Истории в пледе. Эльфийская сестра

Бывают истории, похожие на бальное платье: яркие, вычурные, со множеством деталей, изменами, ревностью, дуэлями и дворцовыми интригами. Бывают истории, похожие на кружевную сорочку: игривые, легкомысленные и творящиеся в спальне. Бывают истории, похожие на дорожный плащ: с дымком костра, звоном мечей, раскисшей от дождей дорогой и тавернами. А бывают истории, похожие на плед: согревающие, дарящие тихое счастье, когда от камина струится тепло, на столике дымится чаша глинтвейна, а бушующий за окном ветер не может проникнуть в жилище. И вот одна из них… Когда сиротка Маришка нашла в лесу настоящего эльфа, она сперва не поверила своим глазам. Потянулась ухо потрогать, ойкнула и отпрыгнула, испугавшись. А эльф спал себе, как спал, лежал на мху, бледный и недвижимый. – А ну как мертвый? – испугалась Маришка. И принялась тянуть красавца за рукав, богатый, изукрашенный золотом. – Проснитесь, дяденька. Эльф не отвечал, лежал себе как лежал. Маришка вспомнила, какую сказку ей матушка раньше рассказывала про спящую принцессу, мол, поцеловал ее принц, та и пробудилась. А вдруг и красавец тоже проснется, если его поцеловать? Только боязно стало: эльф этот, может, и точно принц, а вот она совсем не принцесса. Только набралась храбрости и чмокнула в нос. А эльф глаза свои открыл, зеленющие, как трава на лугу, на Маришку глянул. Та сойкала и бегом за дерево. – Куда же ты, девочка? – эльф веселится. Только по всему видно: невесело ему. Бледен ровно смерть. Да и на мох капли крови падают. Кто ни есть, а ему бок подрал. Жалко стало Маришке своего принца, подошла снова. – Воды принесу, – говорит. Ручей неподалеку бежит, на солнце серебрится. Смотрит Маришка, себя ругает: в чем воды принесет, когда туеска завалящего нет. Зачерпнула воды в ладони и бегом обратно, сколько и донесла, все на лицо эльфу вылила. – Подожди, – эльф смеётся, сколько сил есть. – Намочи рукав платья да выжми мне на губы. Побежала Маришка к ручью, к воде потянулась, не удержалась да в ручей свалилась. Вылезла на берег да обратно бегом. – Много воды принесла, – эльф говорит. – Хорошо это. Выжала Маришка рукав, выжала другой. Повеселел красавец, рана затянулась. Сел, спиной к дереву прислонился да смотрит на Маришку, улыбается. – Чем мне тебе отплатить, девочка? Хотя, погоди, знаю я, во что жизнь свою оценить… Жди десять вёсен, а как старая верба зацветёт, меня в гости жди с подарками. Золота привезу, камней дорогих. Насупилась Маришка, поглядывает да вздыхает тихонько. Принц как есть принц. Даже ее не спросил, что самой надобно. – Ну что дуешься? – красавец смеётся. – Не хочешь ждать? Маришка головой мотает. – А что сейчас хочешь? – Куклу хочу. Меду хочу поесть вдоволь. Платье хочу красивое, чтобы с лентами. Эльф засмеялся, цветок сорвал, в воздух подкинул, упала в руки Маришке кукла синеглазая с золотыми волосами в платье зеленом, красоты такой Маришка никогда не видела. Повел эльф рукой, было у Маришки платье оборванное, стало платье новое, по подолу ленты изумрудные побежали. – А меду сама добудешь, не тронут тебя пчелы, воле моей покорятся. Радуется Маришка, куклу нянчит. Поглядывает на нее эльф, о чем-то хмурится. Думал-раздумывал, потом кивнул себе тихонько да и говорит: – Награжу я тебя ещё разок. Маришка на него смотрит, куклу прижимает к себе. Поманил ее эльф, привстал да в нос чмокнул. – Сейчас моего подарка не поймёшь, потом разумеешь. А сейчас ступай себе домой, дитя. А я буду чары свои творить. Убежала Маришка по тропинке лесной. Прибежала к тётке в дом, все как на духу выложила. – Глупая, – тетка бранится. – Эльфу тому мешок золота что тебе речные камешки, а ты, дура, куклу выпросила да платье. А ну давай сюда. Отняла тетка куклу, платье новое забрала, обратно сиротку в дерюгу одела. Плачет Маришка за печкой. Что ей золото, кукле рада была сиротка. – Не реви, – тетка злится. – Сама счастье упустила. Вот дядька из лесу вернётся, вожжами отходит. Пуще прежнего Маришка ревёт. А тут и дядька вернулся. Боится сиротка, суров у тетки муж: как дуб кряжистый, на ласку скупой. Выслушал жену, кулаком по столу стукнул. – Не дам сиротку забижать! Отдай ей подарки эльфские, не тебе дарено, не тебе дадено! Примолкла тетка, платье да куклу Маришке бросила. Побежала Маришка к дядьке, обняла, сколь ручонок хватает. – Денег я сам добуду, – дядька говорит. – А у сиротки в жизни хоть сказка была, взаправдашнего эльфа встретила. Помалкивает тетка, еду на стол мечет. Маришке тоже миску поставила. Дядька мяса со своей миски выделил сиротке, самый кусок послаще положил. – В город надобно ехать, соли нету, круп по донышку, – тетка говорит. – Да из лесу хоть зайца принеси. – Нету зайцев. Все маги проклятые чарами погнали, живность вся бежит. В дальний лес надобно, а до него дойди поди. Вон, Лад на охоту пошел, того и выходил, что пса своего принес израненным, выхаживает, рука добить не поднимается. Ест Маришка, помалкивает, про подарок эльфийский думает. Что же такое ей принц подарил? Ничего на ум не идёт. После трапезы погнала тетка Маришку по дому вертеться: горшки отмыть, избу подмести, курицу тощую покормить. Пошла Маришка, зерна курице бросила, глядит, жалко ей курицу: мосластая, глаз бельмом затянут. Погладила Маришка курицу, вывернулась та из-под руки жирная да сочная. Увидела то тетка, руками всплеснула, мужа кликнула. – Сиротка у нас ведьма. Похмыкал дядька, сиротку за руку взял да повел от дома. Страшно Маришке. Довел ее дядька до дома старшины охотников, во двор завел да как гаркнет: – Принимай гостей, Лад! Вышел во двор старшина, на гостей глянул. – Где там пёс твой верный, – дядька посмеивается. А в углу двора гора лежит, бурая, стонет тяжко. Поглядывает на нее Маришка да бочком к псу подходит. Лежит пёс, смотрит на нее, дышит что тот эльф в лесу. – Куда? – у старшины охотников шепот что камнепад. – Разорвет ведь сиротку, хоть и раненый, да ее косточкам много надо? – Угомонись, Лад, – дядька говорит. Гладит Маришка пса по носу, жалко ей зверя. Встал пёс, сиротки выше, башку опустил, на нее глянул. Да как языком залепит, все лицо разом лизнул. – Ведьма она у нас, эльфа в лесу повстречала да водой напоила, – дядька говорит. – А что значит, сам знаешь. – Ну хоть не хлеба поднесла, – невесть чему старшина веселится. – Не проженихалась. Сестрица эльфская... Маришке и горя мало, на псе по двору катается, разговоры старших не слушает. Того неведомо, что кто воды поднесет, тот братом иль сестрой станет племени лесному, а коль хлеб эльф примет, так и за свадьбу дело станет. – Вот что, Лад, – дядька говорит. – Сестрица она ему или нет, а у эльфов век нашему не чета. Может, он ее проведать вздумает, когда у нее внуки будут. А ведьма в селе всегда пригодится. Возьми к себе Маришку, я дома день на день не бываю, жена все сиротку обидеть норовит, не со зла да от глупости. А у тебя своих трое, четвертую и не заметишь. И в лес тебе ее водить сподручнее, охотнику, чем мне, лесорубу. Похмыкал Лад да согласился. Подошёл дядька, Маришку с пса снял. – Накатаешься еще, пока жить тут будешь. Испугалась Маришка. – Не отдавай, дядька, в чужие люди. – Навещать буду. У Лада жена добрая, сыновья тебе братьями будут. В лес ходить будешь не одна. А ещё жена Ладова твоей кукле платьев новых нашьет. Подумала Маришка, согласилась. – А тебе я меду принесу, дядька, за доброту. Меня принц мой пчёлам трогать не велел. Хохочет дядька, хохочет Лад. Из дома мальчишки торопятся, двое Маришке погодки, один уже тринадцать вёсен счёл. – Сестрица ваша, – только Лад и сказал. А мальчишки уже Маришку прочь тащат, яблоки вместе драть, на ветках качаться. Пёс за ними идёт, сиротку сторожит. – Принесу одёжку ее да куклу. Ещё от матери ей лент досталось да гребешок. Принесу сундучок, – дядька говорит. А Маришка про эльфа рассказывает братьям новым, те ахают да расспрашивают. Из дома жена Ладова торопится, туески пустые несёт. Четыре счётом. – По ягоды сбегайте. А тебе, Маришка, вот пирожок с грибами, ешь. – Дай мне, тётенька, ложку для меда, принесу. Принесла жена Ладова медовую ложку, похватали мальчишки туески да в лес короткой тропинкой пошли. Только Маришка дядьке рукой и махнула, пирожок доедая. По нраву ей братья, тетка добрая, пирожки у нее вкусные. А в лесу дышится привольно, легко да светло на поляне. Углядела Маришка дупло пчелиное, полезла. Вьются пчелы, не трогают. Собирает Маришка мед, туесок наполнила, наземь слезла. – Ешьте, – братьям говорит. – Потом ещё соберу. По старшинству меда братья отведали, Маришке ягод дали. Весело сиротке. Набрали они меду да ягод, обратно пошли. А того не видит Маришка, что ее глаза эльфские провожают да весельем лучатся. Доволен эльфийский чародей: с даром угадал, не тронут больше люди девчонку безответную, а коль тронут, на то у неё трое братьев есть, все в отца статью пойдут. А как подрастет Маришка, так можно будет ей и приданое собрать, все же сроднились теперь. Принести полотна эльфийского, серебра сундучок да бус снизать, чтоб было что дочерям передать. Шелестнул лес, от чар освобожденный, звери обратно потянулись. Чародей бок почесал, паутину магическую людскую словом недобрым помянул: спутала разум, на сук напоролся, кому рассказать – до конца эльфийской жизни хохотать будут. Эльф в лесу поранился. – Ну да ладно, девчушка не поняла, а я и говорить никому не обязан. Хихикнул чародей да обратно к себе переместился, полотно серебряное ткать да бусы названой сестрице к свадьбе низать.