Пристанище Зевса

      — Или что? – с вызовом спросила Мисаки.       Дыхание сбилось, тело бросило в пот, а руки стремительно сжались в кулаки. Она пылала праведным гневом, готовая в любой момент вцепиться в Игараши. А он стоял, нависая над ней. Стоял, молча всматриваясь в янтарные омуты ее глаз. Такие живые, такие настоящие. Они, словно расплавленная карамель, обволакивали его существо. Жгли в грудине, тягучей субстанцией вязли в голове, не давая возможности трезво мыслить. Аюдзава выводила его, напрашивалась на… Он сам не знал на что. Ударить женщину, пусть даже Мисаки, прокурор не мог, но руки, зажатые кулаки в карманах, так и чесались что-нибуть сделать ей.       Прокурор медленно набирает своей широкой грудью воздух, стараясь собраться с мыслями, а затем так же медленно выдыхает, опустив веки. Даже прикрыв глаза ее образ по-прежнему перед ним. Ему хочется напугать ее. Снова увидеть ее страх, как тогда, когда она просила не трогать ее племянника. Игараши как воздух нужно было вновь ощутить это пьянящие приятное чувство власти над ней. В ушах эхом отбивались слова, сказанные ему первого января: «Я сделаю все, что хотите»… - говорила она тогда, загнанная и запуганная. И он сам про себя отвечал ей: «Сделаешь». Он наклоняется, чтобы их лица поравнялись, и тихо шепчет ей в губы: — Хотите проверить?       Близко, слишком близко. В нос бьет аромат цветочных духов, смешанный с запахом ее тела. Эти пьянящие флюиды дурманят рассудок доселе хладнокровного Игараши. Он чувствует ее горячее, учащенное дыхание на своем лице. Опускает глаза на ее губы и ждёт какой-нибуть колкости в ответ. Это уже больше, чем просто стычка, это игра, где каждое слово удар. — Хочу. – с придыханием отвечает Мисаки прямо в губы.       Последний выстрел. Нокаут. Прыжок в бездну… Это можно называть как угодно, но одно понятно точно - он проиграл ей, подстилке, отобравшей его ресторан. Руки сами собой покидают карманы и тянутся к ней. Игараши хватает ее в районе локтей, желая притянуть к себе. Но не успевает среагировать, как Мисаки, натренированная в горячих точках, рефлекторно перекидывает его через себя. Прокурор с грохотом приземляется спиной на собственный рабочий стол. К счастью, дубовый, что позволяет ему выдержать громоздкую фигуру мужчины.       Игараши на миг впадает в ступор, пытаясь переварить все, что произошло только что. Так и лежит неподвижно секунду другую втыкая в потолок, пока переговорное устройство на столе не возвращает его к реальности. Оно противно скрипит, а затем громко обращается к нему голосом секретаря Маки: — Господин Игараши, к Вам Усуи Такуми. — Сука. – выплевывает ругательство прокурор. Адресованное оно ситуации в целом, но Маки, конечно, не догадывается об этом. — Что простите? – переспрашивает секретарь. — Пусть подождет. Игараши вскакивает на ноги со стола, но, увы, его ждет сюрприз. Мисаки и след простыл. И когда она только успела? — Маки. – говорит прокурор в переговорное устройство. – Где Аюдзава. — Уже спустилась по лестнице. – отвечает тот. ¬– Догнать? — Нет. – выдыхает Игараши, понимая, что сейчас не лучшее время для разборов полета с ней.       Разбираться с ней надо на трезвую голову, спокойно, а не вот так – когда сердце набатом бьет в ушах, когда нервы натянуты до предела. Господи, что он только что чуть не натворил? Горячий стыд больно ударил по его самолюбию. Он, взрослый мужчина, едва ли не накинулся на Мисаки, как юнец в период пубертата. Его не на шутку пугал этот нездоровый порыв и желание поставить ее… на место… Буквой «г» за этим чертовым столом, на который она с такой легкостью опрокинула его. Эта слабость могла помешать ему в достижении его цели. Ресторан. Он должен думать только о нем и ни о чем другом. — Пусть Усуи зайдет. – сказал Игараши, вставая из-за стола. — Уууу, друг мой, день только начался, а ты уже пьешь? – с иронией спросил Такуми, вошедший в кабинет.       Игараши стоял у столика возле окна и щедро наливал ром в бокал. Слова Такуми он проигнорировал, вместо этого опрокинув в себя янтарное содержимое посудины. Янтарное… Как глаза у этой мерзавки. — Неужто тебя, прокурора города, так сильно вывело это милое создание? – продолжал подкалывать Усуи, вальяжно приближаясь к Игараши.       Как и Мисаки, он рисковал сегодня получить от прокурора. Только в отличии от нее кулаком промеж глаз. Но Такуми это, по всей видимости, никак не волновало. — Ты это сейчас об Аюдзаве? – спросил Тора. — О ней самой. Чуть не сбила меня с ног прелестница. Как фурия вылетела. Я смотрю, разговор не задался? — Ага, совсем. – ответил Игараши, наливая второй бокал. — Ооо, и я даже догадываюсь почему. – задумчиво произнес Усуи, окинув взглядом стол. – Кажется, она не оценила твой «подарок». — Не то слово. Думал запугаю ее, а ей пох*й. Только больше разошлась. — Настолько, что разворотила твой стол? - ухмыльнулся Усуи.       Но это бахвальство было только внешним. На самом деле его всерьез забеспокоило то, что Аюдзава привлекает к себе лишнее внимание прокурора. Потому что она была той самой ниточкой, которая могла бы помочь ему выйти на найти настоящего убийцу Сузуны. Того, чье наказание сейчас не заслужено отбывает его друг.       Игараши проигнорировал его вопрос. Было стыдно признаваться, что причиной разрухи на столе, является его позорное падение. Он в очередной раз убедился, что Аюдзава не так проста, как хочет казаться на самом деле. Но это был его собственный ребус и он хотел разгадать его сам. Она заплатит сполна за сегодняшнее унижение. А пока... Пусть побегает. — Так зачем ты говоришь пришел, Усуи?