что каждое слово в этой книге — ложь. Но о том, что эти, как он считал, фанатики, объединились и творят такие вещи по всей стране, он не знал. Ему вспомнилось множество книг, которыми он зачитывался в юношестве, и он понял, что влип окончательно. Как мы говорили, он был очень умён, и только низкая самооценка, воспитанная в нём окружением, мешала ему осознать, что он, возможно, смог бы стать отличным правителем… Но сейчас в его голове сложился пазл, который поверг Голделла в трепет. Если так и есть, то он всего лишь метался от одной опасности к другой. Но сейчас ему нужно было разобраться с другой проблемой. — Спасибо, что ответили, графиня. Теперь мне ничего не требуется, и я, пожалуй, уеду обратно домой. Шарле поняла, что Голделл собирается укрыться от проблем, поэтому ничего на это не ответила. — Ну, а теперь вернёмся к Брилю, — сказала она, стуча в дверь. На стук отозвался верный доктор, следивший всё это время за девушкой. Люси, вымытая и почти при параде, сейчас показалась Голделлу весьма красивой, и он пожалел, что его сердце уже занято другой. Пара вышла, и Бриль снова запер дверь на ключ. Уже готовясь уходить, он обратил внимание на охранника, который до этого так его устрашил. Воин часто кидал влюблённые и обеспокоенные взгляды на Люси, которая с той же периодичностью глаза опускала. Голделл попросил у Бриля длинный кусок ткани и закрыл им себе лицо. Он попросил графиню сопроводить её вместе с тем воином, которого, как оказалось, звали Хантер, но что Шарле справедливо дала согласие. Так как запасного выхода из кабинета не было, двум охранникам предстояло вывести дам максимально быстро и незаметно. Для этого было решено укутать Люси в плащ и, так как она была Хантеру по грудь, скрыть её под плащом последнего. Такую странную идею выдвинул Голделл, а Хантер её только поддержал. Графиня, так как её уже раскрыли, пойдёт в середине, а Голделл с Брилем — в начале и в конце, соответственно. Итак, наша скромная процессия двинулась. Бриль вышел из кабинета и, осмотревшись, сказал, что зевак у входа поубавилось, но всё ещё достаточно. Шарле, которая спешила поскорее убраться отсюда, вышла под руку с доктором. За ними шёл Хантер, прижимая к сердцу под полами плаща Люси. Не станем описывать, как ярко краснели её щечки и трепетно билось сердце. Хантер же чувствовал себя абсолютно всесильным, и если бы на него сейчас напал тигр, то он бы его, без сомнения, разорвал голыми руками. Голделл же, как последний, замыкал процессию. Компания прошла на удивление незаметно, как вдруг Голделл заметил, как к ним присоединился какой-то мужчина. Молодой человек был уверен, что где-то видел его ранее, но сейчас ему нужно было избавиться от попутчика. Уже недалеко от кареты графини Голделл схватил мужчину под руку и оттянул его в переулок между зданием больницы и соседними полуразвалившимися домами. Возмущённый, но спокойный попутчик отряхнулся и встал перед Голделлом. Последний узнал в нём господина, которого заметил мельком, когда ехал ехал в столицу с Обри. Тогда он очень спешил и даже не извинился перед Голделлом, которого столкнул. Теперь и мужчина, видимо, его узнал, и они молча рассматривали друг друга. Первым молчание нарушил Голделл. — Сэр, вы так и не извинились передо мной за столкновение. Мужчина промолчал и, по-видимому, собрался уйти. — Нет, вы мне ответите, — произнёс Голделл и остановил мужчину. — Я слишком многим вам обязан, чтобы просто так вам отпустить! — Простите, сударь, но я не намерен отчитываться перед вами. Я очень спешу, — мужчина вновь попытался удрать. На этот раз Голделл хотел было его ударить, но кинжал, как уже было сказано, он оставил, а рукой бить было недопустимо. — Что, господин, жалеете, что оставили кинжал на месте убийства? — лукаво и с яростью спросил мужчина и тут же собрался вырваться из хватки Голделла, но последний, не смотря на изумление и испуг, не выпустил его. «Это даже не дворянин, а какой-то обыкновенный пройдоха!» — подумал он. — Мне нечего бояться. Я не из этой страны, меня никто не знает, к тому же ничего мне сейчас не мешает избавиться от тебя, — прошептал он и начал душить противника. — Ай, нет, господин Голделл, прошу прощения за всё, что сделал вам! — вдруг вскричал мужчина. — Простите меня, бедного служителя церкви! — Да ты, видать, высокая шишка, раз знаешь, как меня зовут! — прорычал Голделл, однако, не пытаясь ослабить хватку. — Подождите, если вы убьёте меня, то вам не выжить и пары дней! Я хочу сказать вам кое-что важное! — прошептал мужчина, и Голделл, заинтересовавшись, отпустил его. Дело принимало очень серьёзные обороты, а никакой репутации и поддержки у него не было. Его противник был, без сомнения, пройдоха и плут, но нельзя было недооценивать человека, который знает твоё имя.