Мальчишник у причала Галдин

Глава 4. Сингулярность. Хэммэрхэд. [Гладио]       - Промпто, я тебя прошу по-хорошему, - прорычал Гладио, останавливаясь у подсобки, которую Аргентум забаррикадировал собственным телом. Блондин стоял, привалившись спиной к двери и вертел на пальцах револьвер. Совсем что ли спятил?       - Это я тебя по-хорошему прошу, - наглец поднял на него глаза, и Гладио не понравился в них блеск безумства. Какая-то блажь вошла в эту симпатичную светлую голову, и теперь он считал, что Гладио хочет насильно разбудить Нокта. А ведь Игги предупреждал.       - Промпто… - голос прозвучал как-то слабо, почти нежно, и Гладио удивился сам себе.       - Гладио, - отозвался блондин на автомате, тоже тихо, тоже нежно. – Пожалуйста. Не буди его. Он… Еще не закончил. Ты же знаешь. Ты знаешь.       Промпто плакал, и Гладио миллион раз видел его слезы, но отчего-то сегодня это было особенно невыносимо. Гладиолус и забыл почти, что еще пять минут назад он собирался силой отшвырнуть его от двери, и был достаточно зол, чтобы сделать это. Но не теперь. Теперь Промпто смотрел на него этими огромными синющими глазами и всхлипывал, и единственное, чего хотелось сейчас, это подойти и обнять его, и Гладио не смог противиться этому порыву. Он сделал решительный шаг, опешивший Промпто выронил револьвер, когда Гладио сгреб его в охапку.       - Идиот, - ласково прошептал он, целуя светлую макушку. – Конечно, я знаю. Игги знает.       Он взял лицо Промпто в ладони.       - Я не наврежу ему, - прошептал он в полураскрытые губы, а в следующую секунду       Промпто поднялся на цыпочки и поцеловал его.       Они стояли так. Обнимаясь и целуясь взасос. Блондин прижался к нему всем телом, дрожа и всхлипывая. Гладио ласково похлопывал его по спине.       - Он не просыпается, Гладио! – выпалил он, наконец. – Я ужасно боюсь… А если он вообще теперь не проснется? [Промпто]       Гладио такой теплый и… тактильный, и очень естественно обнимать его так. Тело будто бы само липло к широкому туловищу щита. Когда он заговорил, Промпто выдохнул – знал, что Гладиолус не сделает ничего опасного. Это, кажется, был уже какой-то другой Гладио… Да и он сам теперь – совсем другой Промпто. И какой-то другой Игнис сейчас ждал их в трейлере, куда они с Гладио решили переместить Нокта.       Реальность менялась на глазах, причем, менялась внутри. Голову заполняли странные яркие всполохи – видения прошлого – опыты, которых минуту назад – можно поклясться – не было! А в следующую секунду забываешь, о чем только что недоумевал.       Не выразить словами всю эту лавину чувств, мыслей и грез, но зато можно поцеловать Гладиолуса, и он не удивится, и ответит. Промпто знал, что когда Нокт очнется, новая реальность зафиксируется, и ни один из них не будет помнить свою старую жизнь – на все наложит отпечаток то русло событий, которое сейчас ищет Нокт в прошлом. Игги сказал, что старые воспоминания сохраняются у них только во время перестройки реальности.       Промпто уже не может вспомнить некоторые детали своей школьной юности, зато прекрасно помнит, как вчетвером ходили в кино на задний ряд и хорошенько помацали друг друга в приятных местах под приятный фильм.       Они относят Нокта в старый трейлер, в котором не раз ночевали… И перед глазами проносятся – тревожными снами – новые подробности их ночей. О, что это были за ночи! Поломанные койки, брызги спермы на стенах, купание голышом. Ночные эротические фотосессии. И битвы – еще больше битв. И секс после битвы… и битва после секса.       - Парни, - спрашивает он, и голос дрожит, - вы тоже это видели?       - Наша новая жизнь, - кивает Игнис, вставая с откидного сидения, и тянет руку к очкам. Снимает, промаргиваясь, щурится – при тусклом свете ламп. О, боги! Его взгляд фокусируется. Он смотрит – реально смотрит – на Промпто.       - Тебе идет эта бородка, Чокобо, - улыбается Игги, а у Аргентума слезы застилают глаза и он радостно бросается на шею к Игнису. Целует нос, щеки, лоб, каждый глаз – правое веко, левое.       - Игги, - стонет он, всхлипывая, - ты правда видишь? Ты видишь?       Сциенциа нежно треплет его по щеке, стирая слезы.       - Я вижу тебя, Промпто. Очень хорошо.       Промпто коснулся рукой шрамов на лице Игниса. Они не исчезли, но сильно побледнели, и здоровой кожи там стало куда больше, чем рубца. Он гладил Игниса по рукам, по плечам, волосам, и тот взглядом следил за руками Промпто. Он не мог перестать плакать. [Игнис]       Реальность меняется, податливая, как свежезамешанная глина на гончарном круге, кажется, будто коснешься пальцем наэлектризованного пространства – и можно поменять русло реки времени, и затеряться в лабиринте вариантов. То, что делал Нокт – высшая магия. Катализированная через собаку, но все же его магия. Игнис никогда бы не поверил, что такой мощный охват пространства-времени возможен для человеческого разума. Наблюдая то, как пересобирались в памяти события прошлого. На фоне цветных всполохов в голове проступила картинка перед глазами, и он увидел Промпто, а за ним и Гладио. Такие близкие, их лица знакомы, подкрепленные тысячей вечеров вместе. Вот и не было расставания на десять лет, не было охоты соло, не было одиноких ночей в холодной квартире и вечного мрака, и шрамы не ныли так сильно.       Десять лет тьмы не исчезли, но теперь тьма была только снаружи, а рядом – любимые. Нокт даровал им новую жизнь, на которую они не решались, но все можно исправить – и даже это.       Они все вчетвером втиснулись в маленький трейлер. Расселись около койки с Ноктом. Ни один не решался заговорить. Старая жизнь и старая память еще давали о себе знать, но новые, яркие и более живые картины всполохами-фейерверками разгорались в душе. Магическая связь между парнями сделалась крепкой, почти осязаемой мембраной, что окружала четверку, создавая очень прочную энергетическую броню. В этой связи между ними было теперь куда больше нюансов: он чувствовал пульс Промпто как свой собственный… и это было приятно.       Нокт из этого состояния ощущался, как источник огня. Будто он – звезда, а они – лучи, и он наполняет их силой, и когда они отдают ему свою – его становится еще больше. Игнис видел узоры энергетического пакта между ними и восхищался, как красиво и искусно Нокт наложил эту защиту, пускай совершенно бессознательно. Принц лежал на койке без движения, но лицо его светилось, а дыхание было ровным. Он улыбался.       - Если он очнется, я не дам ему умереть, - выпалил Промпто, ударяя кулаком по кухонной стойке. – Я его не отпущу!       - Вот именно поэтому я изначально был против! – подключился Гладиолус. – Чувства затмили нам разум! Наш долг перед миром!       - Я это слышал и в первые девяносто девять раз, Гладио, - Игнис фыркнул. – Не нужно повторять в сотый.       - Чего я не понимаю, Игги, это как ТЫ мог пойти на такой риск?! Ты же понимаешь, что, если он не очнется, у этого мира больше нет надежды?! Только вечная тьма, а люди пойдут на корм демонам!       Гладио распалялся, и было так жаль его, для него вопрос долга был важнее всех. Раньше. А теперь в сердце жили чувства, ради которых и долг можно поставить под вопрос. Игнис понимал. Он признал эти чувства на несколько лет раньше.       - Посмотри на него, Гладио, - он указал на Нокта рукой. – Похож ли он на несчастного человека? Ты ведь чувствуешь, что делает с нами его сон? Никто из нас не может помочь…       - Ты в этом уверен? – задумчиво произнес Промпто. – А вдруг он там бродит один, по этим полям и пещерам? Вдруг мы нужны ему? Что если…       Он встал на колени перед койкой Нокта и прижался ко лбу принца своим.       - Помоги мне найти тебя, - прошептал он.       Золотистое сияние, исходившее от Ноктиса, окутало обоих. Промпто обмяк на полу, и когда Гладиоус подоспел на помощь, он уже крепко спал тем же волшебным сном, что и принц.       - Ну? – растерянно щит глядел на Игниса. – И что теперь? Нам нужно к нему?! К ним? Внутрь… всего?       Игнис приотркрыл рот, изумленно глядя на бессознательного Промпто. Что ж, очевидно, это интересный поворот, но если приключение на четверых, то… почему бы и нет?       - Мне кажется, Гладио, это наш единственный выход.