***
Скай слышала едва различимые приглушённые голоса. Пытаясь ухватиться сознанием хоть за одно знакомое слово, она напрягала слух изо всех сил, но всё сливалось в монотонный, ритмичный гул. Пошевелиться и открыть глаза не удавалось, как будто атмосфера навалилась на неё неподъёмной плитой. Вдруг отчётливо прозвучало «девица», а потом снова неразборчивый бубнёж, переходящий в шум. «Пиратка» ― опять удалось разобрать лишь одно слово. Тела она не чувствовала совсем, но осознание этого не пугало: разум ещё не мог сконцентрироваться на чём-либо и запустить неумолимую цепочку страха. Вдруг она что-то почувствовала, но уже совсем не эфемерное, а более определённое, физическое. «Рука» ― подсказал ей мозг, который, казалось, замедлился настолько, что не хотел вовремя обрабатывать сигналы, поступающие извне. Прикосновение показалось мимолётным и вскоре повторилось снова, но уже ощутимее и длилось оно дольше, захотелось на него ответить. Это было как раз то, что нужно — тот самый якорь. Якорь, которым удалось уцепиться за невидимый внешний мир и сконцентрировать ленивую работу сознания, цепляющегося за всё подряд лишь на одном ― на прикосновении. Скай изо всех сил попыталась сжать руку, всё отчётливее чувствуя тепло чужого прикосновения. Полное ощущение своего тела вернулось резко и внезапно; ресницы дрогнули и распахнулись, как будто кто-то нажал на кнопку. Девушка увидела перед собой тёмно-карие — почти чёрные — подведённые глаза. Сознание наконец начинало работать и теперь взяло в фокус зрения всё лицо целиком: загорелая кожа, чёрные волосы-дреды, усы и странная бородка, заплетённая в две косички, которая почти касалась её лица. Мужчина что-то говорил, обнажая несколько золотых зубов в нахальной усмешке, но Скай не разобрала: шум в ушах перешёл в звон, как после контузии. ― Где я? ― Собственный голос прозвучал незнакомо. Мужчина не ответил и всё так же неотрывно смотрел на неё. От него пахло сладким алкоголем и морской водой. Мгновение, которое длилось всего несколько секунд, растянулось настолько, что время, казалось, просто перестало существовать как физическая величина. Кто-то позади этого странного, но притягательного человека кашлянул, прерывая непонятную незримую связь, установившуюся между ними. Скай вздрогнула и резко отодвинулась, рывком выдернув руку из пальцев незнакомца. Только сейчас она заметила, что в помещении было ещё трое: двое мужчин и одна девушка, которая сидела на корточках около неё. Все они были одеты в пиратском стиле. У молодого человека с волнистыми и чёрными как смоль волосами была фиолетовая бандана, в левом ухе поблёскивала серьга. Белая широкая рубаха, заправленная в серые бриджи, и высокие сапоги с отворотами хорошо дополняли образ морского разбойника. Девушка тоже была одета в свободную белую рубаху, а также в пиратскую треуголку; её длинные пшеничные волосы небрежно выбивались и ниспадали ниже плеч непослушными волнами. Мужчина, стоявший позади всех, был явно старше, с седыми, немного взлохмаченными волосами и пышными бакенбардами. Его просторная грязная рубаха была заправлена в тёмно-коричневые бриджи, прижатые широким поясом, на котором висела кожаная фляга. Внешний вид четвёртого, что навис над ней, когда она очнулась, производил моментальное и неизгладимое впечатление. Стандартный пиратский костюм явно не устраивал демонстративного незнакомца и, наверное, казался ему попросту скучным, так как в его облачении было такое количество разнообразных украшений и привлекающих внимание элементов, что рассматривать наряд можно было часами. Поверх рубахи был надет серый жилет, прижатый белым кушаком с выцветшими бордовыми полосками, а сверху красовалось аж два кожаных пояса с увесистыми пряжками; будто он никак не мог определиться, какой ему нравится больше, и решил нацепить оба. Такая многослойность придавала образу пирата харизматичной неряшливости и наводила на мысль, что его натура так же многогранна, как и внешний вид. Бандана этого человека тоже была довольно необычным штрихом, сразу бросающимся в глаза. Выцветшая красная ткань закрывала лоб, прижимая чёрные дреды, но не покрывала голову сверху. Остальные волосы были собраны в хвост, который свисал поверх банданы с правой стороны лица, а сзади были заплетены в толстую косу. В общем, зрелище впечатляющее. ― Не бойся, всё хорошо, ты просто потеряла сознание. ― Голос пиратки прозвучал ласково и осторожно, а в светло-карих глазах теплилось сочувствие. ― Где я? ― Наконец Скай узнала звук своего голоса. ― А сама как думаешь? ― ехидно вернул вопрос странный мужчина с подведёнными глазами. В голове всё начало постепенно проясняться. Корабль. Шум на палубе. Сильные толчки, сотрясающие судно. Крен на левый борт. Летящий прямо на неё сундук. Она инстинктивно прижала руку к голове, куда должен был прийтись удар. «Странно… не болит». ― Я помню, как корабль толкнуло несколько раз и, кажется, я упала. ― Толкнуло?! Милая, да нас швыряло, как щепку! Удивительно, что у тебя ни одной царапинки, ― недобро усмехнулся разряженный пират. ― Ладно, с этим мы разберёмся позже. Скажи-ка лучше, знаешь ли ты, что это за корабль? «А-а-а-а, проверка на сотряс…» ― подумала Скай, улыбаясь своим мыслям и немного успокаиваясь. ― Я всё помню, не стоит волноваться, ― заговорила она, поднимаясь на ноги. ― Это Чёрная Жемчужина.***
― Что произошло? На палубе никто не пострадал? — Скай с ужасом подумала, что кого-то из их группы могло выбросить за борт. Хотя у организаторов музея наверняка должно было быть всё предусмотрено в плане безопасности. ― Дорогуша, давай так: я здесь задаю вопросы, — маскируя сладким тоном раздражение, произнёс Джек. ― Или ты думаешь, пришла, продемонстрировала свои стройные лодыжки, голые колени и… ― Воробей сделал паузу, елозя по телу девушки глазами в попытке найти, что же ещё можно добавить к волнующему списку, ― …и уже можешь указывать всем и каждому своим тоненьким пальчиком?! — А при чём тут лодыжки? — растерянно спросила девушка, неловко переступая с ноги на ногу. ― Да при том, что они меня отвлекают! ― наигранно капризным тоном ответил Воробей, разведя руки в стороны. «Вот это я понимаю — аниматоры… не могут из роли выйти. Правдоподобно, ничего не скажешь. Отличные актёры, не то что те в синтетических штанах», ― подумала Скай, принимая всех собравшихся за шоу-программу и невольно сравнивая их с аниматорами, которых видела на палубе. ― Прекрасные образы! Особенно у вас. ― Она дружелюбно улыбнулась, сделав движение рукой в сторону Джека. ― Именно такими пиратов и представляла. Гиббс шкурой почувствовал, что раздражение капитана неумолимо возрастает, и, перебив девушку, которая несла какую-то чушь, попытался переключить его внимание на очевидный факт. ― Джек, ну ты что, не видишь? Бедняжка должно быть здорово приложилась головой об рундук и теперь плохо соображает. ― Нет, нет, всё в порядке. Правда… ― возразила Скай. ― Отведите меня к капитану, пожалуйста, я всё ему объясню. ― Какая же удача, что капитан прямо перед тобой, ― выступил вперёд Воробей. ― Что? Вы капитан? — Недоверие в голосе прозвучало слишком явно, и по выражению лица Джека девушка поняла, что он в негодовании, и тут же начала оправдываться: ― Я имею в виду, что, может быть, вы бы и были отличным капитаном — даже лучше, чем нынешний, но я говорила с ним час назад, и это точно были не вы. На несколько секунд в воздухе повисло гнетущее молчание. ― Кто-то ещё, кроме этой особы, считает, что я не являюсь капитаном «Чёрной Жемчужины»?! ― Глаза Джека потемнели так, что радужка слилась со зрачком, и в них, казалось, начала зарождаться буря. ― Не слышу ответа! ― Его голос разрезал воцарившуюся тишину. ― Нет, ― хором ответили пираты. Джек подошёл к незваной гостье вплотную и, не скрывая вскипающего в нём гнева, заговорил: ― За такие речи, цыпа, обычно вышвыривают за борт либо обрекают на участь и похуже. ― Он многозначительно изогнул бровь, продолжая наступать на испуганную девушку. ― Но, видимо, ты своей милой головкой приложилась здесь ко всем рундукам, раз несёшь такую ересь. И так уж и быть — посидишь пока в карцере. ― В карцере… ― одними губами прошептала она, не веря своим ушам. Мозг работал на самых высоких оборотах; она было подумала, что это дурацкий розыгрыш или квест, но здесь явно было что-то не так. «Может, сон», ― промелькнуло в голове. ― Не надо, пожалуйста, я всё поняла, ― примирительно начала она, но пират, сверкая глазами, приблизился к её лицу. ― О нет, дорогуша, не поняла. Вот посидишь там денёк другой — поговорим. Уводи её, Гиббс! Ну же! Шевели конечностями, старый болван! ― взревел Джек, когда старпом не откликнулся. Гиббс спешно подошёл к бледной как мел девушке, аккуратно подхватил её под локоть и, пробормотав какие-то неловкие извинения, повёл к двери. Скай решила, что сейчас разумнее будет не сопротивляться и посмотреть, куда её отведут, но когда перед носом захлопнулась решётка клетки, то стало ясно: шутка зашла слишком далеко. ― Я вас прошу, объясните мне, что происходит! Джошами Гиббс был добрый малый, хотя и долгое время провёл в разбойничьей среде. Особенно сострадание старика вызывали молоденькие девушки. Он не мог ослушаться приказа капитана, но хотел успокоить и в то же время предостеречь юную особу. ― Мисс, вы на пиратском корабле находитесь. Очень неразумно говорить такие вещи капитану любого судна, а нашему и подавно, ― мягко сказал он. ― Посидите тут и подумайте. Лучше, чтобы объяснение вашего появления прозвучало правдоподобно. До завтра, мисс. С этими словами старпом повернул ключ в замке и вышел на палубу, оставив девушку в растерянности стоять за решёткой. Вокруг царил полный мрак и отвратительный, затхлый запах; тишину прерывало только мерное поскрипывание древесины. Скай поёжилась от окружающей влажности, которая пробирала до костей, и уселась поближе к решётке, чтобы её было видно любому, кто решит спуститься в трюм. «Нужно успокоиться и подумать. Квест в экскурсии заявлен не был. Варианта два: либо это жестокий розыгрыш, либо…» — Скай вернулась мыслями к моменту, когда Гиббс вывел её на палубу. Тогда в нос ударил запах моря, смешанный с мускусным запахом пота. Солнце хоть и клонилось к закату, но всё ещё пекло. Вокруг кипела работа. Мужчины разной масти и возрастов сновали туда-обратно, занимаясь своими ежедневными делами. Все как один уставились на Скай, когда она вышла из кают-компании в сопровождении мистера Гиббса. Кто-то хищно осклабился, показывая тёмные зубы; кто-то просто с интересом наблюдал; некоторые тихо перешёптывались. Людей из её группы и след простыл, а среди «пиратов» она не увидела ни одного знакомого лица. «Всё это похоже на реконструкцию, очень качественную реконструкцию, либо… Боже, нет, этого не может быть…» ― продолжала изматывать себя мыслями девушка. Она не хотела признаваться себе, но всё было чересчур правдоподобно. Настолько правдоподобно, что от этой мысли её снова и снова бросало в дрожь. «Ничего, когда кто-нибудь придёт, я просто задам вопрос. Один вопрос… и всё встанет на свои места, ну или я наконец-то проснусь и забуду это как страшный сон». Ждать пришлось довольно долго. Только поздним вечером, когда девушка окончательно продрогла, тихо скрипнула дверь. Скай вздрогнула от неожиданности и вскочила, жадно всматриваясь в темноту. На лестнице замаячил фонарь, и она разглядела ту самую девушку, которую видела в кают-компании. Пиратка держала в руке большую деревянную кружку. ― Да уж, ты разозлила Джека не на шутку. Его нечасто можно таким увидеть. — Она протянула через прутья решётки тёплый сюртук. Скай с благодарностью приняла одежду и, накинув её на плечи, вопросительно посмотрела на кружку. ― Тебе нужно получше согреться. Неизвестно, сколько он ещё продержит тебя здесь, ― объяснила ей новая знакомая. Скай согласно кивнула. Кружка не пролезала через прутья, поэтому пиратке пришлось прислонить деревянный край к решётке, а пленнице изловчиться и отхлебнуть. Сделав всего один большой глоток, она зашлась в кашле. ― Что это такое? ― прохрипела журналистка. ― Чай с ромом. ― А ощущение, будто наоборот. Пиратка улыбнулась: ― Да, кстати, я Элизабет. Тебя ведь зовут Скай? Красиво. Девушка кивнула в ответ: ― Рада познакомиться, Элизабет. Было бы приятнее вести светскую беседу при свете и в окружении немного других ароматов, но, видимо, я сама виновата в своём положении. Элизабет тихо засмеялась и подняла фонарь выше, чтобы получше разглядеть лицо таинственной гостьи. ― Я нашла вот это в кают-компании, когда тебя увели. ― Она показала бейдж, который девушка обязана была носить на различных мероприятиях как представитель СМИ. На нём значилось: «Скай Эддингтон. Журналист». ― Очень странный документ… И одета ты тоже очень странно. Скай опустила глаза, оглядывая свою одежду. ― И твои руки… ― Пиратка указала пальцем на нежно-розовый маникюр, который весело заиграл перламутром в свете фонаря. ― Очень красиво, я такого никогда не видела. ― Элизабет, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Ничему не удивляйся, а просто ответь, ― взволнованно начала Скай. ― Какой сейчас год? Пиратка удивлённо посмотрела на пленницу и, сомневаясь в её вменяемости, всё же ответила: ― Тысяча семьсот сороковой. ― Господи, нет, скажи, что ты сейчас пошутила. Этого просто не может быть, ― жалобно пролепетала Скай. На самом деле, она уже давно всё поняла, но пыталась гнать от себя безумные мысли и беспомощно закрывать глаза на очевидные факты. ― А какой должен быть, по-твоему? ― Две тысячи двадцатый… По крайней мере, в последний раз, когда я была на этом корабле, был 2020. ― Гиббс прав, ты здорово ударилась головой, ― с сочувствием сказала пиратка. ― Нет, Элизабет, это правда. У меня ничего не болит, ушибов даже нет. И я в своём уме! Ты же сама видишь, как я одета и как разговариваю, я не отсюда… не из этого времени. ― Да, ты очень странная… ― согласилась пиратка. ― Но это ничего не доказывает. Две тысячи двадцатый год будет через двести восемьдесят лет. И как ты объяснишь тогда своё появление здесь? ― Если бы я знала, то с радостью бы поделилась информацией. У нас «Чёрная Жемчужина» ― это музей. Плавучая выставка, наглядно демонстрирующая пиратский быт XVIII века, а вас я приняла за актёров, понимаешь? Я просто пришла посмотреть на знаменитый галеон, о котором писали во всех газетах и говорили в новостях. Когда я зашла в кают-компанию, корабль начал ходить ходуном. Последнее, что я помню — это огромный сундук, который летел прямо на меня, ― выпалила Скай на одном дыхании, как будто боялась, что Элизабет не захочет тратить время на фантастические истории о перемещении во времени и уйдёт, не дождавшись финала. Теперь она смотрела на пиратку с надеждой в глазах, нервно сжимая холодные прутья своей тюрьмы руками. Элизабет недоверчиво хмурилась и не торопилась отвечать. ― Я всё ещё надеюсь, что это просто страшный сон и я проснусь с минуты на минуту… ― выдохнула пленница. ― Может, ещё выпьешь? ― предложила Элизабет, снова прислоняя кружку к прутьям. Скай отрицательно покачала опущенной головой. ― Тогда до завтра. ― Подожди, ― девушка схватила пиратку за руку, ― пожалуйста, передай капитану мои искренние извинения и скажи, что я готова всё объяснить. ― Хорошо, передам. Ещё раз скользнув взглядом по чудаковатой рыжей девушке, она развернулась и пошла обратно на палубу. Элизабет знала, что с Джеком до утра поговорить точно не получится: он заперся в кают-компании и наверняка распивал сейчас ром. Но даже если бы шанс на аудиенцию представился, то она точно не стала бы обсуждать с ним проблемы малознакомой девчонки, хотя и испытывала к ней некоторое сочувствие. У неё были более важные вопросы к старому другу, и сейчас именно они были в приоритете. После того как Гиббс увёл девушку вниз, Воробей бесцеремонно вытолкал их с Уиллом за дверь, лишь бы только не обсуждать то, что рано или поздно придётся обсудить. Тёрнеры прекрасно понимали, что Джек снова ведёт двойную, а может — и тройную игру. Элизабет никогда не верила пронырливому пирату на слово и всегда была готова к очередному подвоху с его стороны, но при всём при том она верила в него как в хорошего человека и добряка, коим он и являлся. Задумавшись о своём, девушка не заметила, как вышла на палубу. Снаружи было свежо и немного зябко. Ночь выдалась звёздная, и даже если бы вахтенный не зажёг фонари, то звёздного света с лихвой бы хватило на всё открытое пространство корабля. Элизабет с удовольствием вдохнула прохладный воздух и тихо направилась к левому борту, где разглядела фигуру своего мужа. Он стоял, опершись руками о планширь, и любовался морской гладью, разукрашенной лунными бликами. Пиратка бесшумно подошла к нему сзади и прильнула к широкой спине, нежно обвив руками. Уилл довольно улыбнулся, и они простояли так ещё несколько минут, наслаждаясь тишиной. — Это мне? ― спросил он, заметив кружку у неё в руке. Пиратка ловко юркнула под руку мужа и, оказавшись между ним и фальшбортом, виновато улыбнулась. ― Нет, это для нашей пленницы, но она отказалась. — Уилл взял из её рук кружку и сделал большой глоток, забавно поморщившись. — Слишком много чая… Вот если ещё рома добавить, будет в самый раз. Элизабет озорно улыбнулась. ― А она наоборот: заявила, что здесь только ром. ― Точно аристократка. Это был твой хитрый план — проверить её на наличие пиратской крови? ― Пират весело прищурился, склонив голову набок. Элизабет не ответила. Игривое настроение быстро сменилось грустной задумчивостью. ― Что такое? ― Уилл ласково коснулся кончиками пальцев её лица, обведя красивую линию скул. ― Мы обещали Генри вернуться как можно быстрее, ― ответила Элизабет почти шёпотом. ― Бет, так и будет. Как только узнаем, что Воробей стащил у ведьмы — сразу направимся обратно, ― сказал он, пытаясь заглянуть в опущенные глаза жены. ― Генри уже взрослый, он всё понимает. Не надо винить себя. ― Уилл, мне кажется, я никчёмная мать. ― Голос пиратки предательски дрогнул, и она с трудом сглотнула ком, образовавшийся в горле. ― Это неправда, ― твёрдо ответил пират. ― Не говори ерунды. ― Нет, Уилл, так оно и есть. Я бы и рада сказать, что хочу поскорее вернуться домой, но не могу. ― В её глазах блеснули слёзы. ― Прозвучит ужасно, но мой дом здесь ― в море. Я думала, это ощущение пройдёт, когда родится Генри, но на самом деле мне просто пришлось зарыть свои истинные желания так глубоко, насколько это было возможно, и только лишь исполнять свой долг. ― Послушай, ― Уильям немного встряхнул жену за плечи, ― ты не должна передо мной оправдываться. Боже мой, Элизабет, неужели ты думаешь, что я не понимаю, какой пыткой было для тебя остаться там, на суше одной. ― Он с досадой мотнул головой в сторону и продолжил, понизив голос: ― Ты ждала меня десять лет. Ты родила мне сына. Ты всегда была и останешься для него прекрасной матерью. Элизабет тихо всхлипнула, давая волю чувствам, которые долго держала в себе. ― А не будь ты собой — храброй, свободолюбивой и невероятно красивой пираткой, не покорила бы моё сердце раз и навсегда. ― Ну вот что ты врёшь… ― засмеялась сквозь слёзы Лиззи, легко ударяя мужа в грудь своим кулачком. ― Ты в меня влюбился, ещё когда я была скучной аристократкой. ― Может, аристократкой ты и была, но вот скучной — никогда… Он слегка приподнял её подбородок, поглаживая загорелую кожу подушечкой большого пальца. Элизабет преданно смотрела в глаза любимого мужчины; мужчины, который делал всё, чтобы быть рядом, и она отвечала ему тем же. Уильям всегда оставался для неё защитой и опорой, даже если она была уверена, что прекрасно справляется сама. Никто не мог сравниться с ним, даже Джек. Да, в какой-то момент ей показалось — всего на секунду, — что харизматичный капитан интересует её чуть больше, чем легенда, чем герой книг, про которого она читала в детстве. Но вскоре стало понятно, что Джек навсегда останется для неё персонажем и детской фантазией, не имеющей ничего общего с реальностью. А Уилл, её родной Уилл, рассудительный, спокойный, надёжный Уилл — то настоящее, которое нужно ценить и беречь. Она не забыла его спустя десять лет разлуки и прождала бы ещё больше, если бы потребовалось; его образ не потускнел за это время, и чувства к нему не ослабли, напротив, крепчали с каждым годом, проведённым врозь. Он понимал её как никто другой, никогда не осуждал и позволял быть свободной во всех смыслах этого слова. И даже сейчас, признаваясь ему в самом страшном, как ей казалось, она не услышала и намёка на упрёк, наоборот — его глаза были наполнены любовью, безграничной нежностью и заботой. Пират притянул к себе жену, прильнув к её губам в самом нежном поцелуе, на который был способен. Она с чувством ответила на ласку, трепеща всем своим естеством. Будто не было тех десяти лет, будто не было отчаяния, которое она испытала, когда в последний раз посмотрела ему в глаза перед разлукой. Будто не было тех слёз, пролитых втайне от всех. Теперь ничего этого не было. Осталось только чувство, которое она берегла и лелеяла на протяжении долгих лет. ― Спасибо тебе за то, что ты у меня есть… ― выдохнула Элизабет, обжигая его горячим дыханием. ― И всегда буду рядом, Бет, ― шёпотом пообещал он, подтверждая свои слова очередным поцелуем.