***
За закрытыми дверями царила суматоха. То и дело были слышны крики и топот ног по лестнице. Миссис Уизли раздавала указания и громко ругалась, когда оно было выполнено не должным образом. Кто-то ворчал и был недоволен тем, что этим приходится заниматься именно ему, но всё же послушно выполнял не своё дело. Ничего из этого Гарри не слышал. Сидя у окна, он неотрывно смотрел на едва движимую фотографию. Серые глаза смотрели на него всё так же равнодушно. Они смотрели на него с таким холодом все долгие недели… месяцы. Если его спросят, он не сможет сказать, сколько прошло уже, три или четыре. Может, прошло уже все десять лет, а он и не заметил. Но время не настолько милосердно, иначе, один день, не приносящий с собой ничего нового, не казался бы таким бесконечным. Сегодня всё должно было быть по-другому. Гарри надеялся, что пустота, вновь образовавшаяся в нём, исчезнет хотя бы в этот важный день, но она была всё ещё с ним, заволакивая радостное событие своим чёрным омутом тоски. Вчера, ожидая чего-то нового, рассчитывая на занятость и отвлечение от собственных, тяжёлых мыслей, Гарри предвкушал этот день, но сегодня не мог дождаться, когда он закончится. В коридоре послышался громкий голос Джинни. Дверь нечаянно стукнули; Гарри моргнул, выходя из задумчивости и взглянул в её сторону, опасливо пряча страницу в кармане. На этот раз из коридора донёсся голос Флёр и очередной топот. Убедившись, что никто не собирается нарушать его покой, он вновь достал статью и, развернув, посмотрел на фотографию. Взгляд невольно прошёлся по заголовку. Затем и по тексту статьи. В очередной раз он ощутил острое желание смять, разорвать вырванную из газеты страницу, и никогда больше не вспоминать о ней. Но пальцы упрямо сжимали её, а глаза раз за разом пробегали по ненавистным буквам. В эти минуты становилось особенно тошно, и он не понимал, отчего причинял сам себе боль. Вновь раздался стук. — Гарри, ты здесь? — послышался голос Гермионы. Гарри спешно сложил страницу и сунул её в карман пиджака. — Да, можешь войти. Гарри облокотился о стену и посмотрел за окно. Когда Гермиона вошла, он взглянул на неё, стараясь улыбаться как можно искренней. — Ты уже приехала. — Ещё час назад. Приехали бы ещё раньше, если бы папа не надумал срезать путь, и мы не попали в пробку на ремонтной дороге. Гарри тихо прыснул и отодвинулся, позволяя ей сесть рядом с собой. — А ты уже при полном параде, — оглядев его костюм, сказала она. — Прямо вылитый жених. — Да, только с невестой не угадал, — попытался пошутить Гарри, но, глядя, как погрустнели глаза Гермионы, пожалел о собственных словах. Она поджала губы и явно долго боролась с собой, но в конце концов не выдержала и с жалостью сказала: — Я так жалею, что настояла на вашем возвращении в Хогвартс. И без того неискренняя улыбка на лице Гарри погасла. Он тихо вздохнул и опустил взгляд. — Не нужно, Гермиона. Хоть и на короткое время, мне было хорошо с ним. — Я знаю, но сейчас ведь тебе плохо. Как один человек может сделать другого таким несчастным? — Так же, как может сделать счастливым, — сказал он, печально ухмыляясь. Уловив на себе сочувственный взгляд, он отвернулся. С минуту Гарри наблюдал за суматохой у поставленного около сада шатра и ждал, что Гермиона что-нибудь скажет, чтобы отвлечь его, но она молчала. Однако тишина совсем не тяготила его. Чужое присутствие, которое долгое время только раздражало, совсем не касалось её. Он был рад тому, что был хоть один человек, который мог выслушать, которому можно было сказать о своих мыслях, которые тяготили, не давали спокойно дышать. — Больше всего меня злит, что после его поступка, я всё ещё не могу перестать любить его. Я ненавижу его и при этом люблю. Это сводит меня с ума. Гермиона печально вздохнула и, придвинувшись, взяла его руку и попыталась поймать его взгляд. — Время всё излечит, Гарри. Знаю, ты устал это слышать, но, держа всё время страницу с этой статьёй в кармане, ты вряд ли себе поможешь. Гарри удивлённо посмотрел на неё, затем невольно перевёл взгляд на карман пиджака, где хранится статья, и ему стало стыдно за самого себя. У него возникло ощущение, что все кругом видели и молчали, когда он думал, что ведёт себя вполне естественно. — Ты уже принял приглашение о поступлении в мракоборцы? Гарри бросил на неё быстрый взгляд, затем качнул головой. — Пока не уверен, что хочу этого. — Дело, разумеется, твоё, но по-моему, это помогло бы тебе отвлечься. Если ты займёшься чем-то новым для себя, он забудется быстрее. Может быть, ты всё же встретишь кого-то более достойного. Сердце от её слов больно сжалось, не желая кого-то нового. Гарри проигнорировал его, устав от неразумных решений, и прислушался к разуму, который твердил, что Гермиона права. И в этот раз. Определённо права. — Да, — согласился он. — Думаю, вечером отправлю им ответ. — Хорошо, — кивнула Гермиона. Вздохнув, она поднялась. — Мне пора переодеваться. А ты, если нечем заняться, мог бы помочь мистеру Уизли. — С чем? — Ты видел, что опять придумала Скитер? — Гарри в ответ недоумённо нахмурился. Гермиона закатила глаза и пояснила: — Она написала в газете, что всё ваше расставание с Джинни — блеф, чтобы тайно провести двойную церемонию, без толпы озабоченных фанаток, которые могут этому помешать. — Что ж, идея не лишена смысла, — фыркнул Гарри. — То-то и оно. Мистер Уизли с самого утра отлавливает кричалки для Джинни, и письма для тебя с просьбами одуматься. Когда мы приехали, он поддался любовному привороту и увидел в моей маме какую-то Мелани Макмиллан. Гарри громко рассмеялся, представив себе эту картину. — Ладно, я пойду, пока меня не стошнило от волнения, — сказала Гермиона, схватившись за живот. — И, пожалуйста, проследи, чтобы Рон ничего не учудил. — Прослежу, — пообещал Гарри. Дверь за Гермионой закрылась. Гарри убрал с лица улыбку и недвижимо сидел на месте, бесцельно глядя перед собой. Живот туго сжимался от мыслей, а в груди тяжело билось сердце. Вынув из кармана страницу газеты, он взглянул на фотографию. Равнодушный взгляд на бледном лице не приносил ничего, кроме боли и сожалений. Опустив страницу на подоконник он усилием воли заставил себя поднести к ней палочку. Помедлив, он тихо произнёс: — Инсендио. Страница загорелась; пламя уносило с собой ненавистный текст и скоро когда-то родное лицо превратилось в пепел. И даже когда оно исчезло, Гарри мог поклясться, что серые глаза всё ещё пристально смотрели на него.***
— Что это за странные штуки? — спросил Рон, с опаской глядя на мистера Грейнджер. Гарри поднял голову и проследил за его взглядом. — Это видеокамера, — объяснил он. Рон недоумённо выгнул свою рыжую бровь. — Штуки, которые записывают какое-нибудь событие. Потом это можно будет посмотреть на экране телевизора. — Лицо Рона скукожилось от ещё большего непонимания. Гарри не особо способен соображать в эту минуту, поэтому только отмахнулся. — Муторно объяснять, Гермиона потом покажет тебе. Рон хмыкнул и кивнул. Вновь поглядев на мистера Грейнджер, он уловил, что эту подозрительную штуковину направили уже на него. — Помаши ему, — сказал Гарри. — Но мы ведь виделись. — Это для записи. Рон сомнительно нахмурился, но всё же помахал, неловко улыбаясь. Мистер Грейнджер довольно заулыбался и о чём-то заговорил с видеокамерой, перемещая её в направлении к миссис Уизли, которая скрупулёзно оценивала оформление шатра и указывала, что бы следовало исправить. — Всё же странные эти маглы, — заявил Рон, всё не сводя глаз с будущего тестя. Гарри улыбнулся и сцепив пальцы, облокотился о спинку золочённого стула. Пока они сидели в молчании, он оглядывал шатёр и удивился тому, насколько больше было подготовлено мест, по сравнению со свадьбой Билла и Флёр. — Много гостей будет, да? — спросил он, стараясь не тяготиться от мысли, что ему придётся иметь беседу с кучей людей, видящих в нём лишь национального героя. — Помнишь я пригласил наших однокурсников, чтоб нам не было скучно? — Гарри кивнул. — Гермиона пригласила всех учителей, чтобы не было скучно ей. Гарри прыснул и тихо рассмеялся. — Не смейся, это же кошмар! Мы будто женимся на лекции профессора МакГонагалл! — Надеюсь, хоть на этой ты не заснёшь, — пошутил Гарри, всё ещё смеясь. — Да ну тебя, — проворчал Рон. Гарри затих. Он вслушивался в монолог миссис Уизли, которая раздавала своим сыновьям планы рассадки, и порадовался, что в этот раз не принимает в этом участия. Оставив их у входа в шатёр, она спешно направилась к дому. За ней вместе с камерой направился и мистер Грейнджер. Не желая того, Гарри вновь подумал о Драко. О том, что было бы, если бы они всё ещё были вместе, и какие бы отношения это были спустя четыре месяца. Гарри нахмурился и отогнал от себя тягостные мысли. — И всё же, — вновь заговорил Рон, — Ты так и не соизволил сказать мне, кто она. Гарри напрягся и опустил взгляд на свои сцепленные пальцы. Рон повернул голову и посмотрел на него. — Даже Джинни знает, а я нет. Я вообще-то твой лучший друг, — с ноткой обиды сказал он. — Поверь, ты не хочешь этого знать. — Если это не Гермиона, то я выдержу всё. — Нет, это не Гермиона, — фыркнул Гарри. — Тогда я выдержу всё, — повторил Рон. Гарри улыбнулся, но не спешил с ответом. Рон всё глядел на него и, не получив от него ничего, стал гадать сам: — Это кто-то из Гриффиндора? — Гарри качнул головой. — Когтевран? — Гарри вновь покачал головой. — Неужели Пуффендуй? — изогнул бровь Рон. Прежде, чем он дошёл до Слизерина и ему не пришлось кивнуть, Гарри сказал: — Чтобы тебя глубоко не травмировать, сегодня я скажу тебе только одну вещь. Ты должен свыкнуться пока лишь с ней. Но только пообещай не гнать меня сразу же из шаферов. Рон немного поразмыслил, удивляясь всей серьёзности вопроса, но затем твёрдо кивнул. Вздохнув, Гарри нервно потёр пальцы, собираясь с духом. — Это не девушка, — признался он. Рон с полминуты обдумывал услышанное, затем глаза его стали круглыми от ошеломления. — То есть тебе нравятся парни? — изумлённо проговорил он. — Не могу сказать, что мне нравятся парни. Мне нравится… он. — Ты хочешь сказать, что сменил ради него ориентацию, а он тебя бросил? — всё так же обескураженно спросил Рон, будто не слышал его слов. — Я не менял ориентацию, Рон. Мне всё ещё нравятся девушки, — настаивал Гарри. Рон на пару мгновений застыл, затем медленно посмотрел себе под ноги. Он долго молчал, обдумывая полученную только что информацию, а Гарри только и сидел, терпеливо ожидая его вердикта. — И что в нём такого особенного? — всё недоумевал Рон. Гарри вскинул брови и всерьёз задумался над вопросом. Он мог бы сказать многое, однако, теперь, когда думал об этом, ему не казалось, что кто-то способен понять. На каждый плюс находился минус, и он сам толком не мог бы ответить, почему этот минус тоже плюс. — Не знаю, — пожал он плечами. — Вообще-то в нём полно недостатков, но почему-то теперь мне это даже нравится. Нравилось, — поправил он себя. — Не возьмусь судить тебя, дружище. Я вот никогда не думал, что женюсь на зубрилке. Для меня это тоже большой недостаток, но мне почему-то нравится, — нахмурился Рон, словно удивляясь самому себе. Гарри широко улыбнулся и кивнул. — Думаю, ты меня понял. — До сих пор не понимаю, как она согласилась, — продолжил Рон, явно позабыв из-за собственных переживаний о признании Гарри. — С утра такое чувство, будто всё происходит не со мной. Ещё и сон приснился дурацкий, будто она одумалась и убежала прямо по этой чёртовой дорожке, — сказал он, кивнув головой в сторону расстеленного на полу ковра. Затем, глаза его округлились, и он испуганно поглядел на Гарри. — А что если этот сон вещий? Может, во мне открывается дар прорицания? — Эм… — растерянно произнёс Гарри, никак не ожидавший такого вопроса. — Мальчики! — раздался недовольный голос миссис Уизли. Пройдя в шатёр, она с упрёком поглядела на них. — Почему это вы здесь сидите?! Гости уже на подходе! Рон, живо приведи себя в порядок и надевай мантию! Рон удручённо переглянулся с ним и поднялся. Гарри последовал его примеру. — Посмотри, брюки измял! — возмутилась миссис Уизли и отряхнула их, словно от пыли. — За мантией всё равно не будет видно, — проворчал Рон. Стоило им подойти к дому, как Флёр тут же взяла Рона в оборот. Не разрешив им идти через гостиную, она провела их через заднюю дверь и направила к лестнице. Как только они поднялись, она затолкнула жениха в комнату и принялась приводить его в порядок. Рон, как живой манекен, лишь поднимал и опускал руки, бросая на друга страдальческие взгляды. Гарри наблюдал за ним, сидя в уголке, и не стеснялся смеяться над ним. — Ты давно видела Гермиону? — спросил Рон, когда Флёр занялась его волосами. — Минут десять назад. В отличие от тебя, она уже готова. — А она ничего не говорила? — А что она должна говорить? — Ну, не знаю, — пожал плечами Рон. — Может, например, что слишком торопится? Флёр замерла с расчёской у его головы и недоумённо поглядела на него в зеркало. — О чём ты вообще говоришь? — только и сказала она, затем цокнула и продолжила своё дело. Оставшись непонятым, Рон печально нахмурился. Хотя Гарри и был уверен, что этого не нужно, он всё же сжалился над ним и предложил: — Если хочешь, я могу проверить. Рон оживился и взволнованно поглядел на его отражение в зеркале. — Ты настоящий друг, Гарри! Гарри улыбнулся ему и поднялся с места. Раздумывая о том, что Рон принял его новость даже лучше, чем он думал, Гарри спускался по лестнице, но так и замер, как только увидел направленную на него палочку. Он удивлённо вскинул брови и поднял руки, как бы сдаваясь. — О, это ты, — опустила палочку Джинни. — А здесь всё серьёзно, — улыбнулся Гарри и спустился вниз. Обернувшись, он увидел большую узорчатую ширму, из-за которой доносились оживлённые голоса. Её поставили ещё утром, потому что в комнате Джинни катастрофически не хватало места. — Пришлось встать на дежурство. Рон с самого утра себе места не находит. Возомнил из себя ясновидца. Не хватало ещё, чтобы он явился сюда из-за своей мнительности. — Именно поэтому я и здесь, — фыркнул Гарри. — Тебе сюда тоже нельзя, — вдруг заявила Джинни. — Почему это? — возмутился Гарри. — Испортишь первое впечатление. Гарри скептически уставился на неё, подозревая, что его не пропускают лишь из личной вредности. — Гарри, ты? — послышался голос Гермионы. — Иди сюда. Гарри самодовольно ухмыльнулся. Джинни со вздохом закатила глаза и отступила, давая пройти. Как только он подошел к ширме, на него тут же направили камеру. Он неловко улыбнулся ей и прошёл вперёд. Миссис Грейнджер, чья кофта была утыкана булавками, увидев его, улыбнулась и отошла в сторону, открывая вид на свою дочь. Гарри так и замер на месте, с неприкрытым восторгом глядя на подругу. В белом платье с длинным шлейфом, отличающимся своей простотой и изысканностью, она выглядела изумительно. Едва заметные вышитые кружевом серебряные узоры будто сияли, а украшенные цветами волосы делали её и без того красивое лицо более мягким и нежным. — Ну как я? — взволнованно спросила Гермиона. — Ты просто обворожительна! — восхищённо произнёс Гарри. — Вообще-то Рон велел мне проверить, что ты не сбежала. Сначала думал, это абсурд, но теперь я его понимаю. Гермиона смущённо засмеялась и в очередной раз оглядела себя. Она сделала глубокий вздох и взглянула на него. — Я верю, что настанет день и твоего счастья, Гарри. Тогда мне больше нечего будет желать. Глядя в её глаза, наполненные искренностью, Гарри впервые за долгое время поверил в это. Он улыбнулся ей и кивнул в знак согласия. Однако сердце в следующее мгновение сжалось, не веря здравому рассудку. Позади послышался голос миссис Уизли. Гарри обернулся и отошёл в сторону, с удивлением глядя на МакГонагалл в зелёной парадной мантии. Она с улыбкой приветствовала его, и он смущённо кивнул ей. С изумлением он смотрел, как она поздравляет Гермиону, и как та приходит в настоящий восторг, получив очередную редкую книгу в подарок. Гарри не понимал, почему до сих пор удивляется этому. Пошли вспышки фотоаппарата. Гарри прикрыл лицо рукой и собирался уже уйти, но миссис Уизли схватила его за плечи. — Гарри, мальчик мой, встань сюда, — сказала она и подтолкнула к Джинни. Гарри вздохнул и послушно посмотрел в камеру. — Вы так прекрасно смотритесь вместе, — сказала миссис Уизли, когда вспыхнула вспышка. — Мама, ну сколько можно? — закатила глаза Джинни. Гарри вновь собрался уходить, но затем с ним пожелала сфотографироваться одна из родственниц Уизли, со слишком пухлыми розовыми щеками, которой он не мог отказать, судя по умоляющему взгляду хозяйки дома. Потом эта дама захотела, чтобы он сфотографировался с её дочкой, тихой и скромной, но глядящей на него с плохо скрываемым восторгом. С минуту ему пришлось слушать от её матери о всех её достоинствах и, поняв в чём дело, миссис Уизли уже была с ней не столь мила, да и вовсе прогнала в шатёр. Затем он фотографировался с Гермионой и Луной, что было по крайней мере приятно, потом уже со всеми приходящими дамами, которые, услышав от пухлощёкой, что она получила фотографию с самим Гарри Поттером, тоже захотели иметь свою. Мистер Грейнджер снимал всё на камеру. Гарри чувствовал себя не в своей тарелке. Было жарко и душно, но он всё продолжал фотографироваться, только бы каждый был доволен этой свадьбой. Но во всём этом, он всё не мог перестать думать о том, что даже в эти минуты не мог забыть о Драко. Это осознание волновалось в желудке, тяготило и не позволяло расслабиться. Гарри подумал, что сегодня мог бы выпить чего-нибудь крепкого. — Чего это вы тут делаете? — вдруг послышался крик миссис Уизли. Гарри обернулся и увидел в окне любопытные лица Джорджа, Невилла, Дина и лыбящегося от уха до уха Симуса. — Рон велел нам проверить - на месте ли Гермиона, — сообщил Финниган, пытаясь разглядеть невесту. — А ну-ка прочь отсюда! Живо всем по своим местам, скоро начинается церемония! — воскликнула миссис Уизли. — А ты, — указала она на Джорджа, — Разве не должен был проследить, чтобы они все расселись по местам?! Пока не досталось и ему, Гарри обернулся к Гермионе. Джинни взмахом палочки убрала ширму, обозначая, что скоро уже пора отправляться. — Мне пора за Роном, пока он не вздумал упасть в обморок от волнения. — Не думаю, что это произойдёт, — нервно фыркнула Гермиона. — Он наверняка тайком от всех успокаивает себя едой. Гарри улыбнулся, вспомнив, как ещё два часа назад Флёр едва отобрала у него вазу с тарталетками. Он уже собирался пожелать ей удачи и уйти, но лицо Гермионы вдруг вытянулось. Она оторопело глядела куда-то за его плечо и испуганно произнесла: «Гарри». Её тон встревожил его, а за спиной раздалось неоднозначное «Кхм». Гарри обернулся. В ту же секунду сердце подпрыгнуло и упало в желудок, забившись там, словно оголтелое. Он смотрел и видел за спиной у Билла знакомые серые глаза. Он видел бледное, острое лицо, которое было искажено гримасами брезгливости, презрения и всё же оно было непривычно потерянным и испуганным. Оно было реальным, лишённым равнодушия, блеклости, и когда чужой взгляд нашёл его, что-то внутри Гарри словно оборвалось. — Тут кое-кто пришёл, — сказал Билл, указывая за спину. — Требует «аудиенции с Поттером», — процитировал он. Все разом затихли и уставились в их сторону. Гарри смотрел на Драко и не мог понять собственного сердца, которое отчего-то затихло, сжавшись в каком-то нелепом страхе. Ещё минуту назад оно тосковало и рьяно желало увидеть это лицо снова, но теперь обида всколыхнулась в нём с новой силой. Гарри вдруг понял, что не хочет видеть его. Не хочет слышать и то, что он скажет. Злость вскипела в нём и от того, что тот пришёл в момент, когда он успел смириться с тоской и решимостью отпустить прошлое. И теперь, ему придётся отогнать его прочь уже самому, и тогда, всё станет только хуже, потому что он уже знал, что будет сожалеть и винить во всем себя. Но даже зная это, Гарри всё не мог найти в себе и долю желания простить. И от этого очередного замкнутого круга ненависть к нему точно бы возросла вдвое. Ему хотелось, чтобы Драко исчез. Чтобы хотя бы на этот раз это была галлюцинация. Но он всё стоял и смотрел, не оставляя ему выбора. Гарри понимал, что должен был сделать, но отчего-то больше всего сейчас хотелось попросту сбежать. Он с отчаянием посмотрел на Гермиону, желая, чтобы она дала ему ответ на один лишь вопрос: «что же он должен делать?», но она лишь смотрела на него с состраданием и тревогой. Уже предугадав его действие, она попросила: — Только ради всех богов, думай головой. — Не могу представить слов, которые бы заставили меня простить его, — уверил он её. Гермиона вздохнула и кивнула. Помедлив, Гарри обернулся и направил взгляд в пол. Сжимая кулаки, он заставил себя сделать шаг навстречу. Билл, поняв его намерение, отошёл в сторону. Чёрные, вычищенные до блеска лакированные туфли, вновь предстали перед глазами. Воспоминания того дня освежились в памяти, словно и не было тех четырёх месяцев, проведённых в разлуке. Но они были. Стискивали грудную клетку так крепко, что хотелось просто выть от отчаяния, но Драко пришёл только теперь. И Гарри даже не был уверен в том, что тот и вправду пришёл за прощением. Ему не было никакой разницы. Подняв взгляд, он посмотрел в серые глаза с тем же равнодушием, с каким смотрели они на него в последний раз. — Что тебе нужно? — Я… хочу поговорить, — несмотря на всю свою напускную уверенность, голос Драко дрогнул. — Прости, но у меня на это нет времени. И вряд ли когда-нибудь найдётся, — добавил Гарри, когда тот вновь приоткрыл губы, чтобы что-то сказать. Драко долго смотрел на него. В глазах его томилось отчаяние, но его затмевало вспыхнувшее раздражение от того лишь, что ему вздумали отказать. Гарри понравилось это. Ему вдруг захотелось надавить на него побольнее. И отчего-то ему совсем не было его жаль. Он понадеялся, что это начало конца его чувств. — Тогда я скажу тебе всё здесь. Не против? — сквозь зубы процедил Драко. Он сказал это, но Гарри прекрасно видел, что Драко не осмелится. Тот трусливо надеялся, что он испугается огласки, но на самом деле, Гарри было плевать. Даже если Драко вздумает из злости обличить его, унизить перед всеми, он был к этому готов. Но Драко не сказал. Он с досадой поджал губы, глядя рассерженно, гневно, но в то же время как-то затравленно и совсем отчаянно. Гарри ненавидел собственное сердце за то, что оно вновь дрогнуло от жалости. Оглядев присутствующих, которые вытаращили на него свои недоумённые глаза, Драко стушевался, в смятении отступая назад. Гарри ждал, что он уйдёт, и грудь готова была сжаться от наваливающейся тоски, но серые глаза вдруг уловили его взгляд, и Драко замер. Он опустил глаза, недолго раздумывая, затем тяжело сглотнул и вновь сделал к нему два шага. Гарри ощутил, как сердце пропустило удар. Он удивлённо смотрел на него, уже понимая, что Драко всё же решился. — Ты прав, я трус, — твёрдо произнёс он, взглянув в его глаза. Гарри искренне старался казаться равнодушным, но внезапная смелость Драко не позволяла ему. — Трусливее, чем ты можешь представить. Но я ведь действительно собирался отказаться от помолвки, Поттер. Глупое сердце вновь застучало быстрее от этих пустых, ничего не значащих слов. Гарри отчаянно пытался игнорировать его и прислушался к разуму, которое тихо шептало «очередное враньё». — Я почти это сделал, — продолжал Драко, — но потом я стал думать. Сомневаться. Я ведь отказался даже не из-за своей семьи, — вдруг заявил он. Гарри недоумённо нахмурился; разум заткнулся и стал прислушиваться из чистого любопытства. — Какого-то хрена все кругом то и дело ждут от меня чего-то, но я всегда не оправдываю ожиданий, Поттер, — зло сказал Драко, глядя исподлобья. — Я вечно разочаровываю отца, маму. Я умудрился разочаровать даже самого себя. И если бы я выбрал тебя — это было бы ещё одно сплошное разочарование. Слова отозвались острым уколом в груди. Гарри поджал губы, стараясь удержать в себе гнев, и молча наблюдал, как Драко опускает голову, глядя на свою раскрывшуюся ладонь, которая сжималась в кулак и снова разжималась, точно в нервном порыве. В конце концов он опустил её и вновь поглядел на него с непонятной злостью. — Сначала во мне бы разочаровались родители и отказались от меня. Общество и так меня недолюбливает, оно бы стало презирать меня ещё больше. И спустя время я, разумеется, разочаровал бы и тебя! И тогда я бы остался совсем один! — произнёс он это с такой безнадёжностью, что Гарри невольно дёрнулся, точно его ударили непростительным заклятием. Глядя на его уязвимость, слыша внезапное откровение, сердце защемило от понимания. Этот страх был ему хорошо знаком. Он жил с ним на протяжении едва ли не всей жизни и теперь слышать подобное от Драко, который всего лишь навсего испугался подобной участи, было больнее всего. — Ты ведь вечно был мной недоволен, Поттер. Всякий раз, как ты просил меня сделать то, что тебе не нравилось, я делал это через силу! А потом, я, чёрт возьми, сожалел! Мне из личной упрямости хотелось сделать всё наперекор, и я едва сдерживал себя! Увидев удивлённый взгляд Гарри, и восприняв его по-своему, Драко поморщился, будто бы сожалел о том, что признался в этом. Гарри зачарованно наблюдал, как поджимаются его губы и как взгляд уходит куда-то влево, но потом возвращается с новой решимостью. — Я знаю всё о своих недостатках, Поттер, — подняв руку, он стал загибать пальцы. — Да, я заносчив, считаю себя выше других, меня раздражают люди низкого сорта, и всё ещё презираю г… — Драко осёкся и быстро исправился: — Маглорождённых. Но меня всё устраивает в себе. И я прекрасно понимаю, насколько мы не подходим друг другу. Но потом я подумал: я же, чёрт возьми, стараюсь измениться! Ради тебя! И если ты разочаруешься и бросишь меня, ты будешь самым тупым гриффиндорцем на свете! Вся обида, подпитываемая тоской на протяжении четырёх месяцев, вдруг разом рассыпалась. Сердце подпрыгнуло в груди и радостно заколотилось, чувствуя себя наконец свободно. Откровенность Драко заставила вновь взглянуть на него по-новому: увидеть насколько он на самом деле неуверенный и уязвимый за всей этой напыщенной оболочкой. Он смотрел на него и всё никак не мог понять, как такой человек смог так полюбить его. Настолько, что он боялся увидеть в нём разочарование к себе. Раньше он мог только догадываться по ненавязчивым прикосновениям, тёплому взгляду, но теперь, услышав его слова, Гарри никак не мог понять как. Да и, собственно, за что. Сердце вместе с рассудком уже готовы были простить его окончательно и бесповоротно. Однако сам Драко, не видящий эту готовность в нём за своим отчаянным желанием быть прощённым, решил добить его окончательно. — Я ведь… — Драко поморщился и опустил голову. Он помедлил, затем сказал с таким презрением, точно сам не верил, что говорит это вслух: — Я ведь влюблен в тебя с третьего курса, а ты настолько глупый, что этого даже не заметил! Гарри точно окатило холодной водой. Он во все глаза уставился на Драко и не верил, что услышал всё правильно. И только когда позади него послышались удивлённые вздохи, он вспомнил, что они здесь не одни, и что все присутствующие тоже слышали это. Его слова вовсе не галлюцинация, а самая настоящая правда, которая отчего-то разозлила. Просто потому что хотел и должен был заметить раньше. — Но как, чёрт возьми, я должен был это заметить?! — с отчаянием спросил он вслух. Драко вспыхнул. Он нахмурился и нервно облизнул губы. — Н-не знаю, — сконфуженно произнёс он, и уже с раздражением добавил: — Просто поверь на слово, Поттер. Глядя на него, Гарри верил, но голова совсем никак не могла вразумить, как такое вообще было возможно. Сердце тяжело билось, и дышать от полученной информации стало просто невозможно. В мыслях только и билось «С третьего курса. С третьего курса. Он влюблён в меня с третьего курса», а Драко всё стоял перед ним, как ни в чём не бывало расправляя плечи, словно смахивая с себя минуту позора, и всё продолжал смотреть виновато, никак не способный понять, что этого хватит с лихвой. То, что Гарри только что узнал, что открыл для себя — хватало бы на долгие годы вперёд. И даже там, в далёком будущем, он не верил, что его мозг сможет наконец осознать услышанное. Это было невозможно. Он бы мог с лёгкостью поверить, что Волан-де-Морт воскрес, но никак ни в то, что Драко любил его с третьего курса. — Просто я в очередной раз ошибся, — вновь заговорил Драко. Гарри хотел, чтобы он замолчал, иначе и мозг и сердце могли попросту взорваться от переизбытка информации, и в то же время, он хотел слышать всё. — Я ведь согласился, когда отца только отправили в Азкабан. Всё шло по плану, а потом… Ты вдруг обратил на меня внимание. Через столько лет. Я думал, это будет легко, ведь однажды я, чёрт возьми, уже смирился. Но это оказалось ни черта не легко! А потом какого-то хрена я вспомнил твои идиотские слова на астрономической башне, — Драко поморщился и через силу добавил: — Я… Я не хочу быть Снейпом, который любил всю жизнь одного человека и страдал от этого. Гарри изумлённо выдохнул, ошарашенно глядя на него. За спиной вновь послышались удивлённые вздохи, но он улавливал их лишь смутно сквозь усиливающийся стук в ушах. Он смотрел на бледное лицо перед собой, и не мог поверить, что его любят настолько. Это ведь не правда. Такого просто не может быть. — Боже, Гарри, прости его! — вдруг воскликнула Гермиона. Гарри обернулся и нервно фыркнул, увидев её растроганное лицо. Он не мог винить её, потому что у самого стоял в горле острый ком и ему едва удавалось сохранять самообладание. — Что? Но ты же говорила… — сказал он, но голос дрогнул. — Плевать, что я говорила! Очевидно же, что он раскаивается! — Г-гермиона права, — вдруг выдал Драко. Гарри поражённо уставился на него. — Я говорю искренне. «Да. Он явно под приворотным», — услышал он позади тихий голос Джинни. Гарри стиснул зубы и безуспешно попытался подавить улыбку. Навалившееся на него облегчение силилось вылиться наружу, но он не позволял, даже если всё было слышно по одному его голосу и с головой выдавали глаза. — Тебе понадобилось целых четыре месяца, чтобы всё это понять? — Три месяца и двадцать восемь дней, — сказал Драко, словно это что-то меняло. Поймав его взгляд и поняв, что ответа не избежать, он вновь понурил голову, точно провинившийся мальчишка. — Я… боялся, — нехотя признался он. — Всё никак не решался. Потом увидел эту дурацкую статью, где ты… женишься. Драко покосился в сторону стоящей рядом с невестой Джинни, которая была отнюдь не в свадебном платье. Она уловила его взгляд и насмешливо изогнула свою бровь. — Прости, но я не стала бы вновь встречаться с тем, кто целовался с тобой. У него слишком плохой послужной список. — Я уже это понял, — с презрением пробормотал он себе под нос и услышал его только Гарри. Он подавил очередную улыбку и унял неистовое желание в сию же секунду заключить его в объятия. Ему хотелось сказать так много, но в голове всё смешалось в кучу; сердце пульсировало в груди, в ушах бешено стучало, а мысли перебегали с такой быстротой, что он не мог ухватиться за одну. Метания его прервал залетевший в комнату Джордж, едва не сбивший Драко с ног. — Я надеюсь, невеста всё-таки сбежала, иначе жених грохнулся в обморок зазря. Заметив куда были направлены все взгляды, Джордж обернулся. Лицо его в ту же секунду вытянулось в изумлении; Драко бросил на него один из своих презрительных взглядов. — Ничего себе. Что я пропустил?! Появление Джорджа помогло прийти в себя. Гарри сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, и взглянул на Драко. Сердце всё неистово билось и желало наплевать на всё и, схватив его за руку, уйти прочь, но здравый рассудок, к счастью, был ещё с ним. — Как я и сказал, я сейчас занят, — сказал он и в этот раз не смог скрыть улыбки, когда Драко огорчённо отвёл взгляд. — Но если тебе уж так хочется, можешь занять себе место среди приглашенных и подождать меня. Или же вернуться домой и поплакаться о своём позоре. При этих словах Драко дёрнулся. Он покосился в сторону вылупившихся на него наблюдателей и тут же гордо выпрямился, но никак не мог скрыть своей неловкости. — Кхм. Мне нужно место, — сказал он. Гарри улыбнулся и одарил его нежным взглядом. Обернувшись, он с надеждой посмотрел на миссис Уизли. Она всё поражённо смотрела то на него, то на Драко, и спохватилась только когда Джинни толкнула её локтём в бок. — Да, — встрепенулась она. — Пожалуй, мы сможем найти для него место, — сказав это, миссис Уизли точно опомнилась. — Все живо по местам! Мы должны начать церемонию! — замахала она руками. Все тут же оживились. Выведя гостей на улицу, Миссис Уизли велела Драко следовать за ней. Джордж взглянул на него и, ухмыльнувшись, сделал реверанс. — Почётный гость. Драко скривился, сморщил нос в брезгливости и бросил полный надежды взгляд на Гарри, будто бы есть ещё шанс на спасение. Но не получив от него ничего, кроме кроткой полуулыбки, всё же вышел из дома. Гарри наблюдал, как удаляется его фигура, и когда она скрылась, всё осознание происходящего обрушилось на него разом. Он всё стоял на месте, желая последовать за ним. — Влюблён в тебя с третьего курса, да? — послышался позади голос Джинни. Гарри закусил губу и, стараясь не выдавать всего своего счастья, обернулся. — Теперь я понимаю, почему ты бросил меня. Я бы ради тебя не пошла на подобное унижение. Гарри фыркнул, но образовавшийся в горле ком отчего-то никак не растворялся. — Боже, никогда не думала, что буду плакать из-за Малфоя, — пробормотала Гермиона. Гарри видел в её глазах слёзы, которые она аккуратно смахнула, чтобы не испортить макияж. — Даже я готова простить ему всё. — Теперь вместо твоей свадьбы все будут обсуждать мой роман с Драко. Ты не должна быть в таком восторге, — сказал Гарри, хотя внутри самого всё ликовало, пело и трепетало. — О, это скорее услуга! Но сначала ты должен сказать, что собираешься делать! Теперь я буду только и думать об этом! — Вообще-то ты опаздываешь на церемонию. А мне пора за Роном, — сказал Гарри. При виде недовольных девичьих лиц, он лишь улыбнулся им и на дрожащих ногах вышел из дома.***
Солнце слепило глаза, и от его блеска неясность в голове будто бы только усилилась. Гарри механически шагал в сторону шатра и всё пытался вспомнить, что вообще должен делать. Увидев встревоженное лицо Рона, ему кое-как удалось собраться с мыслями. Он отогнал виноватый образ Драко из головы, но сердце всё ещё томительно щемило, нетерпеливо дожидаясь, когда сможет вновь увидеть его. — Чёрт, Гарри, где ты был?! Она передумала, да?! — сокрушённо воскликнул Рон. — Так и знал, что всё это неспроста! И надо же было моему дару пробудиться именно сейчас! Всё моя прабабка… — Рон, — перебил его Гарри. Рон замолк и потерянно поглядел на него. — Она вовсе не передумала. Это меня… задержали. — О, — с облегчением выдохнул Рон. — Твои фанатки. Слышал целая толпа хотела сфотографироваться с тобой. — Да, фанатки, — нервно фыркнул Гарри. Ему вдруг стало смешно от мысли, что Драко можно было бы вполне отнести к ним. Но это был, скорее, особый фанат: скрывающий себя за личиной ненависти и втайне хранящий в сердце любовь к нему. От этого осознания, все чувства в нём всколыхнулись с новой силой. Он и не представлял, что может любить сильнее. — Мальчики, — миссис Уизли подошла к ним и взволнованно стала поправлять на сыне бабочку. У Гарри она поправила розу в бутоньерке. — Пора. Отправляйтесь сразу после нас, — сказала она. Мистер Уизли пожелал сыну удачи и подставив руку для жены, отправился вместе с ней в шатёр. Рон выпрямился и нервно повёл плечами. — Чёрт, я как-будто на экзамен иду. Гарри улыбнулся и кивнул. Отчего-то в нём пробудилось то же волнение. Сердце возбуждённо билось в груди, точно он сам идёт под венец. Гарри мог поклясться, что ощущения были точно такими же, потому что он знал, что Драко сидит там. Он ждёт его, даже не желая там находиться, и всё же находится. Ради него. Ему не терпелось пройти внутрь и увидеть его; он предвкушал этот миг и всё от этой взволнованности казалось каким-то нереальным. Он уже стал сомневаться в том, что всё это ему не привиделось. — Нам пора, — сказал он бессознательно. Они прошли внутрь и встали у алтаря. Рон пробормотал что-то себе по нос, но Гарри его не расслышал. Взгляд его прошёлся по гостям и легко нашёл Драко. Тот сидел у самого края, где сидели бывшие студенты восьмого курса и морщился всякий раз, когда на него без всякого стеснения указывали пальцем. Все присутствующие перешёптывались, явно не понимая, что он тут делает, а Симус и вовсе не стеснялся спрашивать у него вслух, явно находя это забавным. Драко игнорировал их. Он молча презирал и когда уловил на себе желанный взгляд — и вовсе потерял к ним всякий интерес. Гарри невольно улыбнулся ему, ощущая, как с каждой минутой воздух становится всё горячее. Он смотрел и сам не понимал, что Драко здесь делает. — Это что, Малфой? — наклонившись к его уху возмущённо произнёс Рон. — Какого чёрта он здесь делает?! В этот момент зазвучала музыка. Гарри вздрогнул и тревожно взглянул на Рона, боясь, что он потребует выгнать его. Но тот отвлёкся и, кажется, даже забыл о его существовании, стоило невесте появиться у входа. Гарри успел заметить, как вытянулось лицо Рона и как на нём расползлась широкая, восхищённая улыбка, прежде чем сам устремил взгляд в её сторону. На собственном лице в тот же миг сама собой расплылась улыбка. Он с теплотой смотрел на Гермиону, на её счастливое лицо, не спадающую широкую улыбку, на то, как она крепко сжимает букет роз в одной руке, а другой нервно сминает выглаженный рукав пиджака своего отца. Все смотрели на неё завороженно, громко восторгаясь её красотой, и единственный, кто даже не обернулся из любопытства, был Драко. Гарри ничего не мог с собой поделать и вновь направил на него свой взгляд. Ему хотелось напоминать себе каждую секунду, что произошедшее вовсе не иллюзия. Это правда, которую он боялся, что не заслужил. Когда началась церемония - Гарри не заметил, но когда до его сознания дошёл торжественный, громкий голос, обозначающий важность этого дня, он усилием воли отвёл взгляд и посмотрел на друзей. Сосредоточившись на их счастливых лицах, он старался не смотреть на Драко, чтобы не привлечь внимание ни к себе, ни к нему. Он чувствовал себя виноватым за то, что находясь на церемонии бракосочетания важных ему людей, всё ещё находился там, в гостиной и словно снова и снова слышал слова Драко. В голове эхом звучал его голос, и он всё чаще повторял «Я влюблён в тебя с третьего курса». Это было немыслимо и невозможно. Гарри трудно было поверить в это, но всякий раз, как он бросал на Драко быстрый взгляд и убеждался, что на него всё так же неотрывно смотрят, то не мог усомниться в его словах. Но всё же, прошлое отчётливо становилось перед глазами, и всё так же он видел в нём ненависть к себе. В поступках Драко, в его словах, не было ни капли любви. Он был убеждён в этом, и все бы только согласились с ним. Ведь когда любят, не ведут себя так грязно: не издеваются, не подставляют, не бьют, безжалостно ломая нос. Гарри никак не мог понять этого. Но затем, вспоминая всё тот же презрительный взгляд, когда они нечаянно столкнулись у портрета — как он вдруг переменился в момент, когда Гарри невольно улыбнулся ему, к нему пришло осознание. Ведь это Драко. Высокомерный, напыщенный, кичившийся своим чистокровием и презирающий всё то, что ниже него по статусу. Каково было ему понять чувства к какому-то полукровке, которого привык оскорблять и ненавидеть? Гарри мог бы сказать, что он бы злился и возненавидел ещё больше, даже несмотря на свои нежные чувства. И как бы он не старался, очевидно, Драко так и не смог обуздать их. Гарри опустил голову и до боли закусил губу, пытаясь скрыть слёзы. Сердце всё продолжало громко биться, наслаждаясь этой любовью, но сам он всё ещё не понимал, чем он заслужил эту любовь? Он никогда не думал, что кто-то может любить его так сильно. Драко любил безответно пять лет, когда самому ему казались бесконечными какие-то жалкие четыре месяца. Он дарил ему свою любовь и нежность и, кажется, до конца не верил, что любят в ответ. О чём думал Драко, когда принимал настолько сложное для себя решение? Он настолько был неуверен в нём, что решил выбрать безопасный выход, чтобы не страдать потом? В эту минуту Гарри ненавидел себя за собственную трусость. Он жалел, что не сказал сразу, как любит, и как не хочет больше провести и минуты без Драко. Взяв себя в руки, он поднял голову и взглянул на своих друзей. Гарри попытался включиться в реальность, но мысли всё не отпускали его. Ему подумалось, что всё пошло для них с Драко как нельзя лучше. Своим поступком он причинил боль, но пытаясь исправить её, невольно смахнул множество проблем, которые им предстояло ещё решить. Гарри прекрасно понимал, что они бы долго решались придать огласке их отношения; он бы томился в сомнениях, терзался, и всё никак не находил смелости рассказать о нём семье Уизли; а Драко… он бы мог попросту скрывать его от своей семьи. Но он выбрал его и не отступил, даже когда перед ним предстала угроза стать посмешищем у всей магической Британии. Гарри уже видел эти нелепые статьи и заголовки, кричащие «Бывший Пожиратель смерти охмурил героя войны». Он знал, что им это будет смешно и о Драко будут злословить, а его самого считать глупцом. Но сейчас ему всё это было безразлично. Он готов был кричать на весь мир, что любит, и рано или поздно им придётся поверить. Пусть только закончится эта церемония и Гарри наконец скажет ему, как он много значит для него. — В таком случае я объявляю вас соединенными узами до скончания ваших дней, — провозгласил маг. В шатре послышался гул голосов и аплодисментов. Гарри взглянул на Гермиону и увидел в её глазах слёзы счастья. Он с наслаждением наблюдал, как их осыпают серебристыми звёздами и всё внутри затрепетало от радости и гордостью за них. Ему хотелось заключить их в объятия и сказать, как они дороги ему и как он любит их. Казалось, он готов сказать это всем вокруг. Когда маг велел всем встать и взмахнул палочкой, Гарри как в тумане наблюдал за появившимися в шатре столиками. Все оживились и стали искать себе места. Он пытался отыскать взглядом Драко и пойти к нему, однако Хагрид с мокрым лицом подошёл к ним, чтобы поздравить молодожёнов, и преградил ему путь. Гарри через силу улыбнулся ему и смиренно дожидался, когда он отойдёт, но когда это случилось, толпа желающих поздравить и сфотографироваться непременно с другом жениха, окружила их. Зазвучала музыка. На танцевальную зону стали выходить пары. Вспышка фотоаппарата сверкала, не переставая. Люди рядом с ними менялись, но отходили они только после длинных речей о здоровье, семейном благополучии и прочей чепухе. Затем к ним подошёл Слизнорт и всё никак не уходил, говоря что-то о чести и отваге. Гарри всё это время нервно ёрзал, оглядывал шатёр, но никак не мог уловить взглядом заветную фигуру. Джинни стала поглядывать на него с жалостью, но ни она, ни даже Гермиона, не могли унять гостей, желающие получить фотографию с золотым трио. И только когда к ним подошла МакГонагалл, она шепнула: — Иди, Гарри. — Куда он должен идти? — недоумённо нахмурился Рон. Гарри не стал отвечать и быстро метнулся в сторону, оставляя друзей самих принимать подарки и улыбаться поздравлениям. Шары у потолка шатра стали переливаться синеватым светом и стало намного темнее. Оркестр, как по команде, заиграл медленную, лирическую музыку. Пары выходили на площадку и танцевали, прильнув друг к другу. Уловив взгляд Невилла, танцующего с Луной, он напряжённо улыбнулся ему, затем стал дальше искать взглядом Драко. Он медленно проходил вдоль шатра, улавливая разговоры, среди которых уже начались сплетни о недавней культовой речи бывшего Пожирателя, и игнорировал внимание тех, кто с любопытством глядел на него. Драко нигде не было видно. Решив, что тот, должно быть, вышел, не вынеся подобного окружения, он хотел выйти, но остановился, вовремя заметив светловолосую макушку. Драко одиноко сидел в потаённом месте у столба. Он глядел исподлобья на гостей, и всем своим видом показывал, как не хотел находиться здесь. Гарри улыбнулся, а сердце затопило уже хорошо знакомой нежностью, по которой уже успел соскучиться. Он подошёл тихо и незаметно. Драко пронизывал брезгливым взглядом громко хохочущую даму, сидящую неподалёку, и не почувствовал его присутствия. Гарри поглядел на него ещё несколько мгновений, прежде чем обозначить своё присутствие. — Могу я пригласить тебя на танец? Драко вскинул голову и растерянно поглядел на него. Один миг — и лицо его стало привычно хмурым. — Боюсь, это будет весьма неловко. — Знаю, просто хотел поставить тебя в неудобное положение, — ухмыльнулся Гарри. Драко насупился и пробормотал: — Придурок. Он опустил голову и сидел недвижимо несколько мгновений, собираясь с мыслями. Когда он наконец поднялся, Гарри не мог отвести от него завороженного взгляда. Глядя на него, его топила нежность, и ему было странно, что Драко этого будто бы не замечал. Неужели он и вправду считал, что его не могут любить так же сильно? От этой мысли сердце болезненно сжималось. — Ты опозорил меня перед всеми, Поттер, — проворчал Драко. Выглядел он при этом растерянно, словно бы не знал, как теперь себя вести и что сказать. — Ты сам себя опозорил. Я ведь не заставлял тебя говорить перед всеми. — Если бы я ушёл и попытался снова встретиться с тобой, ты бы стал слушать? — спросил Драко с искренним любопытством. Гарри виновато опустил взгляд, в самом деле считая себя самым настоящим мудаком. Но всё же он не мог отделаться от приятного чувства, что Драко решился даже на это. Вся эта его любовь всё ещё казалось нереальной. И всё же, он не мог унять вновь появившийся в горле ком, который доказывал, что всё это правда. — Так значит, ты разорвал помолвку? — спросил он тихо, не решаясь взглянуть на него. — Два месяца назад, — помедлив, ответил Драко. Гарри не выдержал и удивлённо посмотрел на него. — Два месяца? Тогда почему ты пришёл только сейчас? — Я же сказал, я не решался, — раздражённо процедил Драко, явно не желая больше говорить о своих слабостях. Гарри кивнул, приняв ответ. Помедлив, он спросил: — И что же ты сказал ей? Лицо Драко стало ещё мрачнее. — Всё, Поттер. Я же сказал, мы дружили. И ты удивишься, но не все слизеринцы плохие. Она поддержала меня. И даже заставила маму принять моё решение. Гарри не мог скрыть удивления. Он смотрел на Драко и не мог избавиться от страха, что такая девушка, как Астория, могла рано или поздно влюбить его в себя. Но потом, заметив, как Драко смотрит на него, как оглядывает его парадный костюм и как явно желает коснуться, этот страх отступил. — Ты так любишь меня, Драко? — спросил он, не в силах больше держать этот вопрос в себе. Драко едва заметно вздрогнул и отвёл глаза. — Нет. Самую малость преувеличил, — ответил он. Гарри не сдержал улыбки, а ком отчего-то стал ещё крепче. Он сглотнул и сказал: — Или преуменьшил. — Заткнись… Поттер, — поморщился Драко, раздражённый собственным разоблачением. — Ты мог бы проявить ко мне интерес чуть раньше. Лицо Драко смягчилось, но оставалось всё таким же виноватым и хмурым. — Может, я высокого мнения о себе, но я не тупой, — сказал он, всё так же не глядя на него. — Ты ненавидел меня. Я не настолько глуп, чтобы не понимать, что у меня не было ни единого шанса. Гарри хотел возразить, но с досадой понял, что он прав. Если бы не война, он бы так и продолжал ненавидеть, и от этого осознания стало больно и тоскливо. — Он появился, когда я вдруг закрыл глаза в тот вечер? Драко поднял глаза и качнул головой. — Когда ты впервые улыбнулся. Мне, — сказал он. Гарри вспомнил ту свою невольную улыбку, и сердце в груди застучало, словно бы оно всё знало изначально. Будто бы это был хитрый план, и в желании получить ту скрытую любовь, оно заставляло смотреть, искать взглядом и закрыть глаза, когда Драко вдруг подошёл к нему с желанием поцеловать. — Но всё ещё не понимаю, почему ты вдруг позволил. Я думал, ты вновь долбанёшь меня Сектумсемпрой. Гарри улыбнулся и кивнул, понимая, что случись это чуть раньше, именно так бы и поступил. — Если честно, я тоже. Но я ни капли не жалею, Драко. И то, что я был недоволен тобой… Не важно, слушался бы ты или нет. Вернее, я бы хотел, чтобы ты слушался, ведь то, как ты иногда ведёшь себя, совсем не знает границ, и оскорблять кого-то просто за то, что у него «не тот» статус — низко… — Да брось, Поттер, вот опять ты начинаешь, — раздражённо вклинился Малфой. — Но я ведь всё равно люблю тебя, — признался Гарри, проигнорировав замечание. Драко встрепенулся и посмотрел на него так, будто не верил и не ждал услышать этих слов. — Так чертовски сильно. Неужели это было так неочевидно? Драко долго смотрел на него, и Гарри видел в его глазах недоверие, но оно медленно сменялось осознанием. — Когда дело касается тебя, я всё ставлю под сомнения, Поттер, — тихо сказал он, но взгляд его всё оставался таким же удивлённым. Гарри улыбнулся и опустив взгляд, заметил, как подрагивают его пальцы. — Ты можешь хоть раз назвать меня по имени? — спросил он, вновь взглянув на него. — Даже Гермиону назвал, а я, между прочим, только что признался тебе в любви. Драко сглотнул и нервно переступил с ноги на ногу. Он посмотрел куда-то мимо него, точно собирая последние крупицы храбрости, затем вернул взгляд к его глазам. — Я… не знаю, сколько ещё неправильных поступков могу совершить, Поттер, но, пожалуй, я всё же могу просить: ты… будешь моим парнем? — и немного помедлив, добавил: — Гарри. Гарри фыркнул сквозь слёзы, ощущая, как всё нутро заливает счастьем. — Но ведь меня тоже можно назвать неправильным? — сказал он. Драко сначала нахмурился, затем прыснул. Вновь сглотнув, на этот раз побеждая слёзы, он посмотрел на него. Рука его неуверенно потянулась вперёд и ухватилась за его рукав. Гарри улыбнулся этой его робости и подошёл к нему ближе. Он зачарованно смотрел на него и ненадолго прикрыл глаза, облегчённо выдыхая, когда щеки его коснулись. Затем, словно опомнившись, Драко огляделся и увидел, что на них смотрят. Рон ошалело пялился, разинув в потрясении рот. — Ты уже опозорился, Драко, — сказал Гарри, возвращая его взгляд к себе. — Так делай это уже до конца. Драко озадаченно смотрел на него, затем ухмыльнулся, точно у него появилась возможность насолить неприятелю, и коснулся его губ. Гарри выдохнул и запустив в его волосы пальцы, поцеловал смелее. — Гарри! — послышался ошеломлённый возглас Рона. — Гарри!!! От его жалостливого визга Гарри стало смешно. Он тихо рассмеялся, но всё продолжал целовать Драко, которого вся ситуация теперь тоже забавляла.***
— Ну, Поттер, ты даёшь! — фыркнул Джордж, усевшийся за их столик. Гарри покосился на Рона, который всё никак не мог прийти в себя. Лицо его было всё так же вытянуто, а Джинни всё не переставала хохотать над ним. Гермиона улыбалась гостям за них двоих, и когда пришло время исполнить танец, ткнула его локтём под бок и угрозами заставила вернуться в реальность. — Я думал, ты уже ничем нас не удивишь, но умеешь же, — продолжил Джордж. Симус рядом с ним сидел и с неприкрытым весельем пялился на Драко. Тот в свою очередь пронизывал его своим хмурым, брезгливым взглядом, обещающий скорую смерть. — Признавайся, что ты с ним сделал? — Ничего особенно. Просто улыбнулся, — сказал Гарри, зная, что никто из них не поверит. Но Драко, знавший истину, уставился на него с недовольством и пнул ногой под столом, вызывая смешок. Джордж задумчиво покосился на него и ухмыльнулся, точно что-то поняв. — Надо же. Даже холодное сердце слизеринского принца может растопить геройская улыбка, — сказал он, подперев голову рукой. Драко вперился в него холодным взглядом и сквозь зубы процедил: — Надеюсь, ваша семья не слишком огорчится такой геройской потере, Уизли. Гарри недовольно поглядел на него, но Драко предпочёл игнорировать его, продолжая буравить взглядом Джорджа. Однако его слова совсем не оскорбили, а даже позабавили. Джордж усмехнулся. — Не огорчится. Куда приятнее наблюдать за твоим преклонением перед ним. Прежде чем Драко вскочил, схватив палочку, Гарри удержал его за руку и бросил осуждающий взгляд на Джорджа. Тот поднял руки и неловко улыбнулся. — Кажется, нам пора оставить голубков одних и заняться другими, — сказал он и, схватив веселящегося Финнигана за руку, едва оттащил его от стола. Когда они остались одни, Драко лишь бросил на него кроткий взгляд, затем отвернулся, то ли пристыженно, то ли обиженно. Гарри с минуту смотрел на него, ожидая, что на него наконец обратят внимание, но Драко всё сидел и смотрел перед собой, иногда поглядывая на танцующих. Улыбнувшись, Гарри взял его ладонь в свою и крепко сжал. Казалось, именно в эту минуту Драко наконец расслабился. Он взглянул на их сцепленные руки, затем вновь посмотрел перед собой, но Гарри всё равно почувствовал, как Драко невольно сжимает его ладонь ещё крепче. Весь оставшийся день Гарри наблюдал, как он терпеливо сидит на месте; по одному его лицу было очевидно, как Драко не желает быть здесь и как все эти люди были ему противны, но он всё сидел и держал его руку, даже и не думая о том, чтобы подождать его где-нибудь ещё, только не на этой свадьбе. Гарри и не думал предлагать. Он отчего-то вдруг уверился, что Драко привыкнет. И к Гермионе, и к Рону, и ко всем этим взглядам, которые всё ещё периодически на них кидали. Они сидели в молчании и каждый раз, когда кто-то подходил к ним, Гарри улыбался и говорил, а хватка на его руке только усиливалась, будто предупреждая не отходить ни на шаг. И плевать Драко хотел, что он кого-то смущал своим присутствием. Когда вечер подошёл к концу, все поднялись, желая проводить молодожёнов, и Гарри поднялся тоже, заставляя Драко последовать за ним. Он вышел вместе с ним вперёд, наблюдая, как весёлая Гермиона и всё ещё обескураженный Рон проходят по ковровой дорожке к выходу, без устали принимая поздравления. Стоило им дойти до них, как Гермиона кинулась к нему в объятия. — Гарри! Теперь это действительно самый счастливый день! — воскликнула она. Гарри рассмеялся, крепко обнимая её, и глядя, как Рон буравит ошалелым взглядом Драко. Отстранившись, Гермиона махнула на него рукой. — Не переживай, он посмотрит запись, потом будет над ним издеваться. — Да, это будет то ещё зрелище, — фыркнул Гарри. Гермиона рассмеялась, и взглянув на Драко, вдруг всучила ему цветы. — А ты держи. Это за разбитый нос. Драко ничего не оставалось как взять их. Он взглянул на букет белых роз и брезгливо поморщился. Гарри бросил на них короткий взгляд, затем с весельем поглядел на него. — У маглов это значит, что ты следующая невеста. — Какого чёрта?! — завопил Драко и, не долго думая, швырнул его от себя подальше. Гарри фыркнул и с теплотой поглядел на него. Взяв его за руку, он вышел вместе с ним из шатра вместе с остальными. Гермиона вместе с Роном, крепко держась за руки, помахали им на прощание, затем вспыхнули розовым дымом, и из этого дыма под общими аплодисментами выпорхнули голуби. Воспользовавшись моментом, Гарри потянул Драко в сторону, прячась за шатром. Взглянув на него, он желал что-нибудь сказать, но слов никак не находилось. Он смотрел и смотрел, но в голове была лишь приятная пустота. Если кто его спросит, то он, вероятнее всего, просто ответит, что наконец-то, чёрт возьми, чувствует себя счастливым. Драко поднял руку и привычно, словно не было никакого расставания, опустил ладонь на его щёку. Он оглядывал его лицо словно впервые и одно ощущение пальцев на коже приносило удовольствие. — Долго ещё будешь любоваться? — спросил Гарри. — Я не любуюсь, — раздражённо сказал Драко и насупился. — Жук... ползёт по твоему скудоумному лицу. — Это лицо не такое уж скудоумное, раз ты его так любишь, — не удержался Гарри и рассмеялся, как только лицо Драко скривилось в недовольстве. — Ещё и издеваться вздумал, Поттер?! — проворчал он, убрав руку. Гарри рассмеялся громче. Прильнув к нему всем телом, он глянул на скривившееся лицо Драко. — Вообще-то мой дом на Гриммо временно занят молодожёнами, но, думаю, у тебя есть в запасе вариант? Поглядев на него, Драко недолго соображал, а когда наконец сообразил, довольно ухмыльнулся и тут же схватил его за руку. Гарри успел только весело фыркнуть, прежде чем они трансгрессировали, не сказав никому ни слова. И если кто спросит, куда это он подевался, Гарри был уверен, что ответ найдётся без него.