POV Камидзе Тома
Кто же такие абстракты? Существа превосходящие Богов? Или же просто потерянные души, погрязшие в иллюзиях, но имеющие невероятную, сверхъестественную силу? Перед нами сидят двое из них. Елена — воплощение Искусств и Фантазии. И Сайкель… Гордый, но больной и искореженный чем-то…
— Кхе-кхе, вы наверное имеете ко мне или Елене множество вопросов, на которые можете получить сотни тысяч ответов и все они будут истинны, — заявил Сайкель, массируя виски.
Даже это, казалось бы, простейшее действие дается ему явно с большими усилиями. У него нечто вытекает изо рта. И из глаз. Это нечто черное, в чем будто содержится часть души Сайкеля.
— Что вы имеете ввиду под сотнями тысяч ответов? — спросила Мисака.
Сайкель хотел было ответить, но закашлялся.
— В каждой новой Игре существует своя уникальная и отличная от других система. Я и Сайкель жили еще до образования вашей системы или системы, созданной им, а потому мы всегда можем обосновать что угодно с позиции другой системы. Той, которой уже давным-давно нет, — ответила Елена.
— Другой системы? — переспросил я.
— Другой миропорядок и мироустройство. Она просто иная. То, что вам кажется обычным, там может быть чем-то недоступным и магическим. А то, что вам кажется нереальностью там — вещь, доступная любому, — пояснила Елена.
— Скажите, Василиса, абстракт Баланса, что с ней? Почему она пришла в наш мир? И почему она нас так ненавидит? — спросил я.
— Хм… Понимаете, — задумалась Елена.
— Василиса проклятая душа. Когда ее лишили родных — она кричала. Когда ее лишили Родины — она умоляла. Когда ее лишили любимого — она плакала. В последний раз. Василиса ненавидит не вас, нет, для нее это слишком мелочно. Она слишком выше этого чувства, ибо по-настоящему она ненавидит лишь Его — Зла Отца. Просто она распространяет свою ненависть к Нему на всех вокруг, включая вас. Василиса ошибочно считает Себя самой несчастной на свете, а потому думает, что априори имеет право утолять свою Боль за счет других. Я стала абстрактом очень давно, но гораздо позже Василисы. Пусть сейчас наша разница в возрасте смотрится довольно комично, но тогда это было очень существенно. Она — творение того мира, который даже мне противоестественен. Известно выражение в тихом омуте черти водятся. В ее случае оно полностью истинно, ибо самые отъявленные злодеи получаются именно из тех, кто верил в Добро и эту веру потерял, — произнесла Елена.
— Вы считаете Василису злодейкой? — спросила Мисака.
— Зло бывает разным. Зло может быть абсолютным, может быть вынужденным, может быть во имя Добра. Это вообще очень противоречивое понятие. Но саму себя Василиса считает бессильной злодейкой, над которой насмехается судьба тем, что забрала у нее все и позволила жить вечно… — заявила Елена.
— Она и бессильная? Да это издевательство! Она с легкостью издевалась над всеми нами без каких-либо проблем… — сказал Акселератор.
— Поверьте, Василиса — далеко не самое страшное, что может встретиться в этой бесконечной сказке… — ответил пришедший в себя Сайкель.
— А что же тогда может считаться по-настоящему страшным? — спросил я.
Елена и Сайкель посмотрели на меня. Оба вздохнули.
— Его имя не стоит в слух даже упоминать, даже в мыслях. Это очень опасно. Сейчас он в темнице, но рано или поздно он придет и устроит апокалипсис.
Каин. Такого его имя, дарованное при рождении матерью. Такого имя того, кто первым совершил тягчайший грех на свете — убийство. И убил он именно ту, кто дала ему жизнь. И уничтожил свой мир. Убил идеал. Осквернил суть каждого. Лжи Отец. Греха Отец. Тьмы Отец. Зла Отец. Это немногие его титулы, но они ярче всего отражают суть, — шепотом сказала Елена.
Она до сих пор боится его…
— Это… — я хотел было произнести его имя, но тут же меня скрутило.
Черт! Правая рука потянулась ко рту и развеяла нечто сверхъестественное…
— В этом и причина. На его имя наложено табу. Ты не развеял его, ибо наложено оно было Абсолютным Богом, ты просто снял с себя эффект от лишнего произнесения Его имени, — заявила Елена.
А раньше об этом сказать было нельзя?!
— Почему Абсолютный Бог сделал это? — спросил я.
— Закон решил, что забвение — лучшее наказание для первого злодея. Ведь он алкал славы, а теперь лишь никому неизвестная страшная сказка, — ответил Сайкель.
— Закон? — переспросил я.
— О Нем вам действительно лучше не знать ничего, — ответила Елена.
— Хе-хе, Елена, ты все еще думаешь, что этому миру не
все равно? — спросил Сайкель, вновь откашляв ту субстанцию.
— Почему нам должно быть все равно на это? — спросила Мисака.
— Тот, кто является нынешним
задающим правила не остановится ни перед чем. Я не осведомлен о его планах на ваш мир, но… Вы обречены! — два простых слова будто уничтожили мир.
Мы… Обречены?! Почему?! Кажется я это вслух сказал.
— Деточка. В свое время я отказался от своей силы, власти и самого главного — всесилья. Добровольно. Меня никто к этому не принуждал. Но после своего возрождения на некоторое время я смог вернуть себе свое былое величие. Пусть и в урезанном виде. Именно так я и смог убить Аетерну, иначе мне бы ничего не светило, — заявил Сайкель.
Аллес очень громко скрипнул зубами.
— И знаешь, что сделал Иннанис со всей моей силой? Силой существа на порядки превосходившего Василису? Силой существа, рожденного для полета в небесах? — спросил Сайкель.
— И что же? — с трудом спросил я.
— Он просто не заметил ее. Он не увидел моего сопротивления. Он не получал урона от моих атак. Он не посчитал нужным даже уничтожить мои концепции, ибо они просто на него не работали. Он с невероятной легкостью победил меня и отобрал всю мою ненадолго восстановленную силу. Только Чудо спасло меня от смерти в тот день. С того момента я, существо создатель Всего Миропорядка, тот, кто пожертвовал своими крыльями в небесах, стал лишь тенью тени себя прежнего. Я лишь жалкий больной старик, который ели-ели способен колдовать. А с того момента Он стал настолько сильнее, что превосходит себя прежнего настолько же, насколько Бог выше человека. Если не на большую величину, — заявил Сайкель.
С каждой его фразой у меня пробегал табун мурашек… Почему все они говорят, что борьба бессмысленна?
— Сайкель! — сказала Елена.
Он упал навзничь тяжело дыша. Послышался ужасающий крик. Крик души… Крик чего-то невероятно страдающего… Из тела Сайкеля вырвалось невероятно несовершенное, но при этом одновременно идеальное крыло… Крыло Бога. Настоящего. Казалось, что эта атака должна была испарить все вокруг, но моментально мы оказались защищены огромным щитом. Елена призвала броню и щит, который пусть и с трудом, но сумел подавить это крыло. Ничего не разрушено… Елена отозвала артефакты, вернувшись к прежнему виду.
Сайкель продолжил откашливать… Дрянь. Она начала течь с его тела, на его теле открылись раны из которых полилось это нечто…
— Вот же упрямый идиот! — Елена бросилась к Сайкелю, расстегнув его смокинг…
Там ничего нет! Ни плоти, ни органов… Только дрянь! Огромное количество этой дряни! Внезапно все остановилось… Время. Пространство. Дрянь расступилась… Тело Сайкеля моментально испарилось. Внутри него оказалась звезда. Огромная звезда, которая парадоксально так похожа на гуманоида… Истерзанного, исхудавшего. Из него будто вырвали все важные части… Внезапно будто весь мир озарил всплеск энергии… Сайкель вновь появился. Теперь он выглядит «всего лишь» лет на семьдесят…
— Так и знал, что в этом мире я найду нечто, что хоть немного, но облегчит мое состояние… Эоны… Это просто нечто чудесное! — заявил Сайкель, рассмеявшись.
Внезапно в телепортационной вспышке появилась Отинус. Она посмотрела на Сайкеля и отшатнулась.
— Что. Ты. Такое? — спросила она.
— Как мило. Ты способна заметить мою истинную форму. Но успокою, вся ее сила мне недоступна. И более никогда не будет доступна. Ибо я отказался от этого! — заявил Сайкель, вновь оперевшись на появившуюся трость.
Что с ним стало?
— Ты отказался от Такой Силы? — переспросила Отинус.
— Такая Сила, как ты выразилась лишь проклятье. Ибо она бесполезна и бессмысленна, когда нет никого, кто может понять тебя и стать тебе по-настоящему близким, — ответил Сайкель.
— Что с вами? И что вы сделали? — спросил я.
— Разумный вопрос. Я бы даже сказал своевременный. То, что вы видели было моим финалом. Одним из тысяч финалов, которые я уже пережил. Боги-абстракты бессмертны. Абсолютно. Нас нельзя убить. И я несмотря ни на что остаюсь им. Но проклятье аналогичного мне уровня. Поэтому оно меня убивает, ввиду того, что я деградировал. Но после смерти я моментально перерождаюсь… Удобно, не так ли? Хотя на самом деле прошло три часа. Но этот срок ничтожен. Просто моя абстрактная форма неудобно поглотила все ваше восприятие, — произнес Сайкель.
И действительно! По часам прошло три часа двадцать три минуты!
— Что ты сделал с эонами? — спросила Отинус.
— Ха-ха! Ты заметила, магический Бог? Ты заметила, что мир изменился? — сказал Сайкель.
— С моим восприятием это трудно не заметить… — ответила Отинус.
— Я — Бесконечная Сменяемость. Как бы я не потерял в силе, я остаюсь воплощением этого закона — закона изменчивости. Всегда что-то меняется. В худшую или лучшую сторону. Остановки не бывает. Никогда и нигде. И знаете, что самое главное? — Сайкель улыбнулся.
— К чему ты клонишь? — вновь задала вопрос Отинус.
— На краткий миг, которое не заметит ни одно живое существо, в миг перед блаженным перерождением, я обретаю свою истинную силу. Всего на мгновение, но этого достаточно. Ведь недаром я — процесс. Мне требовалось лишь запустить его и он пошел. Я привел ваш мир к Пику вашей силы, которая бы достигалась еще много тысячелетий. Я подарил вам шанс сразиться. Призрачный, не спорю… — произнес Сайкель.
Да что это за божественный беспредел! Они просто решают наши судьбы за нас! Почему появилось столь много всемогущих сущностей?! Раньше все было так просто, но теперь…
— Ты лжешь, а точнее недоговариваешь. Ты сделал еще нечто… Ужасное, — заявила Отинус.
— Ты проницательна. За все нужно платить. То что вы видели было следствием Его проклятья. Та неэнергия это синтез тысяч несуществующих и никогда не существовавших концепций, объединяющих также Тьму, Зло и Пустоту. За счет этого и произошло развитие… — произнес Сайкель.
— Что ты натворил?! — крикнула Елена.
— Я даровал им шанс. Малюсенький, — ответил Сайкель.
— О чем вы?! — крикнул я.
— Сайкель! Ты даровал этому мир неэнергию и концепцию полностью чуждую даже твоей собственной системе! Ты осознаешь, что Закон и Пустота не простят тебе покушения на их
правила? — продолжила кричать Елена.
— Пустота уже меня ненавидит, так что его мнение можно выкидывать на помойку. А
Верен может сколько угодно кривляться со своими правилами, но истина в том, что он же и сам их нарушает больше всех! — ответил Сайкель.
— Ты настолько уверен в своем выборе, Сайкель? — спросила Елена.
— Мне надоело бояться. Мне надоело медленно подыхать в какой-то дыре. Мне надоело то, что меня считают глупым дитем, отказавшимся от своего первородного статуса и давшего развлечения на многие миллениумы. Я не кукла и не игрушка. Таков мой ответ, — жестко ответил Сайкель.
— Ты такой принципиальный… — сказала Елена.
— Сайкель, — Аллес, все это время стоявший в стороне решил таки обратиться к своему врагу, прервав его перепалку с Еленой.
— М? — Сайкель повернулся к Аллесу.
— Зачем ты это сделал? — спросил Аллес, выдохнув.
— Потому что я бунтарь. Я иду против Системы. Всегда. С самого появления абстрактов. Косвенно я потеснил с пьедестала всемогущего Бога! Разве это не достойная жизнь? Разве сам этот факт не ставит меня выше всех тех, кто просто плывет по течению и подчиняется чужим правилам? — сказал Сайкель.
— Ты осмелился назвать Его имя в присутствии непосвященных? Знаешь, Сайкель, я всегда выделяла тебя из всех других Богов-абстрактов именно за твою смелость. Ты не побоялся пойти против воли своего отца. Ты не убоялся никого. Ты никогда не боялся смерти или прекращения существования. Ты просто считаешь, что ты уже обессмертил свое Творение, я права? — спросила Елена.
— Да, Елена, все именно так, — ответил Сайкель.
Боже… Вся эта философия… Что же сделал Сайкель?
— Из уважения к мужеству Сайкеля, я отвечу на ваш немой вопрос. Сайкель подарил вам величайший дар, который только мог. Небытие. Он дал вам возможность использовать это. Используйте это с умом. Но мы увы, вынуждены вас покинуть… — сказала Елена.
Небытие? Слишком много вопросов… Что же сделал Сайкель? Я так до конца и не понял… Неужели он проклял нас тем же, чем проклят сам… Странно, но ничего подобного не видно… Ничего не понимаю!
— И почему же, Елена? — спросил Сайкель.
— Тебе нет нужды складывать голову раньше времени, Бесконечная Сменяемость. А с твоим длинным языком это произойдет уже очень скоро. Сохрани себя для будущего, — с хитрецой произнесла Елена.
— Ха… Знаешь, а я все не могу понять… На чьей же ты стороне, Фантазия? — жестко спросил Сайкель.
Елена ухмыльнулась… Она меня пугает… Она улыбнулась так нечеловечески… Так неестественно… С таким… Ожиданием.
— Ты верно мыслишь. Я — Фантазия. И мне очень интересно, что же безумный гений придумает здесь. Ибо истинного полета мысли и азарта достичь можно лишь при риске! А по поводу твоего вопроса… Я всегда на своей стороне, — заявила Елена.
— Не перестаю удивляться. Хорошо. Пойдем, Елена, — Сайкель с трудом, но все же смог открыть портал.
— Помните, вам предстоит величайшее испытание. Мы не союзники и не друзья. Я просто решил пойти ва-банк. Ибо терять мне нечего. А вам есть чего. Но у вас нет выбора. Хе-хе. Вот в чем прелесть Системы… Знайте. Час Суда придет. Но у вас теперь есть шанс отстоять ваш мир… — бросил Сайкель.
Он и Елена скрылись в портале… Акселератор в ярости стукнул кулаком по столу.
— Это просто какое-то издевательство! Опять и опять, и опять! — заявил он.
Он прав. Чертовски прав.
— Что будем делать? — спросила Мисака.
— Если все эти Боги-абстракты как-минимум также могущественны как этот Сайкель, то ничего. Я смогла увидеть его истинную форму. И она поражает. Это огромное внемерное существо. Истерзанное и израненное, но от этого его сила не перестает быть поражающей, — сказала Отинус.
— Насколько он силен? — спросил я.
— Он просто выше любого Бога. Это все, что я смогла разглядеть, — ответила магический бог.
— Вас не пугает еще один факт? — спросил Аллес, ворвавшись в разговор.
— Он назвал еще одного Бога помимо… — сказал я, не в силах рассказать в присутствии Отинус об Иннанисе.
— Отинус, я думаю тебе стоит знать о Нем… — продолжил Аллес.
— Я начинаю поражаться. Раньше, я думала, что магические Боги — высшая стадия развития. Встретив Василису, я в этом активно засомневалась. Этот же Сайкель полностью развеял мою наивную иллюзию… Есть еще… Я, Аллес, открываю клятву о неразглашении… — заявил Аллес.
Вот в чем был подвох! Хитрюга… Но даже злиться на него не получается. Возможно, это был оправдано.
— Имя его Иннанис. Он стоит еще выше в иерархии Богов-абстрактов. Ведь именно он и победил Сайкеля! — заявил Аллес.
Похоже нас ждет длинный разговор. Но он важен. Крайне важен. Ведь от его исхода будет зависеть не просто наша судьба… Нет, судьба Мира зависит от нас! И мы должны решить ее, ибо иначе… Об этом даже думать страшно!
END POV Камидзе Тома
***
Тем временем. Сады Достижений.
На роскошной террасе, которую расписали лучшие из лучших, за небольшим чайным столиком сидят двое. Первый — практически всемогущий Гейммастер нынешний. Иннанис, Бог-абстракт Пустоты. Второй — Гейммастер прошлый, Лорд Верен, Бог-абстракт Закона. А рядом, преклонив колени, стоит красивейшее и светлейшее существо на свете — Мазерлен, абстракт Чудес.
— А я ведь предупреждал тебя, Иннанис, что Мазерлен будет своевольничать в своем стиле… Ведь это его суть — даровать Чудеса, — заявил с хитрецой Верен.
— О, на этот счет можете не беспокоится, — Иннанис огорошил обоих своей фразой.
— Что вы имеете ввиду, господин Иннанис? — спросил Мазерлен.
— Абстракт Чудес, ты действовал ровно так, как я и планировал. Ты показал им Свет. А Василиса Тьму. Все просто. Она, правда, все же перестаралась, но моя сестра вовремя исправила положение… — сказал Иннанис.
— Господин Иннанис, это было так мило с вашей стороны, дать мне вновь почувствовать себя живой! — на террасу взошла женщина во вдовьих одеждах с одной седой косой и одной тускло блондинистой.
— И ты даже не в обиде на мою сестру? — спросил Иннанис.
— Ни в коем разе. Я почувствовала поражение. Я вновь вспомнила свою цель, которая с каждым Циклом постепенно все забывалась и забывалась… А уж с учетом той Игры, что вы затеяли… У меня будет шанс! — на лице Василисы застыла улыбка маньяка.
— Рад, что удалось угодить тебе, — произнес Иннанис удалявшейся Василисе.
— Давно я ее такой не видел… Нехорошее у меня предчувствие… — сам себе сказал Мазерлен.
Мазерлен встал.
— Думаю, тогда, мне нужно откланяться, господа гейммастера? — спросил абстракт Чудес.
— Да, если ты вновь понадобишься, я призову тебя, Мазерлен, — ответил Иннанис.
Абстракт Чудес также удалился.
— Ты же знаешь о визите Сайкеля? — неожиданно спросил Верен.
— Разумеется. Он и Елена наивно думают, что их детское заклинание способно хоть что-то скрыть от моего взора… — сказал Иннанис.
— Надеюсь, ты не убьешь Фантазию за это? Я все понимаю, но мне еще хочется наслаждаться творениями гениев. А без Елены это будет невозможно, а точнее затруднено, — недовольно сказал Верен.
— Верен, вы же можете посмотреть все вероятности и сценарии сами, так к чему спрашиваете? — вновь задал свой дьявольский вопрос Иннанис.
Бог-абстракт Закона лишь рассмеялся.
— Тебе в пору работать дьяволом-искусителем. Я уже отвечал. Я не хочу помереть от смертной скуки, узнав Всё. Ты так хочешь похоронить меня… — сказал Верен.
— Елена как и все вокруг являются лишь средствами. Никакой идиот не будет наказывать молоток. Точно также и она. Я просто так все подстроил, что она сделала именно тот выбор, что нужен мне. Вот и все, — ответил Иннанис.
— Неужели и я тоже инструмент для тебя и тот, кем ты можешь управлять? — спросил Верен, ухмыльнвшись.
— А вот это, вы узнаете в самом конце Большой Игры, ибо тогда потеряется весь азарт, — заявил Иннанис.
— О, поверь мне, Иннанис, я буду ждать этого… А миры… Они падут, тысячи из них падут. Ведь такова суть Игры. Одни возвышаются, а другие погибают. Азарт Игры, азарт быть Игроком, а не манипулятором, вот что я чувствую каждый миг, участвуя в том, что ты сделал. Ты действительно сделал Большую Игру по новым правилам. По крайней мере для меня… Ведь только сейчас я наконец-таки… Могу проиграть! — заявил Верен.
И от его слов даже у всесильного Гейммастера по спине пробежали предательские мурашки. Но это секундная слабость. Буквально через мгновение Гейммастер вновь оказался спокоен, как и раньше.
***
Неизвестное время и место
В безграничном непространстве Забвения висели двое. Первая — блондинка в красном платье. Второй — синеволосый мужчина в белом костюме с заляпанными в крови рукавами.
— Здравствуй, сестра, — заявил Гейммастер Большой Игры.
— Ну привет, Ини, давно ты не навещал меня, — произнесла девушка.
— Айа, ты же знаешь. Ты — единственная из всех, кто способна меня отговорить. Но сегодня я решил, что мы обязаны поговорить… — сказал Иннанис.
— Вот как, ну давай, излагай, — произнесла Аетерна.
— В мир уже сошло Зло. Ты уже видела, когда на краткий миг вырвалась его тлетворные миазмы. Это лишь начало… — начал было Иннанис.
— Ини, скажи, зачем? Ты бы смог победить Каина! Зачем обрекать на такую участь этот независимый Мир? — спросила Аетерна.
— Они помехи. А помехи необходимо устранить ради Всеобщего благоденствия будущего, — ответил Иннанис.
— Они не способны тебе помешать. Твоя игра, брат, зашла слишком далеко, ты заигрался чужими судьбами, забывая, что именно им ты и хотел даровать свободу, — сказала Аетерна.
— Я не ограничивал их свободу воли. Они просто поступают так, как я хочу. И это даже не влияние моего всесилья. Я просто просчитываю их шаги как детей. Вот и весь секрет. А итоговый выбор они делают сами… — парировал Иннанис.
— Вот как запел… — отреагировала Аетерна.
— Они мне нужны не просто для того, чтобы сдержать Сайкеля или Каина. Нет. Их мир подарит решимость. Это не мир для меня. Это мир для тебя, моя сестра, а точнее для твоего opus magnum, — дополнил Иннанис.
— Ты… — Аетерна удивилась.
Это не было притворством. Иннанис действительно не врет…
— Твое любимое дитя должно узнать о том, что такое Игра и как она может быть убийственна. Ведь только сам он сможет защитить себя в этом мире. Не вечно же он будет прятаться у тебя под юбкой! — заявил Иннанис.
— Нет… Иннанис, ради всего святого, остановись! Я очень люблю Аллеса, но я не хочу, чтобы он приобрел Это такой ценой! — крикнула Аетерна.
— Все окупится… Цель оправдывает средства… Ты же сама хотела, чтобы он получил всю полноту своей силы. Именно поэтому ты соединила в нем все, что только смогла. Но перемудрила сама себя, ибо он не смог вместить всю данную тобою силу и часть его силы заснула. Но в час отчаянья, бессилья, злабы она постепенно пробуждается… — Иннанис улыбнулся.
— Поверь мне, сестра. Коль это потребуется я уничтожу миллиарды миров. И пожертвовать одним из них ради исполнения твоего желания сделать своего сына по-настоящему сильными я вполне способен. Ведь именно за этим я и затеял все это, — сказал Иннанис.
Аетерна схватилась за голову и едва не начала рвать волосы.
— Брат! Почему ты пользуешься всеми и всем, даже мной? Неужели твоя попытка так важна? — со слезами на глазах спросила Аетерна.
— Моя попытка сделает нечто новое. И я хочу, чтобы Аллес пережил мою Игру, как я и пообещал тебе тогда. Ибо кому-то надо будет построить всеобщее Благо… И уж лучше, если алкать он этого будет всем сердцем! — глаза Иннаниса вместо привычного ярко-синего пламени засветились пугающим красным светом…
Внезапно Аетерна рассмеялась…
— Делай, что должно, и будь, что будет, да, брат? Как в старые добрые времена, когда мы решились выступить против Цикла-Сайкеля? — спросила Аетерна.
— Именно так. Аллесу пора научиться принимать собственные решения и нести за них всю полноту ответственности. Ведь только так можно будет жить в мире без Богов, рабов и господ! — заявил Иннанис.
— Ты не отступишься от своих целей, но при этом делаешь всех своими игрушками… — обреченно сказала Аетерна.
— Да, но без этого никак. Все жертвы уже заложены. Только и остается, что ожидать лучшего момента. Уже скоро начнется апокалипсис и после него наступит рассвет! — произнес Иннанис.
— Я поняла тебя, Ини, — с трудом выговорила Аетерна.
— Это тяжело, но необходимо. Я понимаю тебя, как любящую мать. Но всегда птенцы рано или поздно вылетают из родного гнезда навстречу своей судьбе. Пусть так будет и с Аллесом. Я пригляжу за ним, но пусть он сможет быть самостоятельным, ибо только так он сможет наконец-таки вырасти, — произнес Иннанис.
— Ты говоришь прямо как чертов вшивый герой, — хохотнув собственной неудачной шутке, сказала Аетерна.
— Я злодей. Злодей для всех и я этого не отрицаю. Я действую теми методами, которые никто не сможет назвать хорошими или добродетельными. Более того, я убиваю добродетель. Зато я действую эффективно и мой план может сработать. Более того, он только так сработает, — ответил Иннанис.
— И ты взял на себя эту ношу, хотя никто тебя этого не просил? — сделала последнюю попытку отговорить Аетерна.
— Кто-то должен этим заниматься. Шанс на то, что кто-либо еще пробудит силу Гейммастера и взвалит на себя эту ношу минимален. Он ничтожен. А потому это должен сделать я. Больше некому. Я получу свое наказание, но вместе с ним я получу и искупление. По крайней мере, если все получится, — сказал Иннанис напоследок, уходя.
— Знаешь, брат… Не думала, что скажу тебе это… Но желаю тебе удачи и… Пожалуйтса, все же задумайся над самим собой! Не превращай себя в чудовище несмотря на свои планы, цели, надежды и мечты! — крикнула Аетерна.
— Хорошо, сестра, коль будет такая возможность, я постараюсь… Постараюсь… — послышался удаляющийся голос Гейммастера Большой Игры.
Аетерна расплакалась. Будто знала, что еще долго не увидит своего пусть и заблудившегося в своих мечтах и грезах, но тем не менее, любимого и нежного брата…
Конец Отступления.
