Месть на двоих

      Раздался шорох. Рапунцель передёрнулась.       В темноте ночи ничего не разглядеть, и на секунду принцесса пожалела, что вызвалась на ночной дозор. Приготовив меч, она всё-таки решила не будить Юджина и остальных. Скорее всего, это какой-нибудь зверь: люди не так тихо передвигаются. Собравшись с духом, Рапунцель резко разрубила ветки, но, как и ожидалось, на месте источника шороха было уже пусто.       — Выходи и сражайся, я не боюсь! — прокричала Рапунцель не столько для незнакомца, сколько для себя.       На мгновенье ей показалось, что даже сверчки умолкли.       — Как скажешь, — прошелестел до боли знакомый голос.       Послышалось движение сзади, и, едва успев обернуться, девушка в последний миг спаслась от выросшего камня. Она взвизгнула, но уцелела: волосы подсобили.       — Кассандра?.. — удивлённо воскликнула Рапунцель.       Руки задрожали. Нет, на самом деле, это издевательство: стоило ране на сердце хоть чуточку зажить, как этот человек снова ворвался в её жизнь.       — Что происходит? Красотка? — послышался голос Юджина за спиной.       С ним подбежал Ланс. Увидев камень, оба нахмурились. Проснувшиеся кони враждебно заржали.       — Она?.. — только и смог выдавить Юджин, нервно прижав девушку.       Тем временем их окружила новая вспышка камней, наверное, проткнувшая б всех насмерть, если б не щит, образовавшийся из волшебных волос.       — Народ, надо собраться и поставить её на место! — крикнул Юджин, принимая боевую позу.       Рапунцель пыталась собраться, как могла. Но в глазах темнело, и воспоминания снова теребили измученное сердце. Всё тело дрожало, в горле застрял ком.       Да, она всё ещё не могла принять бой с той, которую считала одной из самых родных. Пусть разум и понимал, что прежнюю Кассандру уже не вернуть и что с их дружбой всё навсегда покончено, но от одной только мысли, что снова придётся терпеть её ненависть, выло нутро. Каждое слово, наполненное желчью, каждый камень, расчётливо движущийся на принцессу, каждый ненавидящий взгляд пронзал её, как тысяча игл, и заставлял сжаться в клубок.       Но сейчас она не имела права сбегать. Рапунцель надо было защититься самой, защитить друзей и свою любовь. Схватив волосы, она закопала всю свою слабость и, чуть ли не со слезами, отчаянно замахнулась на врага.       Может, ей и в самом деле хватило бы выдержки пройти через эту боль и дрожь, но судьба несправедлива: стоило девушке собраться с силами, как новое потрясение сразило её.       — Не забыла меня, принцесса?       Этот холодно-насмешливый тон, так чётко запавший в неё после битвы в Старой Короне, никогда не выйдет из памяти. Вэриан. Ещё одна рана на сердце надорвалась, хотя куда уж больше? Две потери, жестоко корящие её за то, что она ещё сама себе не простила, настигли их в момент упадка сил. Её друзья не готовы: уставшие, ослабшие, они даже не до конца проснулись. Рапунцель не готова тем более.       Она поняла, что не справится.       Вэриан, воспользовавшись минутой её замешательства, бросил розовый шар. Упавшая принцесса прилипла к земле, в один миг оставшись без своего главного оружия — волос. Умом понимая, что это бесполезно, девушка всё же не переставала дёргаться и вырываться из склизкой жижи — делать хоть что-то. И ещё она не могла не оценить хитрый ум алхимика: эти волосы были единственным, что могло противостоять камням, и теперь вся их команда окончательно обезоружена.       Тем временем на мальчишку ринулся Юджин. На секунду мальчик правда замешался: в его злых, скрытых под нахмуренными бровями глазах, на секунду блеснул страх, но её парень не успел: того отбросила пара камней, не ранив лишь благодаря вечной везучести.       Внезапно всё начало перемещаться слишком быстро. Мгновение — и Кассандра подле алхимика. Юджин, Ланс, Паскаль и лошади беспорядочно кидались на них со всех сторон, но каждый был отбит: стоя спина к спине, Вэриан и Кассандра идеально сгруппировались, нападая химикатами и камнями.       Рапунцель очнулась только тогда, когда услышала шипение расплавленной слизи. Паскаль, принёсший растворитель, уже сидел на её плече. Поцеловав верного друга, девушка снова поднялась. Отвага её друзей, их неугасающая надежда и запал зарядили её уверенностью и, на секунду забыв о боли, принцесса ринулась в бой.       Рапунцель бежала, не зная, как точно будет сражаться, но понимая, что выложится на полную. Девушка почувствовала магический прилив сил: её волосы засветились; рука, трепещущая от энергии, смогла вызвать череду камней, которая тут же отправилась на Кассандру с Вэрианом. Но те быстро скооперировались: Кэсс мигом перенесла алхимика в тыл. Бой продолжился.       Отойдя от магии, Рапунцель невольно ахнула. Злодеи были живы-здоровы, но принцессу накрыло внезапное осознание. Она же чуть не убила людей. И не просто чужих проходимцев, а тех, кого когда-то считала близкими! Неужели она и правда способна быть тем чудовищем, которым её якобы несправедливо нарекли?       Или, может, Рапунцель просто сложно причинять боль? Но… тогда какой смысл имеет этот бой? Да, их команда должна защищаться, но… как? Можно ли одновременно спасти друзей и не стать убийцей? Ведь Кассандра и Вэриан явно превосходят их по силе и поддаваться не собираются. А время-то идёт, и чем дольше длится бой, тем больше шанс, что эта ночь станет для них последней.       Принцессу сломила внезапная слабость. Сначала Рапунцель подумала, что это из-за подавленности, но, заметив странный оранжеватый дым, всё поняла. Видимо, опять какой-то ядовитый химикат…       Это конец. Они проиграли. Рапунцель подвела друзей, размякши в самый ответственный момент. Что ж, если она не убила Кассандру и Вэриана, то, по крайней мере, теперь по её вине погибнут друзья… Почему она опять боится сложных решений?..       Упадок сил продолжался. Постепенно девушку окутывала дрёма, но та боролась из последних сил. Слабость подчиняла нещадно, принцесса уже не могла стоять. Повалившись на землю, она перевела взгляд наверх, в небо. Бездонная синева — самое приятное, на что можно смотреть на поле битвы…       Отвлечение было слишком недолгим: перед глазами снова появились лица этой пресловутой парочки. Их взгляд давил на неё. От обоих веяла такая холодная ненависть, что она сжалась. Рапунцель снова не знает, что делать. Рапунцель снова беспомощна.       Они смотрели с удовлетворением, даже с неким наслаждением. Принцесса пришла в ужас. Да что же с ними произошло, в конце концов?.. Вэриан, светлый мальчик, который всегда был готов быть полезным и никому не отказывал, самый добрый и искренний человек, которого она знала. Настолько этот образ запал ей в сердце, что она была готова простить всё, что он натворил. Именно поэтому давным-давно, ещё до путешествия, девушка унижалась, со слезами умоляя отца помочь мальчику, а не наказать. Она не сомневалась, что в глубине души остался тот прекрасный человек, и если ему помочь, то он непременно станет лучше! Но сейчас, смотря в эти пустые, холодно-ненавидящие глаза, Рапунцель начало казаться, что всё хорошее в нём погибло, а если и не погибло, то ушло настолько вглубь, что уже не имеет шансов всплыть на поверхность.       Кассандра… её любимая, дорогая, родная, пусть с виду бездушная, но такая хорошая подруга! Её единственный помощник в этом новом и всё ещё непривычном мире, её главная защита и надёжная опора, её самый удивительный и мудрый рыцарь… Что с ней? Сейчас этот человек смотрит на неё, как на самое жалкое существо на планете. Такое презрение питают не ко всякому врагу. Будто не было тех счастливых дней в Короне, будто не было доверия и близости, будто Рапунцель совершила воистину что-то ужасное, появившись на свет!..       И за что, за что они ушли от неё?! За что сейчас нападают, мучают?! Всего лишь за то, что отказалась бросать королевство?! За то, что была в восемнадцатилетнем плену у Готель?! За то, что по жизни идёт за своим сердцем?!..       От непонимания собственной вины, от осознания всей этой запутанности, от беспомощности, Рапунцель уже не могла контролировать эмоции, разрывающие душу в клочья. Принцесса просто кричала, рвалась и рыдала в душевных конвульсиях, выдав себя на любование этим безумцам.       Наконец, она окончательно выбилась из сил. Тело обмякло, глаза слипались. Отравленный воздух поддавал сонливости. Ещё немного, и девушка не сможет сопротивляться.       Вэриан притворно снисходительно к ней наклонился. С минуту он прожигал её ненавидящим взглядом.       — Каково находиться в моей шкуре?       Слова врезались неожиданно, и Рапунцель чуть не вздрогнула. Это было произнесено с такой бездушной усмешкой, что, казалось, голос шёл не от пятнадцатилетнего мальчика, а от бесчувственного, разочарованного взрослого человека, который за жизнь не испытал ни одной положительной эмоции, никогда не любил отца, никогда не загорался алхимией, никогда не рвался помочь…       — Знаешь, принцесса… — начал он более человечно. — Когда я сидел в тюрьме, я многое хотел тебе сказать. Про то, как я мучился от смерти отца, как пытался оправдать тебя, как меня избивали заключённые…       Рапунцель почти захлебнулась во всхлипах. Да откуда же он знает, где больно, как понимает, куда именно давить? Ещё немного, и этот вкрадчивый голос и мутный блеск глаз окончательно сведёт её с ума.       — Тогда, в Старой короне, мне не удалось заставить тебя прочувствовать моё горе до конца… А я мечтал об этом моменте. О том, что мы когда-то поменяемся ролями, и я смогу оказаться в выигрыше, — его лицо исказил истинно звериный оскал. — И, после стольких месяцев и стольких унижений, я наконец смог этого добиться. Добро пожаловать в мой мир, принцесса.       Он приблизился к её лицу почти вплотную и начал шептать, по мере речи переходя на дрожащий крик:       — Каково, когда твоим близким угрожает опасность, а ты настолько беспомощен, что не можешь им помочь?! Каково осознавать, что тот, кого ты считал своим другом, плевать на тебя хотел?! Какого быть козлом отпущения и чувствовать ненависть каждого чёртового жителя твоего родного королевства?! Каково?!       Сжав плечи девушки, он почти в истерике затряс её. Рапунцель была в ужасе.       — Что ты чувствуешь, принцесса?! Что теперь обо мне скажешь?! Насколько я плохой, злой, ужасный, тупой?! Ты боишься моего голоса, а теперь представь, каково было мне! О, как думаешь, волнует ли теперь меня и тебя, нас с тобой, кем нас будут считать, если мы бросим вызов всему королевству?!.       — Хватит! — вскрикнула Рапунцель, вырвавшись из хватки.       Он резко остановился, и её слух пронзила оглушительная тишина. Через мгновенье голову внезапно повернуло в бок, и по ушам ударил звучный хлопок. Когда щека заныла, пришло осознание. Да что он, чёрт подери, творит?!       Боль отрезвила, и Рапунцель всё поняла. Она прогадала. От того милого мальчика и крупицы не осталось — сейчас есть только эта зловеще гадкая оболочка и ещё более тошная душа. Как же девушка была наивна. Но всё, она терпела достаточно, и, пусть у неё не хватает сил подняться, она не позволит ему обращаться с ней, как с загнанной зверушкой. Она же всё ещё его правитель, в конце концов!       Девушка решительно взглянула на мальчика и уже было приготовилась сказать всё, что она о нём думает, как встретилась с его испуганным взглядом. Вэриан дрожал всем телом, и вытаращил глаза на руку, которой, видимо, и дал пощёчину. Она заметила, как крепко он в неё вцепился, будто боясь, что та снова выйдет из-под контроля. Рапунцель была готова поклясться, что мальчик пожалел, и потому весь её пыл невольно улетучился.       — Я… прости… я… — неуверенно замямлил Вэриан.       Злодейский облик как рукой сняло. Пусть он всё ещё был в этом странном плаще, пусть на лице был повязан платок с изображением оскала и его образ всё ещё казался угрожающим, Вэриан снова стал выглядеть собой прежним. Его натура, которую он так упорно скрывал за этой маской, всё же вырвалась на свободу.       Кассандра, до этого времени недоумённо наблюдавшая за происходящим, наконец, взяла ситуацию в свои руки. Её каменная ладонь рывком подняла мальчика. Тот покачнулся.       — Достаточно, — отрезала она. — Просто делай, что должен, ладно?       Вэриан зажато кивнул. В его глазах всё ещё гулял страх, подрагивающие руки неуверенно лили раствор на шар. Было видно, что даже положить рядом с принцессой задымившийся химикат стало для него пыткой.       Кассандра почти потащила за собой Вэриана — обмякший мальчик не мог сдвинуться с места. Не прошло и минуты, как они удалились.       У Рапунцель же не осталось смысла бороться с сонным действием химиката, и она ушла в глубокий сон.

***

      Кассандра чувствовала дрожь Вэриана даже через броню. Она так и не поняла, что именно произошло. Вроде бы успешно всё начали, хорошо держались, победили, в конце концов, но внезапно ему вздумалось закатить душевный разговор с врагом. Прекрасная идея! Конечно, давайте поговорим о чувствах, выясним отношения, узнаем, кто кому кто… Конечно, времени же навалом! Снотворное в воздухе? Не, не слышали! Серьёзно, иногда он ведёт себя ещё хуже Фицерберта…       Мальчик же шёл за ней безмолвной куклой, спотыкаясь на каждом шагу. Наконец, они отошли на безопасное расстояние. Кассандра набрала воздуха, чтобы хотя бы немного прийти в себя, и начала:       — Вэриан… скажи, что это было?       Мальчик молчал, сжав ладошки в кулачки. Его зрачки тряслись, и Кассандра начала бояться, он и правда начал сходить с ума.       — Вэриан?       Он зажмурился и ещё больше сжался.       — Вэриан!       Мальчик вскрикнул.       — Я не знаю, Кэсс!       Он вырвал свою руку из её и упал на колени.       — Я не знаю… я не знаю… я не знаю!       Кассандра вздохнула. Да, сложно иметь дело с подростками. Признаться, на поле битвы она была на пределе злости и еле сдерживалась, чтобы не оттащить его за шкирку. Но прогулка по свежему воздуху и беспомощное состояние Вэриана сжалили её.       Тем временем мальчик всё больше сжимался и трясся. Кассандра чувствовала, что ей надо сделать хоть что-то, пока этот ребёнок, чего доброго, окончательно не прикончит свою нервную систему. Решив действовать экспромтом, она опустилась на одно колено и, еле касаясь, погладила его по спине.       — Ладно, всё, успокойся. Я не собираюсь сейчас осуждать тебя. Просто объясни, что с тобой произошло?       Он поднял на неё настолько замученные глаза, что у Кассандры возникло несвойственное ей желание прижать его к себе.       — Я… — начал Вэриан сиплым голосом, — я… я повёл себя, как последний отброс… Я же не такой, правда?! Я просто хотел отомстить за отца, и… мне было сложно… сложно причинять боль. Даже при условии, что её причинили мне!       Кассандра пыталась понять, но не получалось. Видимо, мальчик это почувствовал.       — Ты не понимаешь, да? — сказал он обречённым голосом, но тут же с надеждой в глазах затараторил: — Нет, ну скажи… кем ты меня увидела тогда? Это же не я, Кассандра, нутром чую, что не я! Но только как тогда… Ты хоть можешь представить, чтобы прежний я… ударил… девушку… даже Рапунцель… Но я не хочу им быть, он же ужасен! Но сегодня и я ужасен, и… Стоп… а вдруг это и есть я настоящий? Тот, который из прошлого? Но я не хочу им быть!       Вэриан снова посмотрел на неё. Кассандра правда старалась ухватить нить и разобраться хоть в чём-нибудь, но безуспешно. Видимо, по ней это было заметно. Мальчик вздохнул и закрыл лицо руками.       — Ну… — Кэсс замялась, — Я уже привыкла, что от тебя всякое можно ожидать.       Она пыталась спасти ситуацию как могла, но у неё не получилось. Вэриан снова издал протяжный вздох.       — Да нет же, ты не понимаешь…       Внезапно он округлил глаза, будто сам же испугался своей фразы.       — Ты не понимаешь…       И снова этот обречённый голос, снова этот щенячий взгляд, и снова Кэсс готова сделать всё что угодно, чтобы вернуть этому ребёнку покой.       Вэриан прижал колени к груди и опустил голову. Так он, ни разу не шелохнувшись сидел какое-то время. Кассандра, не понимая, к чему это всё приведёт, но осознавая, что ей нужно хоть как-то его чинить, придвинулась и легко, почти невесомо, приобняла.       Обычно это спасало, но, видимо, не сейчас. Даже не шевельнулся. Кассандра не сдавалась.       — Успокойся, Вэриан, — почти шепнула она. — Всё хорошо, правда. Да, ты поторопился со вскрытием карт, но… нужно двигаться дальше. Не время отступать, как думаешь?..       Мальчик не ответил. Кассандра вздохнула и сделала ещё одну попытку.       — Да, она была не в лучшем положении, но… не забывай, как чувствовал себя ты. Её тогда не волновало, как она себя повела и как ты будешь справляться в одиночку…       Вэриан пожал плечами. Минуты текли, но мальчик не издавал ни звука. Кассандра откинулась на ствол дерева и задумалась.       В последнее время Вэриан всё больше удивлял и одновременно настораживал. Да, он часто вёл себя, как неразумный ребёнок, которым, кстати, и являлся, но порой от его трезвой сознательности становилось не по себе. Подростковая, почти детская наивность и эмоциональность слишком контрастно соединялась с гениальным и продумывающим умом. Проповедь перед врагом — это, конечно, тупо, но заготовить химоружие, за две недели предвидев то, что не предвидела она, ловко пользоваться им, обескураживая противника, будучи выдержаннее даже принцесски, на которую собираются положить ответственность за королевство, и всё это после больших и очень больших потерь — немыслимо. Вэриан ведь всё ещё скорбел по отцу. Пусть он и пытался скрыть это, пусть и какой-то другой человек, быть может, и не заметил бы, но Кассандра поняла. Поняла, потому что видела, как мальчик иногда разглядывал карманный портрет Квирина, думая, что его никто не видит, как бледнело его лицо и подрагивали руки при одном только упоминании о Квирине, как катились слёзы по его измученному лицу во время сна… Естественно, Кассандра всё это замечала, но молчала — не знала, как помочь, да и не была уверена, что могла. Она далеко не эксперт в чувствах: порой даже не знает, что делать со своими. Раньше Кэсс не считала это чем-то важным, скорее, наоборот, — слабостью, без которой можно и нужно обходиться. Она и сейчас не видела поводов отказываться от своей позиции, но… Кем бы был Вэриан, не будь он так эмоционален? Может, Кассандре стало бы и удобней, но то был бы уже не он… не тот Вэриан, которого она знает. Пусть мальчик частенько глупит и выводит её из себя, своими причудами он явно скрашивает её одиночество. Ведь, какой бы сильной Кэсс не старалась быть, она тоже человек, нисколько не меньше подверженный власти эмоций. Она готова поклясться, что если б не этот мальчик и — раз уж на то пошло — Зана, то она б сразу же опустилась на дно от боли, дравшей сердце. Ей бы даже не удалось дойти до Короны, потому что последние события выматывали настолько, что любая мелочь была способна выбить из колеи.       Из размышлений её вывело тихое сопение. Опомнившись, Кэсс огляделась и с ужасом поняла, что Вэриан уже умудрился заснуть… на ней. Гадёныш. Она уже хотела от него отсесть, но сжалилась. Ладно, что-что, а сон ему действительно нужен, особенно после этого эмоционального бума.       Кассандра, не теряя времени, закрыла глаза и внутренне призвала опал питать её энергией. Это была тяжёлая битва (сколько камней она успела выпустить?..), а им нужно быть готовыми ко всему…       Внезапно она вздрогнула: мальчик немного обнял её во сне. Девушка закатила глаза. Да что с ним творится? Серьёзно, в последнее время она уже не впервые подмечает, что он всё чаще стремится быть к ней ближе в прямом и переносном смысле. Может, потеряв последние крохи семьи, он так отчаянно пытается найти опору хоть в ком-то? В этом случае с выбором Вэриан явно ошибся, потому что Кассандра — последняя, кого следовало бы ставить на эту роль…       Девушка перевела взгляд на деревья. Слепящий свет просыпающегося солнца освещал мелкий узор коры. Что ж, скоро рассветёт, а значит, будет пора идти к шару и надеяться, что Зана соизволит появиться и перевести свиток.       Вспомнив про него, Кассандра снова достала пергамент. К её недоумению, внутри свёртка уже было с десяток исписанных бумажек и наработок с какой-то канителью в записях. Чувствовалось большое желание разгадать шифр. Кассандра усмехнулась. Энтузиазм Вэриана не имеет границ. А что, пусть попробует, всё равно теперь ему особо делать нечего. Тем более призрак, похоже, пока не планирует объявляться. Кто знает, может, даже получится?..       Сзади послышался шорох. Кассандра мгновенно вскочила и насторожилась. Щека Вэриана встретилась с землёй, и мальчик невольно проснулся. Посмотрев на неё снизу вверх вопросительным заспанным взглядом он, слава богу, не подал голоса. Кассандра жестом велела подняться.       Внезапно её ударили в спину; поперхнувшись, Кэсс свалилась на локти. Почти сразу же скрутили и Вэриана — она услышала его стон.       — Прошу прощения за то, что потревожила, но вам придётся пройти с нами. Гектор, разберись с сыном Квирина.       Этот голос Кассандра узнает из тысячи. И это то, про что она благополучно забыла. Братство. Как же. Но так легко она даваться не будет.       Стоило Адире потянуться клещами за опалом — видимо, они даже трогать его боятся — Кэсс мигом отбросила её грудой камней и вскочила в оборонительную позицию. Вэриан вырвался из хватки Гектора, лягнув того в колено.       — Оу, вы хотите усложнить процесс? — насмешливо спросила Адира, доставая оружие из сумки.       Кассандра молча обнажила каменный меч, до этого постоянно висевший у неё на спине, и сунула его Вэриану. Вспомни бы она про него в битве с Рапунцель!.. Хотя, он там даже не понадобился, тем более сейчас некогда сетовать на прошлое — братство не должно увидеть неуверенности в их глазах. И, естественно, не должно их остановить.       — Ну что ж, — усмехнулась Адира, — тогда пеняйте на себя.       Эти слова прозвучали, как колокол, вещающий начало боя, и обе стороны решительно ринулись друг на друга.