Время устриц.

Обворожительнейшие дамы*! Зная ваше врожденное мягкосердечие, я убежден, что предисловие к моему труду покажется вам тяжелым и печальным, ибо таково воспоминание, с которого оно началось - воспоминание о последнем чумном поветрии, бедственном и прискорбном для всех, кто его наблюдал и кого оно так или иначе коснулось... Итак, со времен спасительного вочеловечения сына божия прошло... ... две тысячи двадцать зим, а один ангел и один демон с переменным успехом вочеловечивались уже немногим более шести тысяч лет. С хвостиком. Вочеловечение само по себе дело нелегкое. Слишком многое надо учесть. Взять хотя бы дыхание. Вы думаете это просто? На один вдох приходится примерно от двух до четырех ударов сердца, которое тоже так и норовит увильнуть от исполнения своих прямых обязанностей. А если уж говорить о той поре, когда губительным миазмам пришлось уступить место новому изобретению человеческого разума - вирусам, совершающим путешествие от человека к человеку именно благодаря исправно работающей дыхательной функции - то следует признать, что на вочеловечивающееся существо легла и вовсе непомерная задача, суть которой емко изложена в известном парадоксе: стой там - иди сюда! В общем, нет ничего удивительного в том, что две сверхчеловеческие сущности предпочли укрыться от мира людей. Кроме того, это вполне соответствовало нормам человеческого этикета того времени. Они не учли лишь одного. Уединение во многих смыслах обретает приятную легкость лишь в том случае, когда оно происходит в хорошей компании. Тишину лондонской квартиры мистера Э.Дж.Кроули нарушил телефонный звонок. Один, второй, тре... - Привет, это Энтони Кроули. Вы знаете, что нужно делать, так сделайте это стильно! - Послушай, Кроули, я тут нашел одну книгу, чей автор был тебе определенно знаком. Такой бойкий флорентийский юноша Джованни. Он написал... - Да, ангел, я знаю что он написал. И когда. И даже почему он это сделал и кто повинен в том, что потом он раскаялся в содеянном. Старый добрый четырнадцатый век. Как время-то летит! - Ты абсолютно прав, мой дорогой мальчик. Не стоило и вспоминать, к тому же наши нынешние проблемы не чета тем хлопотам, что обрушились тогда. Все эти костры и отчеты, отчеты и костры... В общем, у нас не было времени испробовать прекрасно зарекомендовавшее себя в веках человеческое средство от апатии и скуки, что терзает нас теперь. - По-моему, ангел, мы уже продегустировали все придуманные под этим небом напитки, - с сомнением заметил Кроули. - Я говорю об историях. - О. - В меру поучительных и непременно приятных уху. То есть слуху. В любом случае, приятных. Что скажешь? Мы могли бы продолжать наше общение, не прерывая затворничества и вспоминая былые дни? - Ох, Азирафель, а Тысяча и Одну ночь ты еще не отыскал на своих полках? Из меня мог бы получиться неплохой Шахрияр, а ты был бы очарователен в образе... - Мне всегда нравился Вергилий, - отрезал Азирафель. - Ну что же... могу я назначить тебе тему? - Разумеется. Только не про Гавриила. И не про Гоморру. Рождество Христово тоже лучше оставить в покое. Такой конфуз вышел с этой гостиницей... - Расскажи мне про Эдинбург. Помнишь? Тот раз, когда ты проиграл мне в орлянку. - Не проиграл. Добро не может проиграть. Я лишь тактично подыграл. Что ж, эта история мне по вкусу. В меру абсурдная и в некотором роде поучительная. Итак... Всякое дело, мой дорогой мальчик, должно совершаться во имя того, кто положил начало всему сущему. Вот почему и я, раз уж мне выпал жребий отправиться в это путешествие, был уверен в том, что Воля Его не будет нарушена от смены лишь действующих лиц. Работа мне предстояла нетрудная, как мне тогда казалось, а потому я захватил с собой лишь пару книг и одну смену белья. Превосходного голландского белья, тончайшей работы, позволю себе заметить. Прибыв в Эдинбург, я тут же бросился отыскивать нужного вам человека, рассудив, что дела моей стороны разумнее будет оставить на десерт. Надо ли говорить, что я нисколько не был удивлен, когда обнаружил, что искомый человек обладал греховной натурой, и мне не составило особого труда убедить его прибрать к рукам торговое судно. Провернув пару нечистых сделок и организовав несколько подкупов, а также одну весьма своевременную драку в портовой таверне, ваш подопечный оказался владельцем прекрасного брига, название которого я уже и не припомню. Накануне отплытия, исключительно в силу долга, я принял участие в обильных возлияниях, организованных в каюте капитана, а когда решил, что настало время избавить себя от последствий столь опрометчивого поступка, корабль находился уже далеко от берега, и я вместе с ним. Рассудив, что немного развеяться на морских просторах мне совсем не повредит, я наведался на камбуз, откуда вышел вооружившись блюдом с прекрасно прожаренной яичницей и двумя кусками тончайшего бекона. Каюта капитана была в моем распоряжении, так что я, разместившись со всем удобством, принялся было за трапезу, как вдруг заметил на столе одиноко покачивающуюся луковицу. "Лук и яичница с беконом" - подумал я тогда. - "Отличное сочетание, в сложившихся обстоятельствах". Таким образом, скромный мой завтрак был организован наилучшим образом, день был скоромный и никаких неприятностей не предвиделось. Каково же было мое удивление, когда на закате того же дня меня внезапно схватили двое матросов и силой приволокли к капитану! - Вот он вор, вашаблагородь! - крикнул один из матросов и втолкнул меня в каюту. - Никак нет! - ответил я, вспомнив о том, что на кораблях принят особый язык общения. - Сэр, - начал капитан, - прошу простить мне мои подозрения и грубость вверенных мне людей, но ответьте мне как перед Господом, известно ли Вам что-либо о бесценной луковице, которую я, в простоте душевной, оставил на своем столе? - Как перед Господом? - уточнил я. - Что ж, скажу откровенно... она была... где-то тут. Возможно ее еще можно отыскать. - Это было бы очень кстати с Вашей стороны, потому как стоимость ее равняется пяти тысячам гульденов, и я позволю себе предположить, что подобными деньгами Вы, сэр, не располагаете. - Как? Какой-то лук стоимостью сопоставимый с домом? - я не мог поверить собственным ушам. - Что же, у всех свои торговые дела, не так ли? Кто-то приобретает корабль за бесценок, а кто-то продает лук за золотые слитки, - улыбнулся капитан. - Я прошу Вас оставаться в моей каюте и хорошенько подумать о том, где может находиться несчастная луковица. В противном случае, мне придется бросить Вас в долговую яму, как только мы попадем в порт. - В таком случае, я прошу принести мне мои книги, - ответил я с достоинством. Просьба моя была удовлетворена, но положение оставалось незавидным. В том, чтобы вообразить и материализовать лук не было ничего сложного. Но лук стоимостью пять тысяч гульденов??? Такого и я вообразить не мог. По счастью, я прихватил с собой еще не изученную, но оказавшуюся в последствии чрезвычайно ценной рукопись одного персидского поэта. Открыв ее наугад я с удивлением прочитал: " ...Второй цветок, рожденный из яйца дракона, драконьей кровью напоен..." Тут-то я понял, что стал жертвой чудовищной ошибки, а мой желудок - местом упокоения не только цветочной луковицы, но целого состояния, на которое так рассчитывал прилежный капитан. Что же, я не искал славы золотого осла, а посему не мог предоставить капитану искомую луковицу, однако, к тому времени как корабль оказался в порту, капитан чудесным образом обнаружил драгоценную луковицу на дне одной из бутылок, а я благополучно завершил твою миссию и, с Божьей помощью, приступил к десерту. Азирафель замолчал. Молчал и Кроули. На одно мгновение Азирафелю почудилось, что он уснул. - Послушай, если эта история тебе не понравилась... - Понравилась - не то слово. Я потрясен. Вот уж не думал, что и тебя поразила тюльпанная лихорадка. Весьма замысловатым образом, надо признать, но все же. Вот только... Азирафель?... - Да? - То задание, которое мне дали тогда... - Что с ним не так? - Оно было не о кораблях. Оно было об овцах**...