Finding What He Needs

Джеймс вздохнул. Время могло быть и более неподходящим. Может быть. Сейчас ведь могло быть Рождество, верно? Он лежал в постели и мучительно кашлял. Почему так больно? Он отдыхал, много спал, но все равно было больно. Везде. Ладно, дело было не только в кашле, болело абсолютно все, и ничто не помогало. Что еще не помогало, так это отсутствие Майкла. Он знал, что их образ жизни означал, что они будут не вместе. Рождество наступало через несколько недель. У Джеймса не было причин сердиться, что Майкл не может быть с ним. Он был уже взрослым человеком и привык к зимним простудам и гриппу. Но сколько бы он ни твердил себе об этом, из-за болезни ему было не так-то легко забыть обо всем. Он чувствовал себя ужасно. У него болело все тело, в голове стучало, горло словно было сделано из наждачной бумаги, и он едва мог держать глаза открытыми. Он мог бы позвонить кому-нибудь, но большинство его друзей были заняты, особенно в это время года. Ему доставили все необходимое, и он улегся в постель, чтобы переждать, но прошло уже несколько часов с тех пор, как он принимал лекарства, и нужно было, чтобы прошло еще какое-то время, прежде чем он сможет принять еще. Сейчас было просто очень плохое время, и Джеймс снова вздохнул, чувствуя, как все его тело сотрясается от очередного приступа кашля. Майкл все еще был в Лондоне. Нужно было закончить монтаж последних минут фильма. Джеймс не возражал против этого, и когда они разговаривали, или когда он слушал и кашлял, он делал храброе выражение на своем холодном лице. Но он не собирался получать призы за разумную зрелость, когда он чувствовал себя, честно говоря, дерьмово, и какая-то часть его желала непременно знать, где Майкл. Он так хорошо заботился о нем, когда тот болел, и он заботился о Майкле тоже. На самом деле у того была тенденция быть еще большим ребенком, чем Джеймс чувствовал себя, что, по крайней мере, заставило его улыбнуться, стоило ему подумать об этом, примерно на минуту, прежде чем его тело снова сотрясалось от кашля. То ныряя в сон, то пробуждаясь от него, Джеймс вставил в проигрыватель DVD-диск, решив, что сможет хотя бы послушать голос Майкла, затем встряхнулся и проглотил апельсиновый сок и таблетки, но относительная безболезненность означала, что полное изнеможение может взять верх, и он погрузился в глубокий сон. Некоторое время спустя, когда единственное, что изменилось, это то, что теперь было темно, Джеймс все еще слышал голос Майкла, он решил, что DVD снова прокрутился, или, возможно, чуть позже, чем он думал, когда закрыл глаза. И только услышав бормотание Майкла: «Ты должен был сказать мне, что плохо себя чувствуешь, Джеймс», он понял, что слышит его не только на экране. Джеймс прищурился и впервые с тех пор, как ему пришлось лечь в постель, улыбнулся. Майкл, огромный, как сама жизнь, и в два раза более озабоченный, был лучшим, что он видел за последние дни. Затем он понял, что заговорил другой человек. — Извини, не хотел тебя беспокоить, — сказал он. — Еще пару дней назад все было не так уж плохо, — добавил он и закашлялся. — Все равно надо было сказать. — Майкл подошел к нему. Он положил прохладную ткань на лоб Джеймса. — Я бы прислал кого-нибудь, чтобы присмотреть за тобой. Джен или Розу, наверное. — Как будто я позволю кому-то другому, — хихикнул Джеймс сквозь кашель. — Не говоря уже о том, что у них наверняка есть свои дела. Ты же знаешь, я ненавижу, когда кто-то еще находится здесь, когда я болен, и иметь дело с нашими друзьями — это не то, с чем я мог бы справиться прямо сейчас, я чувствую себя достаточно ужасно, — сказал он немного патетически, но ему понравилось сочувствие, которое выразил ему Майкл. — Предположим, я не смог бы добраться сюда раньше, — согласился Майкл, потирая ноющую спину Джеймса. — Но теперь тебе лучше отдохнуть. Я останусь с тобой, пока ты не придешь в себя. — А может, и никогда, — поддразнил Джеймс, хотя под всем этим чувствовалась некоторая серьезность. Если бы у него была такая возможность, он бы все время был с Майклом, забыв о своей работе, но он знал, что Майклу нужно работать, и он тоже любил свою работу, действительно любил. — Ну, — изрек Майкл, — я собирался подождать до Рождества, чтобы спросить, но… — он прижался поцелуем к теплому лбу Джеймса, — я думаю, что хочу, чтобы ты знал сейчас. Он отодвинулся и посмотрел Джеймсу в глаза, взяв его руки в свои. — Джеймсли, я люблю тебя. Я никогда не думал, что после некоторых дерьмовых вещей в моей жизни я скажу это кому-то и буду иметь это в виду, как я делаю это с тобой. Ты будешь жить со мной? — спросил он спокойно и совершенно здраво. В голове у Джеймса пронеслось много мыслей, он подумал, правильно ли он все это расслышал, но Майкл не стал бы спрашивать, если бы он не был прав, и если бы он действительно не имел этого в виду, Джеймс точно это знал. Поэтому он подумал на мгновение, что было бы труднее скрыть, даже учитывая, насколько открытыми они были, не будучи открытыми, но часть его, которая знала, чего он хочет, была достаточно проста, чтобы вытолкнуть очевидное на поверхность. — Да, — тихо произнес он. — Да, Майкл, я буду жить с тобой. — Я рад, что ты согласился, — пробормотал Майкл, обнимая Джеймса. — Теперь я буду присматривать за тобой… Джеймс поднял на него глаза. — Не целуй меня. Ты подхватишь эту гадость, и я знаю, что она тебе не понадобится перед самым Рождеством — или вообще никогда, но я знаю, что ты справишься с ней в иной раз. — Заткнись и поцелуй меня, если я заболею, ты будешь заботиться обо мне, когда почувствуешь себя лучше, — хрипло ответил Майкл и прижался губами к губам Джеймса. — Хотя все остальное подождет, пока ты не почувствуешь себя лучше, — добавил он, закончив целовать возлюбленного. — Прямо сейчас, все, что я могу вынести — это поцелуй, — заметил Джеймс, протягивая руку, чтобы погладить Майкла по щеке. — Я даже не думаю о том, что будет, когда я почувствую себя достаточно хорошо, чтобы опуститься на колени и взять в рот твой великолепный член, — поддразнил он, совсем немного. — Или, когда я могу умолять тебя трахать меня языком, пока я не закричу. Но вот что я тебе скажу: убедись, что в канун Рождества у нас будет камин и омела. У меня могут быть или не быть планы носить как можно меньше одежды. У него уже было Рождественское нижнее белье, которое вызвало бы у любовника приступ смеха, он знал, но пока не собирался говорить об этом Майклу. — У меня определенно есть такие планы, — поддразнил на этот раз Майкл. — В том числе надевать как можно меньше. Мы запрем дверь и немного побудем одни. Так что ложись спать и отдыхай, я здесь, и тебе скоро станет лучше. Джеймс улыбнулся, почувствовав руку Майкла на своем теплом лбу. — Я знаю. Теперь, когда ты здесь, это только вопрос времени. — Ты и сам это знаешь, — согласился Майкл. — А теперь поспи, упрямый мой шотландец. Я буду здесь, когда ты проснешься, и всегда, обещаю. — Я люблю тебя, — проговорил Джеймс, — ты же знаешь. — Может я и знаю, но никогда не устану это слышать, — улыбнулся Майкл.