2 года назад
- Гарри, ты ведешь себя как ребенок, - Саймон Коуэлл старался сохранять спокойствие, но терпение его готово было лопнуть в любую секунду. Если этот никчемный мальчишка не выйдет на сцену через пятнадцать минут – он потеряет невообразимо большую сумму денег, а вместе с этим, и контракт, которого так долго добивался, - возьми себя в руки, черт возьми! Возьми! Себя! В руки! В эту секунду Стайлс так сильно сжимал кулаки, что костяшки пальцев заметно побелели, а ногти больно впивались в ладонь. Он злился. Он находился в отчаянном положении. Он был готов заплакать. Нет, сейчас никак нельзя было выступать. Гарри готов был возместить убытки со своего кармана и объяснить всё фанатам лично, лишь бы только избежать выхода на сцену. Сегодня явно худший день для любого рода увеселительных мероприятий. Гарри готов был справиться со всем. Он всегда был сильным ради семьи и фанатов –тех людей, которые помогали ему держаться в любые непростые времена. Он думал, что ради них может пережить что угодно. И так и было, он мог пережить все. Все, кроме невыносимой боли, которая с каждой секундой становилась лишь сильнее. - Ты вообще понимаешь, что ты несешь? – в эту секунду Стайлс не выдержал. Весь день он был буквально не в состоянии что-либо обсуждать, а на него, напротив, оказывали непомерно большое давление, - да что у тебя внутри? Осталось ли там хоть что-то человечное? Саймон задумался. Нет, силой его сейчас не заставить, будет только хуже. Мужчине срочно необходим был новый подход, некое универсальное решение, манипуляция, если хотите, - словом, что угодно, чтобы Стайлс передумал. Ему нужна была причина, по которой Гарри сам захочет выйти на сцену и выступить еще лучше, чем когда-либо еще. И он ее нашел.***
Сегодня ровно пять дней, как мы с Гарри держим дистанцию и практически не общаемся друг с другом. Пять дней я не слышала шуток про Митча, не подкалывала его при каждом удобном случае и не слышала его смех. Пять дней я засыпаю рядом с ним и слышу от него лишь «Спокойной ночи, Кэти». Прошло пять дней, с тех пор, как я поняла, что он мне нужен. Едва ли я говорю о чем-то большем, чем дружба. Мне не хватало его взгляда, его улыбки, его глупых фраз, в общем, простых вещей, к которым я привыкла за это короткое время. Мне не хватало даже обычной возможности просто перекинуться с ним парой слов. За эти пять дней мы побывали в Вашингтоне и Балтиморе, а уже сегодня ночью нас будет ждать новый переезд в один из самых красивых городов Америки – Питтсбург. Наверное, я не имею права говорить это с такой уверенностью, ведь мне еще не доводилось бывать там, но отец всегда говорил именно так. Они с мамой были там несколько раз, поэтому папа больше всего ждал свободного дня, чтобы он смог показать мне их любимые скверы, кафе и пабы (если, конечно, они еще сохранились на прежних местах). Честно говоря, столица Соединенных Штатов меня не впечатлила: Вашингтон чем-то напоминал мне Лондон, только серый и отстраненный Лондон, а не тот, в котором я провела практически всю свою жизнь. Площади и парки были просто огромными, и от этого мне часто становилось не по себе. Тяжело ощущать себя иголкой в стоге сена: это огромное пространство возвращало меня к мысли о том, что я - просто маленькая, ничего не значащая песчинка на огромном пляже, полном красивых ракушек и разноцветных камней. Такие места заставляли меня чувствовать себя никем. Погода большую часть времени была пасмурной, так что я просто зарывалась в кофейнях и читала книги в надежде, что со мной случится что-то невероятное. К несчастью, день тогда прошел настолько скучно, что в воспоминаниях о Вашингтоне у меня останется лишь вкусный кофе и мелкий дождь. В Балтиморе я практически ничего не посмотрела, поскольку предпочла отсыпаться в гостинице после тяжелых автобусных переездов. Если раньше я считала, что автобусы с кроватями – это удобно и выгодно, то сейчас однозначно понимала, как тяжело постоянно спать в дороге. Возможно, одна или две ночи – это еще ничего, но, когда ты находишься там практически неделю – спать становится просто невозможно. Сегодня я также знала, что не усну: автобус постоянно подскакивал на кочках и прочих неровностях, поэтому я, то и дело, вскакивала с кровати и принимала сидячее положение, дабы не заработать себе на боку очередной синяк. Когда, спустя еще какое-то время, в кровати стало находиться абсолютно невыносимо, я решила пойти на кухню и выпить чашку чая: в конце концов, диван там был явно мягче, чем мой матрас. Налив в чашку воды из нагревателя, я бросила туда же пакетик зеленого чая, который взяла из Лондона. Когда-то Рейчел угостила меня им во время ночевки, и с тех пор «Tetley» - мой любимый. Вспомнив о подруге, я предприняла очередную попытку до нее дозвониться – безрезультатно. Казалось, я уже оставила тысячу голосовых сообщений и буквально оборвала ей имейл, но Рейчел оставалась непреклонна и отвечала мне лишь холодным равнодушием. Майка тревожить я сегодня не стала: еще немного, и он закончит статью, над которой так долго работает, и я должна это уважать. Конечно, если я сейчас его наберу – он с радостью со мной поговорит, но я, как друг, должна хотя бы иногда ставить его нужды выше своих. - Тоже не спится? От неожиданности у меня на пару секунд зазвонило в ушах. Это правда Гарри? Заговорил со мной? Проморгавшись, я взглянула на парня, стоявшего у входа в кухню в одних лишь пижамных штанах. Черт возьми, а я ведь раньше не видела его обнаженный торс. Наверняка, Рейчел сотни раз пыталась показать мне фотографии, но я тогда особо не всматривалась в то, что она мне присылает (ибо обычно от нее приходило по сто мейлов на дню). Прямо под грудью находилась татуировка в виде огромной бабочки, что делало его образ несколько мягче и нежнее. Также у ключицы я заметила двух птиц, смотрящих друг на друга, и подумала: почему Гарри выбирает именно такие татуировки? Красивые, я бы даже сказала, нежные. На его руках также было огромное количество различных рисунков, которые сложно было рассмотреть на расстоянии. - Ты всё рассмотрела? – услышав, как Гарри усмехается моему любопытству, я мгновенно покраснела и отвела взгляд. Черт, перестанет ли он когда-нибудь быть таким беспринципным? - Ты знаешь, нет, - новая саркастичная шутка пришла мне на ум в ту же секунду, поэтому я снова начала нагло таращиться на оголенный торс парня, - можешь повернуться и поднять руки вверх, чтобы мне было удобнее? И да, прими позу пооригинальнее. - Я скучал по этому, - улыбнулся Гарри и сел со мной рядом, - ты пьешь мой любимый чай? - Я пью свой любимый чай, - на этот раз была моя очередь усмехаться, - но могу и поделиться, если хочешь. - С чего вдруг ты такая добрая? – видимо, Стайлс настолько сильно соскучился по сарказму, что буквально не мог успокоиться. - Я всегда такой была, и если бы ты не был так сильно увлечен собой – то заметил бы. – возможно, это и прозвучало грубо, но мои смешки по ходу произнесения предложения снова все испортили. Не могла я на полном серьезе разговаривать с ним, пока он каждую секунду бросался сарказмами. - Оу, так значит, у нас есть кое-что общее, помимо любимой марки чая, - Гарри буквально не мог сдерживаться, и его губы расползались в очередной улыбке. - Что же? - Мы оба увлечены мной. То, что я сказала ему после этой фразы стало неожиданностью даже для меня. Если честно, я из тех людей, кто не любит признавать необходимость в ком или чем-либо, кто предпочтет горделиво молчать и страдать, вместо того, чтобы просто сказать правду. Естественно, это не лучшая моя черта, с которой я боролась на протяжении многих лет, но сейчас все произошло само собой. - Я тоже скучала по нашим шуткам. Наверное, даже больше чем ты. На пару минут мы замолчали: наверное, каждый думал о своем. Шутки шутками, но нам обоим действительно трудно дались эти пять дней. И, хоть сейчас мы и разговаривали ни о чем, я понимала, что теперь нам обоим стало легче. - Честно говоря, не думал, что в этот день кто-то заставит меня улыбаться. Странная фраза Гарри прервала поток моих мыслей и заставила меня задуматься: а что, собственно, сегодня за день? Одиннадцатое июня, суббота, совершенно непримечательная дата. Наверное, либо я чего-то не помню (что вряд ли, ибо за последние шестьдесят секунд я прокрутила в голове слишком много информации), либо я чего-то не знаю. Второй вариант казался мне наиболее вероятным. - Могу я спросить? - Что сегодня за день? – Гарри перебил меня, и я услышала в его голосе нотки металла. Черт, это не предвещало ничего хорошего, - два года назад одиннадцатого июня моя сестра Джемма покончила с собой.