О земном

Когда это всё-таки произошло, они обе просто сидели в тайной комнате их тайного книжного клуба. В бывшей комнате одной Эмити, но сейчас, впрочем, это не только её тайная комната. Она и не против. Они видятся не так часто сейчас по простой причине: Луз вернулась в свой мир. К своей матери, к своей жизни. Тоже ходит на учёбу и иногда выкатывает саркастичные посты в сети, подобной их Пентаграмму (и туда она тоже их дублирует, когда на выходные возвращается к Иде и Кингу). Сейчас был выходной у них обеих, поэтому их общим решением было провести его размеренно и не очень активно. Именно поэтому Луз затащила Эмити сюда, пересказывая какую-то историю из своего колледжа с участием новой знакомой и скульптуры, которой она нечаянно отбила нос. И часть волос. И головы. — Что? Не смотри на меня своим этим… — она задумывается на мгновение, прекращая жестикулировать. — Чем «этим»? — Блайт насмешливо фыркает, перелистывая страницу книги, которую ей прихватила Носеда. Земную книгу. — Угх, я не знаю, этим «блайтовским прожигающим взглядом». — И она плюхается в подушки, в которых сидела ведьма. Эмити встрепенулась и перевела взгляд со строк на лицо Носеды. Недовольно нахмуренные брови и в целом уставшее выражение. Но в глазах всё равно сияют огни, и это магическим образом придаёт всему образу этой человеческой девушки какого-то странного очарования, от которого трудно отвести взгляд. Эмити и не отводит. Луз замечает. И только она успела состроить снисходительную рожицу, как слышит задумчивое и тихое: — Да что это… — М? О чём ты? — Луз наклоняется ближе, их плечи соприкоснулись. Её взгляд забегал по строкам сонетов (а именно Шекспира она принесла), пытаясь найти то, что могло вызвать у Блайт непонимание. — Я не понимаю, о чём он пишет. О любви. О… «поцелуях»? — Золотые глаза встречаются с медовыми. Повисла странная тишина, во время которой щёки Носеды успели заметно покраснеть, а она явно начала себя чувствовать не в своей тарелке. — Луз? Всё в порядке? В качестве поддержки и успокоения, которые ей оказывает таким образом земная девушка, Эмити кладёт свою бледную руку на тыльную сторону запястья, мягко сжимает и поглаживает большим пальцем. Краска на загорелом лице стала только ярче. — Э-эм, в смысле? У вас такого? Н-нет? — Луз нервно хихикает-хрипит и отворачивается немного, сглатывая. Фанфики-фанфиками, а это уже не смешно. И, эм? Её спрашивает о чём-то таком Эмити Блайт? Это уже действительно не смешно, это страшно. — Луз, я правда не понимаю. Не могла бы ты объяснить мне? — голос Эмити звучит тихо, немного обеспокоенно и предельно мягко. Это лишь давит сильнее. Ах, кажется, закружилась голова. — Но у вас на Бурлящих островах же есть такое понятие как «любовь», разве нет? И вы же её как-то выражаете, да? — Да, ты права. У нас есть несколько ритуалов для скрепления уз, — начинает перечислять ведьма, проведя пальцем круг в воздухе, чтобы вызвать маленькую видимую иллюзию-иллюстрацию, демонстрирующую эти ритуалы, — для общего благополучия пары- — Нет-нет, Эмити, я не про это! — Громче, чем нужно, гораздо более нервно, чем требуется. «Почему я вообще нервничаю». — В-в смысле, держаться за руку, обниматься, понимаешь? Да? Только более… личное, что-то, что не может сделать друг. — Хм, — она отозвала магию, призадумавшись и опустив взгляд. — Может, что-то… такое? Юная ведьма руками направляет тело Носеды так, чтобы та повернулась снова к ней, и, сидя лицом к лицу, Эмити наклоняется запредельно близко. Луз зажмурилась максимально сильно, отчего её веки начали болеть. Эмити, в свою очередь, смутилась тоже, её уши прелестно опустились, на бледном лице появились пока что лишь розоватые разводы-пятна. Они обе смущены в разной степени. Их лбы соприкоснулись и… и всё. Больше ничего. Не понимая, почему ничего не происходит уже как секунд десять, Луз приоткрывает глаза, нервно сглотнув ещё раз: лицо Блайт так близко. Глаза прикрыты длинными ресницами, что едва подрагивают, порозовевшие щёки и кончики ушек. Её рука дёргается — она останавливает саму себя — в позыве коснуться мягких мятных волос. — …И это в-всё? — Луз задаётся вопросом, почему она шепчет, лишь после третьей свой реплики. Это первая. — Да? — она получает дрожащий шёпот в ответ. — Почему ты… — Носеда сглатывает, чувствует, как смущается ещё сильнее, чувствует, как спина внезапно начала гореть. Льняная светлая рубашка-поло начала липнуть, — разве такое у вас можно делать с друзьями? — Это вторая. — Я не- Эмити, да-да, та самая Эмити Блайт, не находится с ответом. Та самая лучшая ученица даже в высшем и углубленном факультете магии, находящаяся на специальной подготовке от Императорского ковена, просто не знает, что ответить. Затронута та тема, которую они обе избегают уже очень долгое время. Очень. Долгое. Время. Их отношения. Кто они друг другу? Какие у них границы? Которых, по-видимому, совершенно нет никаких. Луз, признаться честно, не сразу начала замечать мягкое отношение такой холодной и отчуждённой ведьмы, как Эмити. Не сразу почувствовала едва заметную нежность по отношению к себе, ненавязчивую, но обильную и тягучую, тёплую-тёплую. И тот факт, что это делает Блайт, лишь подогревал. Пока, наконец, не довёл до точки кипения. Блайт позволила себе тем днём больше вольности, чем обычно, и сказала нечто запредельно горячее. И Луз поняла. И внутри всё так будто поднялось, будто задребезжало. Или упало, провалилось. Потому что с её губ слетел ответ в тон сказанному. Обе потом не могли смотреть друг другу в глаза дня три. Но за этим случаем произошёл ещё один спустя неделю. А потом ещё. Ещё и ещё, пока Виллоу с Гасом не отловили Носеду и не припёрли к шкафчикам, мол, давай, рассказывай. А рассказывать-то и нечего было, ведь это просто… это просто… Они друзья, да? Флиртующие иногда слишком откровенно, обнимающиеся дольше, чем нужно, играющие в гляделки и глупо улыбающиеся друзья. О-оу, думает земная девушка. Чёрт, вторит ей мысленно ведьма. — Т-тогда, — Луз кратко выдыхает-хрипит и, наконец, осознаёт, что они говорят шёпотом. Это была третья. Эмити считает свои вдохи-выдохи. Её уши максимально опущены и разведены в сторону, едва подрагивают, она чувствует, как пылает её лицо и как ей тяжело дышать. Луз Носеда так близко. В считанных сантиметрах, смотрит на неё гипнотизирующе своим пылающим взглядом, её дыхание обжигает похлеще драконьего. И это так кружит голову, что начинает казаться, будто стены их маленького убежища плывут-тают вместе с Блайт. — Тогда ч-что? — Эмити проходится кончиком языка по пересохшим губам и не разрывает зрительного контакта. Луз замечает этот жест и, набрав в грудь побольше храбрости, наконец, медленно проговаривает. — Я тоже… покажу тебе. Луз наклонилась к ней и прикоснулась своими губами к губам ведьмы. Медленно и мягко. А ещё тепло. Такие ощущения заполнили постепенно всё тело Блайт. Она распахивает глаза и непонимающе смотрит, но шквал ощущений и чувств перебарывает её, и ей ничего не остаётся, кроме как отдаться этому. Глаза Носеды закрыты, её руки аккуратно сжимают утончённые плечи, а вся она будто напряжена. Складывается впечатление, что ей не нравится происходящее. Поэтому Эмити немного упирается в плечи девушки, призывая ту отстраниться. Луз дёргается и побитым зверем смотрит, сжаться в точку хочет, но беспокойный золотой взгляд приводит её в чувство, поэтому она просто… она не может сдержать глуповатой улыбки, причину которой Эмити не понимает, поэтому приподнимает бровь и озвучивает вопрос: — Как ты? — Это заставляет Луз улыбаться лишь шире. — Это я должна спрашивать у тебя, Блайт. — И она тихо смеётся, потому что Эмити всегда комично ёжится, когда слышит от Луз такое обращение к себе. — Ладно, если серьёзно, эм, — смущение возвращается, и Эмити млеет, потому что смущённая и тихая Носеда — это нечто. — Это и был «поцелуй». — Я не думаю, что поняла. — Совершенно непроницаемо и убийственно для одной человеческой девушки. И только эта человеческая девушка хочет что-то сказать, как к её губам прижимаются вновь, и от неожиданности она не успевает подавить громкий выдох. Эмити ловит его, повторяя то же, что делала Носеда пару секунд назад: мнёт губами аккуратно сначала нижнюю чужую губу, затем, почему-то, ей стало интересно, каковы они на вкус. Поэтому Эмити проводит по губе Луз кончиком языка, ощущая на лице особенно сильный порыв дыхания и чужие руки в своих волосах. В ответ она решает, что положить свои ладони на красные щёки земной девушки — не такая плохая идея. Они пробуют друг друга около четырёх минут. Просто целуют без особых мыслей, пытаются запомнить ощущение друг друга на таком уровне близости, оставляя размышления, что грызут их обеих, на ещё какое-то время. Конечно, Луз знает, что друзья не целуются так жадно. Она знает, что друзья не сжимают твою талию так сильно-приятно, что в объятьях друзей ты не плавишься и не чувствуешь в то же время безграничное спокойствие и защиту. Эмити думает о том же. А ещё о том, что попросит Луз принести ей в следующий раз ту же сладость, которой отдают её губы. Пряно-сладкий, немного щиплет на языке. Они отстраняются и снова играют в гляделки, переводят дыхание не от того, что кислород кончился, а от переизбытка чувств и порции адреналина. — Ну… как тебе? — даже шёпот показался оглушительным. В ответ Эмити проводит пальцами по своим губам и зачарованно-слабо улыбается: — Земные ритуалы занимательные. Покажешь мне ещё что-нибудь? Луз издаёт подобие писка и просто зарывается вся в гору подушек.