***
Утром, когда Катя, одетая в свои монашеские одеяния, вышла в коридор, чтобы надеть верхнюю одежду, она наткнулась на тяжелый взгляд отца, не предвещавший ничего хорошего. Он встал около двери, скрестив руки на груди. — Куда собралась? Катя удивленно ответила: — В Университет. У меня сегодня консультация. — У тебя консультация в среду. — У меня консультация сегодня, пап. — И когда же это стало известно? — Это стало известно в пятницу вечером. — Опять врешь отцу? Впрочем, это неважно. Я еду с тобой. Он натянул сапоги прямо на спортивные домашние штаны и накинул камуфляжную куртку. Катя наблюдала за его действиями, закусив губу. Она прекрасно знала своего отца и изучила все его уловки. Девушку захлестнула волна возмущения до такой степени, что кровь бросилась ей в лицо. — Ты… Ты… Это серьезно? — Абсолютно! — твердо сказал Валерий Сергеевич. — Катюша, ну чего ты злишься! Домчу до университета на машине в два счета! Ну, зачем тебе толкаться в общественном транспорте? В такое время года там сплошная зараза! — Тебя же не зараза беспокоит, да, пап? Ты печешься вовсе не о моей езде в общественном транспорте? — В моем доме не пререкаться! — тоже перешел на повышенные тона отец. — Я сказал — проведу, значит, проведу. — Я поняла, пап. Отныне я буду передвигаться в сопровождении пса Цербера, то есть тебя! — Ты можешь говорить мне что захочешь, дочка. Но только я так решил — и точка! Я своего решения не изменю! Отныне ты будешь выходить из дому в моем сопровождении! Потому что тебя нельзя оставлять без присмотра! — Папа! Что за бред? Почему нельзя меня без присмотра оставлять? — Потому что стоит тебе переступить порог, как сразу нарисуется этот твой недомерок! — Папа! Я еду по делам в Университет, а не на свидание к Денису! — Ничего, так сохраннее будет, а то еще пристанет кто. Пушкарев нахлобучил старую кроличью шапку и распахнул входную дверь. — Прошу! Катерина сняла с себя пальто, закинула его на вешалку. — В таком случае… В таком случае я никуда не еду! Я не хочу быть посмешищем для всей группы! Надо мной и так все потешаются, а тут я еще с папой явлюсь! Последнюю фразу Катя выкрикнула и скрылась за дверью комнаты. Злые слезы катились по лицу и стекали в горло. — Она меня стесняется! — изрек Пушкарев. — Я же говорил тебе, что она опять побежит к нему при первой возможности! Мама что-то говорила отцу, но Катя уже не слышала. Она поняла, что теперь она в плену, в буквальном смысле слова. Она попыталась взять себя в руки, но получалось плохо — Катя металась по комнате, как загнанный зверь. Несколько раз она пыталась выйти — и отец тут же появлялся в коридоре, чтобы посмотреть, куда она пойдет. Катя хотела сказать что-то едкое — но решила, что это расстроит ее еще больше, а на отца ее колкость не подействует. Поэтому она отправилась к себе и заставила себя заниматься дипломной работой. Валерий Сергеевич пару раз заглядывал к ней, но был целиком удовлетворен смиренной учебой дочери и больше ее не беспокоил. Катя сидела, как на иголках. Время подходило к 11, начало консультации Дениса. Однако она уговорила себя не дергаться, потому что и так пребывает в неведении, поэтому сосредоточилась на своей подготовке. Время медленно перевалило за полдень и стрелки на часах отсчитывали очередной час. Уже должно было все закончиться для Дениса… В положительную или отрицательную сторону. Когда стукнуло два — Катерина почувствовала, что устала. Голова трещала от обилия информации и девушка решила чего-то перекусить. Под дверь пробивались запахи какого-то свежеприготовленного блюда, и судя по урчащему животу — мама пустила в ход весь свой кулинарный талант. — Ааа, Катенька! — пропела Елена Санна, увидев дочь на кухне. — Садись за стол! У меня суп гороховый с копчеными ребрышками почти готов! Пушкарева-старшая помешала свой суп половником в большой кастрюле. Катерина прислушалась. Отца в кухне не было, в спальне тоже было тихо, телевизор молчал. — Мам! А где папа? — А он куда-то ушел! — Куда? — недоуменно спросила дочь. — Не знаю! Сказал, что хочет прогуляться. Катю молнией осенила мысль, и она пулей вылетела из-за стола. — Мам! Извини, мне очень нужно! Она выбежала в коридор и стала судорожно надевать ботинки. Следом выскочила Елена Санна. — Кать! Кать! Ты куда? Да что с вами происходит? — В булочную, мам! — как можно непринужденнее улыбнулась Катя. — Мы же обедать будем, а хлеб только черный! Ты же знаешь, я не люблю его! — Так папа купит! — Я сама хочу, мама. Ты же знаешь, он покупает вечно не то, что нужно… На последних словах защелкал дверной замок. У Катерины упало сердце. Ну почему, почему она не догадалась выйти из комнаты раньше? Судя по всему, отца не было больше часа и вот теперь он явился. — А ты куда собралась? — спросил вошедший Валерий Сергеевич, нахмурив брови. — Она в булочную, Валер, — сказала мама. — Ты наверняка забыл зайти. Катенька не ест черный хлеб, ты же знаешь. — Точно! Забыл. Я сейчас! Одна нога здесь, другая там! — И купи белый пшеничный батон! — крикнула Елена Санна вдогонку. — Кать! Ну что ты? Раздевайся, доченька будем обедать! Пушкарев снова скрылся за дверью. Катя вернула пальто на вешалку и понуро поплелась в кухню, села за стол и стала гонять содержимое тарелки ложкой, уставясь перед собой. — Что, невкусно? — спросила мама. — Нет, мам, суп замечательный. — А чего не ешь тогда? — Без хлеба не хочу. И потом… мам, ты не знаешь, куда папа ходил? — Не знаю, Кать, сказал, что хочет прогуляться. — Странно это, ты не находишь? Обычно его из дому не выпихнешь. — Ну, может, действительно захотел пройтись, а то дома да дома все сидит, и ворчит. Прогулка пойдет ему на пользу. Катя со вздохом принялась за суп. Снова защелкал дверной замок. — А вот и я! Валерий Сергеевич сиял, как новый самовар. Он положил пшеничный батон на стол, схватил Елену Санну за талию, приподнял ее и закружил. Катя удивленно смотрела на родителей. — Девчонки мои! Я вас так люблю! Мать, наливай! Елена Санна со смехом поставила большую тарелку на стол и половником налила дымящийся, пахнущий копченостями суп. Отец отпустил маму и принялся нарезать хлеб, поглядывая на Катю. — Пап, что с тобой? — изумленно спросила Катя. — Ничего, просто настроение хорошее. — А где ты был? — Нигде! Прошелся по улице, посидел в скверике. Погода замечательная! Оттепель, птицы чирикают во всю грудь! Весну чуют. Он принялся за еду. Катя тоже. Зазвонил телефон на этажерке в углу. — Я возьму! Катя вскочила и первая бросилась к аппарату. Но вскоре разочарованно протянула трубку: — Это маму. Галина звонит. — А, опять эта полоумная про иконы будет трындеть, — сказал отец. — Катюх, ты лучше расскажи — как продвигается твой диплом? — Продвигается, пап. Не волнуйся, все в порядке. Ты погулял на улице? Погулял. Я тоже пройтись хочу. Мне нужно на воздух. Нужно, чтобы в голове все утряслось. — Я с тобой! — вскочил Валерий Сергеевич, бросив ложку в практически пустую тарелку. — Папа! Ты опять? — Я сказал, что ты будешь выходить из дому в моем сопровождении, значит так и будет! — стукнул ладонью по столу Валерий Сергеевич. Катя молча встала и пошла в свою комнату, закрыла дверь. Отчаяние снова охватило ее. Нет, из дома вырваться нет никакой возможности! Видно, отец не намерен отступиться от своей дурацкой идеи и всерьез собрался водить теперь ее везде за руку. Катя села за диплом, но сосредоточиться толком не могла. Несколько раз звонил телефон, и она выбегала из комнаты, но к телефону звал то папа маму, то наоборот. «Он мне даже не позвонил!» — металась в голове мысль. — «Денис, ты где?» В отчаянии забросив свои листы в ящик, вытащила свою юбку и провозилась с ней до самого вечера, пока мама не позвала ужинать. На следующий день все повторилось. До обеда Катерина занималась, потом не выдержала. Дома находиться было больше невозможно, она задыхалась. Катя осведомилась у мамы, что нужно купить, написала список покупок и решила пройтись в магазин. Отец сдержал свое слово и увязался следом. — Ты решил превратить мою жизнь в кошмар? — спросила у него дочь, выйдя на улицу. Но Валерий Сергеевич не отреагировал на колкость, мирно щурился и стал рассказывать, как он молодым прапорщиком готовился поступать в военное училище. Только упорный труд помогает пробиться наверх — был главный посыл их беседы, а вернее — нотации. Эту историю Катя слышала в сотый раз, слушала его вполуха и думала о Денисе. Тот так и не появился. И тогда она вечером, укладываясь в постель, думала, что в Университет отец точно не потащится, и она завтра разыщет его и спросит, куда он пропал и даже не звонит. На следующее утро она поняла, что горько ошиблась. Отец засобирался ехать с ней на последнюю консультацию перед защитой диплома. Катя и скандалила, и пробовала уговорить по-хорошему отца остаться дома и не позорить ее — но тот стоял насмерть, как партизан на допросе. Окончательно распсиховавшись — Катерина решила плюнуть на него, мол, пусть тащится тоже, если ему так приспичило. Отец упертый, но она еще упрямее. Все равно найдет способ избавиться от него и все же поговорить с Денисом. Однокурсники в изумлении рассматривали пожилого вояку, сопровождавшего Пушкареву. Она и так слыла особой "не от мира всего", потому что выглядела в своих балахонах и старомодных очках как ископаемое, и тут еще следом папашу притащила, такого же фрика, как и она сама. Катя слышала хихиканья и смешки, но не обращала на них внимания. Она с отчаянием в глазах искала возлюбленного в коридорах учебного корпуса. Но его нигде не было видно. — Ты бы не мог подождать меня в машине? — сердито повернулась Катя к отцу. — Тебе обязательно везде ходить за мной? Но Пушкарев пропустил ее реплику мимо ушей. — В аудиторию тоже со мной пойдешь? — ехидно продолжила дочь. — Нет, в аудиторию не пойду, — как ни в чем не бывало сказал отец. — Подожду в коридоре. Подполковник в отставке свое слово сдержал. В аудиторию Катя зашла одна, искренне надеясь, что профессор на последней консультации продержит ее подольше и отец не выдержит и уедет. Но не тут-то было! Вышла она через час и увидела отца, в гордом одиночестве подпирающего стенку. Уже даже сокурсники все разошлись. — Ну как, дочка? — бросился к ней Валерий Сергеич. — Как все прошло? — Хорошо все, пап. Меня допустили к защите, но мне нужно поработать в библиотеке, а туда вход только по студенческим билетам. Уж извини! Катя торжествовала. В библиотеку действительно пускали только студентов. Она зайдет, дождется, пока уедет отец — потому что скоро начинался футбол и быстро сбегает в общежитие к Денису. Но ей опять не повезло! В библиотечном корпусе выбило свет и библиотека была закрыта. — Поехали домой, Катюха, — сказал Валерий Сергеевич. — Не хватало еще опоздать на начало матча! Катя закусила губу и поплелась за отцом к машине. Наступила полнейшая апатия. И даже то, что профессор сказал, что у нее есть все шансы получить красный диплом — душу не грело. Ее уже тошнило от этого диплома. Дома она снова закрылась в комнате, думая о том, что, пожалуй, стоит врезать замок в комнату, чтобы была полная аллюзия на домашний арест. Интересно, долго отец собирается следовать за ней по пятам? Нужно как-то положить этому конец.***