Щеночек

У Чимина ушко дëргается. Он счастливо улыбается, смотря на своë отражение в зеркале и поправляя рубашку. Не то чтобы он был каким-то грустным или зажатым, нет, просто сейчас и последний год чересчур уж из него радость капает. Уже год как он встречается с Мин Юнги. Он, гибрид бишон фризе (Тэхен его всегда так называл), и свободолюбивый кот Мин Юнги — настоящая пара. Если говорить о Чимине, то он совершенно не похож на этого бишон фризе-бризе (как сладость). У него цвет волос светлый, тëпло-тëпло желтый, а ушки точно такие же, но с пятнышками тëмными. А бишоны белые, однотонные, пушистые и кудрявые. У парня только хвост однотонный, и в душе он такой пушистый. В жизни же волосы совершенно не завиваются… Ну, Юнги говорит, что и не надо! И Тэхен тоже. Пак застëгивает бежевый ремень на такого же цвета классических брюках. Крутится, свою фигуру рассматривает. Ничего вроде, ‘’есть за что подержаться’’, как говорит мама. Поверх белой рубашки, он надевает свитер в цвет тëмно-коричневых мартинсов. Чëрный он все-таки не любит, бррр. А Тэхен вот наоборот! Все цвета любит, сочетает. Ох, точно, слово о нем. Тэхен — гибрид тигра, и по характеру подходит, и выглядят его полосатые ушки с хвостом симпатично. Чимин не может перестать улыбаться, разглядывает себя и хватает черную (одна из немногочисленных вещей этого цвета в его гардеробе) сумку небольшую на плечо. Там роман в мягкой обложке, пару тетрадей на кольцах, которые разделены по краям на цвета, небольшой пенал и косметичка. Остальное же по мелочам по типу салфеток, антисептик и так далее, не разберешь, что положил, а что нет. Чимин улыбается последний раз себе в отражении, виляет хвостом довольно и выбегает из дома. Его однокомнатная квартирка пустует. Она уютная, в бежевых тонах, которые, как вы поняли, любит Чимин, с большими горшками цветов, напольной вешалкой и стеллажами для книг и игрушек. Он не ребенок, просто любит красоту и уют. На улице холодно, ветер дует, напоминая, что весна весной, а холод холодом. Все таки город у них ветреный, но прекрасный безумно. Дома и улицы — это свято архитектуры средневековых веков. Каждое здание — свой маленький замок. За пределами центра не так конечно, но мы же не про него, да? Тучи быстро затягиваются, претендуя на «а говорили, что дождя не будет». Пак успевает забежать в метро и написать на недавно выученный номер: «Доброе утро, хен! Я скоро буду. Ты выспался? Как ты себя чувствуешь?». После он пишет на другой номер, который в его телефонной книжке уже второй век обитает: «Я уже в метро. Ты же не опаздываешь, Ким ТэТэхен?». Сразу же приходит ответ от второго: «Телефон заглючил на моем имени?» Пак шипит, не может сдержать улыбку и быстро пишет ему, чтобы тот не вредничал, а купил ему что-то сладкое. Его поезд приходит слишком быстро, толпа затягивает в вагон, и он оказывается прижатым к рукоятке, а потом его толкают на свободное место. Наверное, человек хотел втиснуться, но в итоге лишь толкнул студента вперед. Но Чимин не обижается и не злорадствует! Он слегка улыбается и устраивается удобнее, доставая и открывая свою книгу на остановившейся главе. Он не замечает ничего, погружается в болезненную, пропитанную слезами любовь, о которой повествуется в романе. Чимин успевает даже всхлипнуть на особенно щепетильном моменте, когда главный персонаж — слуга-кролик — отказывается причинять боль своей королеве. Из транса его выводит название его станции. Он протискивается к двери, извиняясь. Опять толпа, улица, морозная погода, появившееся солнце и моросящий дождь. Чимин добегает до университета быстрее, чем планировал. Люди в коридорах расходятся по аудиториям, да и он не отстает, вбегает в кабинет философии и оглядывается, ища свободное место. Парень садится рядом со своим лучшим другом, который сидит и носом клюет в своей черной рубашке. Вот же. — Привет, ТаТа, — с хихиканьем говорит он и садится рядом, толкая легонько в плечо младшего. — Айщ, Чимин-и, — пугается он и шипит. Тэхен улыбается, начинает отчитывать Пака за то, что тот заставил ждать настолько, что он уснул. Гибрид сначала возражает, а после слышит уведомление. Юнги. Точно он. «Доброе, щеночек. Расскажу при встрече.» Мин вообще не любит эти переписки. Он в жизни прямолинейный, не может удержать язык за зубами, а когда что-то кому-то пишет или отвечает, то сразу задумывается. Смотрит на сообщение и не знает, что сказать, и в итоге отдает телефон возлюбленному, чтобы тот быстренько ответил и дело с концом. Это настолько его умиляет, что он с удовольствием помогает, а потом мучает своего «котëнка». — Ты меня не слушаешь, да? Ну ты и… бизе, — бурчит тигр и отворачивается. Заходит преподаватель и начинается пара. У Чимина голова забита любимым и ничего с этим не поделать. Он болтает с Кимом иногда, записывает что-то, ушки прячет, когда слышит резкие высказывания и хихиканье за спиной, а Тэ на них лишь рычит, приобнимая за плечи друга. Может они правы? У Пака бедра толстые, талии нет совершенно, да еще и гей… и пассив. Еще утром ему казалось, что выглядит он очень даже неплохо, а сейчас… Как к Юнги-хену-то идти? Тэхен что-то говорит ему, возражает, но Чимина прерывает только звонок, и он подрывается. — Встретимся на следующей лекции! — говорит он и бежит в сторону выхода, а после на второй этаж. Народу много, его чуть не сбивают с ног, и он падает на повороте, но быстро поднимается и бежит в сторону группы третьекурсников. Сам он на втором курсе, не выгонят, не малолетка же, ахах. — Эй, не потерялся? — хмыкает какой-то парень ему в след, когда Чимин ищет своего хена среди толпы взрослых людей. Опять его перепутали со среднеклассником каким-то. А он, между прочим, на год их всего-то младше! — Эм… н-ну, я ищу Юнги-хена из двадцатой группы, — тихо говорит Пак. — Хэй, Юнги-ша, ты своего щенка не терял? — громко зовет он и смеется. — Пошел ты, — огрызается Мин Юнги, что неожиданно появляется перед Чимином и уводит его, приобнимая за плечи. Чимин дуется немного, испуганно ушки прижимает и теребит рукав своей рубашки, что виднеется из-под свитера. Мин на вид холодный, но на самом деле такой теплый. То есть, нет, не так. Его руки очень холодные, как лед или первый выпавший снег, но само тело очень горячее. Он же кот, это не удивительно ни для кого, кроме Чимина, который плечом соприкасается с чужой грудью и боком. Сердце заходит в бешеный ритм и дыхание сбивается. В голове сразу все обиды расплываются от того, насколько близок возлюбленный. Юнги ведет его в коридор корпуса, где почти никого нет. Он останавливается, улыбается слегка уголком губ и опирается о стену рядом с подоконником. Чимин забирается на белую перекладину, садится и ноги разводит. Мин встает между мягких и упругих бедер, берет чужую руку в свою и прикладывает к своей щеке, прося погладить. Пак хочет расплакаться от счастья. Он гладит аккуратно по виску, слышит тихое мурчание и говорит запоздало: — Привет еще раз, хен. Мин хмыкает, целует легонько чужую ладонь и вызывает мурашки у Чимина. Тот ерзает, ноги пытается свести, а гибрид лишь продолжает, аккуратно сминая кожу на начале предплечья. — Хен, н-не надо, — просит скуливо Чимин. Его хвост виляет бешено, а ушки поджимаются уже совершенно от другого. — Чувство странное. Т-ты ничего такого не делаешь, правда, н-но, — он замолкает и голову опускает. — Что такое, щеночек? — спрашивает Мин и щурится. По-кошачьи щурится. — Не буду, хорошо. Как у тебя дела? Не опоздал сегодня? — Айя-я, — недовольно взвизгивает Чимин. — Нет, не опоздал! Я хорошо учился! Досижу все пары, чтобы дома не нужно было все переписывать, и я смог посмотреть с тобой фильм, как и договаривались! — гордо рассказывает он, болтая ногами и прикусывая смущенно губу. — Так хочешь ко мне домой? — с ухмылкой спрашивает Юнги и опирается о свою руку, готовясь слушать. — Да, хен! В прошлые разы было так круто, знаешь, хен. У тебя квартира такая больша-а-ая, что я удивляюсь, как тебе там не одиноко. Эти книжные шкафы, кухня вся такая современная! На ней готовить мне сложно, конечно, но ради тебя… — смущенно говорит в конце младший и смеется. Они так болтают еще несколько минут перед тем, как Мин пойдет провожать своего возлюбленного. Они договариваются о встрече, ведь у Юнги сейчас окно, и он поедет по своим делам, а потом вернется обратно, когда Пак уже поедет домой. Встретятся они лишь через несколько часов, поэтому долго прощаются. Чимин бурчит что-то, гладит и согревает чужие запястья поодаль ото всех, а потом в щечку чмокает и уже отпускает. С Юнги хорошо. С Юнги комфортно и приятно. Он не давит, не заставляет никогда. У них есть недопонимания, но Чимин… Чимин не совсем понимает, чего хочет иногда Мин. Ему повезло, что любимый чаще всего говорит все прямо, но порой тот отнекивается и делает то, что просил ранее младший. Чимин думает, что его не устраивает фигура Пака, а из-за манер сказать об этом он не может. Гибрид старается, занимается спортом, пытается сесть на более жесткую диету, но от последнего Мин лишь хмурится, смотрит зло и недовольно и говорит, что если тот не перестанет, то… Дальше он никогда не говорит, но ему уже страшно. Сколько бы способов похудеть он не пробовал, вес не уходит. Они с Юнги год вместе, а никакой близости так и не было. Признаться, у Чимина у самого с собой близости не было, а если и была, то настолько унизительная и неправильная, что не вспоминать о ней — себе дороже. Он пытался спросить у Тэхена, но при втором же предложении начал плыть и смущаться. Пары пролетают незаметно. Ким рядом смотрит с опаской, но ничего не спрашивает, а Пак продолжает писать несвязный бред. Преподаватели слишком скучные, но говорят достаточно громко, что уже хорошо. Объятия Тэхена, когда они прощаются, крепче, чем обычно. От этого на душе теплее несколько минут, пока макушка младшего не скрывается, а он не оказывается в автобусе. Какого это, возбуждать своего мужчину? Чимин уверен, что приятно. Он видел порно, хотя выключал на самом начале «пикантностей», видел, как возлюбленные в жизни страстно возбуждают друг друга перед тем, как где-то скрыться, к сожалению это он выключить не мог. У них прикосновения грубые, властные. Юнги не такой. Он властный, возможно, но он никогда не был груб. Был холоден, ворчлив, серьезен, но груб — никогда. Пак сглатывает. У горла встает непонятный ком. Его остановка, и он выбегает из автобуса, быстро направляясь домой, чтобы все проверить и собраться.

***

Стоя у уже знакомой двери, становится как-то боязно. На Чимине свободная рубашка, свитер и брюки, которые он собирается переодеть в спортивные шортики, которые положил в рюкзак. Мин живет на другой стороне города, ближе к центру, поэтому пришлось ехать дольше, но, так как он был в метро, замерзнуть не успел. Юнги говорил одеваться теплее, но под вечер похолодало, поэтому он не виноват! Только немного… Пак жмет на кнопочку звонка, виляет хвостом и улыбается смущенно, дожидаясь, пока его парень выйдет за ним. Слышится какое-то копошение, бурчание, и от этого его маленький хвостик виляет лишь быстрее. Дверь открывается, и за ней появляется Юнги. Тот в черной свободной футболке, что оголяет острые ключицы, и в домашних серых штанах. На его губах лёгкая улыбка, а кошачьи уши стоят торчком, пока хвост где-то в ногах расслабленно покачивается. — Проходи, — говорит он своим хриплым и шепелявым голосом. Юнги всегда с ним такой. Он не стесняется, как его голос звучит с нотками дребезжания, когда он говорит ниже, расслабленнее, бурчливее, но так, что по всему телу бегут мурашки. Чимин обожает, когда он такой. В сердце появляется такое чувство, которое невозможно описать словами. — Вау, хен! — вскрикивает Пак и бежит в сторону гостиной, в которой он увидел белые коробочки из-под роллов. — Хе-е-ен, — умиляется он, заглядывая в коробку, а после обнимая крепко-крепко Юнги, который, закрыв дверь, пошел за ним и встал за спиной. Он смеётся, гладит его по голове и улыбается. — Давай поставим чайник, и я сделаю нам чай, м? — спрашивает кот и чмокает в нос младшего. — Почему ты у меня такой? — тихо спрашивает младший куда-то в грудь. Мин его еще раз чмокает, но уже в макушку, а потом ведёт на диван. Телевизор приходится настраивать, заходить в интернет, а потом в закладке, где уже их ждет-дожидается фильм-драма о любви и балете. Юнги делает чай, пока младший забирается на диван и смотрит на свои штаны, которые ему надо бы переодеть. Гибрид пришел с улицы, а теперь на диван лезет. Мина, чья спина виднеется из гостиной, беспокоить не хочется. Он тихонечко поднимается и отходит в сторону, снимая свои штаны и ища шорты в рюкзаке. Чимин нервно шепчет под нос что-то и наклоняется ниже. Он наконец находит шорты и натягивает их, аккуратно складывая свою одежду в рюкзак. Чимин оборачивается и видит Юнги, который смотрит ниже его глаз и держит в руках кружки. Его уши дергаются, а хвост ускоряется, рассекая воздух — Х-хен, прости, я не хотел беспокоить т-тебя и идти переодеваться в комнату. Думал, переоденусь, ты не заметишь и все н-нормально будет, — неловко и пристыженно оправдывается Чимин, опуская голову. Юнги поднимает на него нечитаемый взгляд черных глаз — чернее, чем обычно — и резко трясет головой, ставя кружки. — Все хорошо. Попроси в следующий раз, и я тебя отведу. Ничего страшного же не случилось бы, — быстро говорит он и садится на диван. Чимин не поднимает глаз, но чувствует румянец на щеках и ушах. Он садится рядом так же неловко и понимает, что Мин дышит чаще, намного чаще, но скрывает это. Его хвост нетерпеливо бьет рядом с его бедром по дивану. Юнги злится? — Хе-е-ен, — зовет он и кладет голову на чужое плечо, ластясь. Мин переводит взгляд и мычит вопросительно. На экране начинаются титры и показывают, видимо, главную героиню и ее глаза, когда она, вдыхая побольше воздуха, встает на пуанты. — Ты злишься? Я правда-правда расскажу в следующий раз, — канючит Чимин и носом ведет по шее к подбородку. Юнги перестает дышать, голову поднимает, а Пак перемещается к нему на колени, чтобы от него не смогли отвернуться. Он смотрит жалостливо и приближается близко-близко. — Чимин-и… — низко зовет старший и прикрывает глаза. Пак стыдливо опускает ниже, сжимается на его коленях и выглядит, как побитый щенок, совершенно не понимая, что Мин ни капли не злится. — Все хорошо, — продолжает он и выдыхает горячо, облизываясь. — Лучше ложись, я к тебе лягу, ты же так любишь. Чимин сразу радостно вспыхивает и ложится на спину, под голову пихает подушку и ждет. Он обожает, когда Юнги ложится ему в ноги. Тот такой котенок, что Пак не выдерживает. Сначала старшему было стыдно, но теперь он прекрасно так себя чувствует. Мин растягивает вдоль дивана и ложится на живот между чужих ног так, чтобы подбородком опираться о бедро. Обычно он опирается о живот, но это не так важно. Пак любит драмы, но порой они так сильно бьют по больному, что в животе все неприятно скручивается, и ему хочется плакать. Вот и сейчас, когда героине говорят о том, какие у нее толстые ляжки, Чимин смотрит на свои. У него они намного больше. Юнги замечает, что возлюбленный отвлекся. Он поглаживает его оголенную кожу и холодными пальцами забирается под шорты, вызывая у него мурашки. — Хен, у меня толстые ляжки, да? — спрашивает тихо Пак. Ему не хочется слышать ответ. Это слишком больно, но по-другому он не узнает наверняка. Он видит взгляды, что кажутся ему пропитанными неприязнью к его телу, слышит чужие слова и это отнюдь не радует и не внушает уверенности. — Что? Чимин-и, кто тебе так сказал? — взволнованно спрашивает парень и приподнимается напряженно. Уши Пака поджаты, а хвост Мина отбивает проклятие на обивке дивана. — Так все говорят… — тихо рассказывает он и поджимает губы, а после прикусывает. — Нет, Чимин-и. У тебя прекрасные щенячьи бедра, — говорит Юнги в мякоть бедра, обдавая ее горячим дыханием, а потом поцелуем. У младшего по всему телу мурашки, а внизу живота тянет приятно. Не так, как от печальных новостей, а так, как бывает только с Юнги. Он смеется и тянет возлюбленного к себе, чтобы приобнять и смущенно напомнить: — Дурак ты, хен. Мои бедра человеческие, а уши и хвост щенячьи. Кот сначала смотрит ошарашенно, а потом моргает часто и улыбается, говоря: — Да, как же я мог забыть.

***

Субботним утром Чимин проснулся счастливым в объятиях Юнги и в его квартире. Они ушли спать сразу после того, как фильм закончился, а оставшиеся роллы лежали в холодильнике. Теплое солнышко освещает лицо возлюбленного-кота, который хмурится и зарывается носом в волосы Пака. До двенадцати часов они находятся вместе: завтракают, разговаривают о чем-то и смотрят телевизор. После младший собирается, крепко хена обнимает и уезжает на автобусе к Тэхену, с которым договорился сегодня провести день. Ким встречает его с распростертыми объятиями, ведет на кухню, усаживает и начинает рассказывать о том, какой один парень плохой и как самого Ким Тэхена не замечает. Чимин улыбается, следит как младший поднимается, делает чай, также жалуется, а потом наконец дает Паку высказаться. — А может ему уже в любви признаться? Мне кажется, что он по-другому не поймет, — рассуждает он и отпивает горячий чай. — Кх, признаешься тут ему, — фыркает Ким. — Ну, а у тебя с Юнги что? Чимин сразу счастливо улыбается и начинает рассказывать о вчерашней ночевке, о роллах, о фильме, а, когда доходит до самого яркого, Тэхен напрягается. — Ну и вот я спросил, как ему мои бедра, а он назвал их щенячьими, — хихикает он. А Киму не смешно. Он вздыхает и головой отрицательно мотает. — Я терпел, когда он называл тебя щенком, когда чесал тебе за ушком, но сейчас, — недовольно говорит Ким и бьет хвостом по ножке стула, — я не выдерживаю. Чимин смотрит недоумевающе и хлопает ресницами. — Ты правда не понимаешь? — старший мотает головой. — Ох, невинный Чимин-и, — говорит он и наклоняется впредь. Пак тоже наклоняется и внимательно слушает чужой шепот, шокировано расширяя глаза, когда до него доходят чужие слова.

***

Юнги слушает высокий и неприятный женский голос и сжимает в руке кружку с кофе. Он хмурится, а его нос дергается нервно от того, что на него кричат. — Нет, мам, я не приеду в любом случае. У меня множество дел, включая работу и учебу, — старается сказать он как можно спокойнее. Дальше он прикрывает глаза, будто кто-то резко накричал ему в ухо. Ах да, так же и случилось. Мать злилась, что ее сын не приехал на их годовщину с отцом. Но у Юнги учеба, о которой ему с детства твердили в том ключе, что она должна быть на первом месте. Что сейчас-то от него надо? — Все, мам. Я не хочу больше разговаривать на этот счет. Я приеду на каникулах, — заканчивает парень и сбрасывает. Он откидывается на спину и вздыхает громко и протяжно. Хвост бьет по обивке дивана, а уши все еще прижаты к голове. Чимин часто говорит «Вау, хен, ты такой свободный и прямолинейный!». Его возлюбленный считает, что это одно и тоже, но это не так. Порой, желая быть свободным, надо прикусить язык, чтобы кто-то не попытался за такую «свободу» ободрать крылья. Юнги не любит врать. Он любит свои крылья и свое спокойствие. Вот только второе никогда не было вечным. До недавних пор. Чимин — это его спокойствие. Мин еще в средней школе начал работать за копейки, чтобы как-то отложить на будущее. Если точнее, то на учебы и квартиру. Родители любили Юнги, хотели хорошего будущего, но себя ставили всегда выше. Их авторитет, стаж, опыт, надежды — это все выше чувств подростка, который только и мог, что недовольно бить хвостом по своим ногам и молчать. Чимин знал о его положении в семье, но никогда не открывал раны гибрида шире. Его щеночек всегда мог утешить, прижаться, обнять или чмокнуть в губки, а этого и так хватало. Юнги не любил говорить о своих чувствах, он вводил в курс дела и просто просил поддержки. И… Чимин делал так же. Иногда. Были ли от этого проблемы? Юнги не понимает. Он всегда слышал о проблемах его мальчика, но порой тот, вроде как, стыдился их и себя, прикусывая язык. Мин спрашивал, в чем дело, а он признавался только через пару часов. Но признавался же, верно? У них не было тесного контакта. Было сложно раскрепостить Чимина. Очень сложно. Пак не давал касаться себя, смущался, уходил или просто напросто зажимался, пугая и себя, и Юнги, который в шоке пытался поправить ситуацию, но делал лишь хуже. Ушло много времени на то, чтобы Мин смог спокойно трогать его бедра, которые были самыми закрытыми, но такими чувствительными, что кот просто не простил бы себе, если бы обошел их стороной. Чимин никогда не говорил о сексе, не понимал косвенных намеков, а Юнги оставалось просто… просто ждать и внушать в Пака уверенность в его привлекательности. У него вообще получалось? Получалось же? Мин трет глаза и тяжело вздыхает. Завтра они встретятся и поговорят. — А они даже не спросили приеду ли я на свой день рождения, — тихо шепчет кот и откидывается головой на приятную обивку дивана. — Интересно, Чимин-и помнит?

***

Чимин идёт домой полностью шокированный и смущённый. Неужели Юнги правда хочет… так? Ему такое нравится, как и сказал Тэ? Такие мысли смущают только сильнее, заставляя заливаться краской. В этом нет ничего пошлого, конечно, но… Боже, страшно-то как. Они со старшим договорились завтра встретиться, поэтому ночь проходит бессонно. Пак только и думает о том, как бы поговорить со старшим. Сейчас уже март, у Мина день рождения со дня на день, а Чимин приготовил только сам подарок, а упаковку к коробке… она совершенно не подходит Юнги. Поэтому он заказал другую и этот заказ надо будет забрать. С возлюбленным это очень опасно, но ничего уже не поделать. Он закрывает глаза на секунду и сразу проваливается в сон от усталости. На циферблате тикает два часа ночи, хотя Пак лег в одиннадцать. Время летит слишком быстро. Чимин просыпается и чувствует, что на его глазах слезы. Он смаргивает их и поправляет свою пижамку, вспоминая неприятный, давящий сон, который заставил его так чувствовать себя с утра пораньше. Студент поднимается, сонно покачивается и идет в ванную комнату. Там он принимает душ, чистит зубки и умывается какой-то пенкой, которую подарил ему Тэхен. Настроение сразу становится лучше, но, когда за кухонной тумбой он вспоминает о том, что сегодня встретится с Юнги, встревоженность и радость возвращаются. Гибрид готовит себе чай и рисовую кашу на молоке. Это настолько вкусно, что Пак расслабляется и прикрывает глаза. Резкий звонок заставляет чуть ли не подпрыгнуть его. На телефоне высвечивается контакт «Юнги-мяу-хен <3». Вспомнишь лучик — вот и солнышко. Чимин смущенно и быстро дожевывает, а потом берет трубку. — Алло, Юнги-хен? — спрашивает он и чувствует по коже мурашки. — Да, щеночек, — последнее заставляет младшего съежится и прикусить внутреннюю сторону щеки. — Как ты себя чувствуешь? Мне заехать часа через два? — Все хорошо, хен, — говорит Чимин. Его голос чуть не дрогнул, а глаза прикрылись. — Заезжай конечно, я буду ждать, — продолжает Пак и ждет. — Жди меня, — говорит Мин, хмыкая и сбрасывая. Чимин отставляет телефон и волнительно улыбается. Сегодня будет весело.

***

Юнги отвозит младшего на машине к большому торговому центру. Он поглядывает на него все то время, как Чимин смущенно поднимает взгляд, часто моргает и отворачивается. Спрашивать старший, кажется, и не собирается, поэтому просто молча ведет к какому-то магазину и выкидывает в это море вещей возлюбленного. Пак не против, тонет там и разбирает вещи. Периодически он вскакивает и показывает что-то очень милое своему молодому человеку. В этот момент у него самая широкая и счастливая улыбка. Мин соглашается взять все и отовсюду: милый пенал нежного розового цвета с серым котиком, ручки с кроликами (для Тэхена), рваные светлые джинсы, которые плотно облегают аппетитные бедра, пижамку в клетку, книгу о Людовике Четырнадцатом и других в приятном издании блеклого цвета. Также Юнги уговорил его взять полуспортивные шорты и футболку с Микки Маусом. Лишь бы видеть счастливую улыбку. Пак на радостях отправляет Мина к машине, чтобы тот отнес все эти пакеты, пока он забежит в магазин на последнем этаже. Это оказывается зоомагазин. Чимин неловко улыбается, кивает молодой девушке и говорит, что нужен ошейник на взрослого хаски белого цвета. Атмосфера настолько неловкая, что Пак, кажется, скоро этим густым воздухом подавиться. Он быстро убегает после оплаты и заходит в соседнюю дверь, где просит черный пакет для его мармеладок и шоколадки, ведь белый от зоомагазина просвечивает. Но последнее он не говорит. Когда Юнги возвращается и встречается с младшим в большом гипермаркете, он совсем перестает понимать, что с Чимином. А тот отнекивается, кладет в корзину с продуктами еще что-то и делает вид, что все хорошо. Но у него не получается. В машине он так же помалкивает и хлопает глазками, сжимая в руках тот самый пакетик из пункта выдачи, который они забрали после оплаты продуктов. Мин хмурится, а потом тает от взгляда Чимина полного любви. Дома они решают приготовить галета. Чимин хнычет от боли в руке, пока возится с тестом, потом мажется в нем, готовит форму и начинку, мажет тестом Юнги. Готовка проходит приятно и весело. Пак ставит все в духовку и садится на стул. Мин убирает со стола муку, миски, масло, еще миски…. Сам он не лучший кондитер. Готовить мясо и всякую картошку с макаронами и кашами, он может, но выпечка — это сложно, поэтому ей занимается Чимин. Это не такая острая необходимость, но, так как Паку нравится, Мин сам ищет рецепты для него и иногда закупается продуктами. Он поворачивается в сторону самого «кондитера» и видит на его носу сахарную пудру, что была предназначена для малины, а не блондина. Юнги подходит к нему и целует его носик. — Сахарная пудра, — объясняет он и улыбается, присаживаясь на корточки перед возлюбленным. — Кто? — недоумевает Пак, а Мин на это улыбается широко и тыкает ему в грудь пальцем. — Ты. Чимин смущенно улыбается, но потом краснеет, вспоминая свой план. Он поглядывает на пирог, а потом поднимается. — Юнги-хен, посиди здесь, а я сейчас вернусь, хорошо? — спрашивает младший и, не дожидаясь ответа, убегает в коридор. Мин с подозрением смотрит в его сторону и вздыхает. Он закидывает ногу на ногу и обвивает хвостом ножку стула, буравя взглядом их пирог. Чимин точно что-то скрывает, и он в этом уверен. На него не хочется давить и выпытывать что-то, поэтому он собирается спросить наконец напрямую, пока они дома. Если ответит, то хорошо, а если нет, то… В дверях появляется Пак. Он прикусывает губу, волнительно виляет пушистым хвостом, ушки поджимая в голове, и сжимает в руке… поводок? Мин сглатывает, ничего не понимает и скользит взглядом вверх по черному, кожаному и плотному материалу. Небольшой карабин скован на застежке ошейника. На застежке ошейника Чимина. Такой же черный, плотный и с редкими бежевыми полосами по вертикали. Еще на нем те полуспортивные шортики, что они купили, и белая рубашка. У Юнги сразу внизу начинает все стягивать, а Пак лишь мнется с ноги на ногу и начинает отходить, смотря вниз. Такое ощущение, что он совершенно не видит, как реагирует его парень и лишь расстраивается. — Т-Тэхен сказал, что тебе такое д-должно нравится. Он сказал, что в парах такое бывает и это мило и сравнил с тем, если бы я надел для тебя кофточку с вырезом поглубже. Это пошло, да? П-прости, хен, — у Чимина в груди все перехватывает, и он еле сдерживается, чтобы не заплакать. В горле ком, а лицо заливается краской от стыда. Не стоило этого делать. Хену не нравится. — Б-боже, Чимин-и, — Мин сам заикается и сразу поднимается, походя к своему парню. Становится стыдно от того, что он возбудился, хотя его парень ничего такого не имел в виду. А с другой стороны Тэхен специально, да? Он уже видит перед глазами, как тот злобно хихикает и перелистывает страницы яой манги или манхвы. — Ты мне нравишься в любом виде, просто… Это мило, но чаще всего такое надевают не на прогулку, — выдыхает он и грустно улыбается, надеясь, что его поймут. Чимин хлопает глазами и смотрит недоверчиво и удивленно. У них уже была похожая история. Он знал, что старший любит чулки и у него была такая же реакция на это. Тогда он не решился их надеть, ведь они собирались гулять, а на улицу в таком стыдно, даже если его парень греет его любовным взглядом и оберегает от других. О том, что это фетиш он просто не думал. — Хе-е-ен, — недовольно тянет Пак и смотрит исподлобья, — я собирался носить это только при тебе. Мин собирается что-то сказать, но просто выдыхает и ведет парня на диван в гостиной, где усаживает и просит подождать. Пак теребит поводок. Снимать не хочется, ведь он еле решился выйти в этом, да и Юнги бы попросил снять если что. Старший быстро возвращается с ноутбуком и начинает забивать в поиске «фетиш…». Чимин чуть ли не вскакивает и задерживает дыхание, на что гибрид кота смотрит недоверчиво и отворачивает ноутбук от лишних глаз. Разве фетиши — это не что-то пошлое, что должно возбуждать? Что возбуждающего в ошейнике? Это же не… Чимин заливается краской и сразу отбрасывает вопрос в голове «Что его возбуждает в Юнги?». Старший поворачивает компьютер и кашляет в кулак. «БДСМ Pet фетиш хозяин держит меня за поводок и заставляет вы…» Чимин не читает дальше название и заливается краской, сразу все понимает. Он понимает все: начиная от того, что он глуп, заканчивая тем, что здесь есть от чего возбудиться. А еще название наитупейшее, фу. — Хозяин! — слышится вскрик девушки с накладными ушками и хвостом на середине видео, куда сразу перемотал Юнги. — Гав! Гав! Собачки тоже пьют молочко, хозяин! Ему не хочется знать какое молоко и откуда растет этот хвост. — Шавка, — рычит грубый голос мужчины, который натягивает поводок и заставляет девушку уткнуться носом в его… пах. — Котики его больше заслуживают! — ноет девушка, резко появившаяся в кадре. Она тоже голая, как и первая, на ней кошачьи ушки и ошейник с бубенчиком. Она облизывается и присоединяется к «шавке». — Все, все, все, пожалуйста, выключи, я уже понял! — громко говорит Чимин, закрывает глаза руками и прижимает ушки к себе плотнее. Он вертит головой отрицательно и быстро снимает поводок, но с ошейником не справляется, путается и просто забивается в угол дивана. Юнги закрывает видео и компьютер, медленно приближается, бьет по бедру Чимина и смотрит большими кошачьими глазами так жалобно, что щеночек невольно дергается. — Дай я лягу, Чимин-и, — просит старший, чтобы быть ближе. Пак не может. Не потому, что ему противно от своего парня и его желаний и не потому, что он все еще в ошейнике. Он не может выпрямить ноги потому, что возбудился. Ему не нравятся эти две девушки, мужской грубый голос и его член, нет. Ему нравится то, что Юнги смотрел на него в момент, когда шло видео, и то, что… Пак его возбуждает. Если тот решил показать это и увидел в нем что-то сексуальное, говорит именно об этом. Он представил то, что могли бы сделать они с Юнги, если бы оказались вместе в постели. Юнги еще раз бьет по голому бедру и просит ответа, недовольно вертя хвостом. Младший сдается и опускает ноги. Мин ложится между ними, улыбается довольно и натыкается глазами на небольшой бугорок в районе паха. Он удивленно распахивает глаза и смотрит на Чимина, который прикрывается и горит от стыда. — Щеночек, тебя возбудило то, что я показал тебе? — с ухмылкой спрашивает он, ложится щекой на бедро, покрытое мурашками, и правую руку укладывает на другое. — Н-нет, хен, просто… — мнется младший и начинает подрагивать. — Просто? — Просто меня возбудило то, что тебе такое… нравится, и ты подумал обо мне в таком ключе, — стыдливо признается он. Старший чуть ли не выдыхает громко и хищно улыбается. Он губами касается внутренней стороны бедра Чимина. Тот вздрагивает от соприкосновения теплых мягких губ и его голой и чувствительной кожи. Мин гладит его, дышит чаще и становится напористее. Глаза его чернеют и покрываются тонкой пеленой возбуждения. Он помогает младшему раздвинуть ноги, целует мокро и смотрит снизу вверх прямо в глаза возлюбленного. — Хен? — зовет Чимин и теряет дар речи. Голос перехватывает, дышать становится трудно и тяжело от эмоций в этот момент. Мин подбирается выше, приподнимает низ шорт и хищно смотрит вверх. Внизу у него также тесно еще с момента, как Пак зашел обратно на кухню. Тот такой теплый, что Юнги будто обжигает его горячими пальцами, что забираются под тонкую ткань. — Ты не против, щеночек? — спрашивает он и носом ведет вдоль бедра вниз. Чимин не против. Он уже дрожит, а его поясница все и норовит вскинуться вверх. — Это мой первый раз, хен. Будь аккуратнее, не хочу, как на видео, — просит Пак. Он знает, что Мин таким не будет, но решает сказать. — Конечно, — хмыкает Юнги, ведь он был бы и будет аккуратным в любом случае. Он поднимается и тянется к его губам. Чимин приятный. Его губы пухлые, мягкие, но упругие. Мин сминает, чувствует их, а руки перемещает на талию, удерживая на месте. Ему отвечают, немного скромно и неумело, но Пак быстро учится. Дыхание у обоих перехватывает от напора, слабых трений бедер, когда Юнги ложится между чужих ног выше и толкается вперед, и от языка, что ведет по зубам и помогает захватить в плен верхнюю губу. — Дыши… носом, — сбивчиво советует старший. — Хоро-шо… — так же рвано отвечают ему. Они продолжают. Чимин тихо стонет в поцелуй, плавится и расслабляется под чужими руками, растекаясь. Он виляет хвостом по обивке дивана и улыбается в поцелуй. — Хен, хочу на кровать. Хочу сделать это на кровати, пожалуйста, — жалобно просит младший. — Все, что захочешь, — отвечает Мин и отодвигается, притягивая к себе младшего. Он подхватывает его на руки, как принцессу, и несет в спальню Чимина. Он уже был там и ни на секунду не теряется, когда укладывает аккуратно возлюбленного на расправленную кровать и нависает сверху. Пак обхватывает его шею руками, целует так же напористо, но краснеет, когда сталкивается с чужими зубами. Мин улыбается от его милой, испуганной и смущенной реакции. Он чмокает его в губки и спускается к шее, целуя аккуратно и начиная мурчать. Чимин чувствует дрожь и стягивающее чувство внутри. Он прикрывает глаза и прикусывает исцелованные губы. — Котик, — улыбаясь, говорит он на мурлыканье и начинает гладить по голове, зачесывая руку в волосы и перебирая пряди между пальцев. — Мой котик. Мин улыбается смущенно и ластится к рукам. Взгляд опускает вниз, к груди, что просвечивается через тонкую рубашку. Твердые бусинки сосков явно просят внимания, виднеясь сквозь одежду. Чимин краснеет, замечая взгляд старшего, и сам, дрожащими от возбуждения руками, начинает расстегивать маленькие пуговички, которые никак не поддаются. Он дрожит, голова кружится, а перед глазами все фокусируется через раз. Мин хмыкает, приближается к его ушку и шепчет: — Давай я. Его дыхание слишком горячее, а голос хриплый и низкий. Пальцы его длинные, с выделенными фалангами и короткими ногтями. Он расстёгивает его рубашку медленно и постепенно. С каждым сантиметром, когда его медовая кожа оголялась перед возлюбленным, Юнги целовал его, все ниже и ниже. Мин останавливается у пупка и возвращается к соскам, проводит языком и расправляет полы рубашки. Пак выгибается, стонет и поскуливает, задницей крутясь на одеяле. Это вызывает улыбку. Мин гладит его плоский живот, языком давит на бусинку соска, что твердеет прямо под языком, и свободной рукой стягивает шорты. Чимин скулит, цепляется за черную футболку Юнги и молит взглядом, чтобы тот ее снял. Улыбаясь, старший приподнимается и стягивает ее со своего тела, отбрасывая в сторону. — Ох… — выдыхает Пак и рассматривает подтянутое тело своего хена. Он видел его без рубашки пару раз, но сейчас Мин ближе. У него плоский живот, виднеющийся пресс и пару родинок на молочной коже. Юнги хмыкает, цепляется пальцами за свой толстый ремень и оттягивает, звеня бляшкой. Младший ушки поджимает и смотрит заинтересованно. Кошачий хвост елозит по постели, и Пак переводит взгляд на него. Младший тянется к нему и ловит кончик хвоста. — Уф… — выдыхает Мин, прикусывает губу, вытягивает ремень и снимает его вместе со штанами. Он откидывает голову к потолку, а Чимин выпадает к нему вперед, чмокая в кадык. Пак краснеет, снова откидывается на кровать и прикрывает рот рукой. Теперь в запасе есть парочка эрогенных зон. — Просто порыв, — оправдывается младший. — Мой ты несдержанный щеночек, — смеётся кот и рассматривает тело его возлюбленного. Он убирает его ручку от лица. — Не скрывайся от меня. У Чимина кожа смуглая, а на ощупь мягкая. Изгибы плавные, где-то резкие, но само его тело гибкое и нежное. Ляжки плотные и под губами ощущаются сладко. Пак подрагивает, когда поцелуи доходят до кромки трусов. Женское, аккуратное и приятное белье. Никаких кружев, только маленький бантик, рядом с которым виднеется мокрое пятнышко от предэякулята. Юнги жмет на него, массирует и проводит по всей длине языком, вызывая у младшего звонкий и протяжный стон. — Хен! — вскрикивает он и подкидывает бедра. Рука перехватывает чужое запястье, нервно сжимая. Лицо и тело горят, внизу все тянет, а стыд накатывает вместе с возбуждением с равноценной силой. Юнги не собирается медлить, тянет трусики вниз и ведет языком по горячей плоти. — О Боже, — шепчет одними губами Чимин и переплетает пальцы со старшим. Ощущение горячего языка в таком интимном и чувствительном месте, особенно если этот язык принадлежит Мин Юнги, — бесценно. Старший гладит бедро, берет розовую головку в рот и посасывает, а после играется языком с уздечкой. Он надавливает на нее, слизывает смазку и отрывается с громким чмоком. Юнги смазывает два пальца своей слюной, облизывая и дразня Чимина, а после и его смазкой, которая мило блестит. Ему не стыдно. Совершенно. Он проталкивает один палец на фалангу в девственное нутро. Младший хмурится, пытается понять эти ощущения, но его отвлекают. Мин вставляет палец полностью, посасывает головку и двигается внутри плавно. Круговыми движениями он медленно растягивает его. — Прости, что без смазки, — извиняется Мин и чмокает в головку. Чимин подскакивает и шмыгает носом. — Хен…. Нижний ящик тумбочки. Т-Тэхен оставил, — заикаясь, говорит он и показывает в левую сторону от кровати. — Тэхен оставил, конечно, — фыркает пошло Мин и тянется к ящику, открывая и щарясь в нем. Находя небольшой тюбик, он вытаскивает его и выдавливает на руку липкую смесь. — Ну, хен, — хнычет младший. Юнги спокойно растирает смазку в руке, пока рядом с его лицом… от возбуждения дергается член его возлюбленного. Он входит двумя пальцами. Чимин вскрикивает и сжимается, но старший его успокаивает, поглаживает и целует в шею, не давая свернуться калачиком. Пак дергается, расслабляется немного и снова ложится на спину. Заполненность приятно давит на стенки, а чужие губы возвращаются к уздечке. Через пару минут приходит удовольствие. Размеренные толчки и длинные пальцы, которые задевают что-то внутри. Он насаживается глубже и постанывает. Чимину так хорошо, что он невольно сводит ноги, зажимая голову Мина между своих бедер. Младший хочет извиниться и развести обратно стыдливо, но Юнги заглатывает на половину и вводит третий палец. Пак не выдерживает, сводит подрагивающие бедра и заставляет взять глубже. Парень между его ног не против, берет полностью и начинает двигать головой, ухмыляясь и смотря так же самодовольно, как и всегда. Горячая полость, длинные пальцы, двигающиеся по его члену и внутри эластичных стенок, волосы, щекочущие низ живота. На глаза выступают слезы, и Чимин, прикрывая и закатывая веки, кончает.

***

Юнги вытаскивает песочный пирог, который еще чуть-чуть и подгорел бы, заваривает ромашковый чай и ставит все на стол. Он возвращается в спальню, где крепко спит его возлюбленный, поджав ушки и хвост. Мин обтер его влажным полотенцем, надел на него какую-то свою чистую футболку, уложил под одеяло и оставил в спокойном сне. От оргазма щеночек совсем выдохся и уснул. Юнги сначала был в ступоре из-за того, что Чимин уснул, но действовать начал быстро. Сейчас старший наклоняется над возлюбленным и заправляет непослушную прядку волос за его ушко. Он ласково улыбается, видя то, как Чимин начинает ворочаться и приоткрывать глаза. Чимин сначала выглядит сонным, а потом его глаза расширяются, и он подскакивает. Мин его убаюкивает и укладывает обратно, но у того глаза наполняются слезами то ли от испуга, то ли от Юнги. — Я… Я… — пытается сказать парень и смотрит с надеждой на Юнги, а после рассматривает себя. — Ты просто уснул, кажется. Голова кружится? Может, ты сознание потерял? — говорит старший и гладит по голове Пака, целуя слегка в лоб. — Немного кружится, — кивает щеночек, а потом опускается на постель и зарывается носом в подушку. — Мы же…? — Я доставил тебе удовольствие, — хрипло смеется Мин и забирается под одеяла, приобнимая младшего. — А я тебе нет, — ноет Пак и заливается краской. Только сейчас приходит к нему осознание того, что они делали с Юнги. Его парень касался его в самых интимных местах, целовал, ласкал и шептал на ушко приятные слова. Боже, как стыдно. А Чимин… ничего не сделал. — Ты же не виноват, что потерял сознание, щеночек. Нам не обязательно торопиться и делать строго по принципу «ты один раз меня поцеловал, и я тебе должен только один раз». Делай так, как хочешь, — улыбается он. — А пирог? — обеспокоенно спрашивает Чимин. — Стоит на столе. Можешь еще немного поспать, если хочешь. — Я бы хотел… повторить, — шепчет Пак и смотрит стыдливо на парня. Он правда хочет, но… — Ты не должен, успокойся, Чимин-и. Пошли кушать, — Мин протягивает ему руку и улыбается, а младший грустно приподнимает уголки губ и дает ему свою.

***

Чимин ложится на кухонный стол головой и воет с закрытым ртом. Тэхен же прямо на его виду в коридоре виляет бедрами и закрепляет сережку в ухе. Он сначала мычит под какую-то кавер-песню, а потом в открытую начинает подпевать: — We don't talk anymore. We don't talk anymo-o-ore! Ох, он так сексуально выдыхает в конце. Ты слышал? — со стоном восхищения говорит Ким и улыбается. — Чонгук-и такой талантливый. Не очень люблю Чарли, но Чонгук такой кавер на него сделал, — он счастливо подпрыгивает и поправляет полы заправленной черной атласной рубашки. Золотые пуговицы и воротник, обтягивающие приятные классические брюки, туфли и золотые висячие сережки — все это подчеркивало красоту такого озорного блондина. Чимин поднимает голову, кладет подбородок на сложенные руки и улыбается. Сам он в желтых велюровых брюках, коротком жакете чуть ниже талии того же материала и цвета, и белой футболке. На шее подвеска в виде цветочка голубого цвета. — Это тот самый Чонгук, который на тебя не смотрит, но и ты делаешь вид, что он тебе не интересен, а потом слюни на него пускаешь? — хихикает Пак, ерзая на стуле от непривычной одежды. — Да, но нет. Я на него не пускаю слюни, я гордый, — фыркает гибрид и наконец застегивает сережку, гордо смотря на себя. Он поправляет уголок глаза, где он нанес золотые тени, и, все, он готов. — Так, давай, у нас есть час, и мы занимаемся твоим макияжем. У твоего парня день рождения же. Вы с ним даже сегодня не виделись, но ты же его поздравил? — ухмыляется Тэхен. — Конечно! — обидчиво говорит Пак. Он и так волнуется, что не видел хена, а тут еще этот под руку говорит. Ким своей походкой от бедра под «If he's holding onto you so tight. The way I did before» подходит к Паку и садится напротив него. Весь кухонный стол заставлен косметикой Тэхена, который так любит краситься. — Маску мы уже сделали, а тепе-е-ерь мы сделаем простой коричневый нюд и совсем немного персикового, чтобы с твоим желтым не переборщить, цыпленок, — бубнит Тэ и достает какие-то флакончики. — Тэхен!

***

Часы медленно тикают, а Юнги шумно выдыхает, потирая глаза. Он вообще не планировал, что из его дня рождения сделают вечеринку, на которую придет весь университет. В груди щемит от того, что он еще не видел его Мини. У него на младшего свои планы, пусть не расслабляется. Все придут до заката, начнут все разжигать, а потом он заберет его. Нечего маленьким щенятам сидеть рядом со всякими этими мудаками. — Хен! Ну что там, как? –кричит зашедший в дом Хосок. Он ставит коробку какого-то крафтового пива на пол, а за его спиной появляется еще какой-то темноволосый парень с двумя коробками «нормального». — Это мой хубэ, познакомься, — говорит однокурсник. Чон как всегда радостно улыбается и показывает на парнишку с первого курса, про которого он рассказывал. Вот только тот не выглядит, как первокурсник. Мин хмыкает и подает руку тому самому подкаченному и талантливому хубэ. — Я Мин Юнги, третьекурсник и организатор всего этого, — говорит гибрид кота немного хрипло и показывает на съемную квартиру, которая ходит по рукам этого университета, как самая надежная и беспроблемная. В ней чаще всего и проводят все вечеринки. Она принадлежит какой-то шишке, которая не против уладить все формальности в виде разбитых окон и дверей, лишь бы ей дали два лишних билета. — Я Чон Чонгук, первокурсник. Приятно познакомиться, сомбэнним. С днем рождения Вас, — говорит парень приятным голосом. Или певец, или какой-нибудь спортсмен. — Просто «хен», мне тоже приятно. Спасибо. Через час, когда пиво, шампанское и вино стоят на столе в гостиной, виски и бурбон припрятаны в спальной комнате, пицца и какие-то роллы стоят на столе на кухне, дом заполняется людьми. Юнги здоровается с гостями, включает свою музыку по любимому радио и видит Чимина. Семь часов. Заход солнца. Пак стеснительно с кем-то здоровается, краснеет и пытается протиснуться к своему хену, держа что-то за спиной. В груди сердце сжимается, а перед глазами все застывает, как в замедленной съемке. Возлюбленный заправляет прядь за ушко, поднимает глаза и встречается с теплым взглядом Юнги. На губах слышится «хен», парень подходит ближе и улыбается лучезарно, как самое настоящее солнышко, самая яркая звездочка. Широкие ладони кота быстро находят тонкую талию возлюбленного, а губы его открытый лобик. — С днем рождения, хен, — тихо шепчет Пак и тянется в объятия. — Спасибо, щеночек, — так же тихо отвечает кот и прижимает к себе гибрида. В толпе их объятия теряются, под музыку слова отлетают от бита, но они все прекрасно чувствуют и слышат. Невозможно не чувствовать и не слышать, когда сердце так трепещет. — Пошли, сбежим отсюда на часика два, они сами разберутся, не маленькие, — говорит Юнги на ухо своему парню и берет за руку, вытягивая из кучи людей. Тот успевает лишь заметить Тэхена, который подмигивает ему, а после шарахается от подошедшего Чонгука. Чимин хихикает, едет в лифте со старшим, все еще пряча за спиной подарок и хватаясь свободной рукой за рукав бордовой рубашки, заправленной в черные брюки. А на ногах Мина баскетбольные черные Джорданы. Вот же баскетболист… Младший начинает что-то рассказывать, а Юнги слушает. Чимин говорит, а Юнги ведет его по дороге вдоль центра. Он все говорит и говорит, а Мин заводит его в парк, как-то разбавляет атмосферу своими ответами и хитро поглядывает на своего парня. Это кажется настолько идеальным, что щенок полностью расслабляется и не замечает, как оказывается в очереди на колесо обозрение. — … и это правда немного странно, ведь… вау. — Хочешь, — начинает Юнги, — посмотреть на ночной Сеул с высоты? — Конечно, — улыбаясь, говорит Пак и виляет хвостом. Их очередь подходит быстро, Юнги подает билеты, которые взял из пустоты, и заводит в кабинку. За стеклом, над ночным светящимся городом, разливаются оранжевые краски. Солнце медленно заходит за горизонт, а люди уже включают фонари, лампочки на входе в кафе и люстры в квартире. Чимин поворачивает голову налево, улыбается, на колени кладет коробочку, обертонную в специальную бумагу с котиками, и светится весь, сводя ноги вместе. Юнги сидит напротив, разглядывает легко накрашенные веки и блестящие глаза, в которых можно разглядеть всю галактику. Мин толкается вперед, опирается рукой на кресло между ног Пака и губами касается его шеи. Чимин вздрагивает и застывает, когда его целуют и садятся рядом. — Я люблю тебя, — шепчет Мин и носом ведет по его шее. — Я тебя тоже, хен. — Я знаю. — Ты знаешь, — неосознанно и тихо повторяет Чимин. Его поворачивают боком, помогают закинуть ноги на бедра кота и удобнее опереться затылком о холодное стекло. Юнги улыбается, откидывается на спинку кресла и гладит лодыжку Пака. Младший тыкает уголком коробки в чужое плечо и дует губки. — Открою я, открою. Не дуйся, — хрипло смеется Мин и забирает коробочку из чужих рук. Котики. Он с улыбкой мотает головой и распаковывает аккуратно. Руки у него умелые, помогает иногда. Мин задерживает дыхание и прикусывает губу, смотря на младшего. — Ты говорил, что тебе нужен микрофон. Я спросил у Хосока какой и… вот, — стеснительно улыбается он. Юнги в шоке смотрит то на дорогую коробку, то на Чимина. В глазах переливается неосознанность происходящего и сладкая любовь к второкурснику. — Но у меня еще один подарок, хен, — загадочно говорит Чимин, краснея и улыбаясь с прикусанной губой. — Какой? — Такой нетерпеливый хен, — смеется Чимин и лезет рукой в карман. Он цепляет большим пальцем пояс штанов и тянет вниз. Сетка. Колготки в крупную сетку. — Хен, ты возьмешь меня этой ночью?

***

Спина врезается в стену, ноги обвивают талию, а родная квартира Юнги встречает тишиной и громким хлопком двери. Неважно, как они доехали. Неважно повредил ли Юнги коробку микрофона, когда бросал ее на пол к ботинкам. Неважно, что его день рождения справляют в совершенно другой квартире, в которой, наверное, шумно и душно от алкоголя и пьяных людей. Мин прижимает дрожащего парня к кровати, целует мокро и глубоко, сплетает с ним языки и чувствует на спине маленькие пальчики. Неважно, как они добираются до постели. — Х-хочу, — шепчет Пак со слезами на глазах. — Тише, милый, — успокаивает старший и снимает его жакет. Рубашка постепенно расстегивается и летит в сторону, обнажая белую грудь, что кажется лишь белее в полумраке. Чимин зажигает лампочку на тумбе и разглядывает возлюбленного, быстро освобождая и себя от футболки. Красивый. Такой красивый. На шее легкая испарина, в районе паха большой бугорок, волосы растрёпаны к чертям. Юнги толкается бедрами вперед, заставляя Чимина выгнуться дугой, словно струна под натягом пальцев. Он хватается за постельное белье, дышит часто от чего грудь и живот вздымаются. Резинка колготок плотно облегает талию. Мин оттягивает ее, наклоняется, лижет вдоль пупка по тонким ниткам и прикусывает слегка. — Хен! Старший стягивает его штаны, припадает к губам и жадно сминает, жмет, кусает, оттягивает. Ногтями он царапает тазовые косточки, вниз опускает взгляд и видит трусики. Милые такие, мягкие. На них виднеется пятнышко от смазки и небольшой член. — Как же я хочу тебя, — горячо шепчет Мин, чуть ли не рыча. Он скидывает свои брюки, переворачивает младшего на живот и приподнимает, чтобы тот лежал, выгнувшись и оттопырив задницу. Юнги сжимает правую ягодицу, оттягивает так, чтобы край белых кружевных трусиков соскользнул. — Сетка и кружевное белье, — сглатывая, хмыкает он и тянет последнее вверх, заставляя оголить ягодицы почти полностью. — Как мне прикажешь их снимать, щеночек? — Хозяин! — вскрикивает Чимин от того, что ткань давит на колечко мышц. — Нам же нельзя их рвать, да, Чимин-и? — спрашивает с ухмылкой кот. В голове полная каша, огонь внизу живота лишь разгорается, не давая здраво мыслить. Мин оглаживает ноги вниз и вверх, задерживается на лодыжках, коленях и бедрах, в конце с силой сжимая. — Ты так виляешь хвостом, — хмыкает он, смотря на рассекающий плотный воздух собачий хвостик. — Подожми его под себя, детка, — просит Юнги, оставляя руки на бедрах и жадно смотря на младшего. Чимин смотрит из-за плеча, краснеет и поджимает хвостик между ножек. — Умница, — хвалит старший и гладит по спине, давя вниз, чтобы Пак выгнулся сильнее. Младший соприкасается грудью с матрасом, ручками комкает простынь, смотрит волнительно из-за плеча и виляет хвостом. Юнги дышать перестает из-за этого зрелища, гладит по бокам и целует под поясницей. Пак хвост поднимает, вертит им, а после улыбается разгоряченно. — Быстрее, хен. — Это ты скажешь позже, — хмыкает Юнги и рвет колготки там, где дырочка. Чимин охает, но сразу затихает. Он оттягивает кромку трусов и тянется за смазкой. Липкая жидкость разогревается в руках, а потом помогает скользить внутрь родного и горячего тела. Чимин стонет, поддается вверх и вперед, но Мин его держит, выдыхает рвано от своего болезненно стоящего члена и двумя пальцами двигает внутри возлюбленного. Стоны и тихие всхлипывания наполняют спальную комнату. Два пальца, три. Юнги трахает его быстрее, заставляя выстанывать имя и просить дать большего у своего хозяина. И хозяин дает. Он срывает свои боксеры и подставляет головку к пульсирующей дырочке, которая то и дело раскрывается, прося заполненности. Юнги гладит его по спине, дышит сбито и толкается вперед со стоном, ощущая эластичные горячие стеночки. Важно, что Чимин рядом в этот день.

***

Пак просыпается от боли в пояснице и от душноты. Сперма неприятно липнет к телу. Постель мокрая и грязная, а от колготок, которые к концу валялись где-то на полу, остались небольшие отметины. Он сворачивается клубком, когда руки Юнги обнимают его сзади. Он дышит спокойно и, похоже, не спит. — Они даже не поздравили меня, — говорит тихо парень и фыркает грустно, носом утыкаясь в шею своего парня, своими ушами касаясь теплых волос. — Кто, хен? — осторожно спрашивает Пак и поворачивается на автомате. — Родители, — коротко объясняет Юнги и опускает глаза, не желая видеть реакцию на свои слова в чужом взгляде. — Хен? — М? — мычит вопросительно Юнги. — Давай сейчас встанем, сходим в душ, а потом поговорим на кухне? Мин удивлен, но соглашается, улыбаясь. Все таки его щеночек самый лучший. Он утягивает его в поцелуй, дает потрогать свой хвост и не думает даже, что на телефоне Пака, брошенном в коридоре, висит уведомление от Тэхена: «Меня довезли до дома, и я очень пья-я-я-яный. Наш план сработал?» — и на его собственном от матери: «Мог бы и отпраздновать свой день рождения с семьей, разочарование.» Они откроются друг другу. Не сразу, но откроются. Прикосновениями и взглядом легче объяснить, что ты чувствуешь, нежели словами, но они постараются.