Remember the day I was killed.

— Хей, погоди, Менма, ты куда? — Я гулять! — ответило маленькое вихрастое чудо и поспешило на полянку, где его уже ожидал его друг. — Ты опоздал! — возмутился тот, выставив ногу вперёд и уперев руки в бока. — Могу себе позволить! Мадара, ты хуже старой нудной бабки, отвечаю! — Эй! Ты сейчас получишь! — Ты уверен, что я смогу его достать? Новый кунай, который так берег Менма, сейчас висел на тонкой ветке, грозясь упасть в самую пропасть. И ведь надо было ему устроить драку с Учихой, не проверив перед этим расположение куная! Он так легко вылетел… — Вообще нет. Кстати, если я умру, то за моим хладным трупом спускаться будешь ты. Да еще и на руках его понесешь, — сообщил с пакостливой улыбкой Узумаки. — Вот еще! Буду я мусор в руках таскать, — скрестил оппонент руки на груди. — Дерзко! — С тобой только так! Заяц опасливо посмотрел назад, и, никого не заметив, на время успокоился, как вдруг с силой треснула ветка. Прижав уши к голове, тот мигом свалил с полянки. — Идиот! — возопил Менма, и Мадара тут же получил веткой по макушке, — я же дал тебе знак не шевелиться, шаринганистый ты придурок, чтоб тебя! — Да кто это мне говорит? Буквально несколько минут назад ты точно так же вспугнул птицу своим чихом! — завопил брюнет, схватившись за больное место. — Это естественная реакция организма на пыль! — Сейчас у тебя будет естественная реакция организма на мои чешущиеся кулаки! — Мы сегодня найдём себе пожрать или нет?! — остановил того красноволосый, желудок которого решил напомнить о себе тихим «ууу». — Если ты прекратишь командовать, то найдем! Без лишних слов он подошел к нему и рывком прижал к себе, уткнувшись носом в плечо. — Я думал, что с тобой что-то случилось… Менме впервые было страшно за друга. После известия о том, что Учихи решили сделать еще одну вылазку, Мадара не давал о себе знать около полутора месяцев, что не могло не пугать красноволосого бунтаря. — Да все со мной нормально! — воскликнул тот, и тут же понизил голос, обняв друга в ответ, после чего уже еле-еле прошептал, — у меня есть, к кому возвращаться живым. — А ты будешь помнить меня всегда? — спросил он с насмешкой, — а то с твоей памятью, боюсь, когда мы встретимся, например, после долгой разлуки, то ты меня попусту не вспомнишь. — Тупой вопрос. Такой же, в принципе, как и его хозяин. — Менма позволил себе усмехнуться и тут же увернулся от огненной техники собеседника, — Такого придурка хрен забудешь. Усмешка на лице того пропала. — А если серьезно? Если мы когда-то расстанемся на долгое время, и встретимся очень очень нескоро? Вспомнишь ли ты обо мне? Непривычно было видеть парня таким сосредоточенным. — Я и говорю серьёзно. Я тебя никогда не забуду. Кадры и обрывки сменяли друг друга каждые несколько секунд, заполняя собой пустые полки кладовой воспоминаний. Моменты — один за другим — всплывали в памяти, вызывая разные эмоции. Какие-то вызывали искреннюю улыбку, какие-то недоумение. Почему он не вспоминал этого раньше? Почему все вспоминается лишь при упоминании главы клана Учих? После первого случая он множество раз пытался восстановить еще хоть какие-то обрывки, но все тщетно. В глазах опять затуманилось, предзнаменуя появление следующего кусочка прошлого. — Подожди, я… Я не могу… — его руки затряслись. — Можешь! Давай же! — Но… — Да что ты ломаешься, как монашка перед первой брачной ночью?! — удивился Учиха. Они стояли у огромного пенька, на котором лежала тушка оленя. Друзья выходили на совместную охоту в очередной раз, и наконец смогли поймать что-то нормальное. Проблема заключалась в том, что животное требовалось свежевать и разделать, что поручили Узумаки, но тот лишь в ужасе мотал головой и отнекивался. — Ты боишься что ли? — прищурился Мадара. — Нет! Просто… Он же был живым несколько минут назад. И… Мне его жалко, — он шмыгнул носом. — Дурак! Главное, людей ты уже убивал, а безмозглое животное рука не поднимается тронуть? — Так те были наемники! Я защищал свою жизнь! — Ааааа, ты меня бесишь! — воздел голову к небу Учиха и, вытеснив от пенька красноволосого, довольно ловко и проворно занялся делом. Менма лишь глазами хлопал. — И где ты научился? — Я будущий глава клана, я должен уметь все, вплоть до разделывания тушек! — он оторвался и многозначительно поднял указательный палец вверх. — Учись, салага! — Эй, стой, ты чего? Успокойся! Что произошло? Брюнет долго тряс Узумаки, чьи плечи дрожали от плача и всхлипов. — Да что произошло в конце-то концов? — обеспокоенно заглянув тому в глаза, он не нашел ничего лучше, чем обнять его, гладя по спине. — М-м…мама… — еле выговорил он, глотая безостановочно льющиеся слезы. — Что с ней? Что с твоей матерью? Успокойся и выговорись! Тот сдержал новый поток и, зажмурившись, стиснул Мадару в руках, будто боялся отпускать. — Я… Я пришёл после тренировки, зашел в дом, а она…она…- новый всхлип, — она лежит и не шевелится. Я подошёл к ней, а она… Она мертва! Чуть не взвыв от отчаяния и горя, переполняющего парня, он проглотил тугой ком в горле. — Ее убили? Мать Менмы не была шиноби, не умела владеть оружием, потому постоять за себя она тоже не могла. — Нет… Я проверил, но не было никаких следов от ран, крови… Следов от-отравления я тоже не заметил… Я… Я помню, она как-то говорила мне, что больна, но не говорила, что смертельно… — Так! Все. Успокойся. Ничего не вернуть, слышишь? Ты мужчина, вытри сопли! — отстранив того от себя, заглянул в покрасневшие глаза, — я с тобой! Внезапно Менма почувствовал на своих губах чужие. Джинчуурики вздрогнул от последнего момента. Опять все заканчивается на поцелуе. Он провел подушечками пальцев по губам, будто мог вспомнить те ощущения. Он думал, что восстановление обрывков потратило уйму времени, но, кажется, не прошло и минуты. Когда он посмотрел перед собой, то увидел ту же картину: Учиха Мадара стоит на возвышенности, обозревая кучу шиноби внизу, а Гаара лихорадочно соображает, что делать. — Уходи отсюда, — вдруг заговорил Девятихвостый. — Что? Почему? — Здесь опасно. — Но… — он пытался воспротивиться, но куда там ему тягаться с таким приказным тоном! — Я сказал! — Ладно-ладно, — сдался Узумаки, и, развернувшись, поспешил подальше. Все это время он находился за малочисленными бледными кустами, скрытыми за каменистыми выступами. Странно, что его не замечали, но это было ему на руку. — Если ты так хочешь хлеба и зрелищ, то проваливай помогать в менее опасных местах, где не так много шиноби. — Ладно, я понял тебя! — слегка раздраженно выплюнул он в ответ. Его разочаровывало то, что он не мог просто взять и пойти сражаться. Он чувствовал себя бесполезным. —  Я понимаю твои чувства, — немного тише проговорил Курама, — всему свое время. Я не могу допустить того, чтобы ты умер здесь. — Конечно. Ведь кто знает, что будет с тобой после моей смерти, — кивнул брюнет, продолжая путь. — Я не о том. Я НЕ ХОЧУ, чтобы ты умер. Голубоглазый чуть не споткнулся. — Что это? Забота? — Эм… Нет… — Лис в подсознании беспорядочно забил хвостами, а голос его прозвучал менее уверенно. — Допустим, — решил закрыть тему Менма, чуя что-то в словах биджу. Прыжок, и вот он уже на новой полянке. Пусто, не считая пары десятков убитых Зецу и шиноби армии. Он специально остановился, чтобы позвать одного из Белых. Тот не заставил себя ждать. — Слушаю? — Скажи, что происходит сейчас в других местах? — Хм… Не хочу тебя огорчать, но с Дейдарой и Сасори уже покончено. — Ч-чего? — он сморгнул, — но из-за Эдо Тенсея их тела бессмертны! — Значит, все же существует лазейка в технике, — пожал плечами Зецу, — а в сторону, откуда ты прибыл, направляются каге. — В смысле каге? — включил дурака Узумаки. —  В прямом. Обычные шиноби не справятся с Мадарой. — Не думаю, что они тоже смогут, даже несмотря на их силу и навыки, — скептически заметил Менма, припоминая Мадару в боях. Это был хладнокровный зверь еще тогда, в молодые годы, а сейчас… — Кто знает… — туманно высказался Зецу и провалился сквозь землю. Во всех смыслах. — Ну, а мы идем дальше, — вздохнул парень, поднявшись с корточек. Даже Эдо Тенсей не смог препятствовать смерти подрывника и марионеточника. А ведь казалось… — Наруто Тот вздрогнул. — Что, Курама? — У меня есть маленькая идея. Надеюсь, это хоть немного порадует тебя. — Не трожь, чтоб тебя! Я просто хотел хоть немного поднять тебе настроение, а ты бегаешь, как счастливый идиот! Узумаки с умильной улыбкой пытался схватить маленького Кураму, который сейчас бегал от него, норовясь спастись. — Я не думал, что твоя мини-копия будет такой милой! — Придурок, война идёт, а он за лисами бегает! Наконец, спустя минут пять, Менма относительно спокойно шел дальше, но уже с маленьким рыжим комком на плече. — А зачем ты так сделал? Так же, по идее, мы будем еще сильнее видны? — Это буквально на короткий промежуток времени, чтобы ты не угнетал природу вокруг своей унылой рожей. А тут смотри-ка, повеселел сразу! Так и знал, что ты падок на милых зверюшек. Неожиданно неподалеку раздался звук стали. — Назад, Курама! — Знаю! Задрав голову, он увидел на ветви дерева двух шиноби, дерущихся между собой. Точнее, судя по чакре, он понял, что один из них был ненастоящим, но убеждал своего противника в обратном. —  Я настоящий, прекрати нападать на меня! — Не верю! Настоящий знает, что Аяме находится в медпункте! На его же глазах его противник превратился в Белого Зецу и вновь атаковал. Менме ничего не стоило кинуть кунай из своего укрытия, что он и сделал. Ниндзя замер и, потеряв контроль над собой, баластом упал вниз. Последнее, что он видел — на миг сверкнувшие алым голубые глаза джинчуурики. Такими темпами пролетел час или два. Узумаки просто бродил по окрестностям, встречая группы шиноби, и убивал их. В какой-то момент ему стало дико интересно, что происходит с каге и Мадарой, и он, проигнорировав предупреждение Курамы, повернул туда, откуда так долго бежал. Как и предполагалось, картина предстала не очень эстетичная: каге в рядок валялись с ужасными ранами, об обычных шиноби и вовсе говорить нечего. Но что его поразило и выбило из колеи — новые реинкарнированные шиноби. Те, кого он увидеть ну никак не ожидал. И их воскресил не Кабуто. — Ор-рочимару, — рыкнул Девятихвостый, — вон он, змеюка. Он повернул голову и увидел саннина, который уже возился с каге. Помогает? А воскрешенные те были никем иным, как предыдущими хокаге, начиная от Хаширамы и заканчивая Хирузеном. Внезапно Тобирама нахмурился и посмотрел прямо на выступ, за которым скрывался парень. Хоть их и разделяло большое расстояние, но тому захотелось хлопнуть себя по лбу. Естественно, что Сенджу смог почувствовать его… — Там кто-то есть, — заявил он, — Выходи! Ничего не оставалось, кроме как выйти. Он ухмыльнулся уголком губ и пошел навстречу звавшему. Тобирама… В прошлой жизни он был если не его другом, то хорошим знакомым. Они вместе могли сидеть за столом и разбирать свитки, придумывать техники. Ах, как давно это было… — А еще сними этот маскарад. Узумаки пожал плечами, и вот уже через пару мгновений его длинные черные волосы стали вновь золотыми, а полоски на щеках утолщились. Минато и Хирузен, стоявшие рядом, округлили глаза. — Наруто? Странно на них подействовало лицезрение плаща Акацуки, но ничего. — Вообще я должен быть не Наруто, а Менмой на этой войне, ведь все так боялись, что меня могут узнать… Учиха Мадара, который все это время неподвижно сверлил взглядом происходящее, и пытался увидеть что-то знакомое в чертах джинчуурики, внезапно затаил дыхание. До этого он не нападал лишь по той причине, что хотел сразиться лично с Хаширамой, остальные же его не интересовали. Но как он услышал знакомое имя… — Менма? — в один голос спросили Сенджу и Учиха Наконец блондин перевел взгляд на своего любимого человека из прошлого. — Узнаешь? А когда-то мы ведь говорили с тобой на тему, узнаем ли мы друг друга после долгой разлуки… — Менма, но… Менма! — Мадара, наплевав на все происходящее вокруг, метнулся к парню, и взял руки того в свои, — я не верю, черт возьми. Грозный, наводящий ужас на весь мир, шиноби сейчас был похож на маленького мальчика, которому наконец вернули отобранную любимую вещь, с такой надеждой в глазах, что ее больше не отберут. Описать же состояние Третьего и Четвертого хокаге было невозможно. Впрочем, как и всех остальных шиноби вокруг. Некоторые каге, которые смогли встать после лечения Орочимару, лишь с недоумением и злостью смотрели на Узумаки. Цунаде, поборов боль, встала. — Ты! — указала она пальцем на блондина, — Узумаки Наруто, шиноби Конохи, стал отступником класса S и предателем собственной деревни! Непростительно! Минато посмотрел на сына. — Это правда? — Да, — ответил тот, отойдя от Мадары. — Но почему…? Неужели тебе плохо жилось там? — Я потом расскажу тебе, батька. А пока идет война. И мы должны что-то сделать. Например, наконец завершить план Глаз Луны! — с вызовом посмотрел он на Цунаде. Едва он это проговорил, та лишь с гневом махнула рукой. — Вперед! И шиноби, до того с недоумением смотревшие на происходящее, напали на Узумаки и Учиху, уже осознавая, что их послали на верную смерть. Хокаге же, которых, по идее, призвали, чтобы те вмешались в ход войны, примкнули к рядам шиноби, что было предсказуемо. И все они с сожалением посмотрели на Наруто.