Ласточка

      ― А прямо перед вами находится капитанский мостик.       Группа покорно шагала за нудным экскурсоводом, который монотонно и без особого энтузиазма бубнил заученный текст. Положение не могло спасти даже его нелепое «пиратское» облачение. Криво сшитая чёрная треуголка была великовата своему обладателю, поэтому так и норовила съехать на глаза, что горе-оратор с безразличным упорством каждый раз пытался исправить, а серые синтетические бриджи и рубаха с широкими рукавами только усугубляли сонливое состояние экскурсовода, и так изнывавшего от жары.       Занятый описанием снастей носовой части судна, гид не заметил, как в его «полку» убыло. Дождавшись, когда он снова отвлечётся на свою надоедливую шляпу, девушка, которая стояла ближе всех к капитанской каюте, юркнула внутрь. Одной исследовать корабль было куда более интересным занятием. Беглянка осторожно прикрыла дверь, отчего в узком коридорчике стало совсем темно.       Сразу около входа друг на друга смотрели два кованых подсвечника. Лишённые свечей, они выглядели одиноко и даже немного грустно. Преодолев недружелюбное и мрачное пространство, девушка отодвинула тяжёлую чёрную штору, которая закрывала арку ― вход в кают-компанию. Переступив порог, она обомлела от увиденного: просторное помещение с высоким потолком и чёрными переборками, украшенными выпуклыми силуэтами женских фигур. Комнату ярко освещало полуденное солнце, лучи которого проникали в самые отдалённые и тёмные уголки через огромные окна, доходившие почти до самой палубы и напоминавшие окна оранжереи.       Посреди кают-компании, пронзая потолок и стремясь дальше вверх, возвышалась мачта, а вокруг неё на уровне глаз была сконструирована кованая подставка, демонстрирующая старинное огнестрельное и холодное оружие. Девушка, в прямом смысле слова открыв рот, смотрела на готическую, мрачную, но вместе с тем по-старинному романтичную обстановку. Повсюду: на полу, столе, бюро и даже сундуках стояли подсвечники со свечами, а на стенах по периметру висело несколько роскошных кованых фонарей.       Восторг нахлынул на гостью с новой силой, когда она представила себе, каково зрелище, если зажечь все свечи разом. Ближе к кормовым окнам располагался массивный овальный стол из чёрного дерева. На нём были разложены разнообразные старинные карты и диковинные измерительные приборы. Несколько шкафов, которые стояли у правого борта, были до отказа забиты потрёпанными книгами. Девушка неуверенно подошла к столу и провела кончиками пальцев по поверхности. Пыли нигде не было.       Это и неудивительно: с тех пор, как корабль нашли в водах Карибского бассейна близ острова Барбадос, он был признан историческим памятником. После тщательной реставрации чёрный галеон получил вторую жизнь и стал первым плавучим музеем, который не просто являл собой жалкую имитацию пиратского судна, но и был совершенно реальной частицей быта морских разбойников XVIII века, каким-то чудом оказавшейся в современном мире.       Это на самом деле было чудо. По крайней мере, именно так утверждали историки и различные эксперты, которые уже успели изучить корабль вдоль и поперёк. Учёные в унисон твердили, что «Чёрная Жемчужина» (именно такое название носил гордый галеон) вне всякого сомнения является подлинным судном образца XVIII века, а все теории о талантливо сконструированной копии рухнули после первых же тестов. Так пиратский корабль спустя несколько сотен лет снова бороздил моря. Надо сказать, что учёные никак не могли объяснить феномен уже всемирно известного галеона. Как кораблю удалось сохраниться без должного ухода? Почему никто не наткнулся на него раньше?       На эти вопросы пока не было ответов. Как раз в поиске разгадки сюда и пришла начинающая журналистка Скай. Та самая девушка, которая, улучив момент, прошмыгнула в кают-компанию. Она не верила СМИ. Все предположения о появлении Жемчужины в XXI веке не имели под собой никакой фактической основы. Скай решила провести собственное журналистское расследование, уповая на возможность нарыть что-нибудь стоящее, ведь тогда бы удалось наконец зарекомендовать себя в профессиональных кругах. Мысль о том, что она ошиблась с выбором профессии, уже не раз приходила ей в голову и лежала на сердце неподъёмным грузом.       Наставник Скай всегда говорил, что у неё нет должной хватки, которой отличались более успешные коллеги девушки, и настаивал на том, что она скорее писатель, чем журналист. Большинство асов этой профессии готовы пойти на всё ради компрометирующей информации и пикантного материала. У Скай же были принципы: она не хотела идти по головам, плести интриги и врать. И сейчас представился шанс доказать, что, будучи журналистом, можно обойтись без подлости, без всей этой грязи, а просто собрать достоверную информацию и честно рассказать обо всём.       Шанс доказать, что она тоже чего-то стоит. Сейчас же глаза разбегались в разные стороны от готической роскоши и, честно признаться, Скай совсем забыла про цель своего визита. Наконец её взгляд остановился на потёртой коробочке, которая валялась на полу. К ней был приделан кожаный шнурок, видимо, чтобы крепить к поясу. Девушка подняла вещицу, немного покрутила в руках и, не заприметив ничего необычного снаружи, открыла крышку. Это оказался компас.       ― Сломан, — разочарованно пробубнила она. Стрелка медленно крутилась вокруг своей оси то в одну, то в другую сторону. Скай захлопнула крышку и аккуратно положила прибор на край стола.       Заглянув во все кладовые, которые можно было найти в кают-компании, и убедившись, что, кроме старого скарба, там ничего интересного быть не могло, она обратила внимание на ещё один вход, который был завешен серо-голубой плотной тканью с замысловатыми абстрактными узорами. Девушка предположила, что за полотнищем находится каюта капитана, и её догадка подтвердилась, когда она осторожно отодвинула богато расшитую ткань.       Небольшое окно давало мало света, но для компактного помещения, существенную часть которого занимала широкая кровать с балдахином, повторяющим цвет и узор ширмы, этого было вполне достаточно. Слева, рядом с окном, располагался шкаф и резной рундук из красного дерева. Наверное, предполагалось, что большую часть времени капитан проводит в кают-компании, и поэтому сама каюта служила только одной цели — беречь сон своего обитателя.       «Так вот какая ты, святая святых…» — девушка была немного удивлена, что у капитана корабля было столько удобств: ей всегда казалось, что спальное место моряка, в частности пирата, и бытовой комфорт ― две разные истории. Вдоволь наглядевшись на обстановку «спальни», интерьер которой был щедро приправлен большим количеством свечей в дорогих подсвечниках, Скай вернулась в кают-компанию с мыслью, что история таинственного корабля теперь завораживала ещё больше. Журналистка будто чувствовала какую-то незримую связь с Жемчужиной. Интуиция не просто подсказывала, а кричала, что это то самое место, где она сейчас должна быть.       Подойдя к столу, девушка обнаружила с обратной стороны несколько выдвижных ящиков и подумала, что надо бы здесь всё обыскать, чтобы найти хоть что-то для статьи, но рыться в чужих вещах совсем не хотелось. Поглаживая руками спинку массивного кресла из чёрного дерева, полностью погрузившись в собственные мысли, Скай не заметила, как на палубе началась какая-то суматоха, и очнулась, только когда корабль сотрясло от резкого толчка. Дерево затрещало, и, казалось, судно завибрировало всем корпусом.       Изо всех сил вцепившись в капитанское кресло, она метнула взгляд к выходу, но следующий толчок не заставил себя долго ждать, не давая возможности добежать до коридора, ведущего на верхнюю палубу. В этот раз корабль качнуло так, что судно послушно дало крен на левый борт. Скай, которая тщетно пыталась добраться до выхода, покатилась к левой переборке вместе с вещами, разлетевшимися по всей каюте. Крик застрял где-то в груди, уступая место глухим и протяжным восклицаниям. Амплитуда качки становилась больше с каждым разом и мотала всё содержимое кают-компании в безумном танце.       Всё вокруг ходило ходуном, дерево надрывно скрипело, дверцы шкафов и ящики стучали в унисон со скрежетом рундуков, которые скатывались то к левому, то к правому борту, создавая бешеный ритм. Каждое столкновение с предметом вышибало воздух из лёгких, лишая малейшей возможности трезво оценить ситуацию. Ухватившись рукой за какую-то балку, Скай вскинула голову, чтобы определить, в какой стороне находится выход. Прямо на неё из дальнего угла катился сундук.       «Чёрт!» — пронеслось в голове у девушки, когда сверху обрушился удар.

***

      — Мистер Гиббс, смените меня у штурвала.       Старпом, который задумчиво оценивал ущерб корабля от шторма и поглаживал седые бакенбарды, с готовностью подошёл к капитану и с удовольствием принял управление.       ― Кэп, отличная работа, корабль почти не пострадал.       Капитан довольно сощурился и, нежно проведя рукой по штурвалу, с гордостью проговорил:       ― Моей красотке ни один шторм не страшен. Да и вы постарались на славу, ― добавил он после короткой паузы. ― Поэтому сегодня можете не считать бутылки с ромом. Пейте сколько влезет.       Капитан круто развернулся на каблуках и манерно махнул рукой, поблёскивающей на солнце перстнями, дабы усилить эффект вышесказанного. Ещё немного помедлив, он спустился с квартердека и направился расслабленной походкой в сторону своей каюты. Со стороны создавалось впечатление, будто удалому пирату всё нипочём, будь то шторм или вражеский корабль, заполненный от трюма до бака его злейшими врагами, но те немногие, кто хорошо знал его, могли заметить усталость от бессонной ночи у штурвала и напряжённой борьбы с самой стихией. По палубе сновали матросы, каждый был занят своим делом.       Несмотря на то, что судно понесло минимальный ущерб благодаря опыту и смекалке капитана Джека Воробья, некоторые снасти нужно было немедленно подлатать. Команда восхищалась своим капитаном, хоть и не раз имела к нему претензии по поводу слишком редких вылазок в целях обогащения. Иногда всем казалось, что Джека мало интересует нажива ради наживы — вот если за всем этим крылась какая-то мифическая история или байка, больше похожая на россказни моряков в таверне, тогда он оказывался в первых рядах тех, кто готов был кинуться на поиски ответов.       Но ключевое слово ― «иногда». На самом же деле никто понятия не имел, что происходило в голове взбалмошного капитана и что интересовало его по-настоящему (даже сам Джек порой не мог определиться со своими истинными желаниями и намерениями). Но одно признавали все без исключения, капитан Джек Воробей ― пиратский барон Карибского моря, который всегда был и остаётся самым бесшабашным, удалым и непредсказуемым пиратом всего Карибского побережья.       Поэтому моряки одобрительно кивали вслед, а некоторые кидали восхищённые взгляды на своего предводителя, что так мастерски управился с кораблём во время шторма, а сейчас вальяжно, с завидной невозмутимостью прошествовал ко входу в кают-компанию. Но эта самая невозмутимость испарилась, как только Воробей достиг своей «цели».       ― Джек! Нам нужно поговорить! ― звонко воскликнула девушка в пиратском облачении, которая возникла между протянутой рукой Воробья и дверью как чёрт из табакерки. Коснувшись пальцами широкой рубахи особы где-то в области груди, он отдёрнул руку как от огня.       ― Лиззи, милая, твой муж знает, что ты бродишь по кораблю без присмотра и компрометируешь честных пиратов? ― От неожиданности имя девушки он произнёс на пол тона выше, но остальная часть фразы прозвучала в привычной для него уверенной и игривой манере.       — Знает.       Воробей резко повернулся и упёрся взглядом в пирата, который перегородил ему путь к отступлению.       ― Джек, ты нас избегаешь уже неделю! Не надоело? — нарушила молчание пиратка, наслаждаясь замешательством капитана. Тот в свою очередь перевёл взгляд с одного собеседника на другого.       ― Позволю себе напомнить, что вы двое — гости на моём корабле, причём незваные, поэтому мне решать, когда вести беседы. — За его шутливой интонацией скрывалось явное раздражение.       ― А я позволю себе напомнить, что только благодаря нам тебе удалось унести ноги от ведьмы, ― заявила Элизабет безапелляционным тоном, взглянув мимоходом на мужа, который до сих пор стоял за спиной Джека.       ― Неправда! ― воскликнул Воробей. ― У меня всё было под контролем. Впрочем, как и всегда! Поэтому, Лиззи, Уильям… — Джек мягко подхватил пиратку под локоть и подвёл к мужу.       ― Предлагаю нам разделиться: вы пойдёте наслаждаться друг другом в любезно предоставленную мной каюту, а старина Джек, с вашего позволения, насладится одиночеством у себя. — Воробей сложил ладони вместе и немного поклонился, нахально улыбаясь надоедливой чете Тёрнеров.       ― Это ты грязную кладовку называешь каютой?! Да в карцере и то удобнее! Ты прекрасно знаешь, что рано или поздно нам придётся поговорить, ― возмущалась девушка, выплёвывая проклятия в спину Воробью.       ― Да и лучше рано, чем поздно, ― спокойно констатировал Уильям, стремительно и бесцеремонно заходя в кают-компанию следом за капитаном. Его жена бросилась за ним, и, пройдя по тёмному коридору, они оба с размаху врезались в спину Джека, который встал в проходе как вкопанный.       ― Джек, что за… ― Девушка запнулась, замерев от удивления.       Повсюду на полу валялись вещи, начиная от книг и свечей, заканчивая одеждой из сундуков и бутылками рома из личных запасов капитана. Но всех троих удивило не это. На полу, посреди разбросанных вещей и перевёрнутой мебели, лежала девушка. Она была без сознания. Длинные рыжие волосы разметались по чёрной палубе, а руки и ноги были раскинуты в разные стороны, точно как у марионетки.       ― Говоришь, хотел насладиться одиночеством… ― удивлённо заметил Уилл.       Джек, постепенно оживая от ступора, нервно повёл усами. Две косички, в которые была заплетена бородка пирата, закачались из стороны в сторону, как маятник, когда он развернулся к своим гостям, высоко задрав подбородок. Почти чёрные, подведённые сурьмой глаза сверкали и прожигали насквозь.       ― Это кто?       — А нам почём знать? ― возмущённо воскликнула Элизабет, которая во все глаза рассматривала необычное облачение девушки.       ― На суше были только мы трое. Я её точно на борт не приводил, а методом незатейливых вычислений легко определить виноватых, смекаете? Я ещё раз спрашиваю: что девица делает в моей каюте? ― В голосе капитана прозвучали истерические нотки.       ― Джек, мы её не приводили, ― спокойно ответил Уильям. — Сам подумай, мы втроём возвращались в одной шлюпке. Как, по-твоему, мы могли скрыть это от тебя?       ― Гиббс… ― прошептала Элизабет и уже громче повторила. ― Мистер Гиббс тоже был в порту. Джек, ты сам мне сказал, что он был там днём раньше.       ― Мистер Гиббс! ― заорал Воробей, оглушив собеседников.       И минуты не прошло, как седая голова старпома появилась в проёме. Старый моряк запыхался так, будто сам Кракен гнал его через все четыре океана. Верный соратник и друг капитана хорошо знал эту интонацию — ничего доброго она обычно не предвещала.       ― Святые угодники, Джек, что случилось?!       Воробей отступил на пару шагов назад, чтобы открыть обзор старпому, попутно буравя его яростным взглядом. Гиббс молча уставился на красивое лицо девушки, недоуменно хлопая глазами и не совсем понимая, что именно от него требуется в сложившейся ситуации. Старпом на выдохе изрёк:       ― Какая русалка…       Это была последняя капля. Джек вспыхнул, как пропитанный ромом фитиль. Бессонная ночь у штурвала давала о себе знать, и мысли, которые неумолимо возвращались к посягнувшей на него ведьме, мучили уже не первый день, а сейчас проносились в голове с невероятной скоростью, подкидывая все варианты мести, которые чертовка могла осуществить в любую минуту. И подозрение, что бессознательная мисси имела к этому прямое отношение, крепчало и выводило из себя.       ― Гиббс, старый ты пройдоха, а ну живо вспоминай, что это за девица и зачем притащил её сюда!       Старпом вытаращил глаза на капитана. Божась и причитая, он уверял, что в тот день ни капли в рот не брал и что совсем стар, чтобы водить тайком молоденьких девиц, да ещё и в капитанскую каюту.       ― Да хватит вам! ― не выдержала Элизабет. ― Скорее всего, она сама пробралась на борт, пока мы стояли в порту. Спряталась в трюме, а когда начался шторм, то испугалась и решила, что здесь будет безопаснее.       ― Проходной двор, а не корабль, ― с досадой пробубнил кэп.       Высказав своё предположение, пиратка опустилась на корточки рядом с девушкой, чтобы в деталях рассмотреть её странную одежду.       ― Бедняжка, должно быть, нищенка, раз ходит в таком рванье, ― заметила она, указывая на разодранные на коленях штаны из необычной, довольно жёсткой ткани голубого цвета.       ― Не похожа она на нищенку. — Джек присел напротив пиратки, осматривая незваную гостью цепким взглядом. Он приподнял безжизненную руку, изучая тонкое запястье и изящные длинные пальцы. ― У нищенок не бывает золотых колец, ― ухмыльнулся он, легко снимая две тонкие золотые дорожки с указательного и среднего пальца. Попробовав одно из них на зуб, он довольно хмыкнул и беззастенчиво сунул добычу в карман. Элизабет одарила пирата презрительным взглядом и вдруг заметила, что на полу что-то поблёскивает.       ― Да она пиратка! Посмотри.       Из-под волос, разметавшихся по полу, выглядывал медный кулон с изображением черепа. Он был дополнен довольно длинной цепочкой из такого же материала.       ― И серьги с черепами.       Джек усмехнулся:       ― Лиззи, если она пиратка, то я матрос на разбитой посудине, а не капитан Джек Воробей, смекаешь. Эти белые ручки не знали ни дня тяжёлого труда. ― Он снова слегка приподнял безвольную руку девушки, с явным удовольствием прикасаясь к нежной коже цвета слоновой кости. ― Сразу ясно, что она аристократка, хоть и одета чудно.       ― Может, иностранка… ― предположил Уильям.       ― Сейчас в Сингапуре творится чёрт-те что… наверное, оттуда, ― поддакнул Гиббс.       Джек наклонился к самому лицу девушки и по-звериному принюхался. Вдруг она тихо застонала и, слабо сжав руку пирата, резко распахнула глаза.