Мои стихи, твоя гитара

— Итак, мы собрались здесь, чтобы обсудить то, что творится в нашем городе… — произнесла мэр Лодж, стоя перед репортёрами у городской мэрии. — Сегодня произошло еще одно нападение, на кого — я не буду уточнять. Жителей я попрошу все Рождество оставаться дома, пока убийца не будет найден и посажен за решетку. — Госпожа мэр, скажите, какая ситуация с распространяющимся по стране вирусом? — задала свой вопрос корреспондентка. — Насчет вируса беспокоиться не стоит. Мы надеемся, что ситуация…       Не став слушать дальше, Курт выключил раздражающий его телек и отбросил пульт куда подальше. Уже целую неделю он безвылазно сидел дома. Элис запрещала ему вставать с дивана после того раза, как у него открылась рана, пока он спасал Бетти от передозировки. Она буквально бегала перед ним на цырлах, подавая все на блюдечке с золотой каймой. — Курт, ну сколько говорить тебе? — причитала женщина, поправляя подушки под шеей мужа. Он устало прикрыл глаза, шумно выдохнув. Кобейну была приятна забота жены, но иногда ему казалось это чрезмерным. Он не из тех, кто мог просто лежать и ничего не делать. — Ну, дорогая, я просто хотел помочь тебе… — Что б я без тебя делала? — усмехнулась Элис. Она ценила его помощь, только сейчас не давала ему заниматься домашними делами.       Живя вдали от семьи, Курт привык работать, привык к тяжёлому труду. Без Нирваны ему было гораздо легче. Живя полгода в дождливом Сиэтле, Кобейн часто вспоминал своих лучших друзей — Криса и Дэйва, пусть в 94-м между ними и возникало много ссор на ровном месте часто из-за его загонов, за которые он винил себя последующие годы. Постоянные подработки на не самых простых работах изрядно вымотали его. Больной неизвестной язвой желудок давал знать о себе чуть ли не каждый день. Так и сейчас. Лёжа на диване, укрытый тонной одеял, музыкант играл на своей любимой гитаре, напевая «Come as you are». Эта песня в последнее время стала нравиться ему, как и другие песни Нирваны. Но все же «Polly» оставалась его любимой композицией. Её Курт написал, когда родилась его старшая дочь — Полли. Вместе с ней и родилась эта песня.       Боль в животе стала еще сильнее. Отложив музыкальный инструмент, он перевернулся на живот, руками сдавив его. Плевать, что ужас в белом халате сказал не делать так. Курт жалобно заскулил, едва держась, чтобы не заплакать от болевых ощущений. Он уже жалел, что не застрелился по-настоящему и дожил до тридцати девяти лет. Снова в голове появились удручающие мысли о смерти, сводя с ума… — Курт! Тебе же врач сказал лежать только на спине! — воскликнула зашедшая в гостиную миссис Джонс. Подойдя к мужу, она помогла ему перевернуться обратно на спину. — Что такое? Живот опять?       Он слабо кивнул в ответ, измученным взглядом смотря на жену. Боясь, что может стошнить, Кобейн, до боли сжав зубы, плотно закрыл рот. Ещё никогда ему не было так плохо. Взволнованная Элис принесла тот самый чай, который она заваривала двадцать пять лет назад. — Попей, я думаю, что тебе должно стать легче… — она села рядом с ним и стала помогать пить чай. — Я последняя скотина по отношению к тебе, Элис… — Господи, Курт! Ты опять за старое?       Она успела привыкнуть к часто меняющемуся настроению Курта, к его депрессия и истерикам. Элис старалась быть рядом с ним в эти периоды, потому что боялась, что он может навредить себе снова.       Один раз, когда они были вместе на гастролях в Сиэтле, после концерта Курт напился и принял большую дозу успокоительного, из-за чего провалялся в больнице около месяца. Элис винила себя в том, что не уследила и не смогла помочь. Сейчас же ей не хотелось повторять своих ошибок. Смит уже думала взять ещё один отпуск, чтобы быть с ним рядом. — Элис, не затыкай мне рот! Мне нужно выговориться, просто слушай… Я ничего не сделал в этой жизни, не поднял дочерей на ноги, не родил сына, не посадил дерево. Я не знаю, как ты терпишь меня. Ведь я самый худший муж и отец, пусть я и, черт возьми, солист Нирваны, пусть лучший музыкант современности. Мне плевать на это. Меня бесит… нет, даже раздражает мое творчество! Я ненавижу людей, а особенно своих фанатов. Кажется, что я несу ответственность за всех тех детей, которые думают, что гранж — это только героин, алкоголь и все. Меня бесят фанаты. Они постоянно хотят потрогать меня, как-то, блять, полапать. И смотрят, будто я музейный, сука, экспонат. Я все чаще думаю о смерти… — музыкант достал достал сигарету и закурил, выпуская дым прямо в лицо Элис, отчего та закашлялась, прикрывая рот рукой. — Пожалуйста, пообещай мне… — она крепко сжала его руку и, посмотрев в глаза, продолжила. — Обещай, что не убьешь себя. Курт, я люблю тебя, дочки тебя любят. Пожалуйста, ты нам нужен, и я не вынесу ещё раз потерять тебя…       Когда Курт собрался ответить, он вдруг почувствовал, как все перед глазами помутнело, а сигарета выпала из рук на пол. Все тело неестественно затряслось. На действие наркотика не похоже, ведь он уже неделю ничего не принимал.       Курт испугался не меньше Элис, он слышал отдаленно её крики. Слышал, как она звала его. Тело будто оцепенело, и он не мог пошевелиться, тряска стала ещё сильнее, после чего музыкант окончательно потерял сознание. Последнее, что он слышал и помнил,— так это зов жены и раздражающие звуки сирены машины скорой помощи.