🔥
На полусогнутых ползти к тебе готов, Рассыпаться на горсть атомов несчётных. Ведь только там где ты — я становлюсь живой, Прощаясь с разумом своим никчёмным.
На город опустилась ночь, тяжёлые облака заволокли собой лунный свет. Чимин, по привычке, вызывает такси в популярном приложении, попутно написывая Юнги о том, как сильно он хочет с ним увидеться. Бог матов: Чиминчик, ты уже в пути? 😏 Вы: Да, только я не пойму, где я еду. Слишком незнакомая местность… Ты точно написал правильный адрес? Бог матов: Ну да. Ты только осторожнее там будь, я встретить тебя не могу, живот прихватило 😥 Вы: Оу… Ты давай лечись, я скоро буду. Чимин оглядывается по сторонам, заглядывая в тонированные окна автомобиля, и понимает, что его везут по какому-то корейскому гетто. Так и не разобрав, где он сейчас находится, Чимин легонько толкает водителя в плечо, чтобы задать волнующий вопрос. — Не подскажете, долго нам ещё? — Чимин с нетерпением ждёт ответа. — Если Вы указали верный адрес, то ехать нам осталось буквально пару минут, — озвучивает таксист, мило улыбаясь Чимину. Он послушно замолкает, уставившись в экран телефона, где горит новое сообщение. Бог матов: А ты пивка захватил? Кстати, как подойдёшь к подъезду — набери на домофоне код «522», и дверь откроется, заодно забери счета из почтового ящика. Вы: Нет. Я думал, что ты не пьёшь такое, да и папа бы вряд ли одобрил мои покупки, так как полностью контролирует мои расходы после той запойной ночи. Бог матов: Ааа, ну заебумба, чё тут скажешь. А батя тебя до сих пор содержит? Вы: Ну есть такое… — Молодой человек, мы уже приехали, — доносится до Чимина голос водителя. — Может познакомимся? «Что бы сказал мой Бог матов в этой ситуации?» — размышляет Чимин, пока таксист на него неприлично пялится. — Ага, а по ебалу тебе не съездить дверной калиткой? — возмущается блондин, открывая дверь машины. — И вообще, тебе обо мне только мечтать, залупоглаз очкорванный. Водитель резко замолкает и отворачивается, даже не провожая своего пассажира взглядом, а тот, будто специально, хлопает дверью так сильно, что даже ёлочка-вонючка слетает с зеркала заднего вида. Как только дверь закрывается, а молодой парень скрывается в тёмных объятиях улицы, водитель трогается с места и уезжает восвояси. Пройдя несколько метров до нужного дома, Чимин шарахается от резких звуков, доносящихся откуда-то сверху. Он поднимает голову и видит в окошке вылезшего Юнги. — Чиминчик! — вопит он на всю улицу, совсем не боясь привлечь внимание любопытных соседей. — Стой там! Я сейчас спущусь! Парень лишь молча кивает, выжидая выход своего нового друга, который должен уже спуститься с минуты на минуту. Но страх этого места его не покидает, ведь он, на самом деле, впервые в таком страшном районе, да ещё и в вечернее время суток. Он вздыхает, вытаскивая из кармана пальто пачку сигарет, но так и не успевает закурить, ведь из подъезда вылетает прихорошившийся Юнги. — Ну что? Не заждался? — интересуется он, поправляя свою, слишком нетипичную для него, причёску. Его волосы красиво уложены и слегка спадают на глаза, создавая лёгкий и воздушный образ, что так пленит стоящего напротив парня. — Тебе так идёт! — восхищённо восклицает Чимин, прикасаясь к новой укладке Юнги рукой, проверяя на мягкость и шелковистость. — Не трогай! — фыркает тот, убирая руку Чимина от своей причёски. — Заценил? Чимин рассматривает его образ и глазам своим предательским не верит, что перед ним не тот парень из бара, славший ему пошлые, но такие романтические смс-ки, а настоящий принц. Нет! Не принц, а Король. Матов. У Юнги, помимо новой стильной причёски, ещё и необычная классическая одежда, убивающая Чимина наповал: чёрный костюм-двойка, где лацканы пиджака выполнены из атласной ткани, что придают нежность образу, а под пиджаком рубашка белая с воротником в виде большущего волана, похожего на сахарную вату. На Юнги смотреть приятно, да и Чимин рад бы засмотреться, пока его не окликают настойчиво. — Чего застыл, мой снежный принц? — Юнги щёлкает у него пальцами перед носом, отрезвляюще хлопая по плечу. — За пивом пошли. — А далеко идти? — боязно спрашивает Чимин, кутаясь в пальто, словно в одеяло, ведь он вовсе не рассчитывал шляться по такой погоде. — Да нет, магаз в паре метров, — отмахивается парень. — Сейчас за угол зайдём, там и пошалить чуток можно… — Юнги прижимает Чимина к себе, шлёпая по заднице, отчего тот ещё больше плавится. — Может не надо? — умоляюще просит Чимин тоненьким голоском, слегка отодвигаясь от Юнги. — Или хотя бы не за углом? — Уболтал, — спокойно отвечает Юнги, отрываясь от манящего тела блондина. В магазине парни покупают пару бутылок пива, в дополнение к нему закуски в виде солёного арахиса и пачки чипсов. Юнги также не удержался от покупки нескольких пачек рамёна, поэтому взял и его. Он по-джентельменски расплатился за все товары и вывел Чимина из магазина, направляясь к дому. Поднимаясь по ступенькам на третий этаж, Чимин уже заподозрил неладное, но ноги всё равно ведут за Юнги в нарядном костюме. Когда дверь перед ними распахивается, к Чиминовым ногам выходит здоровенный, шоколадного цвета кот, породы бурма. — Знакомься, это Пудинг. Мой лучший друг, — представляет Юнги своего кота Чимину, схватив бедное животное на руки. — Я его еще котёнком взял, бедный на улице загибался. Я как раз топал с колледжа, пока не услышал мяуканье под сваленными коробками, а когда поднял, то увидел его и не мог пройти мимо, а ведь он породистым оказался. — Юнги берёт кота на руки и трётся о его мордочку своим носом. Кот на такую ласку жалобно мяукает и спрыгивает с рук хозяина, пока тот помогает Чимину снять пальто и пропускает его вперёд в свою царскую обитель. — А почему Пудинг? — заинтересованно спрашивает Чимин, разглядывая незамысловатый интерьер чужой квартиры. — Потому что он десерт мой сладкий, — Юнги вновь подбрасывает кота на руках, целуя в нос. Блондин может и расплывается от такого отношения парня к животным, но ему всё же не даёт покоя внешний вид обиталища Царя унижений. — Чего на пороге воткнулся? — спрашивает Юнги. — Проходи давай, булками сочными шевели, — Мин утягивает его за руку, ведя в кухню, где расставляет покупки на небольшой деревянной столешнице. Чимин нервно оглядывается по сторонам, аки Джон Траволта из культового фильма «Криминальное Чтиво», и с неким подозрением хлопает глазами, вглядываясь в предметы мебели. Кухонный гарнитур вылез прямиком из 90-х, причём как по стилю, так и по его общему состоянию; желтовато-белый холодильник жутко подвывает в такт Юнги, читающего под нос какой-то отрывок из популярного трека в жанре хип-хоп, больше похожий на индуистскую мантру; лишь плита выделяется из общего антуража тем, что вместо двух плохо работающих конфорок, установлено индукционное покрытие, над которым висит различная кухонная утварь, включая здоровенную чугунную сковородку. — А ты рисковый парень, — произносит вслух Чимин. — Ты о чём? — Юнги поднимает на него глаза, оторвавшись от открывания пива. — Вообще да, бесстрашный, в штаны не серю. Работа не позволяет. — Да я про сковородку над стеклянным покрытием… — делает лирическое отступление Чимин, замечая маленького тараканчика, ползущего по подвесному шкафчику. — А ты точно банкир? — Вообще-то, я инкассатор, — с неподдельной гордостью, ознаменовывает себя Мин. — Деньгами верчу-кручу, как целочку в безопасности держу. Юнги частенько разговаривает рифмами, стоит вспомнить только его жаркие смс Чимину, в виде неординарных стихов. — Блять, — выпаливает Чимин, прикрывая лицо рукой. — А как же финансы? А как же богатства? «Ну я и пиздоёб всратоглазый! На кого повёлся только! А говорил мне Тэхён, чтоб не пил как обсосник, а теперь сижу в гетто и наблюдаю за тараканами… Ну зато он симпатичный и вон как вырядился ради меня. А чего только стоят его обзывательства? Где я ещё такого найду?», — на этих крепких думах у Чимина из глаз начинают слёзы течь по-предательски, и он, под завывание Мина, выбегает в подъезд, хлопнув дверью, и выскакивает раздетым на улицу. — А куда бежать-то? — мечется Чон, совсем позабыв о своём пальто, поэтому усаживается на лавку и набирает номер телефона лучшего друга, поддерживающего его в любой ситуации. — Алло? — раздаётся на том конце провода обеспокоенный голос Тэхёна. — Тэшенька! — рыдает в трубку Чим, обтираясь рукавом своей голубой рубашки. — Ты чего, рыдаешь что ли? — в непонятках интересуется собеседник. — Он вовсе не банкир! И даже бизнеса нет автомобильного! — Чимин орёт так громко, что сам Юнги сейчас должен всё прекрасно слышать, учитывая то, что именно его голова торчит в окне и наблюдает за происходящим. — Вот чухоблох консервный! — выругивается друг. — А какой есть? — уточняет Тэхён. — Да никакого нет! Инкассатор он педальный! — Чимин завывает всё громче, от обиды громко всхлипывая. — Завязывай ныть, а то приеду сейчас с папашей твоим и наваляем ему по самые его помидоры, чтоб знал, как обижать тебя, — уговаривает друга Тэхён, несмотря на то, что сам пока слабо представляет, как он будет упрашивать Чонгука защитить Чимина от потенциального ёбыря. Поэтому Ким машет на это рукой, хотя идей для «уговоров» более чем достаточно. — Хорошо, — успокаивается он, — я потом перезвоню. Их разговор прерывает Юнги, вышедший из подъезда. Он присаживается рядом с Чимином, приобнимая за узкие плечи. — Ты разочарован, лапушок? — ласково интересуется Мин, да так, что у Чимина в сердечке все расприи затихают, заставляя повернуться к тому лицом. — Просто не ожидал, — честно отвечает Чимин, думая, что в конце концов влюбился он в него с первого взгляда, и отнюдь не в его материальное состояние, а в отборные матюки, так красиво и гармонично звучащие из его уст. — Я не хотел тебя обидеть, — Юнги говорит тихо, дабы не спугнуть паренька и подхватывает его под руку. — Мне пришлось слегка… припиздеть… Ведь ты казался таким осатанело прекрасным, что я поплыл весь. — Спасибо… — выдыхает Чимин, весь горящий внутри неистово. Они возвращаются в квартиру, где их вновь встречает котяра, мурчащий и просящий жрать. Юнги с матами насыпает ему в миску корм и предлагает Чимину выпить пивка, на что тот нехотя соглашается. — Бахнем за то, чтоб влетало и вылетало без смазки! — изрекает Юнги странную фразу и чокается с Чимином полторашкой. — Жрать не хочешь? — Ты такой заботливый… — смущается Чимин, ожидая чего-то необычного и вкусненького, что желудок скручивает. — Хочу. — Заебися! Что значит запасливый, — Мин раскрывает один из верхних ящиков, где в ряд стоят разные виды быстрозавариваемой лапши, пестря этикетками. — Тебе с пряной курицей, молодой телятиной или может быть со свежими морепродуктами? — С телятиной, — мечты Чимина о настоящих гребешках и жаренных креветках улетучиваются также стремительно, как и изначально появились в его шальной голове. — Мой любимый вкус. Мы прям эти, как их… — вертит он слово на языке, пытаясь правильно выразиться, — соулмейты! — Ага, — поддакивает Чимин, всё ещё разглядывая непривычный для него интерьер. Юнги уверенно занимается приготовлением острой лапши, прося Чимина перенестись в спальню, где стоит компьютер, на котором можно посмотреть любое аниме. Чимин заваливается в комнату, плюхаясь на полутороспальную кровать, заправленную на отъебись. Рядом с кроватью тумбочка, на которой уже стоят некие заготовления для романтичного вечера: душистые ароматизированные палочки для поджигания, бутылочка смазки и презервативы. Парень в полумраке плохо ориентируется, поэтому смутно разглядывает предметы, не придавая этому большого значения, а затем находит в компьютере нужное аниме. Его выбор падает на «Твоё имя», где герои нашли друг друга по звуку колокольчика, и ему это напоминает момент знакомства, когда Чимин нашёл свою судьбу по звуку отборных матов. Парень садится на кровати в свою любимую позу «лотоса» и покачивается, напевая мотив романтичной песни, представляя себя и Юнги героями её сюжета. — Нихуёво поёшь, — подмечает Юнги, подмигивая, и ставит две розовых коробочки заваренной лапши на стол, передавая Чимину одноразовые деревянные палочки. Чимин безумно голоден, поэтому на лапшу набрасывается чуть ли не с рычанием, уплетая за обе щеки, пока Мин, словно аристократ, втягивает по одной макаронине. Бог матов нажимает клавишу «пуск», и тут же запускается японский мультфильм, сигнализируя о начале приятного вечера. Юнги по-прежнему сидит в своём парадно-выходном и не спешит переодеваться, хлюпая носом от остроты. Чимин залипает нещадно на него, любуясь приятными чертами лица, кошачьими глазками и маленькими аккуратными губками, которые зацеловать до смерти хочется. Сам он сидит на кровати, а Юнги на стуле у компьютера, но как только тот доедает своё коронное блюдо, Чимин тянет его на постель, заваливаясь сверху, и чуть ли не скрипит зубами от возбуждения. Чимин целует первым, припадая к губам, на которых вкус острой приправы пикантно играет. Воланы воротника постоянно лезут Чимину в рот, и тот, злясь, разрывает на Юнги рубашку; отлетевшие пуговички стучат по полу и раскатываются в разные стороны. Он сдирает её с какой-то страшной жаждой, связывает руки Юнги над головой этой злосчастной рубашкой, и плевать, что Мин взял её у того самого Хангю — погонять на парочку свиданий. У самого сероволосого в этот момент все чувства отключаются и уши закладывает неприятно, пока Чимин скользит языком острым по стрелкам ключиц, не забывая про чувствительные соски, стоящие очень крепко от опаляющего дыхания. — Детка, — выдыхает Мин ему в губы, сцеловывая сладкую истому. — Сделай своему Богу матов хорошо. Звучит как приказ, которого Чимин не смеет ослушиваться, хоть и самолично связал Юнги руки. В штанах творится тотальный пиздец, от одной только мысли, что невероятно сексуального парня, да ещё и сына миллионера, такого как Чон Чимин, доводит до изнеможения простой быдловатый инкассатор — Мин Юнги. Простой, но, надо отметить, чертовски охуенный. Чимин трётся пахом о пах Юнги, прося о большем, как избалованный ребёнок дует губки и капризничает. Чимин эротично снимает с себя рубашку и откидывает её в сторону. — А мой пиздатый мужчина заслужил? — Чон облизывает губки, соблазняя всё больше. — Может быть это он сегодня получит наказание? Юнги выдыхает, чувствуя, как член каменеет с каждым случайным прикосновением Чимина. Одной рукой скользя по торсу и слегка придушивая Юнги, задержав вторую ладонь на его шее, он проникает в брюки, расправляясь с противной пуговицей и ширинкой. Их обоих невыносимо колотит, хочется большего, но Чимин не спешит, выбивая из парня под ним протяжный, как нуга, стон. Он полюбовно ласкает каждый сантиметр тела, слегка пощипывая за кожу, покрытую мурашками. — Я очень хочу… — призывно стонет Юнги, пока Чимин вылизывает сладкую шею с бьющейся жилкой. — Чтобы ты наказал меня за оплошность, — голос его не поддаётся контролю, и он буквально вскрикивает, захлёбываясь в ощущениях, пока юркие пальцы ведут по члену вверх-вниз, мелко надрачивая. — Не двигайся, — шикает Чимин, пытаясь заглушить собственный писк. — Хочу сделать так, чтобы ты навсегда понял, как плохо меня обманывать. Чимин сползает вниз, как можно сильнее создавая трение между телами, задевая самые чувствительные точки. Юнги грешным делом тянется руками к нему, но его резко обрывают, заводя руки обратно. — Веди себя хорошо, — цокает Чимин неодобрительно, спуская брюки вместе с нижним бельём, распаляя своего внутреннего жаждущего демона. — А то придётся применить силу. Чимину открывается вид на бесконечно прекрасный впалый животик, острые ключицы, выпирающие тазовые косточки, и всё это так заводит, что, кажется, теперь точно всему настал пиздец… Но тут звонит телефон. Юнги чертыхается и связанными руками берёт его с тумбочки, видя номер телефона абонента. «Хангю». — Ну сука, хуерыга гречневый, — выругивается он. — Ща я ему всё выскажу. Подожди минутку, — просит он Чимина, выставляя перед собой ладонь. Юнги убегает из комнаты, светя своими причиндалами и вопит на всю квартиру так громко, что стены панельные трясутся, а Чимин замечает, что его член приятно на это реагирует. — Хангю, ты еблармотина утоптанная! Ты мне такой секс обрываешь! Катись на хуй по кочкам из залуп деда дряхлого! — восклицает он. — Мне поебать, что ты опять напился, как тюлень облезлый! Я не выйду в смену, у меня выходной завтра! Мин врывается в комнату, остервенело бросая телефон в угол, и, вновь извиняясь, укладывается на своё место, пытаясь прийти в себя. Ловя на себе восхищённый взгляд парня, он помогает ему перелечь и тоже раздевает его полностью, попутно выцеловывая распакованные местечки. — Кажется, я хотел тебя наказать, — закусывает губу Чимин, пододвигаясь к Юнги. — В другой раз обязательно, — обещает Мин. — А сейчас слишком мало времени на игры. Хочу тебя до коленок трясущихся. Пепельные пряди рассыпаются на тело парня, щекоча его неосторожно. Юнги над ним усмехается и спускается всё ниже, к ямке пупка, обводя её языком. Спускаясь ещё ниже, он неожиданно для самого себя вбирает сочащуюся головку наполовину и с диким рвением отсасывает изгибающемуся в экстазе до хруста позвонков Чимину. Он берёт в рот неумело, но это не портит общее впечатление от минета, так как скорее всего это и есть первый его раз. Чимин стонет и не стесняется в выражениях, крепко цепляясь за чужие волосы и задавая свой темп, долбясь ему прямо в глотку, ни капли об этом не сожалея. Кончает Чимин бурно, в самое горло, отчего Юнги отстраняется, облизываясь, и сражает его наповал одной своей фразой. — Великолепный десерт, но я хочу тебя полностью, хочу везде испробовать свою сладость, — Юнги раздвигает ноги Чимина, любуясь таким безупречно-развратным видом, но лицо блондина выглядит обеспокоено. — Ты чего? — Просто мне кажется, что я влюбляюсь, — признаётся Чимин, отчего у Мина в груди тепло расплывается и хочется довести его до исступления бесчисленное количество раз. — А я уже. С той встречи в клубе. Причём крепко и бесповоротно, — в глазах Юнги огонёк мелькает незаметный. Говорит он искренне. Юнги наклоняется вперёд и незаметно для Чимина достаёт с тумбочки пузырёк со смазкой, решая презервативы отставить в сторону, так как полностью ему доверяет. Да и сам Чимин сейчас плохо соображает, что происходит, так как разум застилает возбуждение. Сероволосый выдавливает достаточно смазки на пальцы, разогревая её трением друг о друга, и приставляет к дырочке, заставляя Чимина болезненно сморщиться. Два пальца сразу входят до второй фаланги, растягивая на манер ножниц. Когда Юнги считает, что с растяжкой покончено, он направляет головку члена ко входу. Он не привык медлить, поэтому двигается сразу резко, набирая темп. Чимина трясёт всего, разрывает на части от боли и наслаждения одновременно. У него слишком долго не было секса. — Терпи, детка. Я не сделаю тебе больно, — на выдохе старается говорить Юнги, но от резких движений выходит из рук вон плохо. — Ты так пиздато стонешь, давай громче. Поласкай мои ушки своим прелестным голоском. Чимин, не сдерживаясь, начинает стонать ещё громче, изгибаться и самостоятельно насаживаться на член, пока его ноги так правильно лежат на плечах у Юнги, вбивающего его в жёсткую кровать. — Грубее, прошу, Юнги… — умоляет Чимин, предвкушая подступающий оргазм. — Хочу, чтобы ты кончил с моим именем на губах, детка, — он натягивает стройное тело Чимина ещё один раз, полностью падая на него сверху, вдыхая такой сладкий природный аромат. Мин с протяжным рыком кончает внутрь, а с губ Чимина, как по заказу, вырывается его имя. — Юнги… — Чимин изнемождён и обессилен, как и Мин, поэтому они вместе засыпают под сопение друг друга, обмениваясь сладкими фразочками. Вот они: Бог матов и сын миллионера, засыпающие на окраине города в маленькой старомодной квартире, но в которой так уютно им вдвоём. И пусть так будет всегда.***
Наутро Чимина будит звонок отца, настойчиво требующего вернуться домой, но парню с горем пополам удаётся отпроситься хотя бы до вечера, на что тот нехотя, но соглашается, ссылаясь на то, что Ким Тэхён обещал ему не напаивать Чимина повторно, поэтому убедившись в его трезвости, кладёт трубку. Чимин сразу же набирает Тэхёна, дабы заранее договориться о встрече на нейтральной территории в каком-нибудь кафе и обсудить неожиданное путешествие Чимина к центру земли, где он выступил главным путешественником. Тэхён оповещает, что уже собрал все свои сумки и готов переехать к ним на недельку, дабы побыть личным шеф-поваром, с которым может поконкурировать сам Гордон Рамзи. Проржавшись несколько раз и успокоившись, Чимин убирает телефон под подушку и обнимает всё ещё спящего Юнги и Пудинга, залезшего на его живот.***
Обсудив дела анальные с Тэхёном в кафе, они оба направляются в дом Чонов, где не застают отца за работой, поэтому спокойненько обустраивают там Тэхёна и заказывают на дом еды, уплетая её словно оголодавшие, хоть и выползли несколько десятков минут назад из кафе. Чимин искренне переживает за отца, потому что трубки тот не берёт, а дома его нет слишком долго. Его волнение подхватывает Тэхён, но поддерживает, что мол нужно расслабиться, всё будет в порядке. На этой мысли они и сходятся, продолжая заниматься своими делами.🔥
Поговорив с сыном по телефону и разрешив ему остаться с друзьями до вечера, Чонгук отправляется в свой кабинет: необходимо сверить отчёты за месяц. Работа из дома — для него идеальное решение, в офис он наведывается лишь по определённым датам, в остальное время там заправляет Хосок. Чон наливает себе чашечку ароматного кофе и усаживается за макбук. Мужчина нажимает кнопку включения, но ничего не происходит — техника не реагирует. Чонгук был бы не Чонгук, потому он проделывает с ноутбуком несколько хитрых манипуляций, но яблочный агрегат даже на них не отзывается, и мужчина понимает, что тот отслужил свой срок, несмотря на новую модель, видимо недавно пролитый на гаджет коньяк сказался. — Чёртов огрызок, — бубнит под нос Чонгук. — Почему именно сейчас-то полетел? Мужчина вздыхает и шагает в комнату сына, там находит ещё один мак, что стоит на столике, и перемещается в свой кабинет, решая на сегодня воспользоваться компьютером Чимина, а завтра купить новый для себя. Пароля на макбуке Чимина нет, и Чон без труда включает сие чудо техники. Чон заходит в «Safari», чтобы скачать пару необходимых программ, но цепляется взглядом за закладку с диалогом. Чонгук постукивает пальцами по столешнице и несколько секунд раздумывает: он никогда не лез в чужие переписки, в том числе никогда не вторгался в личную жизнь своего сына, но после крайних событий, после знакомства с этим поганым Ким Тэхёном, Чимина будто подменили, он ведь даже не напивался никогда, ни разу и близко ничего подобного не было… Чонгук тянет воздух носом, отпивает глоток чёрного кофе и нажимает на ярлык с диалогом — всё-таки он родитель и должен бдительно относиться ко всему окружающему его единственного сына. Чонгука слегка мучает совесть, но в скором времени от неё не остаётся и следа, потому что мужчина натыкается на очень увлекательный диалог. Бог матов: Ты лучше ёбаных требух с хуем во рту, приходи ко мне скорее, и я от тебя никогда не уйду! 🤗 Чонгук медленно прокручивает колёсико мышки, забывая проглотить кофе, что булькается во рту. Бог матов: Твои сочные помидорки круче и круглее земного шара, за ними хоть на край земли, как всратая капибара! — Чего блять? — шёпотом проговаривает мужчина, хотя обычно старается не выражаться нецензурно. — Какие помидорки… Бог матов: Я могу заглянуть под хвост дьяволу заморскому, я могу отыскать тебя среди всех нереальных миров, я тебя не променяю даже на сотню хуёв! Чонгук потирает переносицу и понимает, что Чимину пишет какая-то быдловатая девушка, таким образом признаваясь в любви… Вот только почему у этой девушки запас матов, как у зэка недавно откинувшегося, и почему эта девушка подписана у сына, как «Бог матов»? Не, ну тут не поспоришь, но может уж тогда хотя бы богиня? — Боже, Чимин, с кем ты связался? — ворчит себе под нос Чонгук, пролистывая переписку, в которой куча картинок-мемов присутствует. — Где ты только её откопал? Наверняка этот Ким Тэхён познакомил, так и знал ведь, что от него лишь одни неприятности… Бог матов: Я тебя буду беречь, защищать от всех мудил, ебанищ и пиздятин! Я буду тебя любить, моей любви на двоих хватит! — Защищать? — Чонгук с грохотом ставит на стол чашку с кофе, — а чего это моего Чимина защищать? Он мужик! Что сам себя и девушку свою не защитит? Нет, ну где он такую нашёл, Боже… Вы: Юни, заюш, мне так нравятся твои рифмы охуительные, я даже тебя в телефоне подписал, как «Бог матов» 🥰 — Юни какая-то… — Чонгук хмурится и чешет голову, — такое имя хорошее — Юна, а такая грубая… Бог матов: Я залезу на Килиманджаро, я пустыню Сахару пешком перейду, но тебя никогда не променяю ни на какую пизду!!!!! — Так, стоп… — Чонгук чувствует подвох, а ещё, что в воздухе заканчивается кислород. Вы: Ты такой сасный, Ю! Когда мы встретимся, я бы хотел вот так *gif-изображение* и вот так *gif-изображение* и вот таааак… *gif-изображение* 🥰 Чонгук опасается открывать гиф-изображения, потому пролистывает переписку дальше. Опасается, кстати, не зря, ведь на них эротика в чистом виде, да не какая-нибудь, а настоящая/мужская/анальная. Бог матов: Скоро, малыш! Когда тебя отпустят из твоего заточения — сразу же приезжай ко мне в гости! Вы: Ждуууууууу Бог матов: Я не пиздюк блошиный, я не ебанище мудистое, я не разъёба, лаптем тёртая, потому в тебя я хваткой мёртвою!!! Вы: Ты — мой король! Мой император! Бог речей заумных и стихов неебических!!! Мой рыцарь!!! Бог матов: Твой рыцарь даже готов победить любого дракона, только помани пальцем! Чим, серьёзно, я повторюсь, давай поговорю с твоим батей-то по-мужски? Хуль он тебя в залупу запихнул, песочком присыпал и радуется? Давай побазарю? Уж и не таких драконов рыцарь в словесных баттлах ушатывал😏 — Дра… чего? — у Чонгука глаза из орбит, а сердце из грудной клетки. — Это я-то дракон??? Я не понял, я, блять, не понял, ЭТО МУЖИК??? Вы: Юнги, спасибо за заботу! Но я не хочу, чтобы тебя потом стёрли в порошок и меня заодно. Давай мы просто дождёмся моего освобождения. Ты ведь меня дождёшься?))) Бог матов: Готов ждать тебя вечно, мой принц! Я тебе не какой-то бритой пизды воздыхатель, я Мин Юнги, а Мин Юнги дождётся и не проебётся! — Мин Юнги значит??? Ах ты, падла!!! — выкрикивает мужчина. Чонгук листает переписку чуть ниже и открывает фото от этого самого «Бога матов», на фото, по-видимому, он сам, но только лица нет, лишь нижняя часть корпуса, а именно: плоский живот и край нижнего белья, под которым член, сука, возбуждённый член! Мужчина с яростью захлопывает ноутбук и отталкивает его от себя, рискуя сломать второй мак за день. Чон подрывается с места и открывает рамы, чтобы впустить в помещение свежий воздух. Он играет желваками и никак не может взять в толк, не может переварить всё, что он только что увидел. Выходит… Выходит, Чимин гей?! Да нет, бред какой-то… Но все эти переписки, глаза б не видели… Чон не находит себе места: он то вышагивает по комнате, то усаживается на краешек дивана, то возвращается за стол. Он больше не открывает Чиминову переписку с Богом матов, он уже насмотрелся. В голове у Чона вновь всплывает образ Ким Тэхёна, и Чон уверен, он абсолютно уверен, что всё происходящее с сыном — дурное влияние Кима. Своих детей никогда ни в чём не подозреваешь, не обвиняешь, а в любой непонятной ситуации — всегда думаешь на плохое окружение. — Ким Тэхён, — сквозь зубы цедит Чонгук и вспоминает о договоре, что заключил с парнем. — Я тебе ещё покажу, Ким Тэхён. Я тебе ещё покажу…🔥
Спустя пару часов.
Чонгук мчит по оживлённой дороге, минуя проезжающий мимо транспорт, потрясываясь от неожиданной новости, так сильно ударившей его. В голове кубарем проносятся строки из переписки сына, которые он, кажется, будет помнить всю свою жизнь. Его сын — гей?! Нет и ещё раз нет. Как у такого мужчины, как Чонгук, сын может быть геем? Уму непостижимо. Мужчина, едва оклемавшись от этой ситуации, совсем позабыв позвонить Хосоку и сообщить о своём приезде, набирает номер телефона своего лучшего друга, по совместительству партнёра по бизнесу, и паркуется у обочины, считая в голове количество гудков. От волнения даже ладони потеют до такой степени, что телефон выскальзывает, как только Чонгук хочет нажать кнопку сброса, он слышит знакомый голос и ком встаёт в горле мерзкий. — Привет, дружище, — волнительно говорит Чонгук, — у меня такое стряслось… — Здравствуйте, господин важный бизнесмен, — голос на том конце звучит радостно и весело. — Что случилось? — Хосок, при встрече расскажу. Я уже еду к тебе, ты дома? — мужчину всего колбасит, а голос дрожит. — Ещё не дома, но скоро буду. Так что стряслось-то? — повторяет свой вопрос тот самый Хосок. — Доеду — поведаю охуительную историю, — Чонгук заводит двигатель автомобиля и трогается с места, поддерживая плечом мобильник. — Всё, давай. Я за рулём, сейчас приеду. Мужчина кладёт трубку раньше прощания Хосока и направляется к нему. Приехав к пункту назначения, Чонгук видит автомобиль своего друга, что означает его присутствие дома, и устремляется к двойной высокой двери, толкая одну из её створок, которая оказывается не заперта. — Смотрите, кто приехал! — Хосок показательно обводит рукой свои «плюшевые» владения, где на диване, кресле и пуфике сидят несколько плюшевых медведей. — Друзья, Вы рады нашему гостю? Я вот давно не видел господина Чонгука и сейчас неимоверно рад нашей встрече! — мужчина в красном подходит ближе к охреневшему Чонгуку, так и не привыкшему до сих пор к такому увлечению друга. Хосок одет достаточно неординарно: ярко-красный классический костюм-тройка сидит на нём очень хорошо, но жилет, надетый на голое тело создаёт впечатление, что этот человек не отличается скромностью, хотя на самом деле Хосок — ангел во плоти. Также у него имеется пара, мягко говоря, необычных хобби и одно из них — коллекционирование плюшевых медведей, которые привезены из разных стран и континентов. По началу Чонгука это страшило, ведь увлекаться Хосок этим начал совсем недавно, может быть пару лет назад. Познакомились они ещё в институте, учась вместе на факультете программирования и информатики, где крепко сдружились, пронося свою дружбу через года. Спустя время Чонгук стал налаживать свой бизнес и предложил другу взяться за общее дело, на что тот, морозясь некоторое время, согласился. — Я к тебе по делу, — коротко говорит Чонгук, выпутываясь из чужих объятий. — Да понял я, что не пряники жевать приехал, — Хосок, как всегда, сушит зубы и улыбается во весь рот. — Долго не задержусь, — вновь холодно отвечает мужчина. — Нам нужно выпить. — Ууу, вижу дело обстоит серьёзно, — присвистывает Хосок, гладя одного из плюшевых медведей по голове. — Тогда мне есть чем тебя угостить, я привёз из России кое-что необычное и интересное. Я не уверен, что тебе понравится, но попробовать просто необходимо, но ты же на машине. Вызовешь такси? — Ты довезёшь, — утверждает Чонгук, — а завтра я за ней вернусь. — Как скажете, уважаемый диктатор. Могу даже подогнать Вашу машинку к дому, — Хосок показательно кланяется, пытаясь вызвать хоть одну эмоцию на лице друга, но тот и бровью не ведёт. — Ну чего ты грустный такой? Забыл к кому приехал? К Чон Хосоку — солнышку всея Кореи! Быстро развеселим нашего хмурого папашку! — Нет настроения. Сыграем партию в бильярд, я тебе выговорюсь и домой поеду. Что-то я так устал, — Чонгук потирает виски, следуя за Хосоком, пританцовывающим в такт музыке, тихо звучащей из настенных колонок. Чон Хосок и музыка это именно те вещи, которые никогда и никому не удастся разлучить. Вдвоём они спускаются в подвальное помещение особняка, где удобно располагается большой бильярдный стол, барная стойка с высокими стульями, обшитыми мягкой бежевой тканью. Хосок достаёт со стойки два кия и отдаёт один Чонгуку, устанавливая шары. — Пока мы морально готовимся к игре, предлагаю выпить! — Хосок подходит к барной стойке и с нижней полки вытаскивает одну бутылку чего-то странного, да ещё и этикетка на незнакомом Чонгуку языке. — Это что? — Чон внимательно рассматривает бутылку, отбирая у Хосока, вертя её в руках. — Ты меня отравить вздумал? — Почему отравить-то сразу? Я пил и живой! — улыбается друг, отнимая напиток у Чонгука, и разливает по бокалам. — На вид как разбодяженное вино, — хмыкает Чонгук. — Я не уверен, что мне стоит это пить. — Ой да брось! Бахнем по бокальчику, ничего не случится! — убеждает его Хосок, отпивая первый. — Это, кстати, портвейн татарский, «Агдам» называется! Ты вот отправлял меня в командировку в Россию, оттуда и привёз. Ушатывает на раз два. Как раз забудешься от печалей своих гнусных. — Если только один глоток, — Чонгук отпивает тоже и морщится от вязкого, неприятного вкуса. — Ну и дрянь. — Короче, — Хосок ставит бокал на стойку, проливая немного портвейна. — Пока будем играть партию — поведай о делах душевных, что привели тебя в мою скромную обитель. — Ладно, — кивает Чонгук, подойдя ближе к белому бильярдному столу и взяв в руки кий. — Чимин — гей. — Что?! — у Хосока челюсть отваливается, а шар, по которому он бьёт, закатывается не в лунку, а рикошетит от парапета стола и возвращается обратно. — Я правильно понял, что это именно тот Чимин, о котором я подумал? — У меня один Чимин, и он — мой сын, — Чонгук говорит эти слова сквозь боль, откладывая кий в сторону. — Я сегодня хотел взять его ноутбук для работы, а там переписка с каким-то чучелом, да такая, что, кажется, я поседел раньше времени. — Неприятненько, но хочешь знать моё мнение? — спрашивает Хосок, усаживаясь на один из стульев. Чонгук молча кивает. — Так вот, — начинает друг, отдёрнув свой красный жилет, — по Чимину давно понятно было, что он голубых кровей. И я сейчас не о происхождении. Один ты, папаша, шары залил себе и хоть раз бы поинтересовался, чем живёт твой сынок. — Ты серьёзно? Почему в последнее время всем так нравится удивлять меня? — Чонгук опускает голову, сдуру выпивая целый бокал татарской бурдомаги. — То Ким Тэхён, то Чимин, то теперь ты. — Что за Ким Тэхён? — Хосок разворачивается всем корпусом к Чонгуку, округляя глаза. — Друг Чимина. Свалился, как снег на голову, подкалывать взял моду меня постоянно, фразочки свои вставлять двусмысленные. Неприятный тип, не люблю таких навязчивых людей, — честно отвечает Чонгук, пока друг с улыбкой на него пялится. Честно говоря, Хосок уже был достаточно поддатый, поэтому не особо скромный. — Странно, — цокает Хосок, — обычно ты ровно дышишь ко всем окружающим тебя людям. В том числе и к собственному сыну, как выяснилось. Поэтому мне очень любопытно посмотреть на этого «неприятного типа». Уж не слишком ли он много Вашего внимания занимает, господин Чон? Чонгук просто молчит, внутри разрываясь от гнетущей ярости, и подливает себе ещё адского пойла, жмурясь от спиртового привкуса. Он сам не понимает, как это пьёт, но уже не отдаёт отчёт своим действиям, стоит только вспомнить противного Ким Тэхёна. Какого лешего он занимает так много места в его голове? Вздумал ему сниться на днях, а потом как ни в чём не бывало запёрся вальяжно в кабинет и заигрывал неоднозначно. Чонгук — гомофоб, он искренне презирает отношения между мужчинами, но что-то в этом парне его так сильно цепляет, что жить спокойно не даёт. Стоит услышать голос — узел завязывается в животе и приходится скрываться в своей спальне или кабинете, дабы не слышать его вновь, но он настолько громкоголосый, что даже никакие беруши ему не помогут избавиться от голоса в его собственной голове, а вернее — голоса Ким Тэхёна: дерзкого, неугомонного и невоспитанного. Удивительно, что ни один человек во Вселенной до этого момента не был удостоен его внимания. Естественно, кроме Чимина. Мужчина сдержанно смотрит впереди себя, пока Хосок трясёт его за плечо. — Чонгук, Чонгук! — Хосок настойчиво дёргает его за рукав, пытаясь привлечь на себя внимание. — Что? — Как ни в чём не бывало отвечает он. — Правильно. Не у тебя же сын гей. — Да даже если и гей? Это что, делает его плохим человеком? — говорит разумные вещи Хосок, окидывая Чонгука обеспокоенным взглядом. С одной стороны, он прекрасно его понимает, а с другой — считает, что это не самое главное в жизни, если человек действительно достойный и совершает хорошие, полезные поступки. — Приходи в себя и старайся смириться с этим. Ты ничего не изменишь, тебе нужно просто принять это как факт… И подумай ещё о том, что конкретно ты испытываешь к этому Киму. На лице Чонгука появляется ядовитая усмешка, в голове вновь звучат слова парня: «А как Вы относитесь к леденцам?», и, признаться, он подумал совсем о другом, а не о дрянном чупа-чупсе в жёлтой обёртке. Хосок замечает блеск в глазах друга, поэтому молча помогает ему подняться с места и выводит на свежий воздух, усаживая в свой автомобиль, везя подпившего Чонгука домой, где его уже ждёт сын, который ещё, вероятно, не догадывается о «весёлой» находке отца. Хосок доставляет Чонгука до особняка без последствий. Тот держит себя молодцом и даже сам доходит до двери, пожимая Хосоку руку. Мужчина замечает, что в дверях стоит сам Чимин и рядом с ним какой-то парень, достаточно стильно одетый и с горящим взглядом. Хосок садится за руль машины, провожая друга глазами, где удивлённый сын заводит его домой, а тот самый, по-видимому, Ким Тэхён пялится на Хосока в вырвиглазном костюме. «Симпатичный. Понятно почему Чон на нём так зациклился», — думает про себя коллекционер плюшевых медведей. — «А вот Чимина мне жаль», — цокает он и уезжает к себе домой допивать татарский портвейн с тремя звёздами.🔥
— Давай это, давай без рук! — Чонгук отмахивается от сына и смотрит на него исподлобья, — сам могу. — Отец! Ты как так? — Чимин папу таким впервые видит: обычно Чон не напивается и держит себя в руках, а тут прям развезло мужчину нехило. — Давай помогу, провожу тебя до спальни! — Не надо, сказал! — Чонгук откровенно грубит и испепеляет сына взглядом. — Не прикасайся вообще ко мне. — Да что случилось? — Чимин округляет глаза, а внутри него тревога назревает. — Отец? — Я всё про тебя знаю. — Чонгук проходит на кухню и гремит там бутылками, выбирая алкоголь, а Чимин с Тэхёном крадутся следом за ним. — Что? — Чим щурится и посматривает то на отца, то на друга. — Что знаешь? — Знаю, что ты — гей! — выкрикивает мужчина, а у Чимина, на этих словах, ноги подкашиваются. — Я видел твои переписки с «Богом матов»! — Чего? Ты читал мои переписки??? — И не стыжусь этого! — Чонгук опрокидывает в себя коньяк, налитый в стакан. — Если бы не прочитал — так и ходил бы в неведении! И, знаешь, увидел там много интересного… Я, к своим 38-и годам, таких выражений не знаю, как твой этот… — Отец… — Чимин всхлипывает и краснеет до кончиков ушей. Мало того, что папа узнал правду о нём, да ещё и переписки те страшные прочитал… — Не говори мне ничего сейчас, Чимин, не говори! Слушать не хочу тебя! — Чонгук показательно отворачивается и переводит взгляд на Тэхёна, что скромно стоит в уголке и помалкивает. — Твоё влияние. — Простите? — не понимает Ким. — Это всё твоё поганое влияние, Ким Тэхён! — выкрикивает Чонгук, прожигая парня взглядом, — это ты моего сына испортил. — Спешу сообщить, что это немного не так работает, — спокойно отвечает Тэхён, подходит к столу и нагло наливает себе сок из графина. Чонгук следит за его действиями и плотно сжимает зубы. Какого дьявола этот Ким Тэхён так спокоен? У Чонгука тут в семье драма, а тот даже в лице не изменился, будто ситуация абсолютно рядовая. Ходит тут по его дому, отвечать пытается, сок вон себе наливает и пьёт жадно. Чонгук наблюдает за неторопливыми движениями парня, за тем, как движется его кадык, когда тот глотает, за его чуть растрёпанными волосами, за пальцами его длинными, что изящно держат высокий стакан. Чонгук встряхивает головой и наливает себе ещё коньяк. — Что значит не так работает? — очередная порция крепкого пойла внутри. — Геями не становятся, — пожимает плечами Тэхён. — Ими рождаются. — Ким подходит поближе к мужчине и склоняет голову набок. — Правда… Некоторые узнают об этом не сразу. — Парень разворачивается на пятках и отходит к Чимину. — И что ты хочешь этим сказать? — Чонгук хмурит брови. — А Вы сами подумайте, — усмехается Тэхён. — Если на вашем языке выражаться — включите свой пентиум, — Ким постукивает кончиками пальцев по голове. — Ребусы мне загадывать удумал? — рычит Чонгук. — Оставь свои криптограммы при себе и проваливай. — Я бы с Вами парочку криптограмм расшифровал, — нагло проговаривает Тэхён и получает две пары глаз, глядящих в упор. — Навыки в головоломках — дело хорошее, знаете. — Ким Тэхён! — Кстати, — Тэхён скрещивает руки на груди, — а чего это вы меня гоните? Я вообще-то теперь неделю у Вас жить буду. Забыли? — Парень жестом показывает на собственный чемодан, что стоит недалеко. — Ой, да живите вы где хотите! Оба! — психует Чонгук, понимая, что устал. Устал от сегодняшнего дня: от новостей, которые узнал из переписки; от болтливого Хосока; от вида сына, что от страха слова вымолвить не может; от Ким Тэхёна, который шутит свои странные шутки, полные двоякого смысла. Вот от Ким Тэхёна особенно устал, а ещё от его голоса внеземного, заставляющего со стыдом покрываться мурашками и думать совершенно в неприличном направлении, одновременно с этим, отчитывая сына за его наклонности. Чонгук запутался, это факт. Чонгуку необходимо выпить ещё, это тоже факт. — Отлично, а можно в вашей комнате? — ляпает Тэхён, за что получает удар локтем от друга. — Боже, я просто хотел разрядить обстановку, — Ким закатывает глаза. — А если серьёзно, где мне жить? Может выделите мне гостевую комнату или на пороге, как псину сутулую, держать будете? — Я не против! — отвечает Чонгук. — Спи на пороге. Мужчина забирает со столешницы стакан и бутылку коньяка, направляется к себе в комнату, по пути со злостью подпинывая чемодан Тэхёна. Друзья провожают его взглядом, и Чимин шепчет, что отец обычно себя так не ведёт. — Ну он охуел, ЧимЧим, — шепчет в ответ Тэхён, — не каждый день узнаёшь новости, что единственный сын в жопу долбится. — Это точно, — вздыхает Чон-младший и утирает слёзы, собравшиеся в уголках глаз. — Господин Чон! — кричит Тэхён, и мужчина останавливается, смотрит вполоборота, — что хотите на ужин? Я ведь, вроде как, Ваш личный повар на неделю. — Тишины, — отвечает Чонгук. — Я хочу тишины. — Мужчина немного медлит, раздумывая. — Твоя комната на втором этаже, в правом крыле. — Рядом с Вашей? — К сожалению, да! — Выдыхает Чон, задумчиво рассматривая бутылку, что держит в руках. — Пэрфэкто! — Выкрикивает Тэхён и улыбается. Чонгук не отвечает, он уходит прочь, а Чимин бредёт за барную стойку и забирается на высокий стул. В любой иной ситуации Чим заподозрил бы что-то неладное в разговорах его друга и отца, но сейчас он слишком занят своими мыслями и собственным позором. — А с тобой, Чон Чимин, мы поговорим утром! — разносится откуда-то с лестницы, и Чим глубоко вздыхает. — Тэхён, а что ж теперь будет то? — Чим закусывает губу, его мелко потряхивает от нервов. — Как мне с отцом теперь общаться? Да и к Юнги, ведь он меня больше не отпустит… — Отпустит. — А? — Отпустит, Чимин, отпустит. — Тэхён присаживается рядом и похлопывает друга по плечу. — Дай ему время. — Думаешь? — Чимин хлопает влажными ресницами. — Уверен. Парни ещё пару часов сидят на кухне, разговаривая обо всём на свете. Сегодня они стараются не шуметь и не смеяться слишком громко, дабы не нервировать отца Чима ещё больше, ему за сегодня и так досталось… Ближе к ночи друзья расходятся — каждый по своим комнатам. Чимин направляется строчить страдательные смски своему «Богу матов», а Тэхён раскладывать вещи — у него впереди целая неделя. Целая неделя на построение взаимоотношений с мужчиной, что сейчас напивается за стенкой.🔥
Чонгук сидит на кровати и заметно нервничает, теребя край своего чёрного шёлкового халата, доходящего чуть ниже колена, в который он уже успел переодеться. Пусть он сейчас дьявольски зол и чертовски пьян, но переодеться и умыться никогда не забудет. — Очень замечательно, — изрекает Чон, вертя в руках пустой коньячный стакан, переворачивая его вверх дном. — В своём доме чувствовать себя изгоем! Чон подходит к большому напольному зеркалу, разглядывая своё отражение при тусклом освещении и поправляя пояс халата. Кажется, что сегодняшний день решил растоптать его и размазать по стенке, взявшись за его нервишки по полной программе. Волосы сильно взлохмачены, от былой укладки не осталось и следа, лишь пряди сосульками спадают на мужественное лицо. — Ах, какой чудесный вид, — говорит он своему отражению с ядовитым сарказмом и подливает себе ещё коньяка, выпивая всё до капельки одним глотком. — Гадость, — жмурится. — Но Ким Тэхён — хуже. Что может быть хуже того, что самый бесячий человек в твоей жизни сидит за соседней стенкой и не испытывает ни капли совести, позволяя себя так вести со взрослым, уважаемым человеком? Чонгук фыркает от недовольства, выискивая пачку «Парламента» в тумбочке с носками, где прячет её от глаз Чимина. Достав сигарету и зажигалку из кармана своей джинсовки, висящей в шкафу, Чонгук закуривает, да так смачно никотин втягивает в лёгкие, что аж закашливается бедный при очередном вдохе. Порядком придя в себя и поймав благодатную тишину в комнате, он слышит тихий стук по стенке у изголовья кровати. — Нет, точно же стучали. Я не до конца с ума сошёл, — убеждает он сам себя, залезая на кровать и подползая на коленях ближе к стене. Чон сидит так около минуты, пока стук не повторяется вновь, и он неосознанно стучит в ответ, заигрывая со своим ночным стукачом. Перестукиваясь между собой несколько минут, первым не выдерживает Чонгук и отходит от стены, решая наконец-то сходить в душ и помыть волосы, повидавшие сегодня многое. Ему опять в голову лезут навязчивые картинки — переписки Чимина и «Бога матов» со стоящим членом под трениками, что приходится головой мотать так сильно и резко, пока не отвалился к чертям собачьим, лишь бы выкинуть сие яркое воспоминание. Мужчина ещё порядочно пьян, от чего в туалет хочется бегать чаще раза в два, чем обычно. Ну, а что делать? Сам виноват, а ещё Хосок с самогоном своим заморским, от которого вштырило покруче любого виски ирландского сорокаградусного. Как назло путь к уборной пролегает мимо комнаты Дьявола Темноволосого. — Проскользну и дело с концом, — размышляет Чонгук, выглядывая из-за двери. — Наверняка он уже спит. Осмотревшись и представляя себя, как минимум Томом Крузом из фильма «Миссия невыполнима», он проскальзывает мимо спальни Тэхёна, забегая сперва в уборную, а потом и в ванную комнату. Приняв душ, расчесавшись там же и слегка протрезвев, он уже смелее выбирается из своего кратковременного заточения, проходя мимо комнаты… но что-то его примагничивает к приоткрытой двери, которая на том пути была точно закрыта. Чонгук мужчина не из любопытных, но тут чувство контроля берёт над собой верх и он заглядывает в щёлочку, оценивая обстановку. Глаз цепляется за торчащую из-под одеяла изящную и правильную по строению стопу с поджимающимися пальцами. В комнате не темно, настенный бра горит приглушённо, что создаёт приятную и тёплую атмосферу. Чонгук откровенно пялится на покрывало, скользящее вверх по стройной ноге, но как только всё доходит до горячей отметки, он прижимается к стене и зажмуривает глаза, выкидывая блядские ноги из своей головы. Видимо, Тэхён ещё не спит раз свет горит, а он шевелится в кровати. Чонгука берёт злость на парня, и он наплевав на личное пространство, заваливается в спальню, весь исходящий от злости, бешенства и… какого-то странного, тянущего чувства внизу живота, не похожего ни на что. — Вы всё-таки приняли моё приглашение, господин Чон? — с издёвкой спрашивает Тэхён, ни капли не удивившийся. — Я польщён. Да и приоделись-то как, одобряю, — Тэхён скользит взглядом сверху вниз, закусив губу. — Чего в дверях стоите, может приляжете? — парень, наполовину укутанный в одеяло, похлопывает по половине кровати, а Чонгук вновь краснеет, как помидор… какой помидор? К чёрту эти помидоры! Чонгук теперь их точно есть не сможет. — Спать ложись, — со злобой в голосе твердит он. — В моём доме все ложатся спать в 22:00. — А Вы почему не спите? — подлавливает его Тэхён, переворачиваясь на живот. — Ходите тут, бродите. — Тебе какое дело? — Чонгук медленно закипает, стараясь ужалить этого мальчишку побольнее. — Я тут главный! И я буду решать, кто во сколько ложится спать! — Как скажете, папаша, — усмехается Тэхён, отворачиваясь от него лицом к окну. — Дверь за собой прикройте и выключатель щёлкните на стене. Мужчину захлёстывает волна возмущения, гнева, удивления, но одновременно с этим что-то заставляет его сердце отбивать рваный ритм, пока он смотрит на силуэт изящного тела, обрисовывающийся лёгким одеялом. Хлопнув дверью и специально не выключив свет за собой, Чонгук залетает в свою комнату, закрывая дверь на ключ, убирая на комод. Сам же забирается под одеяло, мёрзнув сильно от сквозняка ледяного, взявшегося непонятно откуда. Приподнявшись на локтях, Чон осматривает пространство вокруг, заодно проверяя закрыты ли все форточки. Точно убедившись в том, что он нигде ничего не пропустил, старается уснуть, ворочаясь в полудрёме, резко распахивая глаза, когда видения, словно призраки, прокрадываются осторожно в мысли его, оголяя элегантную икру. Мужчина психует и ещё разок прикладывается к любимому коньяку, которого в бутылке осталось не так и много, а затем укладывается обратно, рассыпая волосы влажные по прохладной подушке. На грани сна, погружаясь всё глубже, он слышит тихое «тук-тук» по стене, но уже не реагирует, понимая, что звук становится всё тише и тише, а потом и вовсе пропадает…