Join Me in Death

      Пламя от огня то и дело колебалось от доносящегося снаружи ветра. Блики на каменных стенах внушали страх. Искажённые тени, посторонние звуки и шорохи не добавляли оптимизма. Где-то капала вода. Воздух казался тяжёлым и затхлым. Длинный коридор вёл куда-то вглубь. По бокам можно было заметить деревянные двери, что сейчас были распахнуты. Все? Не все. Одна из них была плотно закрыта. Из помещения доносился шум шагов и ругань. Кто-то явно был не в себе и не выбирал выражений, сыпя проклятия в адрес невидимого собеседника.       Вскоре на лестнице, что вела из коридора куда-то вверх, послышались уверенные шаги, что гулким эхом разносились по практически пустому подземелью.       Спустя пару минут в коридоре показалась невысокая фигура, облачённая в длинный балахон. На голову был накинут капюшон. Рядом с человеком тут же появилось небольшое существо, что в презрении скривило нос и расправило складки на своем белом в яркую ромашку платьице.       — Мерзкое место, — сказала Шилли. — Младший господин зря сюда пришёл.       — Да ладно тебе, — отмахнулся Донхёк. — Я с детства мечтал увидеть нечто подобное, когда читал книжки о пиратах и волшебниках. Это же самая настоящая темница. Самое защищенное место в замке. Центр концентрации защитной магии.       — Концентрация магии преобладает у родового камня, а здесь как раз-таки магия блокируется за счет нанесённых на стены рунических символов.       — Вот. А ты ещё сомневалась идти со мной или нет. Где бы я ещё об этом узнал?       Шилли закатила глаза.       — Я бы всё равно пошла. Мой долг защищать младшего господина и наследника, а эта тварь, которую приволок Тинки, уж слишком озлоблена. С неё слетела большая часть её наносных иллюзий.       — В общем, зрелище не для слабонервных, да?       — А я предупреждала, — пожала плечами Шилли.       — Ладно. Она нам ещё нужна. Благотворительный вечер без главной благотворительницы Тимминс может вызвать ненужные вопросы. Её ринутся искать, поднимется шумиха. Она должна уйти сама и передать свой фонд в более надежные руки.       — В ваши что ли? — фыркнула Шилли.       Донхёк удивлённо посмотрел на духа.       — Вы меня, конечно, извините, но вам ещё учиться и учиться. Мастер едва не умер, «открывая» четвертый камень силы, а пятый и последний потребует от вас ещё большую отдачу. И чтобы выдержать испытания, вам всем троим придётся очень сильно постараться развить свой потенциал. А для этого нужны годы тренировок. Да, маги давно не получали такого сильного лидера, как мастер, но всем нам будет спокойнее, если вы перед тем, как идти к последнему камню всё же прочитаете все труды ваших предков. А вам и вовсе предстоит совершить чудо, и на вашем месте я бы в последнюю очередь думала о том, что станет с фондом Вантур.       — Смело, — хмыкнул Ли.       — Шилли очень нравится господин, и она желает ему только добра.       — Спасибо, — кивнул Донхёк. — Мне приятна твоя забота, но с Вантур пообщаться всё же придется.       Шилли недовольно поморщилась, но спорить не стала.       С каждым днём Донхёк всё сильнее понимал, что духи — это не только бесплатная и всемогущая рабочая сила, но и кладезь знаний и опыта. С помощью них магия говорила со своими детьми, завещая им заветы прошлого и помогая им верить в будущее. Стефани всегда улыбалась, рассказывая Донхёку об этих существах. Сехун называл их сгустками остаточной энергии, Шварц же считала их полноценными живыми существами, что призваны служить магии и её детям.       Шилли с первых дней стала для Донхёка не только верной помощницей, но и другом, с которым он мог поговорить обо всём. И в этом плане парень хорошо понимал Джено, что очень тяжело переживал смерть Морфина, но Тинки очень старался, и Хёк надеялся, что эти двое тоже скоро станут близки.       — Идём, — сказал Ли. — Откроешь мне дверь и притаись где-нибудь. Не хочу, чтобы она тебя увидела. Мало ли что у неё на уме.       — А рисковать наследником, значит, можно?       — Не говори глупостей. У неё не получится нанести мне вред. Надорвётся.       — Воля ваша.       — Не дуйся.       Шилли посмотрела на мага, как порой мамы смотрят на своих непоседливых детей, но пошла вперёд, прямиком к двери, за которой всё ещё слышались проклятия.       — Готовы? Я её немного оглушу, чтобы сбить агрессию, но постарайтесь всё же близко не подходить.       Донхёк кивнул. Взяв себя в руки, он решительно посмотрел на дверь.       — Давай.       Загремели засовы. Донхёк краем глаза успел заметить, как что-то было буквально отброшено в дальний угол темницы. Уже переступив порог, он сообразил, что это было не что-то, а Присцилла Вантур, или как там её настоящее имя, собственной персоной? С последней их встречи она очень изменилась. Теперь Донхёк видел не ту коварную обольстительницу, а дряхлую старуху, что он впервые увидел там, на приёме премьер-министра. Сехун успел поведать о том, что вампиры веками могли поддерживать на себе иллюзию, пока у них был доступ к свежей крови, а Вантур сейчас этого блага была лишена.       Седые спутанные пряди падали на сухое лицо женщины, а её современный и явно дорогой наряд смотрелся совсем не уместно. Присцилла слегка ошалело смотрела на гостя. Лица его она видеть не могла, но во взгляде ярость то и дело сменялась паникой.       — Какая встреча, — хмыкнул Донхёк. — Доброй ночи, мисс Вантур. Или как вас называть? За последние несколько сотен лет вы сменили множество имен.       — Ты… — во взгляде напротив промелькнуло узнавание.       — Я, — сказал Донхёк, сбрасывая капюшон. — Не ожидали? А мне кажется, что вам давно дали понять с кем вы имеете дело.       — Мелкий засранец! Немедленно выпусти меня отсюда!       Женщина подскочила, но снова была отброшена в угол бдительной Шилли. Донхёк подумал про себя, что магия духов очень своеобразна, если она работает при полной блокировке темницы. Свою магию, к слову, он чувствовал здесь очень слабо.       — Вы не имеете права меня здесь держать!       — Ой ли, — сделал удивительное лицо Донхёк. — Вам напомнить всё то, что вы творили все эти годы? За жизнь каждого искалеченного ребёнка мы имеем полное право стереть вас с лица земли.       — Я никого не убивала. Я дарила им новую жизнь.       — Сперва доведя их организмы до критического состояния по средствам жутких «лекарственных», — Донхёк в воздухе изобразил кавычки. — препаратов Моргана? Вы за этим пришли сегодня в его камеру? Хотели помешать ему рассказать о том, что он делал эти подделки по вашему заказу?       — Вы ничего не докажете!       — А нам и не надо. Он расскажет всё сам. Все они становятся сговорчивыми, когда остаются один на один со смертью.       — Триада никого и никогда не убивала! Став убийцами вы запятнаете себя!       — Не вам меня учить, что делала и не делала Триада, — зло бросил Донхёк.       Вантур попыталась удобнее устроиться на полу, откинувшись на каменную стену. На её бледном лице расползлась усмешка, губы дрогнули, обнажая клыки.       — Да тебя ещё даже в проекте не было, когда я начала свой бизнес. И ты думаешь, что кучке магов-недоучек дано остановить меня? У Триады никогда не будет былой мощи, потому что от магии на этом свете остались лишь крупицы. Маги сами истребили её, да и Владыка в свое время очень постарался.       — А вот тут вы ошибаетесь. Магия никогда не покидала ни один из миров. Она всё это время была так близко, а вы, ослеплённые алчностью, этого не замечали. И теперь пришло её время покарать вас.       — Ты про эту картинку? — хмыкнула Вантур, задрав рукав и обнажая запястье с чёрной розой. — Глупее ничего не придумали?       — Ильхун тоже так думал, — хмыкнул Донхёк. — А потом от него осталась лишь кучка пепла. Следующий на очереди Владыка.       — Ты всё врёшь! — сказала женщина, но в её глазах Донхёк увидел горечь. Да, это определенно были ни сожаление, ни печаль, а именно разочарование.       — Мне нет смысла вам врать. Я здесь с другой целью. У меня к вам предложение.       — И вам ещё хочется иметь со мной дело? Вы же, наверное, уже вынесли мне смертный приговор.       — И вы готовы умереть? — хмыкнул Ли. — Для этого вам не нужно особо ничего делать. Стоит вам проявить ко мне агрессию, тут же праведный огонь покарает вас, но есть один выход. Он не снимет с вас рабского клейма и не продлит ваше существование более, чем на положенный срок предложенной вам мисси, но это поможет вам хоть немного очистить свою душу перед путешествием на огненные поля Ада.       — И что это за миссия, что поможет мне попасть в Ад, а не быть стертой с лица земли, как Ильхун или Владыка?       — Фонд Вантур должен продолжить свою работу в память о тех людях, чьим доверием вы так нагло воспользовались. Мы продолжим благотворительную деятельность. Мы будем продолжать спасать детей.       — Тебе, мальчик, должно быть известно, что в уставе фонда есть пункт о том, что его активы должны передаваться исключительно по наследству, но если ты не в курсе, детей я иметь не могу.       — А вам и не нужно, — хмыкнул Донхёк. — С этим я и сам справлюсь, спасибо магии.       Ли видел, что в глазах женщины появилось непонимание и недоверие, но рассказывать ей о своем положении он не собирался.       — Я хочу предложить вам сыграть роль суррогатной матери нашего с Джено сына. Вы девять месяцев притворяетесь беременной, рассказываете прессе о своих благородных порывах, переписываете на будущего наследника фонд, а потом, спустя пару лет, трагически погибаете в аварии и отправляетесь в Ад, чтобы получить свою корзинку.       — Я ненавижу детей! — прошипела Вантур. — Это всё бред! Я не отдам вам фонд.       — Что ж, — выдохнул Донхёк. — Тогда, увы, нам придётся пойти другим путем. Мир узнает об истинных деяниях вашего фонда, о количестве невинноубиенных детей (об их вампирском будущем мы, естественно, умолчим), а потом просто выдадим вас общественности. Здесь и магия будет не нужна. Вас просто разорвёт. Навсегда, без шансов на искупление, а уж тем более на тихое посмертие.       Вантур стиснула зубы.       — И это я ещё был к вам щедр. Узнай мои супруги о том, какие беседы я тут с вами веду, они были бы очень недовольны.       — И не боишься, что окажешься неудел? Как будешь оправдываться, если я соглашусь?       — О, поверьте мне, я знаю, что делаю. Итак, ваш окончательный ответ?       Донхёк внимательно смотрел на женщину. Она колебалась, но молчание затягивалось, а сырость темницы уже вызывала легкий озноб. Пора было всё заканчивать.       — Нет, так нет, — пожал плечами Ли, разворачиваясь к двери. — Приятно было повидаться.       Донхёк почти уже вышел наружу, когда услышал чуть хриплое: «Подожди». Вантур выдохнула.       — Ты, действительно, можешь обеспечить мне Ад?       — Безусловно, — ответил Донхёк. Уж с Каем он как-нибудь договорится.       — Хорошо, я согласна, только… Где ты возьмешь ребёнка?       — А это, мисс, — хмыкнул Ли. — Совсем не ваше дело. Шилли, приставь к ней кого-нибудь, приведите её в порядок, если будет перечить, можете наказать.       — Как скажете, господин.       Донхёк ещё раз бросил взгляд на сидящую на полу Вантур. Женщина выглядела разбитой, но в её взгляде читалось облегчение. Кануть в небытие — это было, наверное, хуже, чем превратиться в фантома. А уж то, что её корзинка в Аду спустя тысячелетия всё же может заполниться, давало надежду. Кому в этом мире не хотелось верить в лучшее?       Парень направился наверх. Ему ещё предстояло поговорить с Джено и Ренджуном. Он очень надеялся, что старшие не будут долго злиться, ведь фиктивную суррогатную мать для их малыша Ренджун ещё не нашёл. Жизнь миллионера Ли Донхека всё ещё была под прицелом миллионов людей, и все их действия должны были подкрепляться фактами. Да, Донхёк доверял и Джуну и Торбусу, но обезопасить своего малыша было сродни инстинкту. Да и фонд Вантур… Не пропадать же добру с почти вековой историей. Ведь до появления Присциллы в этой великой семье, они по истине творили добрые и благородные дела.       Когда Донхёк вошёл в комнату, Ренджун сидел на кровати и читал газету. Мужчина был по пояс обнажен. Под одним из сосков темнел засос, который Донхёк успел ему поставить во время их последней близости. Такой же, должно быть, сейчас красовался и на груди Джено.       — Вы уже закончили? — спросил Ли, снимая накидку.       — Да, вампиры попросили дать им время подумать до обеда, а свод законов мы с Тэ разобрали, и в большинстве своем, он ещё вполне актуален, кое-что устарело, но всё исправимо, — ответил Хуан, отложив газету. — А как прошла твоя беседа с Вантур?       — Я хочу принять ванну. Не составишь мне компанию?       Донхёк сбросил с себя одежду и пошёл в сторону ванной комнаты, приняв полотенце из рук молчаливой Шилли.       — Хёк…       Ренджун поднялся с кровати и пошёл следом за ним.       — Малыш, что произошло? Она что-то сказала? Сделала?       — Мы заключили сделку, — выдохнул Ли, погружаясь в ароматную воду. Захотелось ещё раз поблагодарить Шилли за заботу. — Как ты думаешь, Джено будет очень зол?       Донхёк рассказал старшему всё до мелочей. Когда Ли закончил, Ренджун забрался к нему в ванную, притягивая к себе и нежно целуя. Донхёк сам не понимал почему дрожал, почему так хотелось разреветься, уткнувшись в грудь родного человека.       — Неужели ты, правда, думал, что мы можем злиться на тебя, родной? — улыбнулся Хуан, вытирая слезинки всё-таки скатившиеся по щекам. — Глупости. Ты сделал всё правильно. У каждого на этом свете должен быть второй шанс.       — Но Джено…       — Для меня главное, чтобы вы были счастливы, — сказал стоящий в дверях Ли. — Вы — моё всё. А смертей с нас достаточно. Если она до конца будет выполнять все условия, то почему бы и нет.       — Ты…       — Меня позвала Шилли, — хмыкнул Джено. — Она была очень обеспокоена твоим состоянием.       — Паникёрша, — всхлипнул Донхёк, а потом тихо-тихо шепнул. — Спасибо.       Он знал, что дух его услышала.       — Как прошла твоя встреча? — спросил Ренджун, когда Джено разделся и присоединился к ним.       В широкой ванной они очень гармонично умещались втроём. Джено ласково поцеловал Донхёка, а младший смог расслабиться. Он знал, что Джено и Ренджун примут его решение, но было страшно от того, что оно может причинить им боль или лишнее беспокойство. Слишком много этих чувств было в последнее время. Руки Ренджуна между тем скользнули по бокам младшего, а потом опустились на живот и стало так спокойно.       — Продуктивно, — ответил Джено, отстраняясь от губ младшего и глядя Донхёку в глаза. — Успокоился?       Младший улыбнулся и кивнул, откидываясь на грудь Хуана, но в то же время оплетая ногами талию Ли.       — Морган, действительно, ничего не знает о вампирах. Он был лишь поставщиком «смерти». Изменения в рецепты препаратов внесены с целью удешевить производство. Более дорогое сырье они отправляли в другую отрасль.       — Психотропные?       — Да, с их помощью дурманили сознание жертв, и они соглашались на обращение. Если жертва сопротивлялась, её убивали. Но Морган о таких подробностях не знал, а вот Шольц, как оказалось, был в числе тех, чьего ребёнка Вантур «спасла» от тяжёлой болезни. С одной стороны, возможно, это можно было бы назвать благородным поступком, но Присцилла получила с этого выгоды не меньше. По большей степени её фонд был конвейером по созданию полностью невменяемой армии кровопийц. Она давно готовилась к захвату власти.       — И как мы будем теперь вытаскивать фонд из этой грязи? Его неопороченное имя сейчас нам выгодно.       — Простите, — виновато сказал Донхёк.       — Это мелочи, малыш, — отмахнулся Джено. — Главное, что заводы по производству смерти остановятся. Препараты Моргана шли не только фонду, но были отправлены и во многие аптеки города. Это был налаженный бизнес, и мы должны его сохранить и преобразовать.       — Да, как раз бизнес-планы Торбуса здесь будут как-никогда кстати, — сказал Ренджун, касаясь губами плеча Донхёка. — Мы выкупим заводы. Думаю, что Морган уже готов подписать всё, что угодно.       — О да, — хмыкнул Джено. — Вы бы видели его лицо, когда я вошёл в комнату сквозь стену. На этот раз он сразу узнал меня. Он кричал, барабанил в дверь, но никто не пришёл. Сперва я упивался его страхом, а потом… В какой-то момент мне стало всё равно. Мой враг лежал у моих ног. Почти без чувств, грязный, напуганный и молящий о пощаде. В тот момент я понял, что прошлое ушло, а впереди нас ждет светлое будущее. У меня есть вы, наш сын, Тэён, магия — разве этого мало для счастья? А Морган… Теперь его место в тюрьме. Теперь на ближайшие тридцать — сорок лет у него другая миссия. Тэён признал, что мой подарок был весьма щедр. Кстати, его появление стало решающим. Морган просто отключился. Думаю, что к утру он будет готов к чистосердечному признанию.       — Торбус, — сказал Ренджун. Дух появился в дверях ванной и деликатно отвёл взгляд. — Займись, пожалуйста фондом Вантур. Нигде, даже в сознании мистера Моргана, не должно остаться никаких компрометирующих его данных.       — Как скажете, господин.       Дух поклонился и исчез.       — А мы займемся чем-то более приятным.       Вымывшись, они перебрались в спальню. Донхёк понимал, что чувствует себя самым счастливым человеком на земле. Он снова был между любимыми мужчинами, что ласкали его. Губы и язык Джено скользил по напряженной плоти младшего, пока Ренджун размеренно двигался в нём. Они снова были едины, а впереди их ждала вечность.       Тэён сидел на кровати в своём номере отеля. Он не хотел мешать Марку, Лукасу и Фрее, да и в замок Триады перебираться не хотелось. Нет, он не чувствовал себя там лишним, но он прекрасно осознавал свой статус. Его клан ещё не заслужил того, чтобы признать себя равным магам. И сегодняшний день это доказал. Да, на запястье мальчика не появилась роза, но он всё ещё считал, что ему ещё предстоит заслужить доверие магии.       Джено был слишком добр к нему. Он снова и снова повторял, что к тому, что творили вампиры, Тэён не имеет никакого отношения. Но мальчик думал иначе. Он сразу почувствовал тот груз ответственности, что много лет нёс на своих плечах Сехун. Почувствовал ту горечь и безысходность, что скопилась за эти годы в сознании О. Тэён увидел, как старший пытался вразумить общины, как пытался остановить кровавые бойни, и как смеялись над ним его братья и сёстры. Называли его нытиком и хлюпиком, не способным вернуть мир в былое русло, а вон оно как получилось. Сехун, в отличии от этих личностей, о многом знал, потому что он сам творил историю. И вот теперь община пожинает плоды своей слепоты и глухоты. Верить в безнаказанность до конца дней своих — было глупо.       Сегодня Тэён впервые смог самостоятельно получить необходимое ему питание. До этого мальчик делал всё возможное, чтобы избежать контактов с людьми. Сехун много рассказывал ему о быте вампиров. Первые несколько дней преображения О то и дело «вбивал» в него простые истины. О том какая бывает кровь, как её добыть и сколько её нужно для нормального существования. Все оказалось не так сложно и не так страшно, как порой описывают в фантастических романах. И если придерживаться правил, можно сохранить форму и разум на несколько сотен, а то и тысяч лет.       А вот те, кто увлекался и полностью обескровливал своих жертв обычно плохо кончали. Их разум мутнел, а тело изнашивалось, и спасала их разве что иллюзия, маленький бонус, доставшийся когда-то вампирам от магии за послушание. Изначально сила иллюзии дана была для того, чтобы не умереть с голода. Она немного дурманила сознание жертвы во время слияния, чтобы не напугать и не причинить не нужной боли, а там уже алчные твари исказили всё, что могли.       Да, Магия и Триада могли уничтожить весь род вампирский одним щелчком, но это были не десятки, а тысячи, даже десятки тысяч человек, плотно внедрившихся в привычный уклад мира живых. Их просто пожалели тогда и пожалели сейчас.       В дверь тихо постучали. Тэён бросил взгляд на часы, что показывали второй час ночи, и тихо хмыкнул.       — Заходи, — сказал он.       Дверь скрипнула и в узкий проём проскользнула Фрея. Девочка была в пижаме, а в руках у неё был большой пакет. Тэён поднялся, чтобы забрать у неё явно тяжелую ношу.       — Ты почему не спишь? — спросил Ли, поставив пакет на тумбочку и заглянув внутрь. — Спятила? Это же…       — Вкусняшки, — ответила Фрея, забираясь на кровать. — Идём, устроим маленький пир. Мы с Марком сегодня ходили по магазинам, и я решила, что тебе обязательно захочется чего-нибудь вредного.       Тэён достал из пакета пару бутылок лимонада, хот-доги, чипсы и ещё кучу всякого разного сладкого и яркого. Здесь были и его любимые конфеты.       — Пир во время чумы, — хмыкнул Ли.       — Нет настроения, да? — спросила осторожно Фрея. — Что-то пошло не по плану? Кто-то пострадал?       — Нет. Не в этом дело. Просто…       Тэён забрался рядом с девочкой и открыл для неё бутылку колы.       — Просто сегодня я окончательно стал монстром.       — Ты на себя наговариваешь, — отмахнулась Фрея. — Ты не способен на это в принципе.       — Но сегодня я впервые вонзил свои клыки в живого человека. Вкус живой, тёплой крови… Его ни с чем не сравнить. То, что я пробовал до этого — это было лишь имитацией. На мгновение мне показалось, что я не смогу остановиться, ведь именно этот человек был виновен в том, что я оказался на больничной койке. Я не понимаю, зачем Джено позвал меня туда, ведь я мог убить этого Моргана…       — Но не убил же, — пожала плечами Фрея, щедро поливая свой хот-дог кетчупом. — Твой брат верил в то, что ты сможешь остановиться, и ты сделал свой выбор. Ты не монстр, Тэён!       — Я вампир!       — А я умерла двести лет назад. Кай, вон, демон. Джемин с Яняном ангелы. Твой брат и его партнеры, тоже живые мертвецы. Ты хотел бы умереть там, на больничной койке?       — Тогда да…       — А сейчас?       Тэён задумался, если опустить тот маленький факт, что чтобы чувствовать себя хорошо, надо пить кровь, его вполне устраивала эта его новая жизнь. Фрея, видимо, поняла ход его мыслей.       — Я понимаю, ты под впечатлением, но всё будет хорошо, слышишь? Мы справимся с этим. Вместе. Я понимаю, что ты лишний раз не хочешь расстраивать брата, не хочешь, чтобы он считал себя в чём-то виноватым, но держать свои переживания в себе — это не выход. Запомни, у тебя есть я. Я твой друг и всегда готова тебя выслушать. Меня уже трудно чем-то напугать, так что можешь рассказывать мне всё. Я не много знаю о вампирах, да и о современной жизни, но я готова учиться.       Тэен улыбнулся. Ему было очень приятно это слышать. Ему этого не хватало.       — А теперь ешь давай, что я зря всё это тащила?       — Спасибо, — ответил мальчик.       Ели они молча, и Тэёну почему-то казалось, что ничего вкуснее он в своей жизни не пробовал. Когда запасы Фреи были истощены, они дружно откинулись на подушки.       — Мой брат сказал, что ты положила на меня глаз, — посчитал нужным сказать Тэён. Фрея фыркнула. — Что? Ничего не скажешь?       — Время покажет, — ответила девочка.       Снова наступило молчание, но оно не угнетало. В этой тишине было очень уютно. Сейчас Тэён чувствовал себя как-никогда свободным.       — Расскажи ещё что-нибудь о прошлом, — сказал Ли, повернувшись на бок и разглядывая спокойный и задумчивый профиль подруги.       — Что ты хочешь узнать? — спросила девочка.       — Ты помнишь, где был твой дом?       — У большого пруда, что словно сверкал, когда солнечные лучи отражались в нём на рассвете. Неподалеку располагалась большая ива, что тянула свои ветви к воде. Под ней было установлено несколько лавочек и мягкие качели. Мы с мамой часто сидели в тени дерева. Она читала мне сказки, а я верила в чудеса. Слышался смех. Это были мальчишки. У брата было много друзей, которые были частыми гостями в нашем доме. Отец занимался с ними верховой ездой. Мне тоже нравилось кататься. У меня была своя маленькая лошадка. Анабель. Я звала её Бель, как героиню моей любимой сказки. Там, в склепе, мне её очень не хватало. Не хватало того ощущения теплого ветерка, что ласкал кожу при неторопливом галопе лошади.       Тэён видел, как заблестели глаза Фреи, как девочка пыталась сдержать слёзы.       — Я обязательно куплю тебе лошадь, нет, две лошади, и ты научишь меня держаться в седле, — сказал Ли. — Хорошо?       Фрея повернулась к Тэёну и кивнула, улыбнувшись ему доброй и самой красивой улыбкой на свете. Мальчику очень хотелось, чтобы эта улыбка больше не покидала её лица. А ещё Тэён очень надеялся на то, что после ритуала все синяки сойдут с тела девочки и она, наконец, сможет забыть о том ужасе, что ей когда-то пришлось пережить.       — Думаю, что тебе следует немного поспать. Это был трудный день, — сказала Фрея, погладив Тэена по голове.       — А ты останешься? Я… Мне…       — Страшно? — спросила девочка, уловив смущенный кивок. — Останусь, но запомни, бояться не нужно. Впереди нас ждет только лучшее будущее.       Солнце медленно поднималось над горизонтом. Светловолосый мужчина потянулся в кровати, подставляя бледное лицо теплым лучам. Одеяло было откинуто в сторону. Крепкое полностью обнажённое тело с сеткой бледных застарелых шрамов выглядело довольно привлекательно. Мужчина слегка повернул голову, взгляд его полностью чёрного глаза скользнул по второй обнажённой фигуре слегка прикрытой одеялом. Волосы цвета воронова крыла были в беспорядке. Блондин ещё раз потянулся, а потом лёгкой, крадущейся поступью подошёл к спящему, забираясь на кровать, чтобы оседлать его бёдра. Широкие ладони скользнули по сильной спине, а губы коснулись шеи, пробираясь к уху и терзая мясистую мочку.       — Тэо… — прохрипел брюнет.       — Да, милый, — мурлыкнул на ухо партнёру Тэодоро.       — Ты понимаешь, что то, что ты сейчас делаешь — незаконно. Я же не железный. Тебе не хватило того, что мы устроили прошедшей ночью.       — Мне тебя всегда будет мало. Столько лет я был идиотом, лишая себя возможности быть с тобой. Я…       — Мы уже всё обсудили, — заметил Корвус. — И вроде бы решили, что всё забудем. Твой отец вряд ли оставил бы нас в покое тогда, и кто знает, смогли бы мы помочь нашему сыну сейчас. Просто давай жить дальше. Так, как мечтали.       Корвус перевернулся, подминая Тэодоро под себя и целуя. Этих ласк порой так не хватало, и сейчас Тэо не мог поверить в то, что теперь они вместе до последнего вздоха.       Между тем губы демона уже играли с напряженными сосками, спустились к животу и захватили в плен твердый член. Тэодоро прогнулся. После его небольшого приключения на грани, его тело стало слишком чувствительным. Любое прикосновение Корвуса вызывало неконтролируемое желание, и ему повезло, что Макгрей с таким энтузиазмом помогал ему справится с этим.       Сейчас Тэодоро очень часто вспоминал их первую встречу на очередном «смотре» отца. Тэо не горел желанием присутствовать, но его мнения как всегда никто не спрашивал. В тот вечер один из приближённых к отцу демонов практически приволок за шкирку черноволосого паренька и бросил его к ногам Владыки.       — Это то, о чём я думаю? — спросил отец.       — Это Корвус Макгрей — сын того отступника, что пошёл против закона Ада и связался со смертной. Он хорошо прятался, но я сумел их найти. Старших я уничтожил, а этот… Молодая кровь, может, глядишь, на что-нибудь сгодиться.       Владыка пробежался по Корвусу насмешливым взглядом.       — Ну что, отребье, ты понимаешь куда попал?       — Да, господин, — не поднимая взгляда, ответил Макгрей.       — И?       — Я готов служить, господин. Отец нарушил законы Ада. Я готов искупить его вину своей кровью.       — Молодец, — довольно ответил Владыка. — Отправьте его в карательный отряд. Пусть тренируется.       Уже тогда Тэодоро понимал, что карательный отряд — это прямой путь к смерти, а этот парень, хоть и выглядел жалко, мог стать неплохим союзником.       Демоны подхватили было Корвуса под руки и хотели уволочь, но Тэо преградил им путь.       — Отец, простите за дерзость, но не могли бы вы отдать этого новобранца мне. Он наполовину человек и сможет без труда справиться с миссией, возложенной на мой отряд. Люди становятся всё более агрессивными. Мы несем потери.       В то время в мире людей как раз был очередной пик «охоты на ведьм», и безмозглые демоны попадались в ловушки инквизиции.       Владыка задумчиво посмотрел на Тэодоро. Тогда он еще не догадывался, что первые ростки сомнения в адекватности власти уже засели в сознании сына, поэтому не увидел ничего подозрительного в его просьбе.       — Забирай, да приглядывай в оба.       Так Корвус оказался в подчинении Тэодоро, и тогда же демон понял, что с этим парнем будет не просто. Они и дня не могли прожить не поругавшись, но у Тэодоро всегда было одно преимущество. Он мог избавиться от Корвуса в любой момент, даже не спрашивая разрешения отца. Вот только не торопился этого делать. Однажды они попали в засаду и могли оба лишиться жизни. Чудом им удалось вырваться. Оказавшись в безопасном месте, они снова сцепились, но на этот раз их конфликт закончился не дракой, а неожиданным поцелуем, переросшим в безудержный секс. Они сутки не выбирались из постели в небольшом домике лесника, что позже служил убежищем для юного и озлобленного на весь свет Кая.       Тогда, в той избушке, они и думать не могли, что однажды станут родителями нового правителя Ада. В тот момент они думали лишь о том, как скрыть от Владыки захватившие их чувства.       Они прятались и страх друг за друга вошёл в привычку. А потом в их жизни появился Сехун со своим безумным предложением. И страх стал ещё сильнее. Тэодоро специально сделал всё для того, чтобы Владыка изгнал его из Ада, но не засомневался в преданности Корвуса. Они ругались. Макгрей не хотел отпускать Тэодоро одного.       — Ты должен быть с сыном, — говорил тогда Корвус.       — Нет, моё присутствие рядом с ним — смерть для него. Ты будешь рядом. Отец должен верить в то, что ты предан ему и следишь за Каем по его наводке. Только так наш мальчик сможет выжить и осуществить миссию, возложенную на него Создателем.       Они снова любили друг друга как в последний раз, а на утро Тэо устроил бунт и сбежал из Ада.       Все годы в разлуке Корвус пытался связаться с Тэодоро, но тот появлялся только в образе кота, и то не на долго. И сейчас, снова чувствуя такие любимые и родные руки на своём теле, он едва мог сдерживать свои эмоции. Теперь он был свободен. Он мог никого не бояться и любить так, как никогда раньше. Стоны срывались с распухших от поцелуев губ. Тэодоро цеплялся за партнера, что двигался ритмично, но в то же время очень нежно. Они снова могли жить друг для друга. Жить друг другом.       Позже был совместный душ и завтрак. Тэодоро не стал обременять своим присутствием Триаду. Он был виноват перед ними, хотя Джено на его попытку оправдаться, просто похлопал его по плечу с тихим: «Забей». Теперь они перебрались к Корвусу, у которого был свой дом и бизнес.       — Кай всё ещё ждёт от нас ответа? — напомнил Корвус, отложив в сторону приборы. Мужчина поставил локти на стол, сцепил пальцы в замок и опустил на них подбородок. Его чёрные глаза ласково смотрели на Тэодоро. Слегка влажные волосы завитушками спадали на лоб, а его алые губы снова хотелось целовать. — Тэо? Ты вообще меня слушаешь?       — Да, любовь моя.       Макгрей хмыкнул, улыбнулся и покачал головой.       — Так что мы ответим сыну?       Тэодоро снял с себя очки, которые подарил ему Донхёк, в них были магические стекла, что делали его глаза для окружающих одинаковыми и вполне обычными, и потёр переносицу. Каю определенно нужна была помощь в Аду. Тот, кто будет доносить его волю до демонов и следить за порядком. Ведь сам он нужен был здесь Бэкхёну, Стефани и малышу, но кто бы знал, как Тэодоро устал от всего этого. От распрей демонов, от огня, бескрайних полей и грешников с их корзинками. У него впервые появился шанс быть от этого как можно дальше. Стать обычным человеком. Но подводить сына не хотелось. Кому ещё он может доверить столь сложную задачу?       — Я не знаю, — честно ответил Тэодоро. — Я… Я больше не демон, Корвус. И вряд ли обитатели Ада будут в восторге от моего пребывания там. Каждый второй демон выдаст мне безразмерную корзинку и отправит собирать цветы, но так же я понимаю, что наш мальчик не может разорваться на части. Он знает, что ради него я пойду на всё…       — Но мне не нужны жертвы, — послышался родной голос. Тэо покачал головой. Он стал совсем беспечен, раз не почувствовал появления сына за спиной. — Я не хочу, чтобы ты снова страдал. Ты заслужил спокойную жизнь.       — Но… — обернулся Тэодоро, встречаясь с решительным взглядом младшего. — Как тогда?       — Есть одно существо на этом свете, что сможет подстраховать меня на посту. Пока его хозяин находится в утробе матери, а тот, кого он поддерживал, нашёл новую опору, он сможет навести порядок в Аду, а потом, когда малыш не будет нуждаться в моем постоянном присутствии, я смогу сам контролировать происходящее там. Ад даже для демонов не всегда дом. Это больше место работы, а после утомительного дня в два раза приятнее возвращаться под родную крышу, к родным людям.       — Я так понимаю, Ирбис сам предложил этот вариант, — хмыкнул Тэодоро.       — Он устал быть постоянным свидетелем любовных игрищ, — усмехнулся Кай. — Да и в союзе Марка и Лукаса третий определенно лишний.       Кай подошёл к Тэодоро и крепко его обнял.       — Я хочу, чтобы ты отдохнул, ведь роль любимого и любящего дедушки тебе играть всё же придется.       — Зачем играть? — растрепал волосы на голове младшего Тэодоро. — Это моё призвание, и оно мне в радость.       Тэодоро вспомнил, как впервые взял на руки сына, а теперь вон какой здоровый охламон вырос.       — Как у вас там? Как Бэкки? Фанни?       — Все относительно хорошо. Бэк вникает в тонкости бизнеса Шварц. Фанни… Большую часть времени она теперь спит, но уверяет, что всё идет по плану. Малыш начал активно расти. Подготовка приёма вышла на финальную стадию. Сегодня после ужина собираемся в галерее, чтобы утрясти последние мелочи.       — Вампиры…       — Больше не угроза. Триада полностью взяла их под контроль, — ответил Кай. — Скоро будут избраны новые лидеры кланов. Ильхун мертв.       — А его мамаша? — скривился Тэодоро. Всё-таки Вантур он терпеть не мог.       — Джено сказал, что скучно ей точно не будет. И я ей уже не завидую. Думаю, что её наказание будет весьма необычным.       — Ты что-то знаешь? — покачал головой Тэодоро. — Ты так и не научился врать.       — Это же хорошо, не находишь? — хмыкнул Кай. — А я, собственно, чего пришел-то помимо того, чтобы пригласить вас на собрание. Сегодня мы едем за город на пикник. Впятером.       — Куда? — опешил Тэодоро.       — На пикник. Стефани нужен свежий воздух, да и вы, поди, засиделись. Сегодня мы снова семья. Жаль мать Бэкки не дожила до этих дней.       — Твой суженый, смею тебе напомнить, тоже не первой свежести, — сказал Тэодоро, фыркнув.       — Мы работаем над этим, — хмыкнул демон. — Всё, собирайтесь. Жду вас на улице.       Младший «клюнул» Тэо в щёку и убежал к выходу.       — Что… Что он имел ввиду? — перевёл растерянный взгляд на Корвуса Тэодоро.       — Магия, родной, — развёл руками Макгрей, а потом со смехом увернулся от полетевшей в него тряпки.