Фантом (Далласский отдел расследований#2)

      За окном был уже поздний вечер, когда в коридоре за дверью раздались шаги, а затем стук и громкий мужской голос. Он вздрогнул и, соскользнув со стула, спрятался под старым деревянным столом. Вслушался в доносившиеся звуки, почти не дыша. Следующий удар в дверь, и, зажав рот рукой, чтобы не закричать, он затрясся от страха. В комнате было темно, и длинные тени на полу казались жуткими, подкрадывающимися монстрами. Из глаз опять полились слёзы. «Пусть он уйдёт. Пусть он уйдёт», — не переставая твердил он про себя. За дверью послышался недовольный голос соседки, и стук прекратился. Тяжёлый звук удаляющихся шагов вызвал всхлип облегчения. Закрыв лицо руками, он заплакал. Он молился, чтобы наконец пришла мама. Проведя две ночи в пустой, тёмной и наполненной спёртым запахом табака квартире, обшарив все кухонные ящики, сломанный, давно неработающий холодильник и даже немытую посуду в раковине, он уже простил ей болезненный подзатыльник, которым она наградила его перед уходом. Слова, что он «мерзкая обуза на её шее», тоже были забыты. Он любил мамочку. Иногда она тоже его любила. Когда, проводив очередного дружка, сидела за столом в едва запахнутом коротеньком красном халате с сигаретой во рту и её мутный, нетрезвый взгляд вдруг останавливался на нём, притаившемся в углу на старом матрасе, брошенном за шкафом. Тогда она подзывала его и усаживала к себе на колени. Она гладила его по голове и целовала в макушку. Пока мама была не одна, ему не позволялось выходить из своего укрытия. Он лежал тихо, глядя на небрежно брошенный на стул красный халат, тонкий пояс которого, соскользнув, словно змея, свернулся на полу. Он прислушивался к голосам, её пьяному хихиканью, тяжёлому мужскому дыханию, ритмичному скрипу кровати и другим звукам, наполняющим комнату. Скорее бы она вернулась. Мама всегда уходила под вечер и часто возвращалась лишь утром, но в этот раз её не было слишком долго. Голодный и напуганный, он хотел, чтобы она пришла, больше всего на свете. *****       Тёплая ладонь женщины твёрдо сжимала его маленькую ладошку, пока они поднимались по лестнице.       — Не волнуйся. Всё будет хорошо. Ты здесь ненадолго.       Ничто внутри не отзывалось на её мягкий, обволакивающий усталое сознание голос. Он просто послушно шёл за ней, слишком измученный и растерянный, чтобы о чём-то думать. Весь день эти незнакомые взрослые о чём-то переговаривались, понижая голос, чтобы он не услышал, когда упоминали о его маме. Толстый, потеющий полицейский, сломавший дверь и ввалившийся в квартиру. Строгая блондинка, зажимающая нос и брезгливо осматривающаяся по сторонам. Они посадили его в машину, о чём-то спрашивали, но он не отвечал, отвернувшись и провожая взглядом обшарпанные стены дома, пока они не скрылись за поворотом. И эта толстая женщина, ведущая его за руку, тоже разговаривала с ним. Она заставила его помыться и забрала всю одежду. Сейчас на нём тёплая клетчатая рубашка и синие джинсы, которые были немного великоваты. Он кивнул лишь один раз, когда она спросила, хочет ли он есть, а всё остальное время просто молчал. Когда-то давно мама запретила ему разговаривать с незнакомцами. Когда она придёт, он расскажет, что так и делал.       — Это всего на несколько дней, пока мы не найдём для тебя новый дом.       Хотелось выдернуть руку из её мясистой ладони и закричать, что никакой новый дом ему не нужен, но он этого не сделал. Мама скоро за ним придёт и обязательно заберёт его отсюда. *****       Он метался по комнате, с яростью опрокидывая всё, что попадалось на его пути. Лицо судорожно подёргивалось, а из горла вырывалось нечто подобное глухому рычанию.       «Да как она может, так просто от него отмахнуться? Глупая сука». Пнув ногой стул, он уронил лампу, стоявшую на столе, и в бешенстве вцепился себе в волосы.       Если эта тупая девка думает, что имеет право так с ним поступать, то она очень сильно ошибается. Он уже не ребёнок и давно научился, просчитывая, контролировать ситуацию. Она должна быть с ним, принадлежать ему. Он её выбрал, потратил два месяца, чтобы привлечь внимание, заслужить доверие, и теперь не позволит сделать из себя идиота. «Просто друзья». Лживая тварь. Он знает, к чему был этот разговор. Видел, как неделю назад после работы её встречал длинноволосый молодой придурок на какой-то развалюхе.       Захотела отделаться от него, сбросить, как ненужный балласт, но ничего не выйдет. Будет ползать на коленях и умолять, пожалеет о каждом своём слове.       Остановившись, он уставился невидящим взглядом в тёмное окно. Глаза лихорадочно блестели, пока он представлял, как она будет молить о прощении. По губам скользнула хищная улыбка. Она уже принадлежит ему. Никто не давал ей права решать. *****       Вздрогнув всем телом, он проснулся от собственного громкого вскрика. В трусах стало влажно. Он только что кончил, и член всё ещё пульсировал. Перед глазами стояла картина из сна — серое лицо с выпученными от ужаса и недостатка кислорода глазами. Ему снова снилось, как он стягивает на её шее шёлковый красный пояс халата, но сейчас вспотевшие ладони сжимали лишь края одеяла. Хотелось провалиться обратно в небытие и переживать это снова и снова.       Прошло всего несколько дней, и он уже почти не чувствовал сожаления. Поначалу до ужаса испугался. С трудом взял себя в руки. Безумный приступ паники немного испортил впечатление о той ночи, но теперь он почти не беспокоился о последствиях. Главное — не терять голову. Он не дурак и позаботился, чтобы следов не осталось. Никто из её друзей не знает о нём. За неделю, казалось, о ней все забыли. Все — но только не он.       Ничто не могло сравниться с тем, что он испытал в ту ночь. В тот момент, когда она принадлежала только ему. На какое-то время, подчиняя её себе, он стал центром целого мира, вершителем судеб. Сейчас он уже жалел, что это не продлилось достаточно долго. Сложно было рассчитать силу в состоянии, в котором он находился. Она недолго сопротивлялась. Потом просто боролась за каждый глоток воздуха. В какой-то момент он совершенно потерял над собой контроль, а когда пришёл в себя и ослабил хватку, она уже не дышала.       Прокручивая в голове каждую секунду той ночи, он знал, что сейчас она значит для него намного больше, чем это было, когда они встречались. Теперь она действительно всегда будет принадлежать только ему. Они неразрывно связаны. Ему до дрожи хотелось пережить это снова. Теперь он бы не стал так торопиться. Сделал бы всё лучше. Не дал бы ей умереть так быстро.       Перевернувшись на бок, он вспомнил о худенькой светловолосой женщине, живущей в маленьком доме на соседней улице. Вчера вечером, когда он возвращался с работы, как обычно в последние дни накачавшись алкоголем в ближайшем баре, она ждала кого-то, стоя у края дороги. Когда он проходил мимо, она робко улыбнулась. Возможно, с ней у него получилось бы лучше.