***
Канун Рождества и Нового Года — идеальное время для магазинов: продажи в этот период взлетают до небес, ведь покупатели внезапно вспоминают о своих многочисленных родственниках и друзьях, которым нужно купить подарки. Задрипанное почтовое отделение, несмотря на свое расположение практически в центре Лондона, не было исключением из правил — месячная выручка, как и во многих других местах, была больше, чем за весь год. Погруженные в предпраздничную суету граждане желали отправить поздравительную открытку и прочую ерунду своим близким в другой город или даже страну, и очереди от этого были огромными. Жадность и корысть — грехи, которые присущи абсолютно каждому человеку, даже если он говорит обратное. Владельцы предприятий подсчитывали прибыль, офисные и банковские работники ожидали премии, а что же до тех, кто весь последний год жил от зарплаты до зарплаты и знал, что никакого денежного вознаграждения не последует? Альфред Соломонс дал себе обещание, что этот год точно будет последним в качестве служащего почтового отделения. У него отсутствовали какие-либо планы на дальнейшую жизнь, и он не знал, как будет зарабатывать деньги, но, по правде говоря, это уже было неважно: он был не в силах терпеть нынешнее окружение и бесполезные, не приносящие никакой прибыли, обязанности. Была лишь одна задумка, которую он собирался осуществить: выгрести все наличные из кассы почтового отделения, а затем уйти из этого места раз и навсегда. Подобное ограбление было его единственной новогодней мечтой, и он верил, что никаких проблем не возникнет. Каждый вертится как может, и Альфред решил для себя, что будет выживать именно таким образом. Что будет потом — неважно.***
24 Декабря 1999 года
— В преддверии Рождества я испекла для вас печенье. — Миссис Смит поставила перед Алфи и Энид тарелку с угощением. — Ну же, где ваши счастливые улыбки на лицах?! Неугомонная миссис Смит, несмотря на возраст, с легкостью перебежала за прилавок, встала позади своих подпочечных, положила руки на их плечи и вновь начала учить жизни, что-то воодушевленно щебеча. Кажется, она была единственной среди этой троицы, кто радовался предстоящим праздникам, хотя было бы грешно поступать иначе — у нее была приличная по меркам этого места зарплата, состоятельный муж, а на новогодних каникулах они непременно отправятся в путешествие, совсем не думая о том, что многие молодые люди Англии даже не могут лишний раз сходить в магазин за продуктами. Энид, которая работала под надзором миссис Смит уже почти как три года, научилась игнорировать подобный раздражающий шум. На частые вопросы напарника, почему она это терпит и не пытается найти другую работу, однозначного ответа не было, Энид лишь пожимала плечами и отвечала: «Лучше сидеть здесь, чем горбатиться на фабрике. В другое место меня не возьмут без высшего образования». Несмотря на безразличный тон Энид, Алфи все равно улавливал тоску в ее глазах, крик о помощи, желание вырваться из этой депрессивной ямы. Она прекрасно понимала свои возможности — либо почтовое отделение, либо швея, либо торговля собой. Такие предсказуемые варианты, ни один из которых абсолютно не льстил. Именно потому у Энид не было выбора, кроме как принять положение дел, абстрагироваться от мира с помощью журналов и надеяться на лучшее. Соломонс, в отличие от Энид, так и не научился мириться с наглым поведением этой пожилой дамы, особенно когда та раз за разом нарушала его личное пространство, нарочно пыталась похлопать по плечу, навязывала свое, как ей казалось, единственное и правильное мнение. И прямо сейчас Алфи мог лишь закрыть глаза, тяжело вздохнуть, сжать дрожащие руки в кулаки под столом. Сколько лет он провел в Лиге Теней, сколько часов потратил на уроки медитации и поиски решения споров со своим внутренним «я» — казалось, что эти знания помогали всем, кроме него. Соломонс не понимал, как Дюкард умел изображать притворное радушие, когда приходилось общаться со случайными людьми. Он не мог понять Майкрофта Холмса, который, хоть и не имел к Лиге никакого отношения, но умел натягивать улыбку на лицо, будучи обязанным общаться с сотнями раздражающих политиков и с дружками своего младшего брата. Почему Альфред до сих пор не мог брать контроль над эмоциями? Почему не боялся своих грозных соперников на ринге, не боялся убивать и нарушать закон, но при этом какая-то старушка заставляла его буквально лезть на стену от отчаяния, чувствовать себя никчемным и бесполезным? Он был обязан продержаться здесь еще пару часов. Почтовое отделение должно скоро закрыться — все, кто хотел, уже успели отправить посылки, и сейчас бегали по магазинам в поисках подходящих продуктов к рождественскому столу. Конец этого кошмара был близок.***
Человеку, который не раз нарушал закон и даже пачкал руки в крови, не составляло никакого труда взломать кассовый аппарат. Для Соломонса подобный трюк оказался в разы легче — он работал за кассой, знал код и сумму, которая находилась внутри. — Теперь тебя посадят? — Энид, сложив руки на груди, стояла сбоку от напарника, абсолютно невозмутимым взглядом наблюдая, как тот выгребает купюры из кассы. Миссис Смит давно ушла домой, решив устроить сокращенный рабочий день для себя — все-таки скоро наступит Рождество. Такая чудесная пора для детишек, которые будут радоваться подаркам. Такая чудесная пора для взрослых, у которых появится шанс отдохнуть от работы и провести время в кругу семьи. Что может быть лучше тихого, мирного вечера за столом с любимыми? — Если поймают? Исправительные работы или реальный срок — я не знаю. В моих планах нет пункта попасть под арест. — Соломонс протянул несколько купюр Энид. — Я здесь больше не появлюсь. И тебе не советую. В первую секунду в глазах Энид промелькнуло возмущение, стоило только Алфи предложить ей деньги. Кем он ее считает? Но уже через секунду она схватила смятые купюры и засунула в задний карман джинсов. Ра’с аль Гул часто говорил Алфи и Талии, что голод, нищета и безработица превращают людей в животных, которые готовы перегрызть друг другу глотки за возможность вырваться в люди. Прямо сейчас Соломонс имел честь убедиться в точности этого высказывания, продолжая со столь непринужденным видом складывать наличные в рюкзак. Вмиг Энид нагло схватила его за воротник рубашки и увлекла в жаркий поцелуй, то ли мечтая об этом на протяжении всего прошедшего года, то ли испытывая чувство восторга при виде самого настоящего плохого парня, которых прежде ей доводилось наблюдать только в кино. Это было отличным завершением карьеры в почтовом отделении.***
25 декабря 1999 года
За окном валил снег. Соседские ребята радостно кричали и бегали по сугробам, кидались друг в друга снежками и наслаждались праздником. Немногочисленные автомобилисты, которые внезапно осознали, что им чего-то не хватает для застолья, стряхивали наваливший липкий снег со стекол, прогревали машины, поздравляли друг друга или пробегающих мимо детей с Рождеством. Жизнь кипела. Мирные жители в один миг стерли из головы все проблемы и обиды — каждый хотел насладиться волшебной праздничной атмосферой. Увы, получалось это не у всех. Альфред Соломонс уже на протяжении часа пытался понять, каким образом так вышло, что Шерлок принудил его поехать на рождественский обед к своим родителям. Бонусом являлся Майкрофт, для которого этот день также был своего рода пыткой — он бы предпочел запереться в собственном кабинете с бумагами государственной важности, отметить праздник, который он никогда не любил, за работой. Мистер и миссис Холмс с успехом разрушили очередные планы сыновей, но в то же время не принимали возражений и не признавали своей вины — они слишком давно не собирались все вместе за одним столом, ведь Майкрофт и Шерлок из раза в раз находили миллион причин, объясняя свое вынужденное отсутствие. Они даже не звали родителей в гости, хотя у каждого было жилье, не посвящали в подробности личной жизни. Об успехах Майкрофта мистер и миссис Холмс обычно узнавали из свежих газет или новостей по телевизору. Об успехах Шерлока — через друга семьи, который работал преподавателем в том же университете, в котором учился и подрабатывал Холмс-младший. В тот день миссис Холмс хлопотала на кухне, с завидной скоростью расставляя перед своими мужчинами тарелки с горячим обедом. Внезапному гостю, которого привел ее любимый младший сын, миссис Холмс обрадовалась, ведь это означало лишь одно: Шерлок начал хоть как-то социализироваться и заводить друзей. Пусть и таких необычных, с татуировками и с бросающимися в глаза шрамами. — Какой кошмар, сейчас всего лишь два часа дня. — Майкрофт Холмс, подперев голову рукой, первым нарушил тишину. Он буквально стонал от ужаса и осознания, что весь день ему предстоит провести в компании выводящих из себя членов семьи и типа, который рано или поздно обязательно подкинет Шерлоку кучу проблем, а ему самому придется вытаскивать младшего брата из передряги. — Я умираю и хочу на работу. — Замолчи, Майкрофт! — Миссис Холмс прикрикнула на старшего сына, и Альфред вмиг понял, что это она, судя по всему, держит власть над всей семьей. Пытается. — Мы все собрались здесь сегодня потому, что у вас двоих впервые появилось свободное время! Майкрофт лишь закатил глаза в ответ на гневную тираду матери и косо посмотрел на Шерлока, который, казалось, совершенно не замечал семейных перепалок — активно проверял очередные студенческие работы, захватив их с собой даже на праздничный обед, уже заранее зная, что встреча с семьей ничем хорошим не закончится. Он был прав как никогда раннее. — А еще, — мистер Холмс впервые вклинился в разговор, — тебя повысили в должности, сын. Стоит это отпраздновать. С виду интеллигентный и тихий мужчина с теплом в глазах, невзирая ни на что, смотрел на своих уже давно выросших детей, один из которых, по правде говоря, до сих пор оставался в том самом капризном возрасте, раз за разом выводя окружающих своими просьбами или упреками. Шерлок, несмотря на свой сложный характер, мог по праву считаться любимчиком в семье, что было заметно даже сегодня во время застолья — миссис Холмс практически все свое свободное время уделяла младшему, хотя тот многие вопросы пропускал мимо ушей — так предсказуемо с его стороны. — Майкл, а как вы с Шерлоком познакомились? Это правда очень странно, ведь он всегда был нелюдимым и никогда не шел на контакт первым. — Женщина потрепала сына по кудрям, отчего тот раздраженно мотнул головой и снова уткнулся в тетради, предоставив Соломонсу шанс создать легенду про их встречу. Сидящий напротив младшего брата Майкрофт лишь хмыкнул, сложил руки в замок и принялся ждать рассказа. Он и сам не знал истории знакомства этих парней, но был не против послушать одну из версий, которую прямо сейчас Соломонс был обязан сочинить на ходу. Майкрофт понимал, что правду ни Альфред, ни Шерлок не расскажут. Не сегодня. Альфред лишь в надежде глянул на Шерлока, но тот даже не повел бровью, полностью погрузившись в собственный мир науки, а в голове Соломонса что-то неприятно затрещало, словно мозг отказывался сочинить хотя бы одну более-менее правдоподобную историю. Было же так легко сказать: «Я работаю преподавателем физкультуры на кафедре» или «Мы случайно столкнулись в библиотеке, а позже выяснили, что у нас одинаковые предпочтения в литературе». Было бы до неприличия абсурдно поведать всю правду от и до, начиная рассказ с убийства двух типов и заканчивая словами: «А позже мы с Шерлоком чуть не переспали, но, к счастью, пронесло. Он все такой же непорочный». — Я работал механиком в автосалоне, как-то менял колесо на машине Шерлока. Так и познакомились. Почти правда — Алфи на самом деле однажды возился с машиной Холмса, между делом задаваясь вопросом, почему такой гениальный Шерлок не мог разобраться в запчастях от автомобиля. Или просто не хотел, решив спихнуть обязанности по техническому обслуживанию транспорта на Соломонса? — Мастер на все руки, тут не поспоришь. — Майкрофт влез в разговор, продолжая ехидно улыбаться. Он чувствовал себя паршиво — появляться в этом доме было своего рода испытанием. Несмотря на свою невероятно ответственную и стрессовую работу, свои блистательные навыки общения с раздражающими коллегами и журналистами — все это не работало, буквально стиралось из памяти, стоило ему переступить порог родительского дома. И если плохо было ему — плохо должно было быть всем. Хотя бы иногда Майкрофт мог побыть обычным человеком, от которого не зависела судьба Британии, который мог пожаловаться на трудную жизнь. Майкрофту нравилось играть на нервах младшего брата, который всем своим видом показывал, что ему нет никакого дела до беседы. Он испытывал странное садистское удовольствие цепляться к словам Соломонса, хотя и знал, что это за человек и насколько он опасен. — Майкрофт, что за тон? — Миссис Холмс укоризненно посмотрела на старшего, словно тот был ребенком, который не знал простых истин, а после вновь перевела взгляд на Алфи: — Я рада, что Шерлок нашел друга. Осталось найти подружку и будет просто замечательно! Соломонс пытался не смотреть на женщину в ответ, ему казалось, что в его взгляде будет читаться страшная правда: «Ваш сын пытался залезть ко мне в штаны, какая подружка?» — Не согласен, мам, лучше пусть Шерлок будет одинок — меньше шансов, что на свет появятся дурачки вроде него. — Холмс-старший с самым невозмутимым видом встал из-за стола, полностью игнорируя ошарашенные взгляды родителей, взял пиджак со спинки стула и вновь обратился к присутствующим: — Прошу меня извинить, хочу подышать свежим воздухом. Майкрофта нисколько не заботило, что он портил и без того незадавшуюся семейную встречу, которая с самого начала была обречена на провал. Эти люди никогда не смогут ужиться вместе, никогда не смогут друг друга понять. Возможно, это были глубокие детские обиды, и сейчас настал час, когда Майкрофт мог вовсю отыграться на родителях, на брате, но тот не заставил долго ждать ответного удара. — Полагаю, Майкрофт на самом деле заботится о будущем планеты. Именно потому в постели отдает предпочтение совсем не женщинам, чтобы быть уверенным наверняка, что его гены не передадутся следующему поколению. — Шерлок обворожительно улыбнулся, глядя на брата, лицо которого перекосилось от гнева и негодования, а после глянул на шокированных родителей.***
Бегающие по улице дети или никуда не спешащие случайные прохожие могли слышать громкую ругань, доносившуюся из дома, грохот посуды, женский крик. Пока одни весело проводили время в компании близких и друзей, другие были готовы убить друг друга за старые ошибки и всплывшие подробности из жизни. Альфред давно вышел на крыльцо с бутылкой пива, оставляя ненормальную семейку выяснять отношения между собой. Был ли Майкрофт Холмс геем, а его младший брат знал все грязные секреты, которые могли навредить должности в правительстве — неважно. Шерлок мог все это выдумать, лишь бы каким-то образом перевести стрелки с себя и Алфи на источник своего раздражения. У него это получилось. Дверь скрипнула и приоткрылась, на крыльце показался мистер Холмс с сигарой в руке. Невероятно уставший и расстроенный — причина не в возможной ориентации старшего сына, а во всех обидах и скандалах, которые уже на протяжении почти тридцати лет не покидали стены этого дома. Алфи с трудом сдержался, чтобы напоследок не добить мужчину подробностями из жизни Шерлока. Хватит с Соломонса грехов на этот год — он не хотел довести ни в чем не виноватого мужчину до сердечного приступа. — Мне очень жаль, Майкл, что ты стал свидетелем семейных разборок. — Мужчина тяжело опустился на скамью возле гостя, после чего продолжил: — Мальчики давно выросли, а мы с женой упустили время, нас не было рядом с ними, когда они нуждались в родительской заботе и поддержке. Мы постоянно работали, чтобы обеспечить им лучшую жизнь и предоставить возможность получить высшее образование. У Соломонса создалось впечатление, что его молча провозгласили каким-то священнослужителем, которому желали излить душу и покаяться в грехах. Несчастный мистер Холмс даже не подозревал, что в этом мире были родители куда хуже. Стоило ли ему сейчас вкратце поведать историю про Дюкарда, чтобы хоть как-то утешить? Они сидели и смотрели на закат. Наблюдали, как ребят на улице становилось все больше, а вместе с ними и подвыпивших взрослых, которые нуждались в свежем воздухе и продолжении праздника вместе с соседями. Увы, некоторые люди вынуждены встречать праздники в полном одиночестве — у них нет друзей, родители умерли, а дети, если и были, разъехались по разным городам, создали семьи. У забытых всеми людей достаточно времени для того, чтобы следить за соседями, реагировать на каждый шорох, проверять, кто и во сколько уходит из дома, когда и с кем возвращается. В случае чего-то подозрительного самопровозглашенные блюстители порядка первыми звонят в службу спасения. Иногда их действия и правда приносят пользу, а иногда — это лишь ложная тревога. Это Рождество не стало исключением, когда живущая в соседнем доме женщина — мисс Грей — услышала крики миссис Холмс, битье посуды и ругань каких-то мужчин — скорее всего, один из голосов принадлежал ее странноватому младшему сыну, который, по ходившим слухам, забросил родителей и приезжал сюда лишь тогда, когда ему что-то нужно было. Майкрофта Холмса подобные слухи не касались — все знали, что он занимал высокую должность в правительстве, что априори делало его святым и невероятно занятым человеком. Никто не смел осуждать его за то, что он забросил своих близких. Никто из соседей не знал правды, но каждый пытался сунуть нос куда не следовало, и одинокая дама уже вскоре набрала номер полиции. Ей казалось, что миссис Холмс могла пострадать, а она — порядочный мирный гражданин — должна была предотвратить опасность. Альфред Соломонс, продолжая беседовать с мистером Холмсом на крыльце, даже не подозревал, что его судьба вновь оказалась в чужих руках. Что час расплаты — не только за ограбление, но и за убийства несколько лет назад — настал. Это Рождество он точно запомнит на всю оставшуюся жизнь.***
Громкая сирена патрульных машин прервала гулянье местных, привлекла все внимание к себе. Никто не знал, по какой причине служители закона приехали в этот район в разгар веселья, но вмиг все забыли о празднике, с интересом наблюдая, как несколько машин припарковалось возле дома четы Холмс. Полицейские почти наверняка прокляли все на свете, когда в диспетчерскую поступил вызов о хулиганстве, и им пришлось ехать по указанному адресу, чтобы усмирить очередного перебравшего с алкоголем работягу. Но их счастью и удивлению не было предела, они буквально поверили в чудо, когда звонившая дама описала диспетчеру обстановку возле дома, неизвестных лиц, которых видела впервые в жизни. Мисс Грей не составляло абсолютно никакого труда приукрасить показания, предположить, что незнакомец на крыльце являлся дружком младшего сына Холмсов, и, судя по его виду, подбил парня на вымогательство денег у родителей. Тот факт, что мистер Холмс сидел с незнакомцем и спокойно о чем-то с ним беседовал, мисс Грей предпочла не сообщать. Она была сценаристом этой рождественской комедии, исход которой не был известен никому. Уже с восьми утра у всей полиции Лондона и близлежащих территорий была наводка на молодого, стриженного под ноль парня с завидными усами и с татуировками, не слишком высокого роста, но с запоминающимся телосложением — именно это поведала мисс Грей диспетчеру, даже на секунду не задумываясь, что тем самым выдала местонахождение настоящего преступника. Реакция Соломонса была молниеносной, стоило ему еще издалека заслышать знакомые звуки сирен, но служители закона оказались хитрее и корыстнее: теперь они могли смело просить прибавку к зарплате — им удалось выйти на след подозреваемого, они собирались доставить его в участок, а затем прямиком за решетку. Именно потому позади дома уже стояла машина с вооруженным полицейским, который подъехал по месту вызова с выключенной сиреной, чтобы не спугнуть преступника. Было бы глупо пытаться отбиться от полиции — те уже окружили дом и направили оружие в сторону Соломонса, который даже не пытался сбежать: понимал, что смысла в этом никакого не было. Единственное, что он мог бы заработать при таком раскладе — пулю, но никак не смертельную. Альфред поднял руки и опустился на колени. Ра’с аль Гул был прав, что свою жизнь Альфред Соломонс закончит подобным образом. Альфред продолжал стоять на коленях, пока один из полицейских застегивал наручники за его спиной, а мистер Холмс пытался достучаться до незваных гостей, всеми силами хотел помочь другу своего сына, прояснить ситуацию. — Что вы делаете?! — Мистер Холмс не успевал следить за событиями, но его возмущению не было предела. — Это друг семьи. Вы допускаете ошибку! — Сэр, зайдите в дом. С вами еще свяжутся для допроса. — Абсолютно беспристрастным голосом один из офицеров разъяснял мистеру Холмсу его права, пока его напарник бесцеремонно зашел внутрь, прерывая крики остальных. — Какого допроса, о чем речь?! Майкл, объясни, что случилось! Из дома словно ошпаренный вылетел Шерлок, следом за ним, засунув руки в карманы брюк, вышел Майкрофт. — Эй, в чем дело? Какого хрена?! — Шерлок непонимающе смотрел вслед Соломонсу, который послушно шел к машине и даже не пытался вырваться из хватки офицера, словно знал, что все самое веселое еще будет ждать его впереди. В голове Шерлока было так много вопросов и страхов, а самым главный из них звучал как: «Они нашли тела в лесу?!» Ему казалось, что это конец, некая катастрофа, которая сведет в могилу не только его самого, но и Соломонса. Шерлок глянул на Майкрофта, который, зажав зубами сигарету, так же непонимающе глядел в сторону одной из уже уезжающих машин, пока офицер, зашедший в дом, объяснял мистеру и миссис Холмс причину внезапного визита. — Я предупреждал тебя, брат. — Майкрофт устало глянул на Шерлока, который до сих пор пребывал в шоке. — Общение с этим типом изначально было плохой затеей. Собравшиеся вокруг зеваки с неподдельным интересом продолжали чего-то ожидать, столпившись через дорогу от дома Холмсов, активно перешептывались между собой и выдвигали собственные теории. Всем было так интересно узнать, что за беда произошла в соседском доме, но при этом никто из этих зрителей не задумывался, что рано или поздно они сами могли оказаться в подобной ситуации, потерять власть над всем буквально вмиг. Жизнь непредсказуема, но обычно все возвращается бумерангом, а потому собравшейся публике следовало поскорее перестать упиваться чужим горем.***
Прямо после внезапного полицейского рейда — хотя он спас Майкрофта и Шерлока от дальнейших разборок с миссис Холмс — братья отправились домой к младшему. Все обиды, недавний скандал за праздничным столом, нарочные подставы — все это осталось в прошлом. Несмотря на более чем предвзятые отношения между братьями, Майкрофт и Шерлок умели на время забывать об ошибках друг друга, если того требовала ситуация, иногда все же могли протянуть руку помощи, хотя по большей степени этим занимался лишь Холмс-старший, из раза в раз заметая все следы за непутевым младшим братом. Ведь именно так должны относиться старшие братья к младшим, разве нет? — Поздравляю, дорогой брат, — с нажимом на последнее слово проговорил Майкрофт Холмс и тяжело опустился на кресло напротив Шерлока. — У тебя талант притягивать к себе неприятности. Наркотики, такие же дружки наркоманы, но затем ты переплюнул самого себя, решив подружиться с Соломонсом. Шерлок, закинув ногу на ногу и скрестив пальцы перед собой, задумчиво смотрел в пол, словно ждал, что на проеденном от однажды пролитых на ковер химикатов проявится ответ с инструкцией для дальнейших действий. — Ты поможешь ему? — Шерлок оторвался от разглядывания пола, в какой-то момент вспомнив, что находится в помещении не один. — Тебя продвинули по службе, теперь у тебя нет абсолютно никаких преград. — Боже правый, нет! — Майкрофт возмущенно глянул на Шерлока, буквально оскорбившись заданным в свой адрес вопросом. — Даже не думай. Я однажды уже нарушил закон из-за твоей, как ты это сам называешь, дружбы. Второй раз помогать не буду. Шерлок метнул презрительный взгляд в сторону старшего. — Да неужели? — Забота о ком-то — это не преимущество, Шерлок. Не привязывайся к этому типу. — Майкрофт замолчал и после некоторой паузы добавил: — Родители не переживут твоей смерти, а умереть от рук Соломонса не составит труда. В комнате повисла тишина. Братья молчали, словно ждали, когда кто-то из них нарушит эту идиллию, предъявит очередные обвинения или предложения. Погрузившийся в свои раздумья Холмс-млдаший явно не собирался первым подавать признаки жизни, потому спустя некоторое время Майкрофт начал хриплым голосом: — Мой знакомый из Австрии набирает в штат сотрудников для расследования преступлений, которые до сих пор никому не удавалось раскрыть из-за отсутствия нужного количества улик и свидетелей. — Майкрофт видел, как Шерлок кинул в его сторону заинтересованный взгляд, но вмиг отвернулся, словно не обратил внимания на слова брата. — Ему нужны химики, математики которые будут на все сто процентов преданы работе и не станут отвлекаться на личную жизнь и прочую ересь. Он собирается сделать то, что не удавалось другим следователям и полиции. В комнате вновь повисла тишина, которую опять же нарушил Майкрофт, когда полез во внутренний карман пиджака, после чего извлек оттуда визитку и протянул ее брату. — Это твой шанс зарекомендовать себя. Ты же не хочешь всю жизнь проверять тетради студентов за гроши и жить в этом клоповнике? Шерлок задумчиво покрутил карточку в руках, затем отложил на журнальный столик и пристально посмотрел на брата, словно пытался понять, в чем заключался подвох. — Зачем ты мне помогаешь? Майкрофт по привычке оперся на свой зонт-трость, задумчиво глядя в сторону, будто искал на стеллажах Шерлока какую-то книгу. Его пальцы нервно сжимали рукоять, периодически постукивали, отбивая неизвестный Шерлоку ритм. После недолгих размышлений он выдал: — Мы одна семья, разве нет? — К сожалению, ты прав. — Шерлок встал с кресла, поправил пиджак и глянул на Майкрофта. — С Рождеством, брат. А над этим, — он указал на визитку, — я подумаю.***
15 января 2000 года
— Пять лет! — Голос судьи раздался словно гром среди ясного неба, заставив Альфреда Соломонса в первую секунду кинуть на него непонимающий и полный ненависти взгляд, а затем ощутить невероятную опустошенность внутри. Он выгреб из кассы гроши, а получил за это долгие пять лет? Черт возьми, Соломонс даже никого не убил во время этого безобидного ограбления, и чем ему отплатила судьба? С другой стороны, он не смел жаловаться — если бы органы власти обнаружили тела в лесу, то дела обстояли бы в разы хуже, и не только для него одного. Шерлок Холмс сидел в зале суда рядом с Майкрофтом, нервно кусал губы и стучал пальцами по коленям. Безумно хотелось курить, снять переживания единственным проверенным способом, но услышав абсурдный и несправедливый приговор, он зыркнул на брата, вмиг забывая о своих потребностях в никотине. — Пять лет? Серьезно? В голове до сих не укладывалось, как его единственный друг умудрился влипнуть по полной программе за мелкое ограбление. Шерлок не мог оправдывать поступок Соломонса, но вместе с тем и не смел обвинять: он видел, как тот сходил с ума и не знал, куда податься, как заработать денег. Все попытки заканчивались провалом, впрочем, как и ограбление, на которое он в итоге и решился. Майкрофт, закинув ногу на ногу и сцепив руки в замок на коленях, медленно повернул голову к возмущенному Шерлоку, несколько секунд помолчал, после чего сказал: — Та история со спортивным залом не забыта. Хоть его и отпустили из участка, но в деле имеется вся информация. А теперь сложи два и два, Шерлок, и посуди сам, отчего суд вынес такой приговор. Шерлок ничего не ответил. Уже через несколько минут братья могли наблюдать, как Соломонса, закованного в наручники, идущего рядом с вооруженным охранником, вели куда-то. А точнее, в новую, еще более ужасную жизнь.