О вопросах интимного характера у джедаев

      Энакину 16 лет, он в самом расцвете полового созревания и у него явно бушуют гормоны. Для учителей всегда самый трудный период в обучении – это подростковый, с 14 до 18 лет, потому что падаваны становятся трудноуправляемыми и совершенно не сконцентрированными; ищут себе различные приключения, и так и норовят сбежать из Храма на нижние уровни Корусанта в поисках того самого, что удовлетворит их нескончаемый интерес и некоторые потребности. В этом возрасте хочется нового, острого, взрослого. И учителя в этот период стараются быть максимально открытыми для своих учеников. Потому что что? Правильно, потому что пусть лучше они узнают о взрослых моментах и их физиологии в родном Храме и у своих наставников, чем с какими-то подозрительными личностями в явно сомнительных местах и с такими же сомнительными способами.       И Оби-Ван Кеноби не был исключением. Отличало его лишь довольно редкое явление – Узы Силы с падаваном. Они с Энакином были предельно открыты друг с другом, их ученическая связь была неправильно (неподжедайски) крепкой. С Энакином по-другому и нельзя, ему либо всё, либо ничего. И Оби-Вана это устраивало, он чувствовал себя так спокойнее. Даже если это в каком-то смысле противоречит Кодексу – самой Силе было так угодно. Так что он на подсознательном уровне был готов к тому, что когда-нибудь ученик подойдет к нему с какими-нибудь нетипичными вопросами о своих желаниях и побуждениях.       Будучи будущими джедаями, ученикам Храма уже с ранних лет наказывали, что им не суждено создать и иметь семью, но элементарные знания о появлении людей на свет им дали. Остальную информацию о естественных потребностях и процессах оставляли мастерам на индивидуальное попечение. Эта часть обучения была важным аспектом в воспитании падаванов.       Шли годы.       Другие наставники и по совместительству друзья Оби-Вана обсуждали с ним вопросы, которые звучали от их падаванов. «Мастер, я, кажется, влюбилась», «Мастер, я испытываю странные чувства», «Мастер, как справляться с возбуждением?» и всё в этом подростковом роде. Кеноби забавлялся и, естественно, давал советы, которые он сам был готов высказать своему ученику, но вот именно у него ничего не происходило. Его Энакин учился с большой охотой там, где ему нравилось, тренировался с невообразимой самоотдачей, чем радовал и выматывал своего учителя. Иногда выплёскивал свои подростковые эмоции в драке с ровесниками. Разумеется, сбегал из Храма, о чём Оби-Ван прекрасно знал и говорил со своим учеником об этом, но даже тут Скайуокер отличился: сбегал он лишь для того, чтобы поучаствовать в гонках на карах. Вопросов интимного характера он никогда не задавал.       Кеноби был в замешательстве и испытывал смешанные чувства. Ему было спокойно, но, с другой стороны, он переживал. Почему Энакин не задается вопросами о своём теле? Возможно ли, что он уже всё знает? Но откуда? А может быть стесняется? Хотя это явно не про Скайуокера. А если у него какие-то проблемы? Обо всём этом думал Оби-Ван хоть раз в неделю, если не чаще. Он и сам помнит, как подошел к мастеру Квай-Гону, когда испытал одну из первых своих эрекций. Это был спокойный и полезный разговор о физиологии, потребностях и, что главное – нормальности.       Но вот Энакину 16 лет, через два года он уже будет готов пройти испытания на рыцаря-джедая. Он стал очень сильным и привлекательным молодым человеком. От глаз Оби-Вана не скрывались восхищённые взгляды других обучающихся Храма, когда они вдвоём проходили по его коридорам или медитировали в зале Тысячи фонтанов. Ни одно движение Энакина не оставалось без внимания, и это поражало. И чем он старше – тем больше этих взглядов становилось. Да и чего уж греха таить: Кеноби и сам нередко ловил себя на том, что засматривается на своего статного ученика. Но Скайуокер совершенно не обращал внимания на какие-либо знаки заинтересованности. От других мастеров то и слышал «Оби-Ван, Скайуокер на днях отверг моего падавана» и переживал, что ученик не говорил об этом с ним.       Где он что-то упустил? И что именно?       Конечно, Кеноби ещё год назад начал подозревать, что это может быть из-за Амидалы, но всё равно волновался, ведь даже об этом Энакин с ним не обмолвился ни словом. Лишь бы юноша по незнанию не натворил глупостей.       В конце концов Оби-Ван решил сам завести этот разговор.       Искать ученика долго не пришлось – в это время он должен был выполнять задание Винду по высшей дипломатии. Так и оказалось – Энакин сидел на диване и усиленно вчитывался в старые записи в своём датападе. Кеноби сел рядом с учеником и отвлёк его.       — Энакин, удели мне пару минут, нам нужно поговорить.       Скайуокер было насторожился, но употребление имени, а не его звания падавана позволило понять ему, что речь пойдёт не об обучении и его неуспеваемости. Он поспешно отложил датапад с не поддававшимся древним языком и внимательно уставился на учителя.       — Что вы хотели мне сказать, мастер?       — Энакин, тебя ничего не беспокоит? Ты не хочешь со мной о чём-нибудь поговорить, что-нибудь мне рассказать, спросить?       Скайуокер в удивлении изогнул бровь. Вот такого у них ещё не было. Он что-то сделал не так? Как-то странно себя повёл? Кто-то что-то о нём рассказал? Последние события быстро пронеслись в голове парня, но не было того, за что он мог бы зацепиться, и эта растерянность почувствовалась в Силе. Оби-Ван вздохнул и начал.       — Сейчас ты в том возрасте, когда твоё тело претерпевает некоторые изменения. За последнее время ты очень вырос, дорос почти до меня, твой голос стал ниже, увеличилась мышечная масса. Это происходит из-за полового созревания. Именно сейчас происходит формирование твоей сексуальности.       — То есть вы… Хотите поговорить со мной о сексе?       «Я хочу, чтобы ты поговорил об этом со мной», — подумал Кеноби, но в подтверждении более-менее правильного направления лишь кивнул.       — Ты можешь задать мне все интересующие тебя вопросы.       Энакин впал в ступор. Его это ничуть не смутило, нет; удивило, но не вызвало никой неловкости. Его ничего не интересовало, а точнее, он всё знал. Другие падаваны довольно болтливы, поэтому он уже наслушался об этих разговорах с мастерами. Он не один раз слышал истории про первый раз, и хоть у него пока что такого опыта не было, он знал достаточно. Сам он обходился мастурбацией пару раз в неделю. Спрашивать было нечего, и юноша уже собирался сказать, что вопросов нет, как до него дошло, что это всё были рассказы его сверстников, а от взрослых он никогда не слышал про это. И сейчас перед ним сидит Оби-Ван, самообладание и невозмутимость всея Орден. Мог ли он упустить такой шанс? Думать долго не пришлось и он выпалил:       — Как давно у вас самого был секс?       Оказывается, старший джедай был готов не ко всему. Он знал ответы на вопросы про процесс, про способы снятия возбуждения, меры предосторожности и тому подобное, но переход на личности не входил в его планы. Энакин всегда выбивал его из колеи.       — Это не тот вопрос, который должен тебя интересовать.       — Но меня интересует.       Энакин смотрел пристально, ожидая, что ответит его наставник. Голубые глаза ученика выражали искреннюю заинтересованность в этом, но вместе с этим Оби-Ван видел, что Энакин издевается над ним, уже зная ответ. Откровенно, единственная личная жизнь, которую мог позволить себе Кеноби – это Энакин. У Оби-Вана действительно давно не было секса, должно быть, где-то с того самого года, когда он взял в ученики Энакина. Не сложно понять, чья заслуга.       — Я понял, ты в этом не нуждаешься. Тогда продолжай заниматься.       Оби-Ван поднялся со своего места и направился к выходу, но Скайуокер не собирался униматься, его учебный интерес (если он вообще может быть к предметам Винду) переместился на интимную жизнь мастера или полное её отсутствие.       — Нет, подождите, а у вас там ещё хоть что-нибудь функционирует? — с усмешкой произнес Скайуокер, видимо, сам ответив на свой вопрос.       Не так Кеноби представлял себе половое воспитание. Хотя кто бы сомневался, что у Энакина Скайуокера, Избранного будет не как у всех? Не то чтобы Оби-Вана это трогало, но бестактность ученика не должна была остаться проигнорированной. Он спокойно повернулся к парню.       — Это неподобающие поведение, Энакин, — предупредил Оби-Ван нравоучительным тоном. Падаван закатил глаза и уже подготавливал себя к лекции о достойном поведении для джедая. Конечно, так и должен был поступить Кеноби, но… способов обучения много.       Скайуокер неожиданно услышал продолжение:       — …но если тебе так интересно...       Юноша резко поднял глаза на учителя, подозревая, что ему послышались игривые нотки в знакомом голосе, и обомлел.       Оби-Ван пристально и томно смотрел на него, немного вздёрнув подбородок.Он медленно провёл рукой по волосам, губы растянулись в лёгкой ухмылке, а глаза отдавали расплавленным серебром и выражали что-то предельно неуловимое. У Энакина перехватило дыхание, он приоткрыл рот в изумлении. Лицо Кеноби приобрело совершенно непривычное и раньше небывалое выражение. Скайуокер не мог объяснить, но… сейчас учитель чертовски притягивал к себе. Он почувствовал прилив крови к своим щекам из-за представшей картины, но следующее действие мастера обеспечило прилив крови и к другим частям тела: мужчина уверенно приблизился к нему, наклонился вплотную и почти невесомо коснулся щеки падавана, а его колено развело ноги Энакина и упиралось ему в промежность. Горячее дыхание обдало кожу у уха, по всему телу пошли мурашки. В комнате стало жарко, Энакин прикрыл глаза, готовый издать непристойный звук от таких неожиданных манёвров. Он услышал низкий, хрипловатый голос:       — То начиная с завтрашнего дня, каждое утро на протяжении месяца, ты будешь приходить ко мне в комнату, и мы будем...       Падаван представил себе всё, что можно и нельзя, во всех позах и ракурсах, и совсем забыл выставить щиты в Силе, дабы кто-нибудь не увидел и не почувствовал его подростковые фантазии. Но вот от Оби-Вана это точно не скрылось. Никогда тот ещё не видел столь вульгарных картинок, да ещё и со своим участием. Ему это несомненно льстило, но это нельзя было оставить просто так, а то ученик распустится. Он редко издевался над Энакином, но сейчас тот сам на это нарвался, Кеноби мог себе это позволить. Исключительно в воспитательных целях, разумеется.       Он усмехнулся перед окончанием фразы.       — ...и мы будем медитировать.       Тишина. Первый звук, который услышал Оби-Ван – это начало разочарованного стона, который Энакин тут же прервал. Джедай отстранился от падавана и они посмотрели друг на друга, совсем близко. О, этот удивительный контраст между наглостью и беспомощностью. Столько разочарования Кеноби не видел и не чувствовал никогда.       — Вы... вы улыбаетесь? Только что вы, я, а вы...       Оби-Ван едва сдерживал смех. У Энакина не было слов, чтобы выразить все свои эмоции, а их было предостаточно. Однако для этого была Сила.       — Я знаю, — Оби-Ван коснулся ученической связи, напоминая о присутствии всего в Силе, и тут же почувствовал дикое смущение со стороны, которое тут же скрылось за барьерами разума. Похоже, падаван наконец отрезвел и понял свою ошибку.       Кеноби отпрянул от юноши и сложил руки за спину. Снова невозмутим и серьёзен.       — Ты сам это начал, я лишь... защищался. Я хотел провести с тобой профилактическую беседу, но вижу, что ты и сам всё прекрасно знаешь, так что во мне ты не нуждаешься. Ты сам не захотел по-хорошему, это будет тебе уроком, мой юный падаван.       Раздался громкий вздох. Спорить сил не было, накатившее возбуждение пульсировало во всём теле, требуя обратить на себя внимание. Оби-Ван решил оставить своего раскрасневшегося ученика с этим. Он похлопал Скайуокера по плечу.       — Так что жду тебя завтра утром с отчетом о том, что ты сейчас сделал не так.       Как ни в чём не бывало Кеноби вышел из комнаты. Небольшое помещение сразу же наполнилось неудовлетворённостью и жарким возбуждением.       Энакин откинулся на мягкую спинку и прикрыв глаза слабо улыбнулся, чувствуя тесноту в штанах.       Ради такого учителя он был готов медитировать каждый день хоть три месяца.