Будьте моим мужем!

***

Стоило ли говорить, что в 7 утра следующего дня отец был под дверью в комнату дочери как штык. Катя бегала в ванную и обратно, собираясь на работу, старательно огибая родителя. В одной руке у нее была чашка с остывающим чаем, в другой руке зубная щетка. Когда она полностью облачилась в блузку, застегнутую наглухо и юбку, практически в пол, Валерий Сергеевич порывисто обнял дочь и сказал: — Красавица моя! Вот так и должна выглядеть девушка из приличной семьи. Катя криво улыбнулась. Она волновалась, и ее потряхивало. «Боюсь, что мой новый начальник другого мнения», — хотела она ответить родителю, но просто обняла отца и отстранилась. — Спасибо, папа. Я должна идти. Нельзя опаздывать в первый рабочий день. — Да. Иди, дочка. Удачи на новой работе! Папа дождался, пока Катя полностью оделась и сказал: — Может, тебя подвезти? Давай, я сейчас быстренько оденусь, и… — Не надо, пап. Я на метро быстрее доеду. Счастливо! Катя быстро выскользнула за дверь, пока папа не опомнился, и помчалась по лестнице вниз. Юбка шелестела вокруг ног. Еще не хватало, чтобы ее папа возил! На нее и так смотрели, как на ископаемое, еще неизвестно, как отреагируют на ее сегодняшние одеяния… А если ее привезет еще отец на своем видавшем виды «пепелаце», то насмешек точно не избежать. Приехала на работу она в в четверть девятого. Можно подкорректировать время выхода — все-таки метро очень удобная штука, не надо нигде стоять в пробках. С первого раза время дороги на работу просчитать трудно, поэтому уже как есть. Не возвращаться же было домой! «Джеймс Бонд» уже был на своем посту, в тех же жутких черных очках, в которых Катя видела свое отражение. — Куда? К Кому? Катя набрала в легкие воздух. — Я — новый секретарь Андрея Павловича Жданова, — отчеканила она. — У меня первый рабочий день, поэтому пропуска еще нет. Позвольте пройти. — Фамилия? — Пушкарева Екатерина Валерьевна. «Бонд» начал сверяться с какими-то списками. Он внимательно прочитал три листа, откидывая за черный держатель лист за листом. Катя нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. В здание потихоньку стекался офисный планктон, проходя мимо Потапкина. Он важно здоровался со всеми, кивая круглой стриженой головой, продолжая искать в листах фамилию. Пропуск ему никто не показывал. Катю уже стал раздражать этот важный индюк. Такое впечатление, что он мнил себя самым значимым работником на Земле. — Доброе утро! — грянул вдруг над ухом зычный голос. Потапкин подобострастно выпрямился и расплылся в улыбке. — Доброе утро, Андрей Палыч! Катя увидела своего нового шефа. Он был одет в летний легкий костюм светло-серого цвета, пиджак от которого был переброшен через руку. Слегка затемненные очки в тонкой оправе восседали на довольно массивном носу, скрывая глаза. — Чем это ты так занят, Потапкин? — Вот, девушка утверждает, что она ваша помощница. Рвется внутрь. Внутри у Кати уже все кипело. «Я не рвусь внутрь, я просто хочу попасть на рабочее место», — открыла она была рот, чтобы произнести эту фразу, но вдруг Жданов увидел около себя Катю. Он повернулся к ней, левая бровь слегка дернулась. Он даже снял очки, чтобы лучше разглядеть то, что открылось его взгляду. От удивления брови поползли вверх, а глаза расширились. Катя заметила, что на носу у него осталось две вмятины от оправы, а глаза темные, цепкие. Но она закусила губу и съежилась от страха, что сейчас, на этом моменте ее развернут домой. Уж очень красноречивое выражение лица было у ее нового начальника. Но он ничего не сказал. — Это моя новая секретарша, Потапкин, — четко произнес он. — Можно сказать, правая рука. Будь добр, запомни ее в лицо! И впредь пропускай без всяких проволочек! — Запомню, — испуганно пролепетал «Джеймс Бонд». Куда только и подевалась вся важность! Сейчас у него был вид провинившегося школьника. Катя внутренне ликовала. Здорово его осадил шеф! Шеф тем временем крепко схватил ее за локоть и увлек за собой в вертящуюся дверь, к лифтам. Около лифтов никого не было, и они вместе зашли в кабину. Катя отметила, что шеф воспитанный человек, ибо пропустил ее впереди себя. Понемногу он располагал себя к ней, но когда они сели в лифт, он снова стянул с себя очки и нахмурил брови. Глаза стали темнее грозовой тучи. Перед тем, как начать говорить, он спрятал очки во внутренний карман пиджака и покусал губы. Катя снова внутренне съежилась. Она чувствовала себя как кролик перед удавом, и чувство ей это не нравилось. Все же ни на одной прежней работе такого внутреннего дискомфорта она не испытывала, и это пугало. — Во-первых, — начал шеф, — благодарю, что пришли на работу раньше. Честно говоря, я и сам пришел сегодня раньше обычного, и никого из сотрудников не рассчитывал застать… Ну, кроме Потапкина. Потапкин всегда на посту. Это очень хорошо, когда сотрудники приходят на работу вовремя! Я надеюсь, вы понимаете, как важно для помощника руководителя приходить раньше руководителя. Все должно быть готово к приходу… Ну, вы позже поймете, что именно должно быть готово. Катя кивнула головой. Она отметила, что у шефа очень приятный голос, вкрадчивый, расслабляющий. Такой голос можно слушать вечно. — А во-вторых, позвольте поинтересоваться, что вы себе позволяете? Голос уже не звучал мягко, а звенел. Децибелы возросли многократно. Катя съежилась и подняла на него глаза. Глаза шефа метали молнии и были темнее грозовой тучи. — Что? — тихо спросила она. — Я вас не понимаю, Андрей Палыч. — Куда девалась ваша вчерашняя юбка? Она смотрелась весьма недурственно посравнению с этим… учительским нарядом. Позвольте спросить, куда вы устроились на работу? В церковно-приходскую школу? Катя съежилась еще больше. — Ннет… Вовсе не церковную школу, а в компанию «Зималетто», Андрей Палыч. — А компания «Зималетто» это у нас что? Лифт дернулся, звякнул и раскрыл двери. Взгляду Катерины открылась компания молодых девиц, с бесконечно длинными, оголенными ногами, коротких юбках, блузках или топах, оголяющих угловатые плечи. Катя подивилась отсутствию грудей. Ни одной барышни не было с большим бюстом. Они толпились у ресепшн, за которым никого не было. — Здравствуйте, Андрей Палыч! — наперебой поздоровались они. — Здравствуйте, — коротко бросил Жданов, по-прежнему крепко держа Катино предплечье в своей руке, увлекая за собой. «Чего он меня держит?» — думала девушка. — «Я и так не сбегу! Бежать и отступать мне больше некуда». Барышни удивленно проводили парочку взглядом. «Это, наверное, модели!» — внутренне ахнула Катя. Никогда ей не доводилось видеть вживую хотя бы одну, а здесь их было с десяток. Жданов протащил ее мимо моделей и завлек через приемную в свой кабинет. В кабинете он, наконец, оставил в покое Катину руку, поставил девушку перед столом, небрежно бросил на стол ключи от машины и очки, пиджак аккуратно развесил позади стола на вешалку. Сел за стол, сцепил пальцы в замок. Руки красивые, ухоженные. Колец и украшений нет, татуировок на предплечье тоже. Рукав от летней футболки крепко облегает бицепс, оголяя гладкую и чистую кожу предплечья. Почему-то она терпеть не могла татуировок на теле. Денис хотел когда-то сделать, именно на предплечье, она отговорила. Да еще выбить ее имя! Катя одернула себя. Сейчас он ее выгонит, а она рассматривает его руки и вспоминает Дениса какого-то черта… — Так что такое, по-вашему, компания «Зималетто?» Цепкие глаза внимательно смотрели снизу вверх, не отрываясь. Выражение лица было непроницаемым, как у индейца. Катя судорожно втолкнула слюну в пересохшее горло и тихо, но твердо сказала: — Компания «Зималетто» — это Модный дом, Андрей Павлович. Он встал и вышел из-за стола, встал у окна. Жданов был высокого роста, Катя смотрела на него снизу вверх. — Компания «Зималетто» — это не просто Модный дом. Это лицо отечественной моды. Я — директор компании, лицо Модного дома. Секретарь президента — это мое лицо. Скажите пожалуйста, разве у меня такое лицо? Он сделал жест ладонью, довольно красноречиво описывающий внешность новой секретарши. Катя вспыхнула и покраснела до корней волос так, что выступили слезы. Но ведь по сути он прав! Не может секретарь президента так выглядеть! Она должна выглядеть как одна из тех, кто стоит у ресепшена. — Понимаете, — сказала девушка, комкая юбку и краснея до слез, — мой папа… — Что ваш папа? И вдруг она разозлилась. Какого черта он устроил этот допрос? Если ему не нравится ее наряд — почему он просто не выставит ее за дверь? К чему эти игры в кошки-мышки? Девушка выпрямила спину, слезы высохли. — Мой папа — человек высоких моральных устоев, и одеваться так, как эти милые девушки у ресепшена он мне никогда не позволит! Я так одеваюсь всегда! А если вам важнее одежда, чем мои деловые качества — давайте лучше сразу разойдемся, и не будем отнимать время друг у друга. Жданов тихо прифигел от такого заявления. Брови прыгнули чуть ли не на затылок, глаза метали молнии. «Сейчас он меня убьет за такую дерзость!» Катя буквально почувствовала, что он ее вот-вот ударит и втянула голову в плечи. Но Жданов ее не ударил. — Да помилуйте, — вскричал Андрей. — Сколько вам лет, что вы до сих пор пляшете под дудку своего папаши? — Двадцать шесть, — тихо ответила Катерина. — Я в таком возрасте давным-давно жил отдельно от родителей. Я живу отдельно с семнадцати и живу так, как я хочу. А вы что? — А что я? — Не хотели бы попробовать съехать? Поверьте, вам понравится! — Это исключено, — тихо, но твердо сказала Катя. — Но как вам удалось прийти вчера в приличной юбке? — Это долгая история… Я обманула отца. Андрей стал хохотать. Вдоволь насмеявшись, он подошел к столу, нацепил очки и сказал строго: — А кто у нас папа по профессии? — Он бывший военный. Подполковник в отставке. — А, ну так бы сразу и сказали!  Ладно, Екатерина Валерьевна. В конце концов, может, это и к лучшему. Возможно, это вразумит некоторых сотрудниц, а то, знаете ли, одеваются как на пляж, что не есть хорошо. Отвлекает от рабочего процесса. Идите на свое рабочее место и сделайте мне кофейку для начала! И запомните, кофе, горячий, должен у меня быть на столе в девять ноль-ноль! Без кофе я труп. Ничего не могу делать и ничего не соображаю. Черный, без молока, три кусочка сахара. Вперед! — Да, Андрей Палыч. Одну минутку! Сейчас все будет! Катя тихо радовалась. «Слава богу! А он оказывается, нормальный мужик. Сработаемся!» То, что ее заставили сделать кофе — не смущало. Ничего, корона не упадет. Сделает она ему кофе с тремя кусочками сахара. Ну и пусть, что в банке ей самой варила кофе секретарша Вячеслава Семеновича. Теперь это ее удел тоже.