loser takes all

      Над Тэхёном стебались целую неделю.       Чонгук не мог перестать смеяться всякий раз, как видел его, используя любую возможность, чтобы напомнить о татуировке, а Чимин (он понятия не имел о споре) называл Тэхёна идиотом и ругал целых два дня за то, что он сделал что-то настолько глупое из-за пари. Но, как бы зол он ни был, Чимин всё равно каждый день помогал наносить мазь и проверял, хорошо ли всё заживает.       Однако Тэхён не рассказал всего о том, что тогда произошло. Ни о том, как он пускал слюни на троих мастеров, ни о том, что он словил стояк, будто воздерживающийся от секса монах, потому что Юнги дотронулся до его задницы.       Тэхён не мог понять, почему он постоянно думал об этом. Почему каждый раз, когда он шёл домой из магазина тканей или из продуктового, он украдкой бросал взгляд на поразительный, выкрашенный в пурпурный салон, ютящийся на Хай-стрит, скрываясь в толпе суетливых прохожих.       Если Хосок не сидел за стойкой регистрации, не общался с клиентами лично или по телефону, то он делал наброски, а иногда и вовсе отсутствовал.       Тэ редко видел Намджуна или Юнги, но в те счастливые моменты, когда они были втроём, Тэхён ловил себя на том, что просто стоял посреди улицы и пялился на то, насколько они несправедливо привлекательны. Они просто источают ту манящую энергию, которая его притягивает.       Если бы Чимин был с ним, он сказал бы, что точный термин − это «Энергия Большого Члена», но Тэхён не хотел начинать думать об их членах, иначе он действительно мог бы проиграть этим мыслям.       Ночи тоже становятся беспокойными. Приближающаяся летняя жара раскрывает свои крылья, купая город в тёплом солнечном свете и ясном голубом небе без единого облачка. Но после захода солнца остаётся духота, мешающая заснуть, что не помогает, когда у него и так столько всего происходит в голове.       Тэхён не уверен, почему чувствует себя так. Его и раньше привлекали парни, но не до такой степени и никогда трое одновременно. Тэхён не был паинькой, но для него это всё ещё относительно новая территория, и рухнувшие шлюзы, выпустившие тонны неуместных мыслей, вызывают тревогу.       С одной стороны, он знает, что принял решение сделать татуировку в основном из-за собственного эго, и в этом отношении он ни о чём не жалеет. Но теперь тату служит постоянным напоминанием о том, насколько он был не подготовлен в тот момент, когда вошёл в салон. Боже, какое впечатление он оставил? Почему у него не получается взять свой возбуждённый разум под контроль? Обычно он может сохранять самообладание, когда появляются пошлые мыслишки о ком-то, но вот Юнги только дотронулся до него и назвал хорошим, и это всё, что потребовалось, чтобы сломить его.       Несмотря на то, что сам он довольно высокий и широкоплечий парень, он не может не чувствовать себя маленьким в их присутствии. Они были немного пугающими, их ауры − мощными и доминантными, как у стаи альф, готовых атаковать. Он признаёт, что ему понравилось, как они смотрели на него: под фасадом профессиональности было достаточно неуместного. Достаточно, чтобы заинтриговать его, но не слишком много, чтобы он чувствовал себя неловко.       Тэхён сам не понимает, как оказался в тату-салоне три недели спустя.       Ну, он понимает, но думать об этом не хочет, иначе потеряет самообладание. Ноги несут его по знакомому деревянному полу, развевая мягкие кудряшки. Он вытягивается, стараясь казаться выше, когда приближается к Хосоку, стоящему сбоку от стола. Тот разговаривает с Намджуном, который сидит и ест сэндвич, одетый в белую футболку FG и чёрные шорты. Они немного задрались, обнажая мягкую упругую плоть его бёдер и подчёркивая его длинные-предлинные ноги.       Тэхён жадно впитывает то, как белые завязки шорт застряли между мясистыми мышцами, заставляя всю тэхёнову уверенность ускользать.       Намджун замечает его первым, одаривает улыбкой с ямочками на щеках, которую Тэхён своевременно возвращает, заставляет Хосока развернуться, и лицо последнего тоже озаряется ослепительной улыбкой.       — О, привет, я тебя помню. Тэхён, да? — весело произносит Хосок, небрежно опершись голыми руками на стойку. На нём джинсовая куртка с граффити без рукавов, а под ней рубашка с глубоким вырезом, которая открывает вид на его длинную шею и смертоносные ключицы.       — А, да, это я, — отвечает Тэхён, голос его удивительно спокойный, хотя сам он не спокоен совсем. Какая-то часть его падает в обморок от того, что Хосок помнит его имя.       — Рад видеть тебя снова. Чем могу помочь?       Это, на самом деле, будет второе самое глупое решение в его жизни, но что он знает о принятии разумных решений?       — Я хотел спросить, можете ли вы взглянуть на мою татуировку? — на мгновение Хосок выглядит обеспокоенным, растеряв обычную нахальность, потому что относится к Тэхёну серьёзно.       — Конечно, могу я узнать, какие у тебя с ней проблемы? — Намджун к этому времени потерял интерес к еде, явно прислушиваясь к разговору и, вероятно, ожидая момента, чтобы вмешаться.       — О, нет, у меня нет никаких проблем, — Тэхён с дикой скоростью машет рукой и качает головой. Возможно, ему следовало выбрать другой подход. В любом случае, Хосок выглядит спокойнее и ждёт продолжения. — Думаю, она зажила, но я просто… хотел профессионального мнения.       Повисает короткое молчание, заполненное негромкой музыкой, доносящейся из колонок.       — Юнги сделал тебе тату, так? — Намджун оживляется, убирает сэндвич и встаёт, чтобы присоединиться к Хосоку. Тэхён кивает, чувствуя уже знакомый румянец от того, что они снова смотрят на него. — Он придёт позже, но, если хочешь, я могу взглянуть на неё.       — Да, пожалуйста, — соглашается Тэхён почти сразу. Намджун улыбается, попросив его пройти. Тэхён кидает взгляд на Хосока, который смотрит на него в ответ, и они задерживаются так на горячее мгновение, прежде чем младший отрывает взгляд, чтобы проследовать за Намджуном.       Кабинет Намджуна похож на кабинет Юнги, только стены голубые, а на столе стоит небольшая миленькая деревянная фигурка с двумя стикерами, на которых записаны заметки. У Намджуна тоже есть несколько рисунков на стенах, а ещё одна или две картины, на которые Тэхён не мог не залипнуть ненадолго.       — Можешь пройти вперёд и присесть, — Намджун жестом указывает на кресло. Тэхён кивает, подходит и садится на кожаное кресло, сжимая в руках сумку. — Помнишь, сколько времени прошло с тех пор, как была набита тату?       — Около четырёх недель. Я позаботился о том, чтобы правильно за ней ухаживать, и использовал мазь, — отвечает Тэхён, наблюдая, как Намджун моет руки. Он подмечает, какие большие и жилистые у Намджуна руки, какие длинные и тонкие у него пальцы, как они вот-вот окажутся на его теле, и внезапно ему необходимо сделать глубокий вдох.       — Замечательно. Где находится тату? — спрашивает Намджун, натягивая чёрные перчатки.       — Э-э-эм, на заднице? — блондин отводит взгляд и ухмыляется.       — Ты не уверен? —Тэхён тут же краснеет, на секунду уткнувшись взглядом в собственные поджавшиеся бёдра. Намджун слегка хихикает, бормоча себе под нос что-то вроде «мило». — Хорошо. Сними, пожалуйста, брюки и боксеры наполовину, чтобы я мог посмотреть.       — Мне лечь, или я могу встать?       — Как будет удобно.       Младший кивает, спрыгивая с кожаного кресла, он расстёгивает персиковые брюки, вжикнув молнией, и бросает на мужчину последний взгляд, прежде чем развернуться. Намджун находится в нескольких дюймах позади, когда Тэхён снимает брюки и боксеры, оставляя их прямо под изгибом задницы решив слегка наклониться над креслом.       Он снова краснеет, стараясь не напрягаться, когда кожи касаются пальцы Намджуна, облачённые в перчатки, тычут в неё и сжимают, пока он осматривает татуировку.       Его разум трясёт, сердце колотится под горлом. Его настигает дежавю того момента, когда он находился в аналогичном положении с Юнги, те же самые мысли, которые захлестнули его тогда, возвращаются сейчас. Если бы Намджун встал чуть ближе, если бы он наклонился сильнее…       — Ну, по-моему, выглядит неплохо: на коже нет волдырей, кровотечений или раздражения. Татуировки такого размера не так уж долго заживают, но, конечно, у всех по-разному, — объясняет Намджун и проверяет ещё раз, а Тэхён чуть сдвигается, чтобы посмотреть, — но у тебя всё в порядке.       — О-о, это хорошо, я просто хотел убедиться.       — Ты правильно поступил. Это твоя первая тату, так что я понимаю твоё беспокойство, — утешает его Намджун, глядя снизу вверх, и дарит ему мягкую улыбку, заставляющую сердце Тэхёна затрепетать от того, как высоко приподнимаются его щёки и какими глубокими становятся ямочки.       — Мне очень нравятся твои ямочки, — слова слетают с губ прежде, чем он успевает остановиться, прочищая горло и отводя глаза. — Прости, это было странно.       — Нет, всё в порядке, спасибо. У тебя симпатичная татуировка, — Тэхён почувствовал, как всё внутри сжалось, и снова повернулся, чтобы встретиться взглядом с Намджуном. Тот убрал руки и выпрямился во весь рост, становясь примерно на дюйм выше Тэхёна, внимательно наблюдая за ним.       — Спасибо, хотя если учитывать, что и в каком контексте, — Тэхён старается говорить беззаботно, хотя состояние у него совершенно противоположное, — я бы предпочёл пирсинг сосков или что-то в этом роде.       При этих словах взгляд Намджуна метнулся к его груди. Тэхён расстегнул первые пару пуговиц своей белой блузки с цветочным принтом совершенно не нарочно. Он демонстрирует его слегка влажную золотистую кожу и красивое ожерелье с тигрёнком-талисманом, которое подарил ему Чимин.       Взгляд Намджуна скользит ниже, туда, где, как ему известно, за мягкой тканью рубашки Тэхёна скрываются его соски, на секунду впиваясь взглядом так, будто может видеть сквозь ткань, прежде чем снова сфокусироваться на Тэхёне.       — Ну, если ты надумаешь, Хоби наш пирсер. Уверен, он не будет против сделать пирсинг тебе. — Тэхён сглатывает, чувствуя, как по коже растекается жар, а грудь сжимается так, что становится трудно дышать. О боже, он залип, да? Мысль о том, что Хосок, возможно, сделает ему пирсинг в соске, возбуждает.       Хосок с его тёмными глазами и дерзкой ухмылкой касается пальцами тэхёновой груди. Ему, вероятно, даже не придётся прикладывать усилия, чтобы у Тэхёна затвердели соски, потому что он явно сам опередит его. На самом деле, они уже напряжены.       Намджун, будто зная, о чём он думает, ухмыляется, отступая назад и стягивая перчатки.       — Дам тебе немного времени, чтобы одеться.       Тэхён проебался.       Действительно пиздец как проебался.       И если он не выдал себя раньше, то теперь наверняка. Когда он вышел, Хосок сидел за столом и листал что-то на телефоне.       Он поинтересовался, всё ли в порядке, и Тэхён заверил его, что да, притворяясь обеспокоенным не по поводу того, что вернулся сюда, чтобы снова почувствовать себя жалким.       Намджун вскоре догнал его и то ли для того, чтобы поддразнить Тэхёна, то ли чтобы просто расхвалить навыки друга, он закинул руку Хосоку на плечо и начал с понимающей улыбкой петь дифирамбы о том, как замечательно он сделает пирсинг, если Тэхён когда-нибудь захочет что-то проколоть.       Тэхён правда старался не краснеть, но это было так очевидно.       Как раз перед тем, как Тэхён ушёл, Хосок окликнул его и, когда Тэ обернулся, тот озорно ухмыльнулся:       — Кстати, в следующий раз, когда будешь проходить мимо салона, тебе не обязательно глазеть снаружи. Заходи поздороваться, мы не кусаемся.       Похоже, в последние несколько недель он вёл себя не так сдержанно, как ему казалось.       Часть его хочет свернуться в стыдливый клубочек из-за того, что он теряет хладнокровие каждый раз, когда находится рядом с ними, из-за того, как быстро они превращают его в нуждающееся униженное нечто, ничего при этом не делая и не говоря.       Но другая, более сильная его сторона, хочет показать им, что он не какой-то маленький ягнёнок, весь невинный и наивный. Что он тоже мужчина и не хочет больше ходить вокруг да около.       Это уже третье наиглупейшее решение, которое он когда-либо принимал.       План был прост. Так совпало, что Чимин назначил Чонгуку свидание этим же вечером, а, зная этих двоих, это означало, что они, вероятно, не вернутся до завтра.       Для Тэхёна же это означало возможность появиться в гостиной, не объясняя, куда он выходит посреди вечера весь разодетый после того, как заявил, что у него нет никаких планов.       Он проверил, в какое время закрывается салон, а именно, в семь, и Чимин выходит из дома в пятнадцать минут седьмого. Прекрасно.       Тэхён позаботился о том, чтобы принять душ и надеть обтягивающие чёрные боксеры, слишком короткие, чтобы оставаться приличными. Он также решил надеть одну из своих наиболее просвечивающих рубашек, достаточно прозрачную, чтобы очертить изгибы, но не настолько, чтобы показать что-то явное, в паре с узкими джинсами, которые подчёркивают его худые бёдра и упругую задницу, визуально вытягивая ноги. Для пущего эффекта он накинул кожаную куртку.       Ему не хотелось делать вид, что он слишком уж расстарался, так что он не стал накладывать кучу косметики, но блеск для губ и хороший шиммер, конечно, необходимы.       Желудок крутило всю дорогу в салон, он покрылся испариной от нервов, потому что то, что он делает, очень рискованно. С одной стороны, они могли бы прийти в полный ужас и попросить его больше не показывать свою извращённую задницу в их студии, может быть, даже внесли бы его в чёрный список всех тату-салонов в этом районе.       Или он всё понял правильно, и они тоже заинтересованы в нём, а не смеются над ним, потому что он тот парень, который проиграл глупое пари и теперь обязан жить с этим. Он заметил, какими голодными взглядами они на него смотрели, заметил странное напряжение, которое, кажется, постоянно окружает их, и это не завуалированное предложение вернуться.       Так оно и есть.       Когда он добирается до студии, то видит, что ставни скоро опустят и большинство ламп уже выключено, кроме той, что находится у стола, где все трое мастеров сидят на стульях и разговаривают. Тэхён отмечает, что в этот раз Юнги там. Его не видно полностью, но, кажется, он одет в чёрную футболку, обнажающую его бледные худые руки, что удивило Тэхёна, потому что Юнги был более подкачан, чем он первоначально думал. Его руки усеяны большими татуировками, а волосы цвета воронова крыла в ещё большем беспорядке, чем обычно, и он взъерошивает их, приподняв руку.       Тэхён прерывисто вздыхает, у него колотится сердце, и он почти готов сбежать, выставив себя дураком, но в то же время он уже давно думает об этом, он хочет их… если они примут его.       Он делает глубокий вдох, в очередной раз поправляет волосы, вытирает влажные ладони о джинсы, прежде чем постучать по стеклу. Все трое тут же поворачивают головы, щурясь и пытаясь разглядеть, кто там.       Юнги замечает его первым и ударяет Намджуна, чтобы тот пошёл к двери. Тэхён прикусывает губу и сжимает руки чуть крепче, наблюдая, как Намджун шагает к нему, всё ещё одетый в ту же одежду.       — Тэхён, привет, что ты тут делаешь? — спрашивает Намджун небрежно, он не кажется раздражённым тем, что Тэхён появился за несколько минут до закрытия.       — Я… я зашёл поздороваться. — Тэхён мысленно фэйспалмит за скомканное начало, но Намджун не выглядит обеспокоенным, вместо этого он приглашает его войти и закрывает дверь. Он оглядывается на Юнги и Хосока, которые тоже обошли стойку, оставив её открытой.       — Поздновато здороваться, тебе не кажется? Не то чтобы я не рад снова тебя видеть, — слегка поддразнивает Намджун, и у Тэхёна слегка розовеют уши, он ведь был здесь всего несколько часов назад.       — Ну, я… — он заглядывает в выжидающее лицо Намджуна, а затем смотрит на Хосока и Юнги, которые ни слова не произнесли с тех пор, как он вошёл.Увереннее, Тэхён. — Нет, ещё не поздно. По крайней мере, я надеюсь на это.       — Нет, тебе всегда рады здесь, Тэ, — заверяет Хосок, подзывая его, и Тэхён едва ли не подпрыгивает, когда Намджун касается рукой его спины. — Прекрасно выглядишь.       Хосок улыбается, убирая прядь волос с тэхёновых глаз. Тэхён замирает, потому что это самое смелое, что они когда-либо делали с ним.       — Спасибо.       — Собираешься куда-то сегодня? — заговаривает наконец Юнги, скрестив руки на груди. Он с особым пристрастием переводит взгляд с макушки Тэхёна на его скульптурные ноги в джинсах, заставляя того юлить в ответ.       — Нет, я… вышел, чтобы встретиться с... вами, ребята, — осторожно начинает Тэхён. Внезапно ему в голову приходит идея, он надеется, что сможет донести до них свою мысль на понятном для них языке. — Знаю, что уже приходил раньше, чтобы проверить татуировку, но мне кажется, что она нуждается в осмотре… всеми вами. Тремя. Просто чтобы убедиться, понимаете?       Что-то в воздухе меняется после того, как он договаривает это. Тэхён не уверен, произошло ли это из-за сквозившего в его голосе отчаяния или из-за того факта, что все они знают: его татуировка в полном порядке. Но он задерживает дыхание, его сердце колотится, а тело напрягается от предвкушения, пока парни, кажется, общаются друг с другом взглядами, прежде чем снова нерешительно взглянуть на него.       — Мы будем рады взглянуть на неё, — нарушает оглушительную тишину Юнги. Он выпрямляется и, снова сложив на груди руки, смотрит на Намджуна. — Джун-а, можешь запереть дверь? Мы будем в подсобке.       Тэхёну хочется заплакать от облегчения и возбуждения, он идёт на дрожащих ногах, когда две пары рук манят его. Он снова оказывается в знакомом коридоре, и то, как быстро он привык к планировке всего за два визита, почти пугает.       Поэтому, когда Юнги открывает дверь в комнату, которую Тэхён раньше не видел, включая свет и являя глазам что-то вроде подсобки-гостиной, он осознаёт, что они поняли. Здесь почти ничего нет, кроме кожаного дивана, точно такого же, как у входа, кофейного столика с аккуратно сложенными журналами и маленького телевизора, закреплённого на стене.       В дальнем правом углу стоит небольшой холодильник и микроволновая печь с небольшой стойкой, где они, очевидно, едят.       Кожу покалывает от звука, с которым возвращается Намджун − щелчка закрывающейся за ним двери. Намджун и Юнги усаживаются на диван, а Хосок подводит к ним Тэхёна, ненадолго задержавшись, чтобы отодвинуть кофейный столик.       Так Тэхён обнаруживает себя стоящим перед двумя парнями, а Хосок стоит позади него, и все трое смотрят на него потемневшими горящими взглядами. Они выглядят так, будто хотят на части его разорвать, и он сглатывает, потому что очень на это надеется.       — Просто чтобы нам было ясно. Чего именно ты хочешь, Тэ? — Хосок наклоняется прямо к уху Тэхёна, понижая голос, и Тэхён старается не вздрагивать от того, как близко друг к другу они стоят. От жара чужого дыхания кожа покрывается мурашками.       — Я… разве это не очевидно? — он задыхается, и Хосок хихикает, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос.       — Да, но нам хочется услышать это от тебя. Пока не попросишь, награды не получишь, детка, — насмехается он, и Тэхён может только представить, как сильно краснеет под их пьянящими взглядами. — Продолжай.       Сейчас или никогда.       — Хочу вас. Всех вас. Никаких больше поддразниваний, пожалуйста. Но только если вы тоже хотите меня.       На этих словах он чувствует, как ушной раковины касаются мягкие губы, а тёплые пальцы обвивают его кожаную куртку, медленно её снимая. Он позволяет это, не сводя глаз с Юнги и Намджуна, которые даже не пытаются скрыть собственное нарастающее возбуждение.       — Конечно мы тебя хотим, Тэхён. С той самой секунды, когда ты впервые появился на пороге студии.       Хосок притягивает его, раскрасневшегося, к своей груди, а его стояк упирается в тэхёнову задницу, заставляя подавиться воздухом. Нужно приложить все усилия, чтобы не толкнуться бёдрами назад, Он чувствует, как нарастает его собственное возбуждение крепчает от прикосновения чужих рук, пока за ними наблюдают.       — Разве у нас был шанс не захотеть тебя? Только посмотри на себя, такой красивый.       Хосок быстро и умело раздевает его, прижимаясь губами к шее Тэхёна и облизывая местечко за ухом, отчего тот склоняет голову на бок и тихо вздыхает.       Хосок, будучи дерзким, проводит руками вверх по мягкому животу Тэхёна к груди и задевает чувствительные затвердевшие соски, прищипывает их и оттягивает, чем вызывает у Тэхёна громкий стон. Тэхён подаётся бёдрами назад, и Хосок вжимается в него в ответ.       — Никаких поддразниваний, и вам всем тоже придётся раздеться, — обвиняюще тянет Тэхён, уже покрасневший и вспотевший. Они посмеиваются над тем, как он дуется, но делают, как сказано.       Прежде, чем Тэхён осознаёт, боксеры − последнее, что прикрывает его достоинство − практически сорваны с него, и его усаживают на колени к ожидающему его Намджуну.       Тэхён седлает чужие оголённые бёдра, глядя на него и чувствуя, как Намджун откидывается на спинку дивана и слегка сутулится, так, чтобы тэхёнова задница была выставлена на всеобщее обозрение. Тэхён краснеет, утыкаясь лицом Намджуну в плечо, и тот крепко обнимает его за талию. Он слышит, как парни негромко ругаются и стонут при виде него, касаясь руками ягодиц и сжимая мягкую плоть.       — Чёрт возьми, взгляните на него. Ты такой красивый, Тэ. Самый красивый мальчик, которого я когда-либо видел, — говорит Юнги, а Тэхён только скулит, когда кто-то дразняще прикусывает его задницу. Его член сочится им с Намджуном на животы, и их тела уже прилипают друг к другу от жары и пота.       Намджун тянет его назад за волосы, чтобы заглянуть в лицо, и Тэхён, глядя на него через полуприкрытые веки, ещё сильнее краснеет.       — Пожалуйста, — умоляет он, и Намджун со стоном тянет его к себе и прижимается к его губам своими. У него пухлые губы, напоминающие подушечки, и он полностью контролирует поцелуй. Получается довольно нежно по сравнению с руками, похотливо ощупывающими каждый дюйм его тела, уверяющими его, что он может довериться, когда Намджун касается языком ожидающих губ.       Намджун отстраняется первым, и Тэхён с жадностью пытается поймать его губы, заставляя того улыбнуться, светя ямочками. Он слегка переворачивается, всё ещё опираясь на тело Намджуна, и теперь перед ним стоит Хосок, и стоит достаточно близко, чтобы его член оказался на одном уровне с тэхёновым лицом.       Тэхён облизывает губы в предвкушении, член Хосока не особенно толстый, но длинный и слегка изогнутый. Головка поблескивает предъэякулятом, а лобковые волосы настолько короткие, что их практически не видно. Тэхён замечает и кое-что ещё. У Хосока золотое колечко в пупке и детализированная татуировка цветка лотоса на рёбрах, и выглядит этот цветок чертовски прекрасно на его загорелой коже.       — Блять, — произносит Тэхён едва слышно, но Хосок слышит и, ухмыляясь, приглаживает волосы младшего.       — Отсосёшь мне, пока Юнги будет растягивать тебя, да, детка? — Тэхён энергично кивает, закипая от возбуждения, открывая рот, и Хосок толкается ему в губы.       Он тут же проходится языком по уретре, игриво прищёлкивая языком, прежде чем взять в рот головку, выбивая из Хосока хриплый стон. Тэхён чувствует, как Намджун массирует его ягодицы, а затем бесстыдно раздвигает их в стороны.       Тэхён пытается сосредоточиться на поступательных и возвратных движениях головой, ощущая, как позади него оказывается Юнги, обдавая тэхёнову дырочку тёплым дыханием.       Он скулит, когда чувствует первое влажное прикосновение языка Юнги, непроизвольно заглатывая член Хосока глубже. Намджун целует его в шею, а его проворные пальцы начинают играться с сосками Тэхёна.       Ощущение прикосновений повсюду, непохожее ни на что иное, приносит практически ошеломляющее удовольствие, заставляя кожу пылать, и Тэхён стонет вокруг члена Хосока, позволяя тому небрежно трахать себя в рот.       Юнги так хорошо вылизывает его, что Тэхён не может сдержаться и начинает насаживаться на его язык, закатывая глаза, когда в него проникает первый палец.       На мгновение он замирает на члене Хосока, но старший не останавливается, сжимая в кулак тёмные тэхёновы волосы, и начинает толкаться в горло. Тэхён сдавленно всхлипывает, когда в него проскальзывает второй палец, а Намджун ведёт губами по его подбородку, шепча пошлости и похвалы.       — Чёрт возьми, его рот так хорош, ах, — Хосок запрокидывает голову, наращивая темп, наполняя комнату хлюпающими звуками, сливающимися с дьявольским языком и пальцами Юнги.       В него толкается уже три пальца, и Тэхёну хочется плакать от того, что его простаты не касаются намеренно. Тэхён ещё и давится от того, как резко Хосок имеет его горло. Тэ пытается поднять на него глаза, его ресницы уже мокрые от слёз, и по щекам стекает несколько капель.       Хосок крепче хватает Тэхёна за волосы, толчки становятся беспорядочными, а стоны глубокими и протяжными. Несколько раз он пытается войти ещё глубже, пока Тэхён не расслабляет горло, позволяя не упираться в стенки.       — Вот чёрт, — шипит Хосок, проталкиваясь в жаркую глубину тэхёнова рта. Он резко выдыхает, стараясь отдышаться и чувствуя, как по телу скатывается струйка пота.       Тэхён едва успевает прийти в себя, когда его переворачивают на спину и укладывают на диван. Губы распухли, а грудь вздымается, стоит ему взглянуть на троих парней, стоящих над ним и поглаживающих свои члены, смотря на него, как на манящий десерт.       — Кого ты хочешь первым? — хрипло интересуется Юнги.       — Тебя, — также хрипло отвечает Тэхён, задыхаясь от издевательства. — У меня в кармане куртки смазка и резинки.       Юнги удивлённо вскидывает бровь, и Тэхён краснеет, понимая, насколько уверенным в себе он после этого показался. Как бы там ни было, Юнги тянется к его кожаной куртке, лежащей на полу, и вытаскивает из одного из карманов презервативы и клубничную смазку.       Он вскрывает упаковку и раскатывает презерватив по члену, а после перехватывает Тэхёновы ноги и раздвигает их.       — Готов? — спрашивает он, и Тэхён кивает. Юнги капает смазки на чужой анус и, приставив головку ко входу, медленно толкается внутрь.       Тэхён прикусывает губу. Он лишился языка и пальцев Юнги, но его член растягивает куда сильнее, чем он предполагал. Он толстый, и от этого Тэхён чувствует себя восхитительно заполненным.       Юнги тяжело вздыхает, прикрывая глаза, теряясь в ощущениях тесных влажных стенок Тэхёна, сдавливающих его.       — Как он ощущается? — похоже на голос Намджуна. Тэхён стонет, когда Юнги, дождавшись, пока младший привыкнет, наконец начинает двигаться.       — Превосходно, чёрт побери, — выстанывает Юнги, сжимая лодыжки Тэхёна, чтобы прижать к груди его ноги, меняет угол проникновения, размеренно двигает бёдрами так, что каждый новый толчок попадает прямиком по простате.       Тэхён всхлипывает, умоляя его быть пожестче, И Юнги на мгновение наклоняется к нему, чтобы прижаться к губам в успокаивающем поцелуе, прежде чем грубо толкнуться внутрь.       — О боже! — вскрикивает Тэхён прямо в чужой рот, по лицу скатывается ещё больше слёз, всё тело перепачкано из-за текущего члена. Он не уверен, как долго продержится, если Юнги будет продолжать так хорошо трахать его, он даже тянется дрожащей рукой к собственному члену, но Юнги останавливает его.       — Подожди пока, малыш. Как думаешь, сможешь принять нас с Намджуном одновременно? Хочешь попробовать кончить от двух членов внутри тебя? — Младший выдыхает «да», нетерпеливо кивая. Юнги хихикает и прикусывает тэхёнову губу, блестящую от слюны. — Какой хороший мальчик.       Тэхён выгибает колени, чтобы Юнги продолжал трахать его, но тот отстраняется. Хочется разреветься, как ребёнку, когда Тэхён чувствует себя пустым, но, стоит ему заметить, как Намджун надевает презерватив и поглаживает свой член, он тут же перестаёт дуться.       Из всех троих у него самый большой размер: чуть толще, чем у Юнги и почти такой же длинный, как у Хосока. Тэхёну кажется, что его разрывают на части. Вскоре он успокаивается и начинает подмахивать бёдрами, медленно привыкая к такой растянутости, и Намджун отзывается обратными толчками.       — Чёрт, ты действительно потрясающий. Блять. Тэ, ты так хорошо принимаешь меня. Просто идеально, — у Тэхёна голова идёт кругом от похвалы, особенно когда его толкают, чтобы он улёгся на грудь Намджуна, и он чувствует, как на уже растянутую дырочку капают ещё смазки.       Внутрь проскальзывает палец, и кто-то − Хосок, как он понимает, − щиплет его за ухо. Он широко распахивает влажные глаза, становясь похожим на испуганную лань, взгляд его становится нуждающимся, когда он всхлипывает оттого, что Хосок, одновременно с толчками Намджуна, добавляет второй палец.       Хосок сгибает пальцы, задевая простату, и целует Тэхёна в ответ на его всхлипы. Это просто превосходно отвлекает его от третьего пальца, потому что Хосок целуется нереально. Тэхён ощущает слабые отголоски ванильного бальзама для губ и жмётся к Хосоку со всей той страстью, что сжигает его изнутри.       И если бы он не был занят чем-то поинтереснее сейчас, то мог бы целоваться с Хосоком часами.       Внезапно Хосок вынимает пальцы, и Тэхён ахает от первого толчка головки второго члена внутрь. Хосок успокаивает его, сцеловывая слёзы, пока Юнги проталкивает член глубже, заставляя Тэхёна распахнуть рот в беззвучном вскрике.       Он чувствует себя чертовски заполненным. Его будто и правда разрывают пополам.       Тэхён никогда до этого не был больше чем с одним партнёром, и чувствует, что это его предел. Но он заставляет себя успокоиться, потому что, как только боль от растяжения проходит и они начинают трахать его вдвоём, он чувствует себя в раю.       Юнги хватает его за волосы, Хосок в это время отодвигается, тянет его назад, заставляя подставить шею, которую тут же принимается вылизывать. В это время двое других не останавливаясь продолжают разъёбывать его зад, и единственное, что он может сделать, − стонать и принимать всё, что ему дают.       — Вот так детка, возьми их. Ты выглядишь просто великолепно с нашими членами внутри, — рычат ему на ухо, следом лизнув его.       Это заставляет Тэхёна сильнее выгнуть спину, чтобы их члены долбились прямиком по простате. Стимуляция для него слишком сильная, и он чувствует, как поджимается живот, он отчаянно хочет кончить, и Намджун, заметив это и сжалившись над ним, обхватывает ладонью его сочащийся член.       Он всего три раза проводит по члену, прежде чем Тэхён кончает так ярко, что тут же падает на Намджуна, который подхватывает его, пока Юнги отпускает его волосы. Намджун кончает следом, со стоном сжимая задницу замершего Тэхёна.       Оба парня с осторожностью выходят из него, отчего Тэхён громко скулит, за что получает два смачных шлепка по заду от Намджуна.       — До сих пор ты был хорошим мальчиком. Не вредничай.       Тэхён беспомощно валится на диван, он измучен и слишком чувствителен, но не будет по-настоящему удовлетворён, пока в него не войдут все трое. Ему хочется почувствовать их всех. Хочет, чтобы они использовали его, как личную шлюху.       — Хочу, чтобы вы снова заполнили меня. П-пожалуйста, — он пытается дотянуться до Хосока, у которого, очевидно, снова встал.       — Ты только что кончил, детка. И всё ещё слишком чувствительный, —с намёком на беспокойство предупреждает его Юнги.       — Пожалуйста, я справлюсь, пожалуйста. Хочу, чтобы вы с Хосок-и кончили в меня.       — Ты уверен, Тэ? Мы не хотим, чтобы тебе было больно.       Вместо того, чтобы хоть что-то ответить, Тэхён находит в себе силы затащить Юнги на диван и заставляет себя с дрожью в бёдрах, оседлать его.       — Пожалуйста, Юнги, — тот в ответ стонет, прекращая сопротивляться и откидывая голову на спинку дивана, стоит только Тэхёну приподняться и придержать его член, чтобы помочь ему проскользнуть обратно внутрь.       Тэхён старается не морщиться от сверхстимуляции, он всё ещё растянут после Юнги и Намджуна, так что легко опускается на бёдра Юнги. Как только он насаживается на член полностью, он вслепую ищет руки Хосока, который тут же успокаивает его, поглаживая по спине и оставляя на позвоночнике нежные поцелуи, а потом обхватывает свой смазанный член и тоже проталкивает его внутрь.       Тэхён, качнув бёдрами, просит их двигаться, что они и делают, пытаясь подобрать ритм, и в тот момент, как член Хосока попадает по простате, Тэхён рефлекторно вскрикивает.       Воздух сгущается от секса, пота и стонов. Намджун отводит от тэхёнова лица повлажневшие пряди волос, пока двое других втрахиваются в него, пытаясь достичь оргазма. Юнги кончает первым, он ведь трахал Тэхёна дольше остальных, выстанывая имя младшего, а на его шее проступают вены.       Хосок переворачивает Тэхёна, укладывая на диванчик, закидывает одну из тэхёновых длинных ног с золотистой кожей себе на плечо и продолжает вбиваться в него.       Второй оргазм накрывает Тэхёна внезапно, он изливается в точности совпадая с темпом хосоковых толчков, наслаждаясь движениями его члена внутри, пока тот, наконец, не кончает тоже.       Из-за того, что его сознание помутилось, Тэхён почти не слышит голосов и движений вокруг себя. Тело побаливает, но он расслаблен и абсолютно разъёбан, и точно чувствует себя на пике наслаждения.       Кто-то вытирает его, кто-то нежно и благодарно целует, а кто-то натягивает его боксеры обратно.       — Ты был идеален, Тэ, ты так хорошо справился. Самый прекрасный мальчик.       — Чш-ш-ш, не двигайся слишком резко, детка, хорошо? Ты с нами, и ты в безопасности.       — Подвинь его ко мне, Джун-а. Вот, попей немножко.       Неожиданно его укладывают на тёплые колени торсом, его ноги оказываются на чьих-то бёдрах, а чужие руки крепко прижимают его к груди и гладят по голове.       Тэхён удовлетворённо вздыхает, чувствуя себя защищённым и окружённым заботой, прижимаясь к тому, что, как он позже узнал, оказалось хосоковой грудью, чувствуя, как что-то тёплое накрывает его грудь.       Он признаёт, что принял множество нелепых решений в своей жизни, но это, безусловно, наилучшее из них.       Тэхён не уверен, хочется ли ему ударить Чонгука за то глупое пари, или прямо сейчас стиснуть его в объятьях. Возможно, ему стоит сделать и то, и другое.       Когда снова получится встать на ноги.