Три года спустя
Тэхён проснулся сегодня утром и провел весь полет домой, думая о выражении лица Юнги, когда он сказал ему, что закончил балет. На это у него ушло почти два года тяжёлой работы, он трудился над этим каждый день. Почти два года работы и моментов, когда ничего не хотелось делать, слез и вдохновения. Тэхён думает об отчаянии Юнги, когда тот по-настоящему осознал, сколько времени этот проект займёт у него. Он думает о месяце уныния, когда Юнги почти отказался от затеи, поговорив и поделившись своими успехами с другим, более старым, хорошо зарекомендовавшим себя композитором, который сказал ему, что этого недостаточно. Он думает о том, каким мрачным было настроение в их доме в то время, а затем о том, как Юнги как-то разбудил его посреди ночи с огнём в глазах. "К черту его и его мнение. Может это и недостаточно хорошо сейчас, но ещё не закончено, и я сделаю всё возможное, чтобы это было достаточно хорошо", — сказал Мин. Тэхён только улыбнулся и поцеловал его, пытаясь убедить старшего снова лечь спать. Однако тот был слишком взволнован и провел остаток ночи, работая. Он думает о всех тех часах прослушивания в сотый раз, как Мин все что-то исправлял и исправлял. Он думает о том, как он рассказал своим друзьям, что Юнги, наконец, закончил, о том, как Чимин и Чонгук чуть не завизжали от радости, спрашивая, не послышалось ли им, и уже думая о том, какой танец они поставят. Он думает о Сокджине, который пришёл в один день и скромно сказал им, что он и несколько его друзей-актёров хотели бы профинансировать шоу — абсолютно всё: заплатить танцорам, оплатить костюмы и пространство в театре. Он думает о том, как Юнги сидел тогда, не веря своим ушам и широко раскрыв глаза. Он думает о том, что все, что ему понадобилось сделать, это рассказать об этом Чимину, и тот сразу же бросился составлять какие-то планы, договаривался с людьми, и меньше чем через шесть месяцев после того, как Юнги закончил Орфея, они уже были готовы поставить балет на сцене. Пак поговорил со своими коллегами-танцорами, которые почти все согласились поработать в межсезонье, лишь бы исполнить этот особенный балет. Тэхён думает о том, как Юнги казался почти лишенным работы, будучи без проекта, который поглощал всю его творческую энергию последние два года. Он думает о том, как в один день, вскоре после этого, Мин проснулся посреди ночи — его осенила другая идея. Тэхён думает о том, что он никогда не думал, что может полюбить Юнги ещё больше, и о том, что он всегда ошибался с подобной мыслью. Теперь балет начнётся через два дня. Он продлится две пары выходных, всего четыре спектакля. Сокджин прорекламировал всё чертовски прекрасно, и поэтому билеты на все четыре шоу были распроданы менее чем за день. Тэхёну не терпится увидеть плоды невероятно тяжёлой работы Юнги. Последние четыре дня он провел в Лондоне с Намджуном, присутствуя на открытии галереи, в которой собраны некоторые из его любимых работ, которые он нарисовал за последний год, в виде постоянной партии. Остальные три дня они провели, осматривая достопримечательности и посещая другие галереи и музеи. Это была фантастическая поездка. Тэхён возвращается домой вдохновленный и готовый попробовать что-то новое. Но самое важное то, что он возвращается домой. Он скучает по Юнги и знает, что его парень сильно переживает из-за приближающейся премьеры. Когда они разговаривали вчера вечером, Юнги был на грани панической атаки. — Что, если людям это не понравится? Что, если танцы и все остальное — понравится, но зрители возненавидят музыку? — спросил Мин. — Не возненавидят, чаги. Обещаю. Я слышал твои труды миллион раз, и каждый раз твоя музыка идеальна. Люди будут в восторге от твоего мастерства и полюбят твою прекрасную музыку, — ответил Тэхён. Он так хотел бы быть сейчас рядом, чтобы обнимать Юнги и отвлекать его от переживаний, но этим он займётся сегодня вечером. Полет обратно в Сеул долог, но они с Намджуном проводят время за разговорами или просмотром фильмов, и, наконец, самолёт начинает приземляться. — Я очень рад вернуться домой, — говорит Тэхён сразу после приземления самолёта, когда они встают, направляясь к выходу. — Я тоже. Я скучал по своей кровати. — А я скучал по своему парню, — скулит Тэхён, а Намджун фыркает. — Вы двое такие очаровательные. Отвратительно. — Приму это за комплимент, — язвит Тэхён, и Намджун смеётся громче. — Это и есть комплимент. Они ждут своей очереди, чтобы выйти из самолета, и как только они это делают, Тэхён чувствует, что ему становится легче дышать, вернувшись на корейскую землю. Намджун для него был благословением в Англии, потому что он бегло говорит на английском, но Тэхён все равно утомился. Ему приходилось использовать немного познаний в английском, которые остались со школы, и он постоянно напрягал свой мозг, пытаясь понять иностранцев, что было трудно и выматывающе, поэтому каждую ночь он спал как мёртвый. Они забирают свои вещи и быстро проходят таможню. Затем они выходят из охраняемой зоны, и Тэхён осматривает толпу людей, снующих вокруг. — Ты видишь Юнги? — спрашивает он Намджуна. — А, он там, — через мгновение говорит Намджун, указывая направо. Тэхён поворачивается, глядя туда, куда указывает его друг, и правда видит, как Юнги спешит к ним через толпу людей. Его длинные пушистые чёрные волосы подпрыгивают, пока он двигается, и Тэхён не может сдержать широкой сияющей улыбки, расползающейся по лицу. — Юнги! — кричит он, раскинув руки как раз тогда, когда Юнги врезается в него, руками обвивая его спину и сжимая так сильно, что Киму кажется, что его сейчас раздавят. — Тэ-я, я скучал по тебе, — жалобно стонет Юнги. Тэхён так же сильно обнимает его в ответ. — Я тоже скучал по тебе, чаги. — Привет, Намджун-а, — говорит Юнги, не отпуская Тэхёна. — Привет, хён, как ты? — Стрессую. Ещё через мгновение они отстраняются друг от друга ровно настолько, чтобы было удобно идти вместе. Они направляются к эскалатору, который ведёт на подземный этаж, на стоянку, где припарковался Юнги. Мин одной рукой обнимает Тэхёна за талию, а Тэхён крепко обнимает его за плечи, не желая — или неспособный — полностью отстраниться от любимого после почти недели разлуки. — Думаю, Чимин и Чонгук вот-вот не выдержат, — говорит Юнги, тихо посмеиваясь, когда они садятся в машину Тэхёна. — Похоже, они более взволнованы этим шоу, чем ты, Тэ. — Невозможно. Но я могу понять, почему они так взволнованы. Чимин и Чонгук возглавили постановку, договариваясь с режиссёром, с ответственными за костюмы и за декорации, с участниками оркестра. Они сами поставили представление. Это действительно грандиозный проект. Было довольно много новостей из-за участия Сокджина и его друзей. Вся страна интересуется чем-то, когда её самые любимые актёры участвуют в увлекательных проектах. Тэхён немного трепещет перед их силой. Тэхён и Намджун, наконец, вернулись в Сеул. Они рассказывают Юнги все о Лондоне, а в ответ Юнги рассказывает им, что они пропустили, пока их не было. Они высаживают Намджуна у его дома, и Юнги везёт их домой. Через шесть месяцев после того, как они начали встречаться, Тэхён, наконец, набрался смелости и попросил Юнги переехать к нему, на что Мин немедленно и с радостью согласился. Они поднимаются наверх, и как только он оказывается в собственном доме, Тэхён вздыхает с облегчением. — Как хорошо быть дома, — вздыхает он, снимая обувь. — Где моя малышка! — зовёт он, широко улыбаясь, когда Каллиопа выбегает из спальни, где она, очевидно, спала. Кошка начала громко мяукать, несомненно говоря на своём кошачьем языке: "Где ты, черт возьми, был?" Ким приседает, чтобы почесать питомца между ушками. Когда кошка осталась довольной тем, что он её приемлемо поприветствовал, она идёт к Юнги — все ещё её самому любимому человеку — и трется об его ноги. — Привет, Каллиопа, — улыбается Юнги. Тэхён выпрямляется и чуть не падает, когда Юнги кладёт руки ему на бедра и начинает толкать его в сторону спальни. — О, боже! — восклицает он, и Юнги фыркает. — Я пережил так много стресса, мне нужно, чтобы ты затрахал меня до небытия. Тэхён смеётся. — Милый, могу я сначала хотя бы сходить в туалет? Пожалуйста? — Хорошо, но поторопись. Они расходятся: Юнги поворачивает направо в спальню, а Тэхён уходит в ванную. Он справляет нужду и моет руки, и все это, вероятно, занимает две минуты максимум, но когда он заходит в спальню, то замирает. Юнги лежит на кровати, опираясь на колени, уже растягивая себя двумя пальцами. — Ты уверен, что я тебе нужен? — поддразнивает Ким, и Юнги бросает на него взгляд через плечо, умоляя поторопиться. Тэхёна охватывает волна желания, и его член, кажется, просыпается, подергиваясь в боксерах. Ким пересекает комнату, сбрасывая одежду на ходу, а затем забирается на кровать. Он осторожно берет Юнги за запястье и вытаскивает из него его же пальцы, побуждая лечь на спину. — Я ещё даже не успел поцеловать тебя, — надувает губы младший. — Тогда чего же ты ждёшь? Тэхёну не нужно повторять дважды. Он наклоняется, опускаясь так, что он наполовину лежит на Юнги, а Мин обнимает его руками и ногами. Они целуются, и Тэхён изо всех сил пытается притормозить, но Юнги кажется действительно отчаявшимся, и Ким быстро сдаётся. Очень скоро они оба становятся мучительно твёрдыми, прижимаются друг к другу, грязно целуются, используя язык и сталкиваясь зубами. Тэхён находит смазку, наносит на пальцы и вставляет их в Юнги. Он обнаруживает, что он уже довольно расслаблен, и отстраняется, чтобы посмотреть на старшего. Огонь пылает в его животе. — Ты раньше трогал себя? — Я вставил пробку перед поездкой в аэропорт и достал её, пока ты был в ванной. — О, милый. Я тебя не заслуживаю. — Заслуживаешь, — говорит Юнги, притягивая мужчину для ещё одного поцелуя. Тэхён обхватывает свою эрекцию пальцами, нанося оставшуюся на руке смазку на свой член, и когда Ким считает, что уже достаточно, он слепо подставляет член к анусу Юнги и толкается прямо внутрь. Мин издаёт долгий, глубокий стон, когда его, наконец, наполняют. — Трахни меня, Тэ. Заставь меня забыть собственное имя. — Твоё желание — закон, чаги, — бормочет Тэхён, прежде чем начать трахать Юнги так сильно, как тот просил. Они оба были возбуждены до предела, будучи лишенными друг друга на четыре дня, подпитываясь волнением и беспокойством. Им нужно совершенно полностью потеряться друг в друге. Юнги цепляется за его спину, а Тэхён зарывается лицом в чужую шею, посасывая и кусая кожу так, как Юнги любит. Тэхён в какой-то момент выходит и заставляет Юнги перевернуться, поднимая бедра мужчины так, чтобы было удобно толкаться сзади, крепко сжимая до синяков чужую плоть и натягивая на свой член, чтобы сделать каждый толчок как можно глубже. Руки Юнги сжимаются в кулаки, суставы белеют, а рот широко раскрывается, позволяя всем стонам удовольствия слетать с губ. Юнги кончает первым, отрывисто крича в кровать. Тэхён проводит рукой по его спине, берет за волосы на затылке и заставляет откинуть голову назад, чтобы Мин не мог заглушать собственные стоны и крики, пока Тэхён продолжает его трахать, преследуя собственный оргазм. Он понимает, насколько по-настоящему взволнован Юнги, когда тот мгновение спустя тянет руку вниз и начинает быстро надрачивать себе, чуть ли не плача от чрезмерной стимуляции, в то время как Тэхён трахает его простату. Мин дрожит, чувствуя, что кончит во второй раз. Тэхён кончает, когда Юнги действительно испытывает второй оргазм, издав громкий стон и продолжая толкаться, коротко и резко. Они медленно приходят в себя, их тяжёлое дыхание громко раздаётся в тишине комнаты. Юнги стонет. — Блять, надо было подложить гребаное полотенце. Тэхён хрипло смеётся и медленно выходит из Юнги, который затем падает на бок, чтобы не лечь в лужу из своей собственной спермы на одеяле. — Нам было немного не до мыслей о полотенце, чаги. После этого Тэхён собственно и идёт за полотенцем, возвращаясь, чтобы вытереть себя и Юнги, а также не забыв потереть простынь, чтобы стереть как можно больше. Одеяло придётся бросить в стирку, но ничего страшного. Ким бросает полотенце в корзину для белья, а затем ложится на кровать за спиной Юнги, прижимаясь к нему, чтобы обнять. — Я так по тебе скучал, — бормочет он в шею Юнги. — Я люблю тебя. — Мм, я тоже тебя люблю, — бормочет Юнги, так сонно, словно уже почти спит. — Засыпаешь? — Наверно. Последние несколько дней были тяжёлыми. — Мне очень жаль, что меня не было рядом. — Всё хорошо, Тэхён-а. Ты работал. И я буду в порядке. Я знаю, что волнуюсь из-за пустяков, просто трудно заставить этот голос в моей голове заткнуться. — Я понимаю, малыш. Тэхёну все еще регулярно приходится говорить своему негативному голосу, чтобы он сразу же шёл нахуй. Тем не менее иногда также приходится смотреть в зеркало и повторять свои мантры снова и снова. В какой-то момент он посоветовал Юнги делать то же самое, а несколько месяцев спустя в тишине перед сном Мин признался, что ему кажется, что это помогает. — Спи, малыш. Я тоже сейчас буду ложиться спать. Он встаёт, прося Юнги на секунду приподняться, чтобы забрать одеяло и выбросить его в стирку, а затем берет их запасное. Он накрывает обнажённое тело Юнги, а затем снова забирается на кровать и также прикрывается. Он засыпает быстро, в комфорте и тепле. В пятницу вечером Юнги выглядит так, будто его вырвет. Они сидят на своих местах — лучших во всем здании — со всеми своими друзьями (за исключением Чимина и Чонгука), окружающих их с обеих сторон. Намджун сидит рядом с Тэхёном, а Хосок и Сокджин — рядом с Юнги. Юнги сжимает руку Тэхёна безумно сильно, но тот терпит с улыбкой на лице. Он изо всех сил старался оставаться максимально спокойным и безмятежным, надеясь, что это поможет Юнги хоть немного успокоиться. Ким надеется, что после премьеры беспокойство Юнги уйдёт и даст ему отдохнуть. За последние полтора месяца, пока они ожидали премьеру, Юнги похудел, мало спал и потерял покой из-за своего беспокойства о том, что его труды обречены на провал и все его худшие опасения по поводу его таланта будут осуществлены. Они кучу раз занимались заставь-меня-забыть-собственное-имя сексом, но даже это не особо помогало, по крайней мере, ненадолго. Тэхён оглядывается, широко улыбаясь и наблюдая за театром, который быстро наполняется зрителями. Это тот же театр, где он впервые увидел Юнги, и эти воспоминания захватывают его мысли. Он думает о том, как ему не хотелось идти на балет одному, быть в окружении такого количества людей. Каким одиноким он был, и как сильно он хотел, чтобы у него был кто-то, с кем он мог разделить впечатления после шоу. Он вспоминает, как он чувствовал себя вдохновленным самим театром ещё до начала спектакля. Именно это побудило его тогда осмотреться. Затем Ким поворачивается и смотрит на второй ярус, где он увидел Юнги почти четыре года назад, и с того момента его жизнь навсегда изменилась. — На что ты смотришь, Тэ? — спрашивает Юнги. Тэхён поворачивается к нему и тепло улыбается. — Там, наверху, я впервые увидел тебя. Юнги закатывает глаза, но улыбается. — Ты такой сентиментальный. — Ты любишь это. — Нет, не люблю. — Любишь, — он наклоняется и целует Юнги в щеку. — Ладно, люблю, — признает Юнги. — Вы двое, прекращайте. Мы на публике, — добродушно стонет Хосок, а рядом с ним хихикает Сокджин. Через несколько минут после наступления семи вечера свет тускнеет, и Юнги сразу же напрягается. — Дыши, чаги. Это будет фантастический спектакль, — шепчет Тэхён. На сцену выходит режиссёр, высокая красивая женщина — бывшая прима-балерина. — Добро пожаловать! — говорит она в микрофон. — Я хотела бы выразить особую благодарность всем за то, что пришли на это фантастическое шоу и готовы отпраздновать вместе с нами. Это поистине труд любви, которым каждый участник этого проекта так рад поделиться с вами сегодня вечером. Прежде чем мы начнём, я хочу поблагодарить нескольких людей. Прежде всего, Ким Сокджина, Пак Соджуна, Пак Хёншика и Чхве Ушика за их щедрые пожертвования, поскольку без них все это было бы невозможно. К сожалению, искусство иногда требует денег, — говорит она, наигранно скривившись, и публика смеётся. — Также я хотела бы поблагодарить наших потрясающих танцоров. Каждый танцор в этом шоу феноменален индивидуально, и вместе они устроят поистине незабываемое шоу. Я хотела бы поблагодарить Пак Чимина и Чон Чонгука, которые многое организовали, а также поставили хореографию. Поверьте, это будет потрясающее зрелище. Они неустанно работали над тем, чтобы каждый танец был идеальным, а также учили свои собственные партии, поскольку сегодня вы увидите их в роли Орфея и Аида соответственно. Наконец, я хотела бы поблагодарить самого главного человека, потому что без него ничего бы этого не произошло. Наш гениальный композитор Мин Юнги, из ума и таланта которого родилась столь прекрасная музыка. В балете, конечно, важны танцоры. Костюмы, декорации и хореография — все это очерь важно. Но без музыки — это буквально ничто. Поэтому, пожалуйста, помогите мне выразить нашу признательность всем этим фантастическим людям, участвовавшим в создании этого особенного шоу, которое вы сейчас увидите. Женщина зажимает микрофон подмышкой и хлопает в ладоши. Тэхён пытается освободить руку от хватки Юнги, чтобы тоже поаплодировать, но Юнги не отпускает его, поэтому Ким свистит и хлопает себя по бедру. — А теперь, без лишних слов, пожалуйста, наслаждайтесь Трагедией Орфея и Эвридики! Свет тускнеет, когда она уходит со сцены, аплодисменты прекращаются, в аудитории повисает тишина. — Начинается! — шепчет Хосок, беря вторую руку Юнги. Тэхён в это время поднимает ладонь Мина, которую держит, и целует тыльную сторону руки. Затем открывается занавес, и все начинается. Тэхён столько раз слышал всю партитуру, что мог пропеть её во сне. Он слушал её на повторе. Он слышал, как её играли только на пианино и с полным составом оркестра. Но в тот момент, когда он слышит это сегодня вечером, ему кажется, что он слышит это впервые. Смотреть на танец Чимина всегда было увлекательно, но сегодня вечером... Тэхён чувствует себя одержимым. Он не смог бы отвести взгляд от сцены, даже если бы попытался. Это ошеломляет, и он все время чувствует себя на грани слез. Он почти не дышит, замирая перед выдохом, будто не имея возможности сделать это. Он хочет посмотреть на Юнги, посмотреть, как он реагирует, но не может отвести взгляд. Он все же начинает плакать. Фактически, Тэхён плачет почти весь балет, переполненный до краёв несметным количеством эмоций, вызванных историей и её поворотами. Когда Эвридику укусила змея — это грусть, и единственная скрипка играет высокую, грустную мелодию, когда Орфей находит её. Страх, пока Орфей пробирается через Подземный мир, чтобы добраться до Аида и умолять его о том, чтобы он вернул ему его любовь. Триумф, когда он все же убеждает Аида отпустить её. Отчаяние, когда он не сдерживается и оборачивается, и Эвридика снова теряется в Подземном царстве, а Орфей бродит по земле, рассказывая свою печальную историю. Горько-сладкая печаль, когда его убивают, а затем удивление и радость, когда он воссоединяется со своей любимой. Финальный танец под прекрасный дуэт скрипок, который сопровождал влюблённых на протяжении всей истории, вероятно, самое прекрасное, что Тэхён испытывал когда-либо в своей жизни. Он полон любви, радости и печали. Он вдохновлен. Но он обессилен, когда свет медленно гаснет, а Орфей и Эвридика продолжают танцевать, даже когда занавес закрывается. Последние ноты оставшейся песни продолжают звучать — высокие и красивые в темноте театра в течение почти полных тридцати секунд после закрытия занавеса — чтобы показать, что, даже если мы не можем их видеть, влюблённые продолжают танцевать на Елисейских полях до скончания веков. Публика взрывается аплодисментами, и все вскакивают. Тэхён тоже поднимается на ноги и отчаянно хлопает в ладоши. Он смотрит направо и видит Юнги, закрывающего лицо руками и с дрожащими плечами. Ким приседает, убирая руки Мина от лица. — Малыш, что такое? — говорит он, достаточно громко, чтобы Юнги смог расслышать его через какофонию всех звуков, раздающихся в зале. — Я... Я... Я сделал это, — выдыхает Юнги, улыбаясь, со слезами на глазах и скатывающимися по щекам. Ослепительная улыбка появляется на лице Тэхёна. Он бросается вперёд и целует Юнги. Он так безмерно, запредельно счастлив. — Ты сделал это, любовь моя! Ты сделал это! — Я сделал это. — Это было прекрасно.Конец