*****
Первая часть представления уже прошла. Сказать, что пьеса плоха, — значит преуменьшить настолько, насколько это возможно. Сюжет крутился вокруг двух магов, которые влюбились в двух бедных девушек и заставляли их подчиняться им во всем. Дамочки были небогаты, поэтому исполняли прихоти своих теперь уже избранников. Эйлерт, уже ничего не стесняясь, спал, Люси временами его тормошила, а сама смотрела на происходящее на сцене с небольшим интересом. Юстас и Джил иногда переговаривались, Поул пыталась развеселить его, но у нее мало что получалось. Доротея тихо рассказала Хавве о произошедшем, и та дала ей совет не торопить события и казаться недоступной, чтобы не получилось, как у нее с Алессандро, но не перегибать палку и поддерживать интерес. Сьюзен смотрела на сцену с легким воодушевлением и улыбалась. — Галинда, я вернулся, чтобы спасти тебя от этого изверга! — кричал со сцены очень высокий парень очень плотного телосложения, который был бедным рыбаком, любящим одну из девушек. — Оу, Макинтош, не стоит, он помогает мне и моей бедной матери с деньгами. Я люблю тебя, ты же знаешь, но тебе придется забыть меня, но я забыть тебя не смогу… — плакала Галинда, упав на колени. — Да она всё равно будет с тем богачом, кого они обманывают?! — прошептал Сьюзен и Мечи Джейсон. — Ты читал?! Ты знаешь финал?! — удивилась Сьюзен, нахмурив брови. Ей бы не хотелось, чтобы ей кто-то рассказывал конец истории. — Да не читаю я такое мыло! Но ты посмотри, это же очевидно, — Джейсон откинулся на спинку бархатного сиденья, положил щеку на кулак и недовольно покачал головой. Как же его невеста любит всякие любовные интриги. — Если ты не будешь моей, я убью себя! — воскликнул со сцены Макинтош, и под ним едва не треснули половицы сцены. — Вот скала, ему бы на стройке камни тягать! — смеясь, прошептала Мерседес Джейсону, отчего тот улыбнулся и добавил: — Ему можно собой мосты подпирать, — по лоджии раздался тихий смех, и Сьюзен ударила Джейсона локтем под ребро. Дальше было всё интереснее и интереснее. Эти самые двое парней, Гораций и Маттео, узнали, что их женщины, для которых они столько сделали, изменили им, и избили их, оставив синяки по всему телу. От этого герои пьют, гуляют и страдают. Они поняли, что и правда любят своих избранниц, и начинали молить их о прощении. Далее у одной из дам открылась огромная сила магии, она тоже поняла, что любит Горация, и простила ему всё, а потом спасла его. Макинтош хотел подло убить Маттео, но Галинда попросила подругу с помощью волшебства вступиться за своего избранника. — Я же к тебе с чистым сердцем, а ты… — рыдал громила. — А ты ко мне с погаными метлами, — закончил за него Джейсон. — Он к ней с чистым сердцем и таким же чистым дружком между ног, — закончила Мерседес, и Джейсон прыснул со смеху. Хоть кто-то здесь не покупается на это мыло. Хотя Эйлерт едва не упал с сиденья, Люси успела его удержать. Видимо, и так не выспался, а тут еще и тоска смертная. Враги умирают. Пары женятся. Все счастливы. Занавес. — Такой брехни я уже давненько не видел, — озвучил свои мысли Джейсон, обращаясь к Мерседес. Они всю вторую часть спектакля хихикали и смеялись над каждым героем в этой драме, что очень не нравилось Сьюзен. — А мне понравилось! — вступилась за пьесу королева. — А вы всё это время вели себя, как обезьяны. — Солнце мое, ну представь, — Джейсон приобнял Сьюзен одной рукой за плечи, — вот ты бы не хотела со мной встречаться, а я бы начал тебя чем-нибудь шантажировать и всячески унижать тебя, а потом появился бы, ну, например, Каспиан, который бы тебя любил, обожал, а ты бы дальше встречалась со мной, извергом, а я бы потом еще и узнал, что ты любишь Каса, а потом избил бы тебя до полусмерти, и пока я тебя бил, ты бы плакала и думала, что так тебе и надо, и понимала, что ты предала меня. Потом бы ты раскаялась и поняла, как меня любишь, но на мои извинения не отвечала, потому что считала себя недостойной меня. Каспиан бы промывал тебе раны, ухаживал, хотел за тебя отомстить, а ты такая приходишь к Стефани и говоришь, — Джейсон поперхнулся и заговорил притворно женским голосом: — «Мне нужна твоя магическая помощь, Кас хочет убить моего любимого Джея, да, он меня избил, но я хочу выйти за него замуж». А потом я такой весь из себя — «Прости, я люблю тебя, выходи за меня», и ты счастлива. Нет, так не бывает, скорее всего, я бы еще раз сорвался и еще раз бы тебя избил, и так постоянно. Как тебе такое? — Вот знаешь, когда ты мне начинаешь пересказывать что-то сам, то это звучит по-идиотски, — Сьюзен выдохнула и поняла, что Джейсон прав. — Только не говори о себе так, ты совсем не такой. — Это для наглядности, — усмехнулся Джейсон и поцеловал невесту в висок. Мерседес, глядя на них, неловко улыбнулась и вспомнила, что Роберт тоже любил целовать ее волосы, особенно у корней или на висках. Она попрощалась с друзьями и направилась в сад, чтобы немного прогуляться. Комок подступал к горлу, а по щеке уже произвольно покатились две слезы. Оказавшись на улице, зайдя за башню и облокотившись на стену, Мерседес скатилась вниз, на сухую прошлогоднюю траву, и сжалась в комок. Ее едва уловимые всхлипывания донеслись до стоящего рядом человека, который был невидим в темноте, словно тень. — Нехорошо это, — озвучил он, и Мерседес испуганно подскочила на месте. Она увидела стоящего перед ней Алессандро в плаще, больше похожем на пальто. Он был прижат к стене спине, а из его рта струился пар. В руке находилась лакированная табачная трубка. — Что нехорошо? — с неприязнью спросила Мерседес. — Плакать. Обычно у меня получается неплохо утешить опечаленного. Можешь рассказать, если хочешь, что у тебя случилось, — невозмутимо ответил Алессандро. — Мой парень очень далеко и не знает, где я, волнуется, наверное. Я по нему скучаю, — призналась Мерседес и сложила голову на колени. — Мне интересно, как он там. — И когда ты к нему вернешься? — Алессандро протянул ей руку, помогая встать. — Не сиди на холодном, простудишься. — В том то и дело, что я не знаю, — она пролила еще одну слезу и добавила: — Мне хотелось бы, чтобы он тоже увидел то, что вижу я, разделить с ним свой мир, свое воображение, своих друзей. Но его нет рядом. — Знаешь, я далек от того, чтобы сильно скучать по кому-то. В этом мало какого-то смысла, потому что ни ему, ни тебе от этого не легче, — Алессандро смахнул пепел с трубки и прибрал ее во внутренний карман. — Я нахожу утешение в новых увлечениях. — Как это? Саморазвиваешься? Занимаешься любимыми делами? — с интересом спросила Мерседес. Может, этот парень не так уж и плох? — Не совсем. Я забываю обо всем как-то так, — большим пальцем Алессандро стер слезу с щеки Мерседес и начал медленно наклоняться к ее губам. Когда он встретил эту строптивую девчонку, единственную, кто так грубо с ним обошелся, он решился ее покорить, хотел посмотреть, что выйдет. Он не привык к отказам. Рано или поздно всё равно все сдаются. — Вчера я был так ужасно груб, извини, — не добравшись до цели, решил извиниться он. — Ничего, я тоже вела себя не лучшим образом, — Мерседес совсем не соображала, что происходит, поэтому даже не убрала руку цесаревича со своего подбородка. — Тогда предлагаю забыть наши разногласия, — Алессандро наклонился еще ниже и поцеловал край ее губ, он решил действовать постепенно, ненастойчиво, чтобы казаться нежнее. Не успел он перейти к делу, как почувствовал хлесткий удар по своей щеке. — Да ты совсем, что ли?! — сверкая глазами и пыша носом, словно дракон, воскликнула Мерседес. — Я тебе только что сердце открыла, сказала, что скучаю по своему любимому парню, а ты этим воспользовался! Хотел в коллекцию своих однодневок добавить, да?! Так вот я тебе не второсортная девица, чтобы такие имбецилы, как ты, распускали здесь свои половые чары! — Деревенщина понаехавшая! Я как лучше хотел! — схватившись за щеку, закричал в ответ Алессандро. — Идиотка! — Кретин! Высокомерный придурок! Не подходи ко мне больше! — закричала вслед парню Мерседес и поспешила удалиться. В свете единственного фонаря она увидела, что ударила Алессандро настолько сильно, что на его лице остались следы ее пальцев. Ну и ладно! Хотел он как лучше, тот еще сама невинность!*****
Проспав почти всё представление, Эйлерт вдруг почувствовал себя бодрее. Он принял у себя двух послов, которые принесли не самые добрые вести. За недолгую, но довольно холодную зиму перемерзли все виноградники. Синоптики не обещали ничего хорошего, весна будет ветреной и прохладной долгое время. К тому же Орландия лишилась нескольких источников дохода и кораблей. Не так давно случился пожар в порту, и не исключено, что его устроил кто-то нарочно. Хорошо, что эти корабли были предназначены для мирных целей, а не для флота. Гальма обещала огромные средства за военную помощь, и Эйлерт уже склонялся к тому, чтобы выслать свои корабли на случай нападения Тельмара. — Ты какой-то расстроенный, всё хорошо? — мимоходом спросила его Люси, читающая у камина в его кабинете. — Да скорее озадаченный, назревает голод, а денег для закупки зерна нет, — признался Эйлерт и отбросил отчеты в сторону. — Я думаю принять предложение Гальмы. — Но у Нарнии много денег, мы добыли золото в Диких Северных землях, я могу распорядиться, чтобы их отправили сюда, — предложила Люси, отложила книгу и подошла к Эйлерту. — Нет, мне эти деньги придется позже вам отдавать, а так я всё заработаю честно. — Эйл, я прошу тебя, оставь ты свои принципы. Орландия и Нарния — союзники, мы можем отдать это золото безвозвратно, — продолжила уговаривать Люси, сев напротив Эйлерта. — Нам этого золота девать некуда, уверена, что Питер даже не может разобраться, что и куда потратить. — Потратить всегда есть на что, Лу, — слабо улыбнулся Эйлерт. — Прости, но я не хочу быть должником дважды перед Нарнией и пользоваться вашей добротой. Я всё же сделаю по-своему. — Как хочешь. Но если что, ты знаешь, что на меня в этом вопросе можно положиться. — Ну конечно я знаю, — Эйлерт взял Люси за руку и вывел ее в середину комнаты. — Не хочу думать о проблемах, когда я с тобой, лучше сыграю тебе что-нибудь. Эйлерт без лишних слов достал из одного из шкафов скрипку и смычок. Порывшись в нотах, он вынул один листок и положил перед собой. Люси встала напротив короля и подбадривала его улыбкой. Скоро по всему кабинету разлилась красивая музыка, издаваемая не менее прекрасной скрипкой. Она была ласковая, мягкая, мелодичная, она будто без слов пела о радости, любви и счастье. Это удовольствие продолжалось всего минуту, и потом Эйлерт завершил игру. — Я ее еще не закончил, но… — Так это ты сам сочинил?! — удивилась Люси. — Я знала, что ты чудесно играешь, но не знала, что настолько! Да еще и пишешь мелодии сам. — Когда я пишу, я думаю только о тебе, Люси, — Эйлерт отложил инструмент и подошел к королеве. Он притянул ее голову к своей и, чтобы быть еще ближе, приобнял ее за талию. Люси, усмехнувшись, ответила, поглаживая его по волосам. — Знаешь, я думаю, что этому вечеру не хватает горячего шоколада, — сказала она, а Эйлерт лишь усмехнулся и возобновил поцелуй. М-да, когда он с Люси, то от примерно мальчика остается лишь процентов десять. — Хорошо, принесешь тогда? — прерывая поцелуи спрашивал Эйлерт. — А еще расскажешь, что это за молодой человек старался тебя покорить вчера на празднике. — Да просто олух! — отмахнулась королева. — Не скучай, сейчас я вернусь. Не успела Люси даже спуститься на первый этаж по направлению к кухне, мечтательно думая об Эйлерте, как кто-то схватил ее за руку. Сердце королевы тут же ёкнуло, а в голове успела пронестись тысяча мыслей. Она сильно брыкалась, но кто-то настойчиво просил ее молчать. Где-то вдалеке слышались громкие голоса. — Да спокойно, это я, — еле выдохнула слова Мерседес и отпустила подругу. — Да ты чего?! — Тихо! — шикнула Мерседес. Она молча указала на поворот стены, и теперь Отважная королева увидела в неярком свете плачущую тархистанку, одетую не бедно, но и не богато, а также Хавву и Алессандро. — Ты что, совсем рехнулась, Хавва? — кричал цесаревич, гневно сверкая глазами. Он крепко и грубо держал жену за запястье, а она и не пыталась вырваться, лишь просила ее отпустить. — Я лишь хотела помочь тебе… — лепетала она. — Помочь?! Вот так ты мне хотела помочь?! Не нужна мне от тебя никакая политическая помощь! Если это вскроется… — Отпустите госпожу, она ничего не знала, это всё я! — просила рыдающая тархистанка с красной шеей, будто ее кто-то душил. — Я бы и рад тебе поверить, Надира, да только не поверю, — шикнул на нее Алессандро. — Еще раз я узнаю, что ты, Хавва, провернула что-то подобное, то будет плохо, я обещаю. С этим Алессандро отпустил жену и быстрым шагом направился в сторону подсматривающих девушек. Они немедленно вжались в нишу в стене, где стояли доспехи, и спрятались там. Им повезло: Алессандро прошел мимо и не заметил. Хавву и Надиру тоже уже слышно не было. — Скажи мне, а почему мы не вмешались? — поинтересовалась Люси, раздосадованная увиденным. — Мы могли их спугнуть. Надо как-то защитить Хавву. Сначала я думала, что ее муж просто черствый имбецил и изменник, а он еще и изверг! — Пойдем нальем по чашечке горячего шоколада и расскажем Эйлерту? — Нельзя никому ничего рассказывать, пока не будем уверены, что этот господин заставляет делать свою жену, — поразмыслив, сказала Мерседес и выбралась из-за доспехов. — Но от шоколада я не откажусь.*****
Перед рассветом пахло сыростью и дождем. Тонкий луч солнца прорезал вчерашние облака и направился прямо на металлическое лезвие. Облокотившись на деревянную стойку, блестел начищенный и наточенный топор. Мерседес оглядывалась по сторонам и не понимала, как здесь оказалась, на большой, просто огромной площади, выложенной камнем. А вокруг только ветхие дома и ни одного живого существа. Скоро площадь начали заполнять люди, пришедшие поглядеть на правосудие, которое должно было свершиться. Мерседес осмотрела саму себя и поняла, что она в длинном плаще, с капюшоном на голове, и лишь только ее светлые локоны, завитые в кудри, выглядывали из-под одежды. Еще через несколько минут появилась, по всей видимости, королевская семья, состоящая из короля, королевы и нескольких их детей. Пока Мерседес изучала взглядом толпу, на деревянный помост взошел страшный человек с мешковатой маской, которая открывала лишь покрасневшие от гнева глаза. Этот человек взял в свои сильные и накаченные руки топор, и теперь стало ясно, что это палач. Загремела подъезжающая повозка. Из нее выпрыгнуло два стражника в доспехах, которые вывели какого-то парня. Все образы были четкие, но именно его лица Мерседес распознать не могла, как ни старалась. Молодого человека в полностью черной одежде, со связанными за спиной руками, взвели на помост. Мечи могла видеть лишь детали, но не целое, и она смотрела на эту горделивую осанку и кричащие от боли, страха и отчаяния глаза. — Вы обвиняетесь в отравлении и попытке навредить принцу и за это приговорены к смерти. Будете ли вы говорить последние слова? — равнодушно спросил глашатай, зачитав приговор. — Мерседес, я не виновен, — умоляюще и неожиданно произнес имя парень, и она тут же увидела, что он без отрыва смотрит прямо на нее, а Мечи даже не знала, как на это отреагировать. Палач взял приговоренного за шею, подвел его к нужному месту и поставил на колени, плотно приложив к плахе его голову. Вскоре топор взмыл в воздух, Мерседес увидела то, как парень зажмурил глаза, а потом резко отвернулась, зная, что там произошло при соударении лезвия об дерево. Не помня себя от пережитого, Мерседес побежала в какой-то переулок. Она плакала. Кто был этот человек? Почему он назвал ее по имени? Где она? Что вообще происходит? Кто-то сильно дернул Мерседес за запястье и прижал к стенке. — У меня нет денег! — умоляюще воскликнула Мечи, поняв, что помощи ей ждать неоткуда. — Мерседес Харрис, ты должна прийти ко мне, — объявил старческий голос. — Ради Нарнии, ради своих предков, ради королей и королев, ради этого мира, приди ко мне, — будто заклинание, продолжал шептать он. — Но кто вы? — Я тот, кто поможет Справедливому королю в его поисках, приди ко мне, и я всё расскажу. — Куда мне нужно прийти? — За два больших холма, что расположены от кристальной пещеры к югу, ты придешь ко мне, ровно в полдень, вход ко мне откроется, и я направлю тебя, Справедливого короля и Благоразумную королеву. От вас зависит будущее Нарнии, только приди. Вскоре руки перестали держать Мерседес, она открыла глаза и подскочила на кровати. Вокруг были лишь ее орландские покои и безмятежная тишина. Люси глубоко спала, на тумбе догорала последними искрами восковая свеча на подложке. Мерседес обтерла лицо ладонями и постаралась отдышаться. На опыте других она знала, что такие сны просто так не снятся, значит, ее миссия в Нарнии дала о себе знать.