***
Оцарс нервно мерил комнату шагами и косился на головизор, который молчал уже третий час. Эта беременность стоила им всем много нервов. Начиная с того момента, как они узнали, что Акэль смог зачать во время течки, и заканчивая этими часами родов. — Ты либо шею свернёшь, либо дыру протрешь в ковре, — Луи появился в дверях измотанный, но счастливый. — Альфа. Красивый как Акэль. Оцарс подошёл к супругу и обнял его, пропахшего лекарствами и тревогой. — Как он? — Спит, ему дали снотворное. Он молодец, справился сам. И малыш молодец, закричал сразу. — Мне же можно их увидеть? — Да, идём, они оба спят. Оцарс сжал ладонь Луи и на цыпочках вошёл в комнату. Всё вокруг пропахло травами и микстурами, Акэль был бледен и крепко спал, а вот малыш, стоило Оцарсу подойти, открыл тёмные глазки и посмотрел на отца. У Оцарса дыхание перехватило от восторга — ребёнок, на его взгляд, был похож на сморщенный стручок, а не на Акэля, но почему-то Оцарс с первого взгляда понял, что будет обожать второго сына. Стало даже немного не по себе — к первенцу Оцарс таких эмоций не испытывал, в отношении Артура преобладали жалость и сожаления. Этот же малыш вызывал чистейший восторг. — Правда чудесный? — Правда, — Оцарс смахнул слезу и взял сына на руки. — Он так вкусно пахнет, чем-то знакомым, из детства. — Он пахнет Акэлем и молоком, как все детки. Оцарс согласно кивнул и погладил малыша по голове. Всё внутри переворачивалось от осознания, что он снова стал отцом. Пока Оцарс возился с малышом, в комнату тихо прокрался тот, кому давно было положено спать, и подёргал отца за штанину. — Не спится, сынок? — Альфа опустился на колени и наблюдал, как старший смотрит на брата. — Папа сказал — утром будет ждать братик. Не хочу, чтобы он ждал. Оцарс улыбнулся и коснулся губами виска Артура. Малыш тут же обнял руку отца и прижался к нему ближе, а Оцарс в очередной раз сжал зубы, чтобы не застонать — он даже обнять сына не мог без страха, что навредит ему. Каким чудом Артур вовремя встал на ноги и стал ходить, одним приглашённым специалистам известно. Но любое неосторожное движение могло привести к переломам и травмам. — Братик пока совсем маленький, и твоя задача — защищать его. Понял меня? — Да, папочка. А как его зовут? — Артур смотрел на сморщенного альфочку и улыбался. — Он такой забавный и глазки у него блестящие. Луи тоже присел около сына и приобнял его за плечи. Он был счастлив, что теперь сыну будет не одиноко в покоях наместника, где других детей практически не было. Отдать Артура в элитное заведение было нельзя, и ребенок постоянно коротал время с учителями, родителями или в игровой, обитой мягким материалом. — Мы ещё не назвали его, малыш. Хочешь нам помочь выбрать имя для братика? Обычно сына нарекает отец, но ты, как старший альфа в своём поколении, можешь помочь. Это укрепит вашу связь с братом. — Да, я хочу, чтобы братик меня любил. Ему можно будет со мной играть? Артур посмотрел на Оцарса с такой надеждой, что у альфы сжались кулаки — он до сих пор страшно злился на ублюдков, из-за которых пострадал его сын. И как ему помочь, не знали даже лучшие врачи. — Конечно, но пока он очень маленький, и мы будем кормить его, мыть, переодевать. А когда он подрастёт и сможет ходить, вы будете играть в игрушки, и ты поможешь ему научиться читать. — Да, папочка, — и Артур обнял отца, а затем поцеловал брата в носик. — Назовём его Василь? Как те цветочки, что папочка Луи вышивал для папочки Акэля. Луи резко покраснел, вспомнив, в каком именно месте он вышивал цветочки, а Оцарс крякнул, но согласно кивнул. — Прекрасное имя, Артур. — Над ним не будут смеяться из-за имени? Надо мной смеются, когда я хожу. Луи нахмурился и обеспокоенно посмотрел на мужа. — Кто над тобой смеялся, малыш? — Взрослые мальчики… Оцарс вздохнул, понимая, что снова придётся менять слуг. Он с сожалением вспомнил о Салане, который безупречно занимался управлением. Как и Шейни, которая сейчас уделяла много времени родившейся дочери. На это чудо ходили смотреть они все, и Артур недоумевал, как это у ребенка ничего нет между ног. — Как же он будет писать, папочка? — Это девочка, малыш. Не волнуйся, она справится. Артур задавал много вопросов, был таким любознательным и терпеливым, что Оцарс понимал - несмотря на хрупкое тело, его сын настоящий альфа. — Отец, а ты покажешь мне своё оружие? Мне так понравился нож! Поиграй со мной, пожалуйста, пока братик не вырос. Мне скучно. Оцарс вздохнул и встал. Аккуратно уложив новорожденного в кроватку и поцеловав спящего Акэля, он взял Артура за ручку. — Пять минут, и отбой. Уже давно ночь, и все юные послушные альфы давно спят. Луи улыбнулся и тоже нежно поцеловал Акэля, чтобы взять сына за вторую ручку и выйти вместе из спальни. Он знал, как непросто Оцарсу находить общий язык с настолько болезненным ребёнком, поэтому старался следить за их играми. Когда довольный Артур уснул, а Луи с Оцарсом остались одни, омега решился задать вопрос, мучивший его уже долгое время. — Ты будешь представлять как первенца своего второго сына? Не Артура? Не думай, что я чего-то не понимаю, но волнуюсь за нашего мальчика. — Нет, — Оцарс обнял Луи за плечи и заставил посмотреть себе в глаза. — Артур — наш первенец, и если я порой боюсь до него дотронуться, то не потому, что не люблю, а потому, что боюсь поранить. Но он молодец, самый сильный альфа из всех, кого я встречал в этой жизни. Он так мал, но борется с болью с самого рождения, и это достойно уважения. Луи опустил голову и некоторое время пытался справиться с эмоциями, кусая губы и смешно дёргая носом, но когда Оцарс обнял его, всё-таки расплакался. — Я так виноват перед ним… — Никто не виноват, кроме тех, кто сделал из тебя живую бомбу. Мы уже обсуждали это со специалистом, помнишь? Кстати, Властелин говорил что-то про лечебные воды на планете Отур. — Это куда нас приглашали на свадьбу Ноя? — Да, после этой свадьбы случилось настоящее чудо, и священное озеро приобрело чуть ли не магические свойства. Это известно очень узкому кругу, нам нельзя это обсуждать, но мы можем полететь туда, когда Акэль и малыш окрепнут. — Оцарс, ты понимаешь, что чудес не бывает? Но я готов молиться кому угодно и сделать что угодно, лишь бы Артур мог играть с детьми и не бояться, что у него от резкого движения сломается рука. Поедем туда, и ещё в какую скажешь галактику — уверен, Акэль не будет против.***
Вирсаль тихонько прокрался к двери в каюту своего личного солнца, освещавшего каждый его день, и оставил на столике поднос с завтраком и подогреваемым постоянно кофе. Он нарезал арбуз сердечками и красиво разложил фрукты, чтобы порадовать Тинто, а ещё сам приготовил пирожные по рецепту Салана. Это самое меньшее, что Вирсаль мог сделать для омеги, но он старался как мог. — М-м-м, снова пахнет чем-то вкусным. Этот парень решил откормить меня и увести тебя? — Тинто улыбнулся и потянулся в постели. — Так и знал, что он запал на тебя и просится в команду с коварными планами. Соук усмехнулся, но промолчал. На корабле все, кроме Тинто, заметили особое отношение Вирсаля к капитану, но супруг упорно ничего не понимал. — Ты же знаешь — меня у тебя не увести, будь там хоть само божество. Пойду принесу завтрак, раз уж мальчишка так старается. Как бы он меня не прирезал тихонько… Последние слова Соук прошептал себе под нос, выходя за едой. Тинто вылез из уютного гнёздышка, которое он постоянно делал из одеяла в преддверии течки, и отправился в гигиенический отсек. На их корабле были все удобства — спасибо Властелину, и отборная команда, состоящая только из людей, которые не реагировали на всплеск запаха, но и в их присутствии Тинто носил маску. Однако Вирсаль был невероятно настойчив и после осады получил место на камбузе. Тинто и сам не любил белковую жижу, которой они питались в полётах, потому поддался на уговоры. Теперь у команды постоянно была вкусная еда, а их с Соуком Вирсаль и вовсе разбаловал. Но самым прекрасным было отсутствие проблем из-за омеги на борту — мальчик быстро объяснил всем, что лезть к нему не стоит — Берту даже сломал нос, за что над ним теперь потешались. Тинто симпатизировал парню, но никак не мог понять, почему он оставил спокойную жизнь на Отуре и полетел скитаться. Вирсаль прекрасно понимал, что его чувства несут проблемы только ему самому, но отказать себе в редких встречах с омегой своей мечты не мог. Перед ним Тинто не прятался за маской и вёл себя дружелюбно, что грело душу и кое-что пониже спины. Однако Вирсаль упустил один очень существенный момент. Фрукт, останавливающий течки, которым снабдил его Салан, быстро заканчивался, а организм не обманешь и первые симптомы не заставили себя долго ждать. Можно было попросить о помощи Тинто, но почему-то было чудовищно стыдно. Промаявшись несколько часов, Вирсаль тихонько поскрёбся в каюту капитана, сдавшись и решив попросить таблетки — Тинто был единственным омегой на корабле, помимо Вирсаля. Звуки, что донеслись до Вирсаля, не дали ни единого повода усомниться в происходящем. Компьютер пропустил его в гостиную, но в спальню Вирсаль не пошёл, поражённый услышанным. За невольное вмешательство в личное пространство стало так стыдно и неловко, что Вирсаль забыл, зачем пришёл, и как ветер помчался в свою каюту. Уже заперевшись и немного подышав, Вирсаль заметил реакцию тела на услышанное и тихо заскулил — таблеток у него не было, а от возбуждения страшно трясло. Он и без того ненавидел течки, но в этот раз предстояла какая-то особо изощрённая пытка. Проведя в постели три роскошных дня, Тинто ощутил острую нехватку питательных и желательно вредных для фигуры блюд, за коими и отправился прямиком на кухню. Каково же было его удивление, когда он понял - ничего, кроме белковой тюри, нет. — Эм, а где наш кок? — спросил он первым делом, как вошёл в рубку. — В каюте, — сухо сообщил дежурный Клаус и покосился на капитана, прикидывая в уме условия пари с остальной командой. Догадается на этот раз? Ответит или пошлёт? — Он заболел? — Вряд ли, у омег такое случается сплошь и рядом. И Тинто откровенно покраснел, а затем забеспокоился. Дойдя до каюты Вирсаля, Тинто инстинктивно принюхался, но ничего не почувствовал. Постучав и не получив ответа, Тинто вызвал омегу по головизору, включая звук принудительно. — Вирсаль, это Тинто, ты в порядке? Тебе нужна помощь? Ответом ему была тишина, и это обеспокоило. Введя капитанские данные, он вскрыл каюту юноши и включил свет. Погром внутри всегда такого опрятного жилища насторожил и руки непроизвольно сжались в кулаки. В голове мелькнула мысль, что кто-то из команды насильно решил помочь омеге пережить течку, но он отмел её, ибо сам отбирал этих парней, и ни один не был склонен к подобного рода насилию. — Вирсаль, — хрипло позвал он. По стону, раздавшемуся со стороны ванной, Тинто понял, где находится омега. Распахнув дверь, Тинто поражённо замер на пороге. Выглядел Вирсаль паршиво. Он лежал, скрючившись, на полу душевой, и тяжело дышал. Руки его были изодраны, явно в попытках сдержать страсть, а губы искусаны. Стоило Тинто переступить порог, Вирсаль повернулся к нему, мгновенно отходя от дрёмы и, поведя носом, двинулся навстречу. — Пожалуйста, умоляю, хотя бы один раз… — Эм, в каком смысле? — опешил Тинто. — Давай в медицинский отсек сходим, нужно раны обработать и дать тебе подавители. Ты чего раньше не взял, чудо? Вирсаль тихо застонал — разговаривать ему было тяжело. Вид и запах Тинто сводили с ума и держать себя в руках было вышел сил омеги. Подобравшись ближе к капитану, Вирсаль, так и не поднявшись на ноги, обнял Тинто за колени и ткнулся носом ему в бедро. — Пожалуйста… — Я не понимаю, о чём ты меня просишь? Я ведь омега, как и ты, — Тинто было неловко, но и жаль бедного юношу, к которому он успел привязаться. — Ну и что? Я же люблю тебя, ты не видишь? Никогда не хотел тебя обидеть, я знаю — у меня нет шансов, но и сил больше нет. Пожалуйста, я с ума сойду… Вирсаль смотрел на Тинто, тяжело дыша, но, видя недоумение и даже страх на лице капитана, заставил себя отползти немного назад. Хотелось спрятаться и никогда больше не показываться Тинто на глаза, но это было невозможно — без него Вирсаль просто умрет, так казалось. Тинто стряхнул с себя отупение и развернулся, чтобы выйти. Все намёки, смешки и подмигивания команды стали понятны как светлый день. Он ведь реально думал, что Вирсаль увязался с ними из-за кого-то из членов команды, себя как объект вожделения омеги он не воспринимал. И сейчас готов был проклинать свою внешность, что довела парня до такого состояния. Заперев дверь, он быстрым шагом пошёл в сторону медицинского отсека и набрал там всё необходимое, включая подавители. Вернувшись в каюту, Тинто помог Вирсалю подняться и кое-как залил раны пенкой. — Почему ты не взял лекарства? — Я пришёл попросить, но услышал вас… — Омега покраснел и тяжело задышал. — А в медотсеке? — Там же люди, я не думал, что у них есть… Теперь Вирсаль почувствовал себя идиотом и, чтобы скрыть смущение, ткнулся носом в бедро Тинто. — Прими одну, умойся и выходи, — тут желудок капитана выдал возмущенную трель, и он рассмеялся. — Сам голодал и всех нас обрёк на голодную смерть. Давай, Вир, приходи в себя. Кое-как впихнув в себя таблетку и едва не подавившись водой, Вирсаль горестно вздохнул. — Рядом с тобой не поможет, я бы что угодно сделал, чтобы просто полежать с тобой и обнять. — Об этом мы тоже поговорим, но пока прими душ и успокойся, — Тинто вышел из ванной и со вздохом прислонился лбом к прохладной стене. Ему нравился Вирсаль — добрый и открытый мальчик, но как друг, как член команды. Ничего большего он даже в мыслях не мог предположить и представить, что омега может влюбиться в него, было невозможно. Когда таблетка подействовала, Вирсаль залез в душ, где хотелось так и остаться — настолько было стыдно перед Тинто. Но помня слова о голоде, омега заставил себя собраться и, надев закрытую водолазку, скрывающую следы на руках и шее, пошёл обратно в каюту. Тот факт, что он оставил свои обязанности на несколько дней, взволновал не на шутку, и хотелось скорее оказаться на кухне. — Готов? Идём помогу тебе с обедом и поговорим, — Тинто включил маску и вышел из каюты первым. То, что разговор будет не из лёгких, понимали оба. Тинто пытался подобрать правильные слова, но не мог. Любое ранит Вирсаля, пусть тот и был гаремным мальчиком, но внутри он всё равно оставался немного наивным и открытым. Заметив, что Тинто включил маску, Вирсаль совсем приуныл. Когда они с капитаном оказались на кухне, остальные члены команды подозрительно быстро её освободили, и Вирсаль, заняв руки нарезкой салата, начал разговор первым. — Ты теперь всегда будешь от меня прятаться? Это вряд ли поможет, сперва я смотрел на твою внешность, но когда узнал тебя ближе, влюбился ещё сильнее. — Я надеялся, что всё дело во внешности, — вздохнул Тинто и взял с разделочной доски кусочек овоща. — Верту поэтому и не общаются с другими расами и прячут омег. Мы слишком красивые для большинства разумных, и меня это всегда раздражало. Красота за маской — так себе удовольствие. Я мечтал о космосе, но родители сразу сказали, что мне уготован династический брак. Меня оберегали и не давали знакомиться с посторонними, но Сион однажды взял меня в клуб и там я встретил истинного. Что было дома, ты бы знал! Такого скандала папочка никогда в жизни не учинял, даже когда на банкет подали тухлую икру. К чему я всё это веду? К тому, что несмотря на моё неприятие устоев Верту, я должен согласиться — мы не должны вступать в тесные контакты с другими. Ты живое этому подтверждение. — Ты не прав, Тинто. Да, первый восторг может быть из-за твоей красоты, у меня так и случилось. Но всё, что поверхностно, — а любовь к красивому лицу или фигуре такая, что быстро проходит. Когда я тебя узнал, то стал восхищаться уже не твоей внешней красотой, а внутренней. Ты удивительный — свободный, зажигающий тех, кто рядом. Мне стыдно перед твоим мужем, он хороший альфа, но я не могу тебя не любить. — Мы верту, Вирсаль. У нас бывают тройственные союзы, но только по прихоти природы, и они очень редки. Мы принадлежим истинной паре с той самой секунды, как обрели её. Это больше чем любовь, сложно объяснить. И мне очень жаль, что ты влюбился. Тем более в меня, это вообще очень странно в нашем обществе. — Я понимаю, что у меня нет шансов, правда. То есть в начале, когда я не знал, как у вас принято, то думал — добьюсь. Но теперь всё ясно. Ты говоришь о том, что ты принадлежишь своей паре, но я ведь тоже не выбирал этих чувств, они просто есть. Если тебе они неприятны — я не стану тебе досаждать и где-нибудь сойду. — Ты сойдёшь только на Отуре, я обещал это Салану. И поверь, мне тяжело будет с тобой расстаться, ведь я тоже привязался к тебе, пусть и не в том смысле. И ещё ты просто отлично готовишь, парни не переживут этого удара, — Тинто мягко сжал руку Вирсалю и улыбнулся. — Ты встретишь свою пару, вот увидишь. И тогда твои чувства станут в тысячу раз ярче. Вирсаль опустил голову и часто заморгал, сдерживая слёзы. В носу щипало, а та крошечная надежда, что ещё теплилась где-то в потаённом уголке души, постепенно угасала. Вирсаль точно знал, что никакой пары не встретит, да и не хочет он никого к себе подпускать — если не с Тинто, то будет один, живут же как-то одиночки на Отуре, вот и он выживет.***
Салан кусал губы после разговора с Шейни и не знал, как сообщить мужу новости. Оцарс и вся его семья летят к ним. Ну, не совсем к Салану и Зуру, а к Отуру и Ною, просить у священного озера здоровья для сына. Не сказать альфе было нельзя, но если скажет — как отреагирует любимый? Для начала Салан решил позвать Ноя, что теперь стало проще простого. «Ной, ты нужен мне». Лёгкий ветерок прошёлся по комнате, и Ной коснулся плеча Салана. «Я здесь». «У меня к тебе просьба. Ты сможешь помочь сыну Луи? Попросишь об этом Отура? Они летят сюда, я пока не сказал Зуру». Ной вздохнул и обнял Салана. Он прекрасно помнил всю эту историю. «Конечно, мы попробуем помочь, если это в наших силах. Не переживай так сильно. Зур искупил свои грехи в тонком мире, а ты помог ему». «Понимаешь, у нас самих сейчас ребёнок, и я очень боюсь, что он заест себя, если увидит, как пострадал сын Луи. Сейчас мы оба болезненно воспринимаем тему детей, и я очень боюсь за Зура». «Выпей травяной настой и попробуй поспать. Зур альфа и должен выдержать. Верь в него». «Знаешь, я пришёл к выводу, что альфы более хрупкие, чем омеги. Вирсаль вернулся от Тинто как ни в чём не бывало и поселился один, а Аларт так переживал перед свадьбой, что я отпаивал его травяным настоем. Глупости, наверное. Просто я не хочу, чтобы Зура снова коснулось прошлое. Но я последую твоему мудрому совету и посплю, Ригал так кричит по ночам, что совершенно нас вымотал». «Я расскажу ему сказку, чтобы он поспал подольше». Ной почти невесомо обнял и поцеловал в лоб Салана, радуясь, что всё ещё может быть ему полезен. Салану удалось украсть несколько часов сна, и он был безмерно благодарен за это Ною. Оказалось, что у Ригала резались зубы и он плакал от дискомфорта и боли. Как только омега во всём разобрался и нашёл, как помочь малышу, всем стало спокойнее. Поговорить с Зуром удалось только спустя пару дней — когда Оцарс с семьёй уже был недалеко от Отура. — Зур, мне нужно тебе кое-что сказать, это важно. Сюда скоро прилетит Оцарс с мужьями и детьми. Можно я встречусь с ними, если ты не против? Зур напряжённо сжал руку в кулак, новость обрушилась неожиданно, но он сдержался. — Мы встретим их вместе, я не собираюсь прятаться за твоей спиной. Властелин сказал, что мы прошли искупление через тонкий мир, но я задолжал этим ребятам здоровье их первенца. — Ты же не сможешь отдать взамен своё, любимый, не дури. Салан коснулся ладонью щеки Зура и заглянул альфе в глаза. — Прошлое осталось в прошлом. Ной обещал помочь всем чем сможет. Но если ты хочешь что-то сказать им — это твоё право. — Спасибо, любовь моя. Ты всегда был мудрее. Зур прижал Салана к себе и трепетно поцеловал. За всё самое светлое, что есть у него в этом мире, он благодарил именно его. Хрупкого, красивого, стойкого юношу, в которого влюбился однажды в юности и пронесёт эту любовь до самого конца.