Join Me in Death

      Марк стоял у собственной могилы и не сводил взгляда с эпитафии. Современники постарались на славу. И все бы ничего, если бы не его бестолковый ребенок и его вера в потусторонние силы. Что за мания все природные явления списывать на гнев духов или богов? Марку было хорошо в своем посмертии, пока неведомые силы не потянули его назад. Глупый, отчаянный поступок сына вывел из себя всегда спокойного отца.       Марк еще помнил два силуэта, что бежали от вышедшего из огня духа так, что даже пятки сверкали. Он помнил свою ярость. Помнил, как сверкали молнии, и дождь лил стеной, туша поминальный костер. Среди углей и золы Лимберт увидел сверкающую кость. Это было его ребро, что поглощенное живительным огнем и под властью ритуала выглядело раскаленным. Марк с ужасом вспоминал ту боль, что пронзила его, когда кость, наделенная магической силой, вошла в него, занимая свое привычное место. Теперь он мог существовать в двух мирах, но остаться ни в одном из них он не мог. И если мир живых готов был принимать его десятки лет, то в мире мертвых он не мог прибывать дольше суток. Вот как сегодня. Он переступил грань, чтобы вытащить Донхека, и вернувшись, он начал отсчет своих дней среди живых с единицы. Почему Марк пошел за мальчишкой, он и сам не понял. Может его проняло то, что родной человек пожелал парню смерти, а может просто пожалел, как когда-то Ренджуна.       Несчастный мальчишка с жуткими синяками на шее оказался еще той занозой, но Марк ни разу не пожалел, что позвал его за собой. Одиночество сводило с ума.       Марк вспомнил, как смог наконец успокоиться. Дождь прекратился. Он помнил, как по размытым дорогам шел на поиски того, кто мог дать ему ответы. Он нашел его в овраге со сломанной ногой. Явно слетел, когда улепетывал.       — Отец, — пятился младший. В его глазах было много всего. От ужаса до восхищения.       — Что это было? Что ты натворил, бестолочь неотесанная?!       — Они забрали все, — говорил он. — Они теперь власть. О тебе забыли. Стихия вышла из-под контроля, и эти твари задрожали. Она испугалась. Она попросила провести ритуал, чтобы задобрить твой дух, но просчиталась.       — Она? О чем ты?       — Мать. Она ушла, как только нашли твое тело. Ушла с Якобсоном, понимаешь? Я не мог ей этого простить.       Марк чувствовал, как гнев закипает внутри.       — Они завладели приисками и заставляют местных работать на них бесплатно. Я не мог смотреть на это. Стихия пошла мне на встречу. Она разбудила тебя. Я сказал матери, что мне нужен колдун. Она привела этого неудачника. Он не увидел разницы, понимаешь? Он провел ритуал призыва вместо заупокойного, а я теперь его завершу. Ты должен избавить нас от этих тварей. Ты защита Тимминс.       Марк не заметил, как сын вытащил ножик из грязного кармана и полоснул им по венам.       — Кровь к крови. Я призываю тебя отец мой.       Марк почувствовал жар, что побежал по телу, но стих достигнув ребра. Волшебная косточка поглотила магию, не давая Марку полностью стать живым. Лимберт видел, как задыхался его сын, теряя кровь и силы. Он не знал, как поступить, но мальчишка хоть и был глуп, был его ребенком. Марк подхватил его на руки. Стоило ему подумать о клиники, как он тут же оказался посреди шумного холла.       — Помогите, — крикнул он. К нему, к его удивлению тут же ринулись врачи, забирая парня.       Марк не помнил сколько времени прошло, пока он не заметил выходящего из палаты сына. По его запястью текла кровь, но он улыбался.       — Отец.       — Питер, что происходит?       — Мое время прошло, а твое только начинается.       — Но я не хочу. Я должен вернуться за грань.       — Это не тебе решать.       — Кто это был? Кто тот шарлатан, что не смог завершить ритуал правильно?       — Яцек Торборн. Только ты уверен, что он не смог? Он оказался даже умнее меня. Он подарил тебе вечность.       Парень становился все прозрачнее, а Марк чувствовал отчаяние.       — Прощай отец. Ты все поймешь.       Время шло, а Марк так ничего и не понял. Он смог добраться до главного врага. Смог вернуть ему «должок». Отомстил предательнице жене, но не получил удовольствия, глядя на окровавленные трупы в заброшенной шахте. Он поступил с ними так же, как и они с ним. Марк еще помнил острые клыки бешеных псов, что разрывали его плоть в клочья. Помнил, что именно жена отправила его на прииск, со словами: «Там явно что-то намечается». Сейчас все выходило складно, а тогда была только боль.       Марк вспомнил сколько раз его предавали. Скольких духов он сам отправил за грань. Пять десятилетий пройдено, а потомки Торборнов словно канули в лету, и Марк бы поверил в то, что их больше нет, если бы не его волшебное ребро, что чувствовало связь с создателем. О сущности его косточки ему поведали в мире мертвых, и Марк задумался, а был ли тот колдунишка шарлатаном, а может, создавая «вечного мстителя», он преследовал какие-то свои цели?       — Эта кость — воплощение магии, — сказал ему верховный демон. — Она впитала в себя свойства того, что много лет считалось мифом. Она поглотила его в себе. Многие, пытавшиеся создать его, оказались в наших чертогах, а еще больше здесь тех, кто пытался присвоить его себе. Лишь одному безумцу это удалось. Мы пытались заставить его отдать нам этот камешек раздора. Пытались убедить, что люди не способны сохранить его, не погрязнув в своей алчности, но он сказал, что знает способ, как защитить камень, и он обязательно воспользуется им, если почувствует опасность. Теперь я вижу, его способ работает. Он создал судью, что рассудит миры. Ты был справедлив при жизни, так будь еще справедливее после смерти. В твоей груди горит вечный огонь.       — Но я не просил этого! Мне не нужна вечная жизнь! Мир меняется не в лучшую сторону. Я понимаю ваше желание сохранить баланс, но я устал вечно бороться. Я думал, что смогу отдохнуть за гранью, но и тут эти два идиота мне все испортили. Я не смогу стать тем, кем вы меня видите. Мне это не по силам!       — Я понимаю тебя. Знаешь, наша раса с радостью бы забрала у тебя камень, ведь он часть этого мира, но нам это не по силам. Этот колдун наложил на него особую защиту. Разделить вас не дано никому, кроме него самого или его потомков.       — Где они? Я приволоку их сюда!       — Если б мы знали, — хмыкнул демон. — Он не переступал грань, а в мире живых он надежно защищен своей магией. Мы не видим его. Если хочешь освободиться, найди его и заставь провести ритуал разделения. Но перед этим все очень хорошо обдумай. Миру живых ты нужен больше, чем нам.       Марк лишь кивнул и отправился на поиски. Вот только с каждым годом искать становилось труднее. Города разрастались, людей становилось все больше.       Лимберт видел много несправедливостей, и совесть не позволяла ему оставаться в стороне. Он предотвращал несчастья, если получалось. Помогал духам найти отмщение и провожал за грань. Он выполнял свою роль судьи, но все еще мечтал о спокойствии.       Каждый раз, шагая за грань, Марк спрашивал о колдуне, но тот так и не появлялся там. Было лишь два варианта: либо он умело воспользовался силой своего наследия, создав мифический эликсир вечной жизни, либо скитается где-то среди неприкаянных душ, избегая посмертия. Это тоже была довольно сильная магия. Лимберт понимал, что найти и заставить того человека отказаться от защиты философского камня будет трудно, но это единственный способ покинуть границу миров и вернуться за грань.       За годы поисков Марк много читал о свойствах философского камня, и о силе, что он способен дать. Вспомнились слова о том, что колдуна привела мать, а значит он был с ними? Или у них? Неужели Якобсон хотел получить силу камня? Для чего? Ведь у него были прииски. Жадность?       Колдун защитил камень, объединив с ребром Марка. Можно ли было винить его в этом? Всеобщее благо. Но как быть ему? Человеку, которого не спросили.       Послышались шаги, вырывая Марка из воспоминаний.       — Ритуал завешен. Мальчишка отключился, чтобы принять последние силы, дарованные вами, — сказал Ренджун. — Вы были с ним чрезвычайно щедры, но вы уверены, что он именно тот, кто нам нужен?       Лимберт слегка повернул голову.       — Знаешь, как его брат с дружком грабили посетителей отеля? — сказал мужчина. — Сначала была наводка. Тот, кто работал на ресепшене — Тони, сообщал подельнику о богатом постояльце. Эти зажравшиеся свиньи всегда возят с собой кучу драгоценностей, чтобы хвастаться друг перед другом. Ну так вот, Тони сообщал Джесоку фамилию и номер комнаты жертвы. Вызывался курьер и доставлял на стойку регистрации посылку для заинтересовавшего их лица. В посылке портативная камера, что Тони, имея доступ ко всем номерам, будучи сотрудником отеля, устанавливал в комнате. Посылка была лишь причиной, для того, чтобы попасть в номер. Итак, камера устанавливалась прямо напротив гордости отеля — самого надежного сейфа в мире. Джесок видел все коды и передавал их Тони, что обчищал номер во время уборки. Клиенты, уверенные в надежности сейфов, зачастую обнаруживали пропажу только дома. Отелю ничего не предьявишь, ведь кто знает, где побывали эти коробочки по пути из номера до дома. Очень четкая и отлаженная схема. Думаю, что нам стоит частично ее позаимствовать, чтобы заманить этого старого пройдоху.       — Каким образом? — с сомнением спросил Ренджун.       — Мы пустим слух о миллиардере, что получил свои несметные богатства, заключив сделку со старым духом.       — На дворе двадцать первый век. Ты извини, но кто поверит в этот бред?       — Может тот, кто создал этого самого духа? — хмыкнул Лимберт. — Заодно и поймаем за руку обидчиков Донхека. Он не захотел мести. Он просил справедливости.       — Воля ваша, — кивнул Ренджун.       — Подыщи себе что-то приметное из одежды, — сказал Марк. — Тебе придется сыграть роль секретаря весьма удачливого миллиардера.       — А ты?       — Я понаблюдаю за всем этим со стороны. Думаю, что мне подойдет роль молчаливого театрала, что поселится в соседнем номере, и… — Марк задумчиво свел брови. — Нам нужно еще двое. Не слишком порченные. Мне нужен пронырливый журналист и кто-то внушительный для роли телохранителя Донхеку. Сегодня после обеда пошатайтесь по городу в поисках чего-нибудь подходящего. Только мошенников не берите. Не люблю.       Ренджун молча кивнул.       — Все иди. Вам нужно собраться, а мне подготовить легенду. Не известно, сколько времени нам придется играть эти роли, ведь Торборн определенно явится не сразу.       — А если он вообще не придет? — осторожно спросил Ренджун.       — Значит, придумаем что-то другое, — пожал плечами Марк. — Будем пытаться снова и снова, пока он не клюнет. Я понимаю, что со стороны похож на сумасшедшего, ведь какой нормальный человек будет так яростно пытаться умереть, но я уже давно не человек. Весь мой образ — это иллюзия. Я безобразен. Если тебя преследуют лишь приступы удушья, Донхека мокрая одежда, а я… Меня подняли из могилы, когда мое тело уже начало разлагаться. Да, я не чувствую боль, но это не отнимает того, что я чувствую смрад собственной плоти. Лишь этот чертов камень держит меня среди живых. Он исцеляет, но в то же время разрушает меня еще сильнее. Он дает мне веру в то, что все еще может быть так, как прежде, но мертвые всегда останутся мертвыми, Джуни. Как бы мы не старались казаться живыми.       Марк видел, что Ренджун хотел что-то сказать, но сдержался, и Лимберт был ему благодарен за это, ведь оба знали к чему их может привести этот бесполезный спор. Они начинали его уже не раз, и до сих пор каждый остался при своем мнении.       Ренджун, действительно, не понимал Марка. Возможно потому, что как только он умер, то сразу оказался на светлой полянке, где его встретил Лимберт. Джун лежал на каменном постаменте и слушал пение птиц. Ему казалось, что нет ничего прекраснее этого момента, но тупая боль в шее разбудила воспоминания.       — Ты хочешь отправиться дальше или останешься со мной? — спросил тогда Марк.       Ренджун не хотел умирать и решил остаться. И ни разу еще не пожалел об этом. Марк был безумно одинок. Его время осталось в прошлом, а он шел вперед, но снова и снова обосабливаясь от реальности. Он не считал себя живым. Не видел возможностей, что открывались перед ним не в плане богатств, а в плане самой жизни. Марк, если бы захотел, давно бы мог остановить гниение. В его теле была самая могущественная сила в мире, и она, по нелепой случайности, ему полностью подчинялась, хотя, колдун мог и ограничить ее. Он подарил Марку безграничные силы, а тот бежал от них, не видя своих возможностей. В жизни и без золота было достаточно радостей и удовольствий.       Ренджун, вот например, любил сладости и секс, как любой юноша слегка за двадцать. Парню нравилось проводить время в местных притонах. Он любил не только брать, но и отдавать. Ему без труда удавалось пудрить мозги своим любовникам, что завидев страшные разводы на его шее пугались. Издержки профессии, смеялся парень, дурманя сознание своих жертв.       Почему секс? Да потому что парень до сих пор помнил тот день, когда застукал отчима с пышногрудой брюнеткой в доме. Помнил, как мужчина снова и снова толкался в нее, как она стонала и прогибалась. Он невольно возбуждался, а потом его заметили. Отчим не стал разбираться. Собственная безопасность и положение были для него важнее мальчишеской жизни. Тяжелые руки на хрупкой шее и чернота. Он умер возбужденным, и это неукротимое желание преследовало его и после смерти, но никому из живых не по силам было его усмирить. Ему определенно нужен был кто-то мертвый, но духи в этом плане ему были не помощниками, а Марк… В нем Ренджун видел наставника, учителя, старшего товарища, но никак не объект для любовных утех.       Марку нужно было что-то другое. Более сильное чувство. Такое, что сможет вытеснить из его головы мысли о колдуне и возвращении за грань. Вот только все, кто пытались обратить на себя его внимание, потерпели неудачу. Он просто уничтожал их, раскрывая их корыстные цели. Марк почти разучился доверять. Нужен был кто-то, кто захочет быть с ним не ради себя, а ради него.       — Убийство, — зашептали духи. — Убийство вот-вот случится. Совсем молодой. Совсем несчастный.       Ренджун покачал головой. Слишком много несчастных на квадратный метр.       — Приведите к границе и задержите до моего прихода, — сказал Марк, а потом посмотрел на задумчивого Ренджуна. — Ты можешь немного развеяться.       Парень кивнул и направился вдоль могил, снова и снова вслушиваясь в шепот духов:       — Убийство! Бедный мальчик.       Они повторяли это еще долго, а Ренджуну очень хотелось не слышать эти шепотки, ведь в последнее время они звучали слишком часто. Парень не знал, была ли это магия Марка или что-то другое, но духи этого кладбища всегда оповещали их о смертях своих потомков. Поскольку кладбище было довольно большое и старое, таких потомков можно было уже насчитывать тысячами. Седьмая вода на киселе и все равно:       — Убийство. Несчастный случай. Достойная смерть достойного дома, — снова и снова разносилось по кладбищу то тут, то там.       И только духи Торборнов молчали, а Ренджуну казалось, что они задумали что-то очень нехорошее.       Их кладбище делилось на три сектора. Первый — безликие могилы, что уже ничего не могли рассказать о тех, кто был в них похоронен. Второй сектор — надгробия, статуи, памятники и тяжелые могильные плиты с эпитафиями, где, к слову, находилась и могила Марка. Третий сектор — фамильные склепы, что несли в себе тысячелетнюю историю. Древние, заросшие и покосившиеся сооружение порой пугали, поскрипывая ржавыми петлями. Именно к третьему сектору сейчас и направлялся Ренджун.       Высокое каменное сооружение с прохудившейся крышей, ржавая калитка вместо двери. Она уже не открывалась, но это было и не нужно, ведь Ренджун мог пройти и сквозь нее. Семейная усыпальница Хуан. Его семейство поселилось в этих местах очень давно. Беженцы начинавшие с нуля и заработавшие себе неплохой статус. Мать часто рассказывала об этом месте и сокрушалась, что не сможет «лечь» со своими предками, ведь через болото простым смертным не перебраться. Марк защитил себя и прииски.       Темная лестница, уходящая куда-то вниз. Темные тушки летучих мышей, висящие под потолком. Сырые, покрытые мхом и плесенью стены. Ренджун уверенно начал свой спуск. Он здесь не первый раз, и уже совсем не страшно, когда мыши, потревоженные шумом срываются со своих насиженных мест и летят прямо на Ренджуна, проносясь сквозь него. Парень лишь тяжело вздохнул и пошел дальше. Глаза давно привыкли к темноте, поэтому просторный зал предстает перед парнем во всем его жутком великолепии. На каменных постаментах старинные статуи. Бронза давно позеленела, придавая безмолвным скульптурам таинственный вид. До некоторых пор только женщины удостаивались такой чести быть запечетленным в благородном металле, чтобы предки смогли полюбоваться их неземной красотой, но одна трагедия в семье изменила многие ее устои. Скульпторы использовали посмертные маски, чтобы скульптуры почти с филигранной точностью передавали образы древних матрон. Мужчин же хоронили проще. Темная ниша в каменной стене и табличка, что сообщала имя, год рождения и дату смерти, когда на эпитафиях женских могил порой можно было прочитать целые поэмы. Послышался шорох, Ренджун улыбнулся, замечая скользнувшую между постаментами юбку.       — Милая Фрея, неужели ты прячешься от меня? Чем провинился перед тобой твой верный слуга?       — Дело не в тебе, — послышался детский голосок. — Сегодня слишком много кошмаров пронеслось по территории кладбища. Люди стали забывать о своих предках, а те, снова и снова хотят напомнить о себе, посылая мрачные видения. Их гнев угнетает и выматывает. Я устала переживать это снова и снова.       Из-за каменного гроба показалась хрупкая фигурка белокурой девочки лет восьми. Ее длинные, немного вьющиеся волосы, казалось, сверкали. Кожа была бледной, на ней можно было заметить темные разводы синяков. Девочка была одета по моде начала века девятнадцатого в пышное платье с кружевом.       — Иди сюда. Думаю, что я смогу тебе помочь.       — Он тоже так говорил.       — Фрея! — возмутился Ренджун.       — Прости. Это вырвалось непроизвольно.       Девочка подошла к парню, что опустился на небольшую лавочку между двумя величественными женщинами. Фрея забралась рядом, опустив голову на колени старшего. Ренджун ласково гладил ее по волосам, стараясь отогнать ее тревоги. Он знал, что малышка была очень чувствительной. Причиной ее смерти стал болевой шок. Девочку изнасиловал собственный брат. Ренджун очень долго не мог смириться с тем, что в их роду была такая свинья. Хуан думал о том, что уничтожил бы этого человека, будь он жив в его время, но этот ментальный урод жил почти на две сотни лет раньше него и считался основателем ветви рода, к которой принадлежал Джун. Именно после смерти Фреи женщин в их роду больше не почитали так, как должны. Этот жестокий насильник прожил яркую жизнь и умер в возрасте девяносто пяти лет, даже ни разу не вспомнив об одной сломанной жизни.       Марк, услышав историю Фреи, предложил достать того кретина из-за грани, но Джун понимал, что спустя столько лет месть уже не принесет должного удовлетворения.       Фрея была замкнутым ребенком. Ее дух неприкаянно бродил по склепу, не решаясь покинуть этих стен, но в компании Ренджуна она начала понемногу «оживать».       Почему он не рассказал о Фрее Донхеку? Да просто не хотел пугать его еще сильнее. Пусть он сначала привыкнет к ним с Марком, а потом его можно будет познакомить со всеми обитателями их по истине волшебного кладбища.       — Сэр Марк что-то задумал? Он взволнован, я чувствую, — сказала Фрея. — А еще я чувствую кого-то нового. Его страх. Он определенно напуган. Как он умер?       — Его лишили чувств, а потом сбросили в болото. Он захлебнулся.       — Жуткая смерть, — поежилась Фрея. — Никогда не любила воду. Марк позаботился о нем?       — Да. Он выполнил ритуал связи и даровал мальчишке силы, которыми не со всеми готов был делиться с первого раза. Он все еще ищет способ уйти за грань навсегда, — добавил Ренджун. — Он хочет кинуть Торборну наживку. Обыграть целый спектакль, а Донхеку он решил дать в нем главную роль. Скоро мы ненадолго покинем кладбище.       — А можно мне с вами? — спросила девочка с надеждой глядя на парня.       — Ты уверенна, что готова покинуть склеп? Мир изменился, милая. Прошло чуть больше двухсот лет с момента твоей смерти.       — Я уверена, Джуни. Я нужна вам. Я умею чувствовать, как никто другой. Я знаю, что никто здесь не хочет отпускать Марка за грань. Этому миру давно нужен был такой беспристрастный судья.       — Иногда я реально осознаю насколько ты старше, — хмыкнул Хуан.       — Не думай, — улыбнулась Фрея. — Мне восемь, а эти двести лет лишь иллюзия. Наше время не ограничено. Мне никогда не вырасти и не постареть.       — А вот здесь ты ошибаешься, малышка. Если ты захочешь, Марк вернет тебя.       — А кто тогда приглядит за вами? — спросила девочка. — Я хочу быть рядом, а в каком из миров для меня нет разницы. Вы — моя семья.       Ренджун улыбнулся девочке. На душе было тепло.       — Что ж, тогда, думаю, ты не откажешь мне в любезности прогуляться со мной по городу. Нам нужно кое-что приобрести для предстоящего представления и пообщаться с неприкаянными.       — Думаю, что смогу оказать тебе эту услугу, но считаю, что мне лучше переодеться.       — Идем?       Фрея поднялась и кивнула. Они вместе отправились к лестнице, чтобы выбраться из склепа на поверхность, где уже во всю светило солнце. Девочка зажмурилась, она успела отвыкнуть от столь яркого света. Ренджун рядом сжал кулаки, ведь при дневном свете следы насилия были еще заметнее. Фрея сжала руку парня, чтобы успокоить, а потом они вместе направились к дому, что когда-то служил ночлегом для смотрителя кладбища, а теперь превратился в резиденцию сэра Марка Джастина Лимберта.       В гостиной было пусто. Марк, видимо, все еще был у границы, а Донхек спал исцеляющим сном.       — Он красивый, — сказала Фрея, заглянув в приоткрытую дверь. — А еще совсем чистый, открытый и бескорыстный. Он определенно сможет нам помочь.       — Отправиться за грань?       — Остаться здесь навсегда.       — Марк не хочет…       — Он заблуждается. Это не желание. Это страх того, что снова будет больно.       — Его тело…       — Еще возможно исцелить, и все мы знаем об этом, но для ритуала, колдуна все же необходимо найти. Но до этого момента, мы должны научить его жить по-другому. Марку нужно сердце, которого лишил его ритуал. Мы должны помочь ему найти его и осознать свою ценность. Ненавязчиво, осторожно, чтобы он понял, что его дар - не кара, а благословение. Думаю, что вылазка в мир живых будет полезна нам всем. Возьмем с собой Теодоро. Он может стать надежным шпионом.       — Этого пушистого дьявола? — поморщился Ренджун.       — Он кот, Джуни. Самый обычный кот.       — Мертвый кот, милая. Со светящимися в темноте глазами.       — Это мелочи, — отмахнулась Фрея.       Девочка вошла в открытую Ренджуном дверь и прямиком направилась к шкафу, ведь Джун уже не раз предлагал ей примерить современные вещи. Поморщив носик, Фрея выбрало прямое светлое платье с большими красными тюльпанами, брезгливо отбросив в сторону бежевые бриджи.       — Это же мужское, — сказала она.       — Увы, милая, сейчас в этом ходит большая часть женского населения планеты.       Фрея лишь покачала головой, а потом посмотрела на Джуна.       — Жду тебя в гостиной, бабушка, — засмеялся парень, прикрывая за собой дверь.       — Не остри, внучек, — показала ему язык девочка.       Ренджун опустился на диван в гостиной. Тревога, зародившаяся с вечера отступала. Фрея всегда знала, как поднять ему настроение.