Through The Body, Through The Wind

Небо было оранжевым, когда Изуку отпустили. Прошло не больше получаса, но ему казалось, что прошла целая вечность. Изуку никак не мог перестать думать и думать, отчего минуты тянулись часами вместо положенных шестидесяти секунд. Так у него все-таки была причуда? Это значило, что для ее активации нужно было… оказаться близко к смерти? Вот почему она не активировалась так, как у всех остальных — примерно в четыре года? Получалось, причуда Изуку спасла его самого? Даже если это было не так — его причуда спасла Каччана (такое ведь можно назвать спасением, несмотря на то, что его все равно спас бы кто-нибудь другой, правда?), а потом их обоих спас… Да, Каччан избивал его уже почти десять лет. Глумиться над беспричудным было очень весело, наверное. Его дружки присоединились совсем недавно. Он мог это понять. Но Изуку знал, что они не стремились навредить ему по-настоящему. Не то чтобы у них не вышло. Мидория улыбнулся- уголки его губ подрагивали. Это не было похоже на настоящую улыбку. Они не пытались убить его, и этого было достаточно, чтобы хранить причуду спрятанной где-то глубоко, где он не мог ее почувствовать. Изуку с трудом удалось сдержать визг, когда он понял, что находился рядом со Всемогущим почти десять секунд. Пусть и не совсем в своем теле. Но он — Всемогущий! — даже посмотрел на него! И, как оказалось, его улыбка вблизи была еще более ослепляющей. Да, сам Изуку по сравнению со Всемогущим был похож на щепку в десять раз сильнее, чем обычно. Мидория шумно выдохнул и запустил руки в волосы, сжимая кудряшки в кулаках. Щеки вспыхнули, а из горла послышался тонкий писк. Он увидел Всемогущего в реальности! Своими глазами! Он спас их! А его Детройтский удар?! Он вызвал дождь одной правой! Изменил погоду! Черт, Изуку просто обязан был это записать! Он резко хлопнул себя по рту, когда люди вокруг начали на него пялиться и шарахаться в стороны. Дайте угадать, он снова бормотал про себя. Да, это могло быть слегка пугающе. Изуку как-то в зеркало посмотрел — с тех пор он начал извиняться в два раза усерднее. Потерев шею свободной рукой, он все же убрал ладонь ото рта. Наверное, вкупе со внешним видом, Изуку выглядел как безумец или сумасшедший. Он не мог винить этих людей за их реакцию. Громогласный голос Героя №1 слышался даже тут, вдали от переулка. Изуку слегка улыбнулся. Кажется, журналисты его окружили, как обычно. Надо будет потом посмотреть. Улыбка Изуку переросла в нетерпеливую. Ему срочно надо было домой, чтобы записать каждую мелочь: какого точно оттенка были волосы Всемогущего, как изменилось его лицо с прошлых лет, как много потертостей было на его майке; выдвинуть сотню-другую теорий, из-за чего у него полилась кровь с губ. Может, просто прикусил? Или он на самом деле был болен? Или злодей по чистой случайности задел его? Нет-нет-нет. Изуку замотал головой, прикусив губы на тот случай, если и это он проговорил вслух. Об этом сейчас лучше не думать. Чему Изуку был действительно рад в тот момент, так это тому, что он не столкнулся с Бакуго. Он не был уверен, что смог бы ответить на его вопросы. Мидория и сам пока не мог. Тем более, свою ежедневную порцию взрывного характера блондина он уже получил. Даже больше, чем хотелось бы, если быть совсем дотошным. Изуку грустно усмехнулся. Вот уж точно, пора было уходить, а то не миновать беды. Мидория покинул лагерь скорой помощи, на прощание поблагодарив улыбчивого медбрата и медсестер, которые заботливо наклеили какой-то детский пластырь ему на щеку. Они беззлобно посмеялись, взъерошили его волосы и отпустили, вручив упаковку этих самых пластырей всех цветов и рисунков. Проходя мимо витрины, Изуку взглянул на свое отражение и невольно приложил руку к щеке — его пластырь был розовым, с рисунками маленьких арбузов и цветов. Мидория устало потер глаза. Кажется, ему правда не хватало сна — надо было поскорее вернуться домой. Мама обещала приготовить кацудон, а он и так задержался со всем этим… нападением. Да. Единственное, что сегодня произошло — нападение. Ничего больше. Краем глаза он заметил, как низкая девочка, проходя мимо, икнула и нырнула в сторону. Мидория растерянно проводил ее стремительно удаляющуюся фигуру взглядом. Наверное, он выглядел сейчас, как мертвец. Если подумать, после всего, что сегодня случилось, Изуку имел полное право так выглядеть. Даже если со стороны это выглядело жутко. Хотя, по сути, он и должен был сейчас так выглядеть — как мертвец. Без слова «как». Вздохнув, Изуку на всякий случай опустил голову и засеменил дальше, водя красными ботинками по асфальту. Об этом пока тоже лучше было не думать. Он еще успеет найти время для анализа и теорий. Стиснув зубы, Изуку зашагал быстрее. Лучше было добраться до дома без препятствий, иначе он останется без ужина. Нет, его мама, конечно, приготовит что-нибудь, но что-нибудь — это не кацудон. А кацудон он очень любил.  — Эй, Деку! Мидория крупно вздрогнул, сам не замечая, как плечи резко напряглись, а голова вжалась в плечи. Кожа под пластырем болезненно запылала. Сглотнув, Мидория медленно обернулся, двигаясь как старая заржавевшая металлическая кукла.  — Что это была за чертовщина?! Какого хрена ты там вообще был, — прорычал Бакуго, злобно скалясь. Изуку попытался проглотить ком в горле, но то будто онемело, покрываясь ползучей коркой сухости. Даже если бы Мидория хотел, он бы не смог вымолвить и слова. Вся его глотка была словно заполнена колючей лозой, которая не давала ни вдохнуть, ни выдохнуть. Его сердце продолжало неистово наращивать темп. Бакуго с отвращением смотрел на него еще пару секунд, после чего сморщился и издал такое характерное ему «тц».  — Знаешь, что? — из-под челки вспыхнули красные глаза. — Плевать. Ты всегда будешь ничтожеством. Ты ничего не сделал. Как и всегда. Кинув на Изуку последний свирепый взгляд, он развернулся и зашаркал вниз по улице, оставляя Мидорию в одиночестве на залитой светом дороге. Небо все еще было оранжевым, а Каччан все еще считал его пылью под ногами. Ничего не поменялось — он был прав. Даже если не Изуку, его бы все равно кто-нибудь спас. Черт, его, скорее всего, спас бы Всемогущий самолично. Возможно, Изуку даже помешал. Наверняка Каччан захотел бы быть спасенным именно №1 Япо… Нет. Каччан бы никогда не признал, что хотел бы быть спасенным. Даже в такой ситуации. Это просто… Каччан. Он всегда был таким. Как бы сильно он ни уважал Всемогущего, он хотел победить сам. Всегда хотел быть первым, лучшим, сильнейшим. Как Всемогущий. Героем, который всегда побеждает. Когда фигура бывшего друга пропала из виду, став совсем крохотной и завернув за угол, Изуку выпустил воздух. Он все еще дрожал, но плечи понемногу расслаблялись, пальцы перестали впиваться в желтые лямки любимого рюкзака, а ржавчина сошла с шарниров воображаемой куклы. Он медленно развернулся и продолжил свой путь, едва переставляя красные ботинки. В конечном итоге, все это было не так важно. Просто… не важно. Мидория протяжно зевнул. Он вытер выступившие слезинки и устало потер глаза, вызывая радужные круги на обратной стороне век. Боже, как же Изуку хотел спать. Может, те люди были правы — ему следовало просто поспать и отдохнуть. Тень перед ним он заметил раньше, чем осознал, что кто-то говорил.  — …Пацан! Мидория замер. Нет. Нет, нет, нет, нет, нет. Нет. Этот голос он узнает везде. Ему ведь просто кажется. Наверное, это чей-то рингтон. Или его собственный.  — Я… Изуку медленно, словно боясь спугнуть наваждение, поднял голову.  — … здесь! Перед ним стоял Всемогущий, поставив руки на пояс — такой, каким Изуку видел его каждое утро на десятках постеров, фигурок и остальном мерче. Кружки, ручки, брелки, ковры, шторы, постельное белье, зубная щетка, чехол от мобильного. Даже хлопья, которые Изуку периодически ел по утрам, когда его мама рано уходила на работу и не успевала приготовить нормальный завтрак. Абсолютно все в его комнате хоть как-то было связано со Всемогущим. Почти каждая вторая его вещь имела хоть какую-то символику Всемогущего на себе: наклейку, нашивку, значок, принт, фразу — хоть что-нибудь. Каччан не знал, как был прав, называя его нердом и задротом. Изуку был фанатом с головы до ног. Мидория на секунду почувствовал себя блондином, когда в его пустеющем мозге сквозь белый шум прорвалось непонимающее «Какого черта?». Он хотел бы знать ответ на этот вопрос. И, кажется, ему его предоставят.  — Пацан! Я хотел бы сказать тебе кое-что! Изуку неловко хлопнул губами, внезапно забыв, как говорить. Всемогущий хотел сказать что-то ему? Тем временем, Всемогущий глубоко вздохнул и опустил руки — выражение его лица слегка изменилось. Он все еще широко улыбался, но что-то уже было не так, как обычно. Изуку поднял глаза выше и понял. Это был взгляд. Небесно-голубые глаза Всемогущего, сверкающие под массивными бровями, смотрели уже не с привычной уверенностью, а с неким… пониманием.  — Спасибо, пацан. Если бы ты не помог тому юному гражданину, я мог бы и не успеть. Из Мидории выбило весь воздух. Он оцепенело смотрел на героя круглыми глазами — не то, чтобы у него они сами по себе не были круглыми. Изуку таращился на него, едва в силах вздохнуть. Герой №1… благодарил его? За то, что он помог Каччану? Бессмыслица. Всемогущий появился буквально пару секунд спустя. Вмешательство Мидории ведь, правда, ничего не изменило. Пара секунд ничего не значили. Другие герои — или тот же Всемогущий — в любом случае спасли бы его. Возможно, Каччан бы сам справился. Хотя… сам Изуку тоже падал всего пару секунд. Но это ведь к тому не относилось?  — У тебя хорошая причуда, — Изуку почувствовал, как кончики ушей начали пылать. — Но по секрету скажу, что не это делает героя героем. Мидория моргнул. Сердце в груди тревожно забилось. Конечно, делает. Беспричудный не мог быть героем. Это он понял слишком давно, чтобы поверить в обратное. Изуку ощутимо прикусил губу, заглушая призрачный отголосок боли в сердце от заветной мечты. Складки на лбу Всемогущего слегка разгладились. Грозно сдвинутые брови теперь слегка нависали над впалыми глазами.  — У каждого героя есть истории школьных лет. Они разные, и у каждого она своя. Но у каждой такой истории есть одно общее, — непривычно негромким тоном говорил он, продолжая улыбаться. — Они все говорили, что в момент опасности их тела двигались сами. Изуку почувствовал, как к глазам стала подкрадываться влага. Он не знал, почему. Клетка из ребер казалась слишком тесной для его тяжело бьющегося сердца. Если Изуку не сделает вдох, то скоро потеряет сознание. Но Мидория не мог отвести взгляда, кусая губы и сдерживая рвущиеся наружу всхлипы.  — Сегодня я увидел в тебе это, — Всемогущий слегка наклонил голову, смотря мальчику прямо в глаза. — И это то, что делает тебя героем. Изуку все еще ничего не сказал, когда из его глаз полились слезы. Губы предательски дрожали, а из горла все-таки вылетел задушенный всхлип. Он только что назвал его героем? Мидорию? Деку?  — Пацан, ты хочешь поступить в Юэй? Зажмурившись и громко шмыгая носом, он размашисто кивнул, все еще не в силах контролировать свой голос. Изуку снова всхлипнул, рвано втягивая воздух и дрожа всем телом. Вытерев рукавом мокрое лицо, он еще раз взглянул на героя. Солнце заходило на горизонте прямо позади Всемогущего, из-за чего казалось, что герой по краям слабо сияет. Тень укутала его в себя, упрятав блеск его улыбки. Но глаза героя продолжали гореть, смотря на плачущего мальчика перед собой. Он был уверен, что делал правильный выбор. Улыбка Всемогущего вновь обрела уверенность и воинственный блеск.  — Тогда я хочу помочь тебе, пацан. Позволь мне… Изуку ощутил, как горло резко пересохло, а сердце перестало отвечать хоть каким-то командам мозга и тела, неистово вбиваясь в кости, будто пытаясь их проломить. Это было не то, о чем он думал. Просто не могло быть. Нет, не-а.  — …тренировать тебя. Изуку уже не пытался скрыть рыдания, судорожно глотая воздух вместе с горячими слезами. Должно быть, это был сон. Должно быть, ему все просто снилось. Он умер или находился в коме, а это была просто игра его воображения, которое лишь выдавало желаемое за действительность. Герой, которым он восхищался всю свою недолгую жизнь, предложил ему… наставничество? Как Изуку мог в такое поверить? Он ведь просто Деку. Чем дальше заходил этот день, тем больше ему казалось, что все было ложью. Карпы кои, скользнувшие мокрой чешуей по пальцам, скомканная записка в кармане, испуганные глаза Каччана, неуверенная улыбка Авасе и его видео, двое мужчин, дотащившие Изуку до скорой. Всемогущий. Светящаяся фигура перед ним, протягивающая к нему руки. Его причуда.  — Да! — всхлипнул Изуку, падая на колени.