Louis Tomlinson - Walls
Сказать, что Саймон поднял на уши весь отель – значит, не сказать ничего, поскольку по приезду нас, как оказалось, обыскались буквально все. Мы с Гарри даже не успели попрощаться, Саймон увел его практически сразу же, взглянув на меня с такой яростью, что мне на секунду показалось, будто он вот-вот набросится и задушит меня прямо здесь. Но, к несчастью, Гарри был не единственным человеком, на которого сейчас обрушится шквал ненависти. - Кэти, черт возьми, о чем ты думала?! Прыжок с парашютом! – отец не просто серьезно разговаривал со мной, он буквально кричал, и это непроизвольно вызывало у меня слезы, - чего ж мелочиться? Прыгали бы просто из самолета, раз у обоих мозгов нет! Кэти, не реагируй, не слушай его, на самом деле он так не думает, просто сейчас он зол, слишком зол, чтобы говорить спокойно. Не плачь, пожалуйста, не надо, все будет хорошо. Честно говоря, впервые эти слова, которые я озвучивала в своей голове не помогали мне не реагировать. Я едва могла держать себя в руках. - А я еще доверился этому сопляку! – услышав последнее сказанное им слово, в моих глазах блеснуло не что иное, как животная ярость. Отец не имеет права так называть его, не имеет. Он не знает, что это я заставила Гарри прыгать. Какого черта он считает, что имеет право его оскорблять?! – никогда больше не отпущу тебя с ним даже в магазин. - Папа, это была моя идея, не Гарри, - прошипела я, сжимая кулаки с такой силой, что ногти больно впивались в кожу, - я устроила этот прыжок, он ни в чем не виноват. - Прекрати его выгораживать, Кэти! – такое чувство, что отец вообще не слушал меня, продолжая твердить свое, - когда Саймон прибежал ко мне – на нем лица не было, он сказал, что Стайлс увез тебя! Что, черт возьми?! Так вот, оказывается, как дело обстояло. Саймон, наверное, свечку держал, раз лучше нас знал, как все было на самом деле. Если раньше я просто его презирала – то сейчас я возненавидела Коуэлла до такой степени, что сама готова была убить в любую минуту. Он специально наговаривает моему отцу на Гарри, чтобы тот следил за мной и не давал нам видеться. Сволочь, как же я его ненавижу. - Папа, прошу, ты можешь поверить мне? Гарри этого не делал. - Лимит моего доверия к тебе исчерпан, Кэти, - его ледяной голос будто рассекал мое сердце стальным ножом, так больно мне было слышать это. Ни разу в жизни он не разговаривал со мной так холодно, будто я совершила преступление или сделала что-то не менее ужасное. Конечно, я не права, что не сказал ему – я должна была поставить отца в известность, но… Разве я заслужила такой тон по отношению к себе? Я не сделала ничего противозаконного или аморального, - ты стала слишком часто обманывать меня, все зашло слишком далеко. Эта поездка и этот Гарри просто ужасно повлияли на тебя. Я не узнаю свою Кэти. Нужно было слышать, чтобы понять, с каким отвращением он выплюнул слова «этот Гарри», как будто Стайлс – некий изгой, отброс общества, к которому я даже не должна была подходить. Пожалуй, это разозлило меня даже больше, чем слово «сопляк». - Нет, они изменили тебя! – не могу больше сдерживаться и срываюсь на слезы, которые прыснули из моих глаз с такой силой, будто я неделю держалась, чтобы не заплакать - тебя, не меня! Ты перестал понимать меня, и если бы я знала, что ты выслушаешь и поддержишь, я бы тебе рассказала, но в последнее время ты слишком часто стал меня осуждать! А Гарри… Он понимает меня! Он слушает! - Так значит, какой-то мальчишка стал для тебя большим авторитетом, чем собственный отец? Это ты хочешь сказать, Кэти? Я молчу. Молчу потому, что не знаю, что сказать. Возможно, он прав, и сейчас я скорее пойду за поддержкой к Гарри, чем к собственному отцу, но не одна я виновата в этой ситуации. Мы слишком отдалились, хотя и предпринимали всевозможные шаги для того, чтобы этого не произошло. Когда в моей жизни появился парень – отец стал другим, и хоть он и пытался принять его – у него плохо получалось. Хотя, возможно, он даже не старался, а просто делал вид. - Значит так, Кэти, сейчас я поеду на площадку помогать с аппаратурой, а ты останешься здесь, и подумаешь над своим поведением. Что? Он действительно только что сказал это? Домашний арест в отеле? Но… Это невозможно. За весь тур я не пропустила ни одного концерта Гарри, для нас обоих было важно, чтобы я находилась там и поддерживала его. Я просто не могу остаться здесь сейчас. Только не сегодня, не после того, как ему, наверное, здорово влетело от Саймона. - Папа…, - я хотела постараться договорить с ним, но отец не давал мне вставить и слова. - Не желаю ничего слушать, Кэти. После концерта я приеду за тобой, и мы вместе поедем в автобус. - Но… - И без глупостей. Ты уже достаточно натворила. ***
Последний час я провела в истерике: слезы не переставали скатываться с моих щек, я больше не могла нормально дышать, поэтому постоянно задыхалась, стараясь словить губами как можно больше воздуха. Это было ужасно, мне было настолько больно от его слов и оттого, что он мне не доверяет… Я не знала, куда мне деться, как поступить с тем, что я не могу попасть на концерт к Гарри, как теперь общаться с отцом… Я не знала ничего. Когда в кармане моих джинсов завибрировал телефон, и я увидела на экране имя Гарри, мне полегчало в туже секунду. Он думает обо мне, и это самое главное. Даже сейчас, когда он не рядом, я чувствую себя нужной и любимой, и это было единственным, что имело значение. - Привет, - ответила я, стараясь скрыть свои слезы и сбитое дыхание настолько, насколько это было возможно. - Кэти, ты плачешь? – его обеспокоенный голос заставил мое сердце пропустить удар. Боже, он действительно волнуется за меня, я никогда не смогу быть достаточно благодарна за это. – Что случилось? - Мы поругались с отцом, он считает, ты заставил меня прыгать с парашютом, так ему сказал Саймон. - Что? – неподдельное удивление Гарри заставило меня понять, что он совершенно ничего не знает об этой истории, - Саймон говорит обратное, что это твой отец сказал ему, где мы. - Но мой отец не знал… На какое-то время в трубке повисло молчание. Черт возьми, Саймон, в какую игру ты играешь, зачем морочишь голову всем и каждому? Неужели ты бываешь счастлив только тогда, когда всем вокруг тебя плохо и больно? Это придает тебе сил? Делает тебя настоящим? - Ничего не понимаю, - растерянно произнес Гарри, - но я разберусь с этим позже, обещаю, - где ты? Хочу тебя увидеть перед тем, как поеду на арену. - В номере, отец запер меня здесь и уехал. - Дай мне десять минут. Я не успела ни ответить, ни спросить его о том, что он собирается делать, поскольку Гарри положил трубу. Кончено, я безумно благодарна ему за поддержку и этот звонок, но что он может сделать? Залезть ко мне через окно? Выбить дверь? Не думаю, что можно хоть как-то решить эту ситуацию, но, поскольку я ему верю (и все равно нахожусь взаперти), я стала ждать, о чем он меня и просил. Спустя какое-то время я услышала шум в коридоре: Гарри говорил с мужчиной, голос которого я слышала впервые. Поначалу я не могла разобрать, о чем они говорят, но по громкости, поняла, что они приближались к моей двери. Что происходит? - Спасибо вам большое, - услышала я обращение Гарри к мужчине в форме отеля, - что бы я делал без вас. Можно оставить дубликат ключа себе до вечера? К сожалению, я бываю таким рассеянным. - Конечно, сэр. - Благодарю. Гарри быстрым шагом зашел в номер и закрыл дверь изнутри, после чего подбежал ко мне, обеспокоенно рассматривая мои красные глаза. - Как ты? Надеюсь, уже лучше? - Что… Как ты… Кто это был? - В отеле знают, что в некоторых номерах этого этажа живет моя команда, так что я просто сказал, что мы потеряли ключ. Пришлось немного заплатить, но теперь у нас есть дубликат, держи, - он положил ключ мне в ладонь, и я крепко сжала его, - не думай об этом, ерунда. Работник никому ничего не скажет. – буквально несколькими предложениями он ответил на всем мои вопросы сразу, а следующее, что он сказал, невольно заставило меня улыбнуться, - лучше иди ко мне. Кажется, мой парень – волшебник, ибо только что он совершил невозможное. Отец закрыл меня в номере, надеясь преподать мне воспитательный урок, только вот он не знает одного – Гарри может все, если сильно этого захочет. Очень странно было чувствовать это, поскольку раньше именно отец помогал мне во всем, вытаскивал меня из различных передряг, решал мои проблемы, – а сейчас он лишь создает их, и помогает мне совсем другой человек, которого я люблю все больше с каждым днем. - Я очень рада, что ты здесь, - прижимаясь к Гарри как можно ближе, я чувствовала, как быстро бьется его сердце. Неужели он так волновался из-за меня и из-за того, что я плакала? Гарри Стайлс, клянусь, я тебя не заслужила, - что сказал Саймон? - Честно говоря, он был вне себя, - ответил Гарри, когда мы сели на кровать, - говорил всякую чушь о том, что я не должен идти у тебя на поводу, и тогда я впервые сорвался на него, - что? Гарри (самый спокойный человек в мире) сорвался на Саймона? – сказал, чтобы он не смел говорить так о тебе. Он заставил меня пообещать, что я больше не стану делать ничего опасного. - Мне не нравится Саймон, Гарри. По-моему, он плохой человек. - Почему ты так думаешь? Сейчас мне так сильно хотелось рассказать ему обо всем, что он сделал: о том, как он прижимал меня к стене, как кричал, угрожал, заставляя оставить Гарри в покое, но я боялась. Мне казалось, что, рассказав ему, я могу сделать только хуже. Они так давно работают вместе, стоит ли рисковать их рабочими отношениями из-за пары-тройки происшествий? - Не знаю, просто… Он пугает меня. - Ничего не бойся. Теперь у тебя есть я. Я поцеловала его. Не знаю, был ли момент подходящим, ведь секунду назад мы обсуждали весьма серьезную тему, но я все же его поцеловала. Почувствовав клубничный вкус на губах, я притянула его к себе еще больше. Черт возьми, какой же он притягательный, какой сексуальный – есть ли в этом мужчине хоть что-то неидеальное? Проведя рукой по его кудрявым волосам, я спустилась к рубашке и стала бегло расстегивать пуговицы. Мне хотелось быть с ним сейчас, обнимать и чувствовать его, быть с ним единым целым. Сейчас Гарри – единственный, кто имел для меня значение. Он помог мне расправиться с рубашкой и, стянув ее с себя, примкнул губами к моей шее. Черт возьми, эти ощущения, которые он вызывает во мне… Они были абсолютно невероятными. Хотелось, чтобы он целовал меня вот так вечно. Когда Гарри приподнял мой подбородок выше, чтобы получить больший доступ к моей шее, я почувствовала, что мое сердце готово было вот-вот вырваться из груди. Продолжая покрывать меня поцелуями, Гарри произнес слова, которые, пожалуй, как и этот момент, на всю жизнь отпечатались в моем сердце. - Я люблю тебя, Кэти, - прошептал он мне в шею, создавая дорожку из поцелуев. Притянув его к себе, я взглянула в изумрудные глаза, в которых не видела ни капли фальши, ни капли злобы, только страсть, желание и любовь, которые он испытывал ко мне. - Я тоже, - слегка улыбнулась я, обвивая руками его шею, - я тоже тебя люблю.