Столик полетел к чертям. В стену пульт от телека. Сцена с вывернутыми карманами. Истерика. Пенальти ногой по звуковой плате. Половина группы на разорванном плакате. Двери с грохотом, соседи с ропотом. Снова вот оно. Стеклить опять будет кто потом? — А ведь не так сильно щас, — отвечаю шепотом. Прошлый раз вы помните? Всё приходит с опытом!
28 августа 2020
~
Алёша Миранчук лежит в своей квартире, в своей постели со своими тараканами в своей же голове, вновь и вновь прокручивая обидное падение и последовавшее за ним растяжение. Не было и о-па, херня случается! В процессе скрупулёзного ковыряния в себе возникают мысли о предстоящем и, что скрывать, таком желанном трансфере: теперь будет ли? И «Аталанте», и «Милану» за те неплохие деньги, что руководство «Локомотива» с них требует, он прямо сейчас нужен здоровым, минимум как добротная лошадь. Прийти и впахивать, сразу, с первого дня приносить пользу в новом клубе, можно особо в среду даже не интегрироваться, главное — научиться худо-бедно понимать основные «команды» тренера и немного итальянский лепет одноклубников, хоть мимику и жесты, но выгрызть право выйти на поле и с места в карьер мячи в ворота соперника колотить, иначе никому он такой талантливый там ни разу не впёрся. Это тебе не «Сельта», нужно за основу бороться, тест-драйва не будет, придётся отрабатывать оказанное доверие и самую высокую среди легионеров клуба зарплату. Два миллиона евро в год, много или мало? Для пацана из маленького провинциального городка — сказочные, огромные деньги, даже с вычетом налогов и сборов, для четырёхкратного обладателя трофеев РПЛ, футболиста сборной и ключевого игрока своего клуба — не Бог весть что, он сейчас зарабатывает почти вдвое больше. Но Лёша хочет в Европу, хочет другого класса футбол, вызов сам себе бросает. Ему нужен новый уровень, он хочет быть в мировом топ-клубе и сейчас очень хорошее время начать свой путь в условную «Барсу». Иначе скучно, иначе некуда больше расти, серьёзно, ну не в «Зенит» же ему идти… Миранчук знает себе цену, хотя торгуется умеренно, в отличии от родного Локо. Но тем не менее охотно и дотошно оговаривает бонусы, и подъёмные, и каждый пункт контакта, чтобы тот позже не стал рабовладельческой верёвкой на свободолюбивой Алёшиной шее. Он смотрит в будущее, где, что бы ни случилось, должны быть обеспечены не только его нужды и хотелки, но и полностью учтены интересы младшего брата. Он мечтает играть с Антоном в одном европейском клубе, не отпускать его от себя, вместе творить их общую историю побед и поэтому сейчас по максимуму готовит тыл. Должна быть финансовая подушка, которая позволит выбирать, не гнаться за деньгами, но играть в своё удовольствие, чтобы голова не болела о насущном. Футбол — контактный спорт, и, пускай он талантлив и безмерно хорош, подстелить соломку лишним не будет. Ведь кто из них застрахован от выбитой ключицы, сотрясения мозга или порванных крестов? Бара вон как глупо срезался, а какие были высокие надежды на него в матче со «Спартаком»! Рядом с близнецом тихонечко примостился молчаливый Антон, совершенно обескураженный своим вызовом в Сборную и плохо понимающий, что их с братом ждёт в ближайшее время. От того, уедет ли Алёша в Италию, зависит очень многое, к гадалке не ходи, Николич без проволочек заменит им отбывшего (проданного) брата. И надо бы радоваться, что получится выйти из Лёшкиной тени, стать постоянным игроком основы, наконец-то быть единственным Миранчуком в команде. Но нет в душе ни капли щенячьего восторга, ни одного пузырька пьянящего шипучего счастья. Им тяжело даются длительные разлуки и, если с физиологией ещё можно что-то сделать, то эмоционально отсутствие второй половины ощущается глухой, безотчётной тоской. Да и физика может пострадать. Он настолько привык быть на подхвате у близнеца, синхронизировано подбирать и забивать его передачи и превращать их в результат, отражающийся на табло, что Антону просто-напросто страшно. Справится ли один, выдержит ли моральное давление и конкурентную борьбу за место под солнцем, с кем кроме Старшего сможет сыграться также близко и быть на интуитивном контакте не только девяносто минут матча, но и на ежедневных тренировках? — Алёш, — шепчет Тоша, сжимая прохладными пальцами ладонь брата, — как я буду тут без тебя? Старший Миранчук не просто понимает близнеца, чувствует то же смятение, ту же нервозность, поворачивает голову в бок, прижимается губами к выбритому виску, отвечает негромко: — Справишься, Братик. Ты хороший футболист в хорошей форме, контракт с клубом ещё на два года продлён, поедешь скоро играть за Сборную, покажешь себя, наберёшь класс. Концентрируйся на игре, слушай старших, не забывай нормально завтракать, — с улыбкой шепчет близнец. — Всё приходит с опытом, а я никогда не оставлю тебя. Придвигается чуть ближе, стараясь особо не беспокоить ноющие после процедур мышцы бедра, чувствует прохладцу, идущую из распахнутого за шторой окна, ведёт ладонью по предплечью брата, трогает пальцем холодный антонов нос, командует: — Давай под одеяло, замёрз совсем. Тоша не сопротивляется, ныряет под руку Старшего, и, чуть повертевшись, наконец-то замирает, уютно прижавшись головой к Лёшиной груди. Алексей обнимает брата, утыкаясь носом в родную лохматую макушку. Ради общей мечты им придётся потерпеть. Слушая, как выравнивается дыхание близнеца, Лёша надеется, что новый день будет лучше сегодняшнего. Скорей бы всё прояснилось.~
Миша Кержаков едет по трассе и внимательно следит за дорогой. Как известно, хороший автомобиль не гарантирует безопасности, если водитель считает ворон. И пусть глаза его внимательны, а реакции отработаны на уровне рефлексов, мысли голкипера очень далеко. Он размышляет о том, что почему-то очень мало людей зовёт его полным именем. Ни ребята из клуба, ни тренер, ни друзья не обращаются полным «Михаил». А девчонки из женской команды Зенита вовсе кличут Мишуткой, даже плюшевого тёзку на день рождения подарили. А он ведь не Мишутка уже давно. Он взрослый человек, прекрасно сложенный и сформировавшийся физически, приятный начитанный собеседник, душа компании, примерный семьянин и хороший отец. В профессии, выбранной когда-то вовсе не им, несмотря ни на что уверенно делает успехи, редко допускает промахи. Артём говорит: «Миха — стена». Богданыч утвердительно кивает, ставя его в старт очередного матча. Он заслужил доверие честным, упорным трудом, никогда не филонил, не ныл, часами отрабатывал сейвы и полностью выполнял все рекомендации тренера. Вряд ли найдётся человек, что сможет упрекнуть его даже в скверном характере. Он серьёзный, но с чувством юмора порядок, и серое вещество в наличии. Миша Кержаков тащит такие мячи, что его наставникам впору прослезиться от гордости, он умница! И от этого ещё больше обидно быть на вторых ролях, сначала в тени блестящего и скандального старшего брата, позже безнадёжно долго травмированного Луня. Он делает максимум, работает с полной отдачей и честно борется за место под солнцем, но порой этого недостаточно. Сложно быть Богом там, где в пантеоне все места уже заняты. Михаил, бывает, злится, выплёскивает эмоции в зале, нещадно избивая грушу, бывает, чувствуя щемящую тоску в подреберье, идёт в детскую и методично прибирает игрушки спящего сына, абстрагируясь от давящей реальности, а бывает, просто теряется в водовороте событий и тогда сбегает к Сашке. Как бы это ни выглядело, но в такие дни, как сегодня, больше всего на свете ему нужен обожаемый старший брат. Поворот, ещё поворот, и вот виден высокий забор, установленный вокруг коттеджа Кержакова-старшего. Миша набирает на телефоне код, и ворота плавно открываются, пропуская его на обширную территорию частного землевладения. Он едет несколько минут на минимальной скорости: питомцы Александра (кошка Муся, кот Бантик и огромный лохматый пёс Флинт) в пределах огороженной территории шастают без ограничений, поэтому нужно пристально следить за дорогой. Вырулив на небольшую площадку, специально обустроенную у входа в дом, Миша видит, что на крыльце, накинув кардиган поверх пижамы, стоит Сашка. Младшему он всегда рад и ничуть поздним визитом не удивлён, прекрасно понимает все волнения и эмоции, раздирающие сейчас его братишку. Мишка выходит из машины, и ему с его длинными мощными ногами хватает всего пяти шагов, чтоб взлететь на крыльцо и оказаться в крепких руках брата. Кержаков-старший прижимает свою личную «мелкую» занозу как можно ближе, обнимает бережно, а потом отстраняется, чтобы взять лицо Миши в ладони и, взглянув в точно такие же как у него самого ярко-голубые глазища, уверено сказать: — Хорошо, что приехал. Ольга Петровна пирожков с малиной напекла, как ты любишь, пойдём чай пить. Тугая пружина, что весь день закручивалась внутри Михаила, постепенно разжимается, отпускает тревожность и чувство обиды. Он отступает на шаг, и в опущенную ладонь тут же тычется холодный нос. Пёс, как и все пушистые обитатели дома, любит Кержакова-младшего за ласковые руки, что приятно треплют по шерсти и исподтишка выдаваемые вкусняшки, запрещённые хозяином. Брат беззлобно цыкает на собаку, жестом давая команду идти на место, и, положив ладонь между лопаток младшего, осторожно подталкивает его в дом. Сейчас они поговорят, и он сделает всё, чтобы Мишка понял: лучше вообще не ехать в Сборную, чем быть «третьим лебедем в пятом ряду». Александр очень хорошо осознаёт, насколько сомнителен был бы выход брата даже, если Гиля травмируется, при условии, что вторым в очереди назван опытный Шунин. Кому, как не Сашке, это знать. А Миха ещё сможет, чуть потерпит, поднажмёт и сможет, в младшем Кержаков не сомневается ни на секунду, чётко осознавая, что его Мишутка гораздо лучше многих, и это не только про футбол. «Любил, люблю и буду любить всегда», — думает Сашка, накрывая задремавшего за разговором брата пушистым пледом. Слишком много надежд, слишком много волнений случилось у них за этот неспокойный нервный год. Он с минуту всматривается в умиротворённое лицо спящего Миши и невольно проводит указательным пальцем по скуле, очерчивает нижнюю губу. Закрывает глаза и замирает на миг, слушая ровное дыхание брата. Хочется прижать его к себе, как в детстве, защитить от глупых разговоров, пустых обвинений и обидных слов, нет-нет да проскальзывающих в разговорах фанатов. Он медленно встаёт и покидает собственную комнату, уходит в детскую, проверяет, не раскрылись ли мальчишки. Только забота о сыновьях помогает переключиться, справится с собой, не думать о том, что любовь к брату слишком сильная, а привязанность слишком крепкая, небратская. Муторная и тёмная жажда быть рядом хоть и поддаётся контролю, не несёт в себе ничего созидательного. «Хорошо, что Мишка не знает», — думает про себя Саша. Ни о том, как сложно сжимать в объятиях, понимая, что это максимум из возможного физического контакта, ни о том, насколько сильно старший брат хотел бы стать посторонним человеком. Чтобы любить открыто, быть рядом каждый день, поддерживать, смотреть в родные глаза и видеть взаимность. Но он довольствуется тем, что имеет. Старший брат, лучший друг, самый родной человек. Пока Миша тянется к нему, Александр никому не даст встать между ними.~
Василий Березуцкий стоит по правую руку от главного тренера ПФК ЦСКА и сосредоточено всматривается в их капитана, творящего магию раздачи пиздюлей налево и направо, прямо не выходя из вратарской. Команда проводит тренировочную игру и, разделившись пополам, отрабатывает расстановку при подаче углового. Влашич, как если бы он играл за клуб противника, выходит на отметку, примеряется, бьёт, и Акинфеев едва успевает гаркнуть на защитников, чтобы те перегруппировались. Вася — человек наблюдательный и весьма не глупый, хорошо понимает, отчего с самого утра Игорь особо дёрганый. И пусть их детский сад сегодня действительно вяленький, дело не только в невнимательных футболистах. Ему достаточно было сначала взглянуть на списки «сборников», а потом рандомно открыть первый попавшийся худо-бедно околоспортивный блог, профиль или канал в любой из социальных сетей и наслаждаться тем, насколько бомбит у болельщиков «Спартака». Как диванные эксперты рассуждают, кто прав, кто виноват, как совершенно посторонние люди радостно полощут чужие личные дела. Конечно, Акинфей переживает совсем не из-за того, что так возмущает фанатов Саши Соболева. — Слушай, Вить, может отпустим Фурика пораньше сегодня с тренировки, пока он детей прямо мячом пиздить не начал? — осторожно уточняет Березуцкий. Гончаренко переводит взгляд в ту часть поля, где Игорь матом орёт на зазевавшегося Дивеева и, почесав подбородок, задумчиво произносит: — Да, можно, ему наверное сегодня и так стресса отвалилось немало. Пусть хоть перед вылетом расслабится немного. Василий кивает и направляется в строну бушующего Акинфеева дарить амнистию, индульгенцию и, если понадобится, дружеский совет. А ещё Березуцкий теперь торчит Лёхе косарь, потому как братец ещё вчера предрекал, — Игорь будет рвать и метать. Ведь это так предсказуемо: у их несгибаемого, спокойного и рационального, везде кроме футбольного поля, капитана есть всего одна болевая точка, «любимая» мозоль. Двухметровая, голубоглазая, титулованная, с дважды сломанным носом. И любые попытки воздействия на этого человека вызывают в Игоре неконтролируемую в своём желании отстоять и защитить агрессию. Именно её, этой мозоли, белый спортивный кроссовер марки Мерседес полчаса назад припарковался перед ВЭБ-ареной. Василий достаёт смартфон и, открыв последний чат в мессенджере, быстро набирает короткий текст. >Отпросил Фурика у Вити пораньше. Злой как чёрт, чуть не убил Дивеева. Крепись. Жди. 16:11Спасибо, Берёза-1. Буду должен.<
16:12
~
Он откладывает меню в строну и, жестом подозвав официанта, просит принести чёрный кофе и десерт с бельгийской вафлей. Сашка опаздывает на час, не отвечает на звонки, и Кирилл уже даже не уверен, получится ли сегодня увидеть брата. Не столько негодует, но начинает нервничать. От скуки Кокорин обводит взглядом помещение ресторана и, не найдя в интерьере ничего интересного, переводит взгляд в окно. Столица, как всегда, сияет звёздами Кремля, москвичи суетливо спешат по своим делам, не обращая внимания на последние солнечные деньки этого лета, в то время как немногочисленное туристы, напротив, с интересом рассматривая исторический центр, неспешно бредут по Ильинке. Он бросает взгляд на телефон и решает, если брат не приедет через полчаса, встретятся в другой раз, в конце-концов, они снова живут в одном городе, чему Кирилл безумно рад. После всех этих сумасшедших и немало отрезвивших его событий, их с братом привязанность стала ещё крепче и, кажется, вышла на более взрослый, осмысленный уровень. Они много говорили о произошедшем, ходили вместе к психоаналитику, изучали управление гневом, занималась по индивидуальной методике. Имея немало возможностей и денег, оба наконец-то в полной мере осознали ту степень ответственности, что налагают подобные блага. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Из размышлений об уровне вседозволенности его вырывает плюхнувшейся рядом Саня. — Привет, Мелкий, — с улыбкой говорит брат, подтягивая Кирилла к себе шуточным захватом. — Ты опоздал на полтора часа, Шур. Позвонить не судьба? Я уже волноваться начал! Сашка смотрит брату в глаза, потом переводит взгляд на пустую тарелку и почти допитую чашку кофе, улыбается светло, показывая ямочки на щеках, кивает. — Прости, Кир, я проспал, серьёзно, выключил будильник и дальше отрубился, приехал даже на метро, чтоб в пробках не торчать, — начинает тороторить брат, вроде как оправдываясь, но на его лице при этом расплывается такая блаженная улыбка, что младшему хочется предложить ему сожрать лимон. Догадка, пришедшая в голову, и не догадка вовсе, но он хочет знать наверняка. — У него ночевал? — спрашивает ровным голосом. Ждёт, что Саня начнёт оправдываться или, наоборот, вызвериться. Но, очевидно, психотерапия пошла на пользу не только Кириллу. — Да, — отвечает тот спокойно, глядя в глаза. — Дашку совсем не жалеешь, она ведь переживает каждый раз за тебя, — грустно отзывается младший. — Саня, блядь, ну как ты можешь, это же до очередного иностранного клуба, а потом что, опять, заново? У тебя жена, хорошая, красивая, не бесоёбит, ребёнок растёт, дом — полная чаша, щи-борщи-фуагра… Зачем он тебе? — Когда-нибудь, Кирюш, — чуть помолчав, начинает брат, — ты встретишь особенного человека и поймёшь, что он очень важен для тебя. Настолько сильно будет это чувство, что дальше только фанатичность. Возможно, это будет мужчина, и тебе будет сложнее, возможно, это будет женщина, и это тоже не будет легче. Однажды тебе покажется, что вы заебались друг с другом, зашли в тупик, и ты больше не можешь вывозить и работать над этими отношениями, не видеться неделями, подстраивать графики, прощать невыполненные обещания. И ты захочешь прекратить это всё, посчитаешь возможным пустить по ветру пепел подожжённых мостов… Но, делая выбор в пользу расставания, не ошибись, подумай, насколько ёбано будет тебе знать, что с ним просыпается кто-то другой, что этот кто-то целует его на прощание, шепчет нежности и греется в его объятиях… Я думал забыть сумею, переболит, не стоит оно того, но горбатого, видимо, могила исправит. Люблю я его, как двенадцать лет назад вляпался, так до сих пор от одной улыбки кривоватой этой у меня мурашки по коже и бабочки в животе. Кирилл чувствует острый укол стыда за свою горячность. Далось ему это правдорубство. Да и Дарья не наивная простушка, прекрасно знает, где пропадает ночами муж. Видимо всех всё устраивает. — Прости, Сань, я зря. Переживаю за тебя просто. Хочу, чтоб у нас всё было хорошо. Сашка кивает и треплет его ладонью по плечу. — Всё нормально. Если ты не очень спешишь, я бы всё-таки поел чего-нибудь, позавтракать, как ты понимаешь, не успел. Заодно поболтаем, а после можем пройтись? Как на счёт посмотреть солнечные очки в ЦУМе? Я свои проебал на днях. — Бля, какой же ты всё-таки шмоточник! Мне стыдно, честное слово, — дразнится беззлобно Кирилл, но на шоппинг подписывается, согласно кивая. Пока Саня углубляется в меню, Кирилл серфит в сети, листая Инсту. Он ни капли не удивляется, когда видит новое фото Смолова в солнечных очках, идентичных Сашиным. Не очки брат проебал, вовсе нет, душу из него вывернул Федос, но это уже совсем другая история.Сентябрь 2020