Покажем им как надо танцевать, девчуля!

— На Убежище полный бардак, всё требует либо починки, либо уборки. Знаю, так было и раньше, но сейчас всего этого намного больше! — посвящала Амара в детали без приветствия, как только Зейн вышел из гиперперехода. — А ещё я знаю, ты много ей помогал и всё такое, — продолжила она не так издалека, — но Элли с тоской глядит на узкие входы обслуживающих тоннелей. Она невзлюбила тебя с того момента, как ты не собирался возвращаться с космолёта. Когда вы улетели, то и вовсе возненавидела. Многие выражают похожие чувства, ведь ты не предупредил их. Они… волнуются. — Знай, я б с превеликим наслаждением посвятил их в нек`торые детали, если б не был так занят после поспешных действий одной мьей со`бразительной пассажирки! — Зейн сделала паузу и обернулся. — Надо ж было догадаться сбросить настройки космолёта до заводских! — Я уже извинилась, Флинт! Хватит наговаривать! — вклинилась обидчиво Моуз и заворчала. Забыть её прокол было не так-то просто. А всё потому, что он провёл сперва неудобные тяжелейшие для дыхания минуты паря, а затем более благоприятные, но скучные часы сидя, устало колотя пальчиками по экрану на успокаивающего персикового цвета мостике, бережно выставляя необходимые значения. В первую очередь, параметры отключённого гравидвигателя, содержания азота и кислорода в воздухе, температуры и конечно же музыкального сопровождения. Находиться на борту с лёгкой расслабляющей электроникой или новым джазом всегда приятнее. И как только эта музыка мягко пролетела через отверстия в динамиках и защекотала ушные раковины, Флинт победно выдохнул и сладко потянулся с таким громким хрустом суставов, будто попутно сломал себе пару костей. Однако предстояло разобраться с кучей более мелких настроек, которые он планировал разрешить по мере досаждания. На текущий момент они могли нормально передвигаться, в том числе через пространство, и дышать. Снова. — Ох, так ты всё-таки не избежал работёнки… Неужели всё настолько плохо? — как-то несерьёзно спросила Амара и вроде даже подавила смешок. На фоне Убежище трещало, двигалось и варилось, кто-то вкрадчиво попросил протянуть руки помощи и перетащить трубы, намекая ясно на что. Ехидную Амару заняли делом, пока Зейн подбирал слова. Когда встал вопрос, отпускать Зейна одного в опасное путешествие для срочной смены пользовательского индивидуального номера ЭХО сигнала, проще говоря, ПИНЭСа или нет, Мозера твёрдо встала на своём, а почувствовав малейшее давление на её мнение, оцифровала Медведя, которого сдвинуть точно никому не будет по силу, даже сиренам. Этим многословным жестом Мозера дала понять: она отправится вместе с Зейном. Если подумать, Убежище-3 гарантировало и гарантирует ему безопасность, а во всех перестрелках он, пусть и спонтанно перемещается, посылая град снарядов, предпочитает прикрытие бронетехники, Железного Медведя, её. Она его поддерживает и чаще всего привлекает всё вражеское внимание, решая исход боя с восторженными криками под гром взрывов, шмяканья оторванных конечностей и лязга деталей. Во многом этого хватало, чтобы искренне платить ей нежностью и наслаждаться сладким настоящим… Без желающих испить из твоей черепушки Hephaestus United, Maliwan, The Obsidian Block или Pangolin. И в особенности без жаждущей нетривиально отомстить не только тебе, но и твоим близким, Леди Карру. И на время забыть о ней, пользуясь необходимостью спасать мир от Божественных Близнецов, пожалуй, было отчасти плохим решением. При таком раскладе Моуз ему, мягко говоря, пригодится. Однако он, не получив никаких возражений от друзей-Искателей, отпустивших их с благими пожеланиями в неизвестный путь, не ожидал, что придётся воевать с Моуз за благосклонность захваченного космолёта буквально с первых минут. Перво-наперво прожжённый наёмник, имеющий представление о ловушках на космических кораблях, вскрывал щитки под приборами в инженерном отсеке и мостике, любовно водил ладонью по почти идеальному сплетению проводов, огибал диоды, усилители, конденсаторы, преобразователи, резисторы и микросхемы, и при этом довольно улыбался, будто получал наслаждение от процесса, хотя на самом деле искал одну перемычку со взрывателем, активирующимся в момент запуска гипердвигателя каким-нибудь простофилей. Расхожая практика среди наёмников. Найдя нечто похоже на взрывчатку-ловушку, Зейн зачем-то радостно гаркнул и отсоединил её с помощью мультинструмента, поставив на металлическое покрытие тесного инженерного отсека. — Хладагенты или коррозия расправятся с ней без труда, — подала голос молча наблюдавшая за ним Мозера и достала из цифрорюкзака любимый Плавник, готовая высвободить парочку стихийных патронов. Зейн единственным таращившимся на неё глазом выражал ужас перед её будущими действиями, и потому проворно обнял рукой смертоносное устройство, надеясь, что оно не рванёт рядом с его трепещущей грудной клеткой. Второй же рукой бережнее играющего в настолку «Вышка» отсоединил от корпуса со взрывчаткой активатор и источник питания. Бесхитростность их строения компенсировали хитрость расположения, внезапность подрыва и поражающая область. Разобравшись с одной проблемой, новому экипажу «Провокатора» предстояло разобраться с мятыми и дырявыми трупиками «Ласточек», однако выбор между мусоросжигателем или шлюзом вызвал бурный спор, в ходе которого Лука-1, так назвался им корабельный ИИ, предупредила, что не не будет им потворствовать в том, что по, скажем так, её мнению, угрожает её целостности. В качестве довода она указала на убийство владельца и его товарищей. Жестокое убийство. Для оправдания данного деяния она потребовала пароль, прежде чем прислушается к установленным в ней директивам разобраться с вторженцами силовыми методами, то есть задействовать ремонтных ботов с грозными на вид плазменными резаками. Космолёты класса «Провокатор» не шибко ценили экипаж и заботились о своей обшивке, поэтому и охотно рассматривали появление новых владельцев. Зейн, меряя большими шагами раза в два меньший, чем на Убежище, мостик, самоуверенно озвучил штук десять слов, каждое из которых в качестве пароля сгодилось никак (можно предположить, что из-за акцента, игнорирующего половину букв), и немного озадачился, притих. Сдаваться он не намеревался, и потому попросил подсказку и ухмыльнулся. — «Где я впервые совершил убийство», — чуть вкрадчиво отозвался ИИ корабля. Зейн Флинт вскинул руки широко раскрыл глаз, показывая полнейшее замешательство. — Раскроешь хотя б первую букву? Моуз сложила руки закатила глаза, устав от мельтешащих малопонятных действий претендующего на должность нового капитана, и осмелилась на нечто такое, чем он предпочёл бы пренебрегать всегда. Мозера Андреевна, с юных кадетских лет зачисленная в армию Vladof, до безобразия часто сталкивалась с неисправностями технологий. Боты-уборщики безукоризненно застревали в углах, боты-посыльные ежечасно встречались лобовой частью со столбами-фонарями, словно так им твердили непогрешимые алгоритмы, а в младшем офицере на контрольно-пропускном пункте камеры однажды опознали дезертира и вызвали охрану. Tediore и Maliwan, давние заклятые враги Vladof, заразили последнюю манией механизировать всё и вся в призыве покончить с тяжёлой рутиной воинов и конечно же повысить их боевые разрушительные качества. Вся проблема в том, что армии под знамёнами Vladof долгими столетиями повышали физическую форму самого человека, внушая тем самым, что лишь своими силами — и скорострельным оружием, разумеется — он добьётся свободы и погубит всех капиталистических тиранов. И долгое время он действительно справлялся, пока враги не доказали обратное, не создали крепкую броню и не бросили расходные военные кадры на поле боя. Будь на месте Vladof другая компания, она бы смело закупила на чёрном рынке большую партию железок и утвердила их в первые ряды. Но это Vladof, и она исконно презирала технологии врагов, хотя именно они и подсказали огрехи в применяемых военными вооружении и стратегии. Поэтому-то в корпуса и базы стали стекаться металлолом, инженерных и программных дел умельцы. В действительности, это произошло не так давно, ещё при зачислении Моуз в кадетский корпус, и она даже имела честь опробовать первых двуногих танков и убедиться в неудобстве управления и опасности искусственного интеллекта, как для окружающих, так и для самого стрелка. Бывали случаи разные: система не распознавала бойцов вообще или же — как противников, делая глаза онемевших стрелков внутри широкими от ужаса. Сбоившую систему свой-чужой спасали от разборки пустые или заполненные холостыми патронами магазины, в связи с чем долгое время сперва Волков, ранних версий, а потом и Медведей вооружали тем, что зависело от меткости стрелка, а не чем-то самонаводящимся. Другая проблема поджидала при выходе из танка. Озаботившиеся быстрым вхождением стрелка в бой после того, как топливо подойдет к концу, учёные внедрили в двуногий танк катапульту небольшой мощности, которая покалечила не одного бойца, выстреливая его если не в потолок, то в неряшливо бросающихся в стороны сослуживцев. Мозера Андреевна довольно часто отлёживалась в лекарне с сотрясением, чтобы задуматься над ношением шлема в любое время. То есть всегда. В минуты тишины она до сих чувствовала болезненную пульсацию по коже головы, запомнившей нежелательные недолгие полёты. Теперь вы понимаете, что фраза «сброс до заводских настроек» произносилась в рядах военных часто от слова всегда, и Моуз совершенно не смутилась от того, что обратилась с ней к космолёту Луке-1 только примерно прогнозируя, чем это грозит. Флинт так и не поменял своего тревожно-обвинительного выражения лица, пока не исправил последствия её импульсивной вольности. — Если ты знаешь, какова величина любопытства и настырности у Моуз, ты можешь се представить, что она способна натворить, — в общем-то любя сплетничать и нарочито-небрежно отзываться о разных людях, Зейн в тот раз решил загадочно заключить и без подробностей. Амара не услышала достаточно, но и времени поболтать не нашла, только пожелала самого наилучшего и советовала постараться сильно не нервничать. Когда Зейн ещё стоял в коридоре в лужице крови, сверкающей зеленцой коррозии и желтизной радиации, и в спешке просил всех вернуться на Убежище, она была всеми руками за то, чтобы отказать в пользу остаться с ним. Она чувствовала холод тревоги и даже привкус кислого страха (сирены наделены широким спектром чувств), исходящие от близкого друга, но в то же время непоколебимую решимость, которую однако можно смело спутать с рядом стоящей Моуз. Невозможно было не заметить, как эта парочка «приварилась» друг к другу ещё в условной середине их войны с Maliwan и Калипсо, и отпустить её с Зейном показалось Амаре, а вместе с ней и желающему приятной охоты З4ЛПу, лучшим выходом. Даже если их путешествие с первых минут осыпало неприятными и сложными проблемами, она знала, как поднять ему боевой дух на прощание. — Кстати говоря, Зейн, — произнесла Амара голосом низким и теряющим громкость, пустым, заставляющим ждать чего недоброго, — Пиппи… не пережил нападение. Будь она рядом, она бы ощутила прилив сил, пробежавший мурашками по телу, лёгкость и сладкий привкус, она бы ощутила счастье, переполнявшее улыбнувшегося широко Флинта, нашедшего ответ тактичный, но беспрецедентно лживый почти сразу: — О, вотак горе… Погибло кем-то обожаемое существо, раз оно жило, его кормили и позволяли беспрепятственно прыгать по Убежищу-3; существо, которое завидев дверные створки-стимул не то с горловым кряканьем, не то сморкаясь и хрипя, врывалось в каюты и пугало до подпрыгивания на месте и грязных ругательств сосредоточенно рассматривающих своё оружие в сейфе или чинящих свои беспилотники. Существо, считавшее долгом глазеть стеклянным без намёка на интеллект взглядом и издавать максимально раздражающие звуки. Это что же, выходит, ему больше не придётся тайком перемещаться в Прожорливую Сень на Эдеме-6 и не заходить в одну определённую спрятанную от посторонних глаз пещерку с одной определённой целью перебить обитающих там пигмимов?! Справедливости ради стоит сказать, что там иногда кристаллизуется эридий и льётся фотогеничный водопад, но они, как можно догадаться, побочные цели. «Наконец-то одна х`рошая весть за эт клятый день!» Сердце его плясало, а дыхание вместе с ним. Кто знает, может он бы сам пустился в весёлый скорбный пляс по мелкой надоевшей тварюшке, если бы не зовущий его звонкий и громкий, но неуверенный голос Мозеры: — Эм, Флинт! Капитан… Флинт? — попробовала докричаться в большей степени не издевательски и получила в ответ строгий и задумчивый вперившийся в неё взгляд. — Мы сближаемся с пунктом назначения. Под пунктом назначения она имела в виду спрятанный за астероидным полем участок космоса со слабо поддающимися счёту техническими контейнерами, освещёнными различными огоньками и вывесками. «Жильё» представляло собой наиболее скучкованное и разноцветное образование многоугольной формы, вокруг которого располагались «мастерская», «испытательный полигон», «приёмная» и странно-знакомый «сад уединения», состоящие из сцепленных в пары-тройки контейнеров. Одних только складов было как минимум штук шесть: продовольствия, холодильный, химический, комплектующие, материалы, временного хранения и так далее. Моуз знала часть названий на закруглённых контейнерах, принадлежавших роботопроизводственным предприятиям, поскольку с недавних пор закупала у них запчасти для Железного Медведя. Когда как с владельцами другой, большей частью, так и или иначе взаимодействовал Зейн, воруя, арендуя и закупая — порядок не имеет значения — инструменты, чипы и платы, в общем-то продукты высокого программирования, для своих вспомогательных боевых средств, помощников. Однако не только по названиям бегали сощурившиеся взгляды искателей смены ПИНЭСа, но и по гигантским корабельным турелям DAHL, впаянным на каждой стороне каждого из контейнеров. Жившие здесь беспокоились о собственной и собственности сохранности. Стоило им чуточку напрячься, как по громкой связи прозвучал знакомый Флинту требовательный молодецкий картавый голос, спросивший не личность или цель прилетевших, а «пауволь». — Хоть тут я не сплохую. — Улыбнулся загадочно и приник к приборной панели. — Птичий лик поник, стоило достать дробовик. Липпи, мой давний друг, встречай нас! — …Флинт… — буркнула в ответ связь и холодно постановила. — Садитесь в «пвиёмной». Можете не товопиться. Задачу по её поиску облегчила подсвечиваемая огоньками по периметру платформа, и Лука-1 быстро определила её и провела путь, обеспечив мягкую посадку для своего нового экипажа. Стоило ей выстроить энерготрап и поднять шлюз, как над платформой возникла сфера воздушного поля, порождаемая установками всё той же знакомой DAHL. Единоличный хозяин этого странного объекта, парнишка с равнодушным женоподобным лицом, полусидел полустоял за широким многоуровневым столом, на данный момент заставленным тарелками и чашами. Размалёванные разноцветными соусами и остатками еды они говорили, что парниша очевидно взял перерыв на обед и конечно же отличался отменным аппетитом. Моуз облизнула засохшие губы и сглотнула. С тех пор, как они перекусили условным утром перед высадкой на Виту Нюкту для поисков раненого чудовища из Хранилища и, они надеялись, самого Хранилища, но на деле только прогулялись, случайным образом спасшись от нападения на Убежище, затем отразили то самое нападение в лице наёмников, захватили их космолёт, доказали право претендовать на него и прилетели на объект маньяка-конструктора, имеющего прямую связь со сменой ПИНЭСа Зейна и вполне вероятным избавлением от прочих внезапных нападений, прошло немало времени, если говорить мягко. Моуз взглянула на вечно шустрого и энергичного улыбчивого напарника, гадая, пробегало ли у него в мыслях попросить лизнуть одну из лежащих тарелок. Но от них вероятно голодный дуэт отделяло очень знакомое мощное слоистое энергополе, которое проецировал один громадный крабоподобный маливанский робот с лучшей летающей и надоедливой скачущей половиной, пока не разлетелся на сверкающие обломки. — Я ожидал, мы обнимемся иль ещё как-нить покажем крепость нашей дружбы, Липпи! — вновь засветился Зейн и расставил широко руки прежде, чем всмотрелся в мигающую стойку с информацией для посетителей. — Неужт зазнался из-за заслуг? Ему было чем гордиться и чем вызвать восхищение. Сразу за широкими техническими специализациями Левинафана Путцмейстера (так его звали), крупными прописными буквами в столбик перечислялись аббревиатуры его — бывших ли, действующих ли — мест занятости и соответственно постоянных клиентов, которые Мозере точно были знакомы: Теневые оперативники Hyperion (ТОГ), Тактическая Разведка DAHL (ТРД), Внешние Агенты Tediore (ВАТ), Тайный Дивизион Maliwan (ТДМ). Она не удивилась, если бы наткнулась в списке на Переметчиков Vladof, коль у них столь двоякая репутация. Названный Липпи втянул полными губами пропитанную соусом лапшу, молча уставившись на вошедших. Рядом с громким металлическим лязгом закрылся люк, заставив их отпрыгнуть к огромному искусственному алофикусу. Зейн прищурил единственный глаз в догадке, почему его знакомый так поступил. Моуз только потянулась за моргающим эридианскими чёрными глазами Горбуном, наглядным ужасом трипофоба, как в стене напротив обозначились контуры охранного бота, предупреждающего об обратном действии. — Ох, Флинт, я уже не ожидал тебя увидеть. В смысле, не хочу видеть. Что тебя сюда пьитащило? — оставив без внимания вопрос, он задал свой и стал складывать тарелки друг на друга. — Ох, Липпи, ты всегда был столь же радушным, сколь и мья матушка, поэтому я так рад общаться с тобой. У тя даж пахнет, как дома. — В отличие от Моуз, настроение Зейна не пошатнулось, вынуждая того, как и прежде искрить обаянием и остроумием. — Проводкой, потом и застарелой едой. Прелес`но. Моуз изогнула бровь и скривилась, а Липпи принюхался, расшевелив молодецкие светлые усики, пристыженный заявлением. — Я повтойюсь, что тебя сюда пьитащило? Я увейен, это не визит вежливости. — Замолчал нахмурившийся и сложил руки. — Уазвалина, — прошептал под нос. — Как и всегда, когда я обращаюсь к те, у мня есть оч значимый повод, парниш, — растянул загадочно и на секунду выдержал паузу. — Мне нужно срочно поменять ПИНЭС. — Значимо, — согласился он и кивнул. — Но с чего ты взял, что я возьмусь помогать тебе? — Зейн издал на выдохе с кряхтением «ха» и достал ЭХО, перейдя в банковское приложение с числом кредитов на зависть многим. — У меня наличных с лихвой. — Тогда по…старой… дружбе? — Зейн стал выглядеть на унцию озадаченным. В его понимании фанатеющий по передовым технике и технологии, начинавший свой путь от тематических мультфильмов и детских двигающихся игрушек, а закончивший реальной поддержкой космическим агентам, готов с радостью в любое время оказать помощь и даже сверх того. Липпи представал в его глазу именно таким, что при знакомстве, что при следующих встречах. — Брось, ты и я стольк пережили вместе! — Ты искалеченного буосил меня на вастеузание пвотивникам! — надрывно пропищал Лефинафан, поднялся с металлическим скрежетом распрямившихся имплантов, показав посетителям, как некая трагедия оставила ему только по полбедра от тонких, неприглядных и наверняка волосатых, но ног. — Ты хотел испробовать ся в роли оперативника, я те показал, а все риски ты брал на ся. Никогда прежде Левинафан не собирал гору тарелок и чашек со столь презрительным взглядом, то и дело косившимся в сторону Зейна Флинта, виновника. Сложно забыть судьбоносную встречу с этим весельчаком, чей послужной список хвастался столь многими громкими и успешными заданиями, что рассказами о них невозможно было не соблазниться и не согласиться принять приглашение на так называемую экскурсию подноготной оперативной работы. Одной из опасных, а значит, интереснейших для Левинафана почти с пелёнок. У Стэна Финча или Гленна Филча же — история запуталась в его часто меняющихся, как и его дамах, псевдонимах — было хорошее настроение и свободное время, какое он позволил себе потратить на фаната, пусть иного от предпочитаемого пола. Тем более, что тот настроил систему наведения СТР4Жа, чтобы он как минимум не нападал на указывающий цель палец, и очень лестно отозвался о нём перед корпорацией DAHL, сотрудничество с которой принесло очень вкусные сочные плоды. В частности, Двойника. Выходит, их встреча обоюдно стала судьбоносной. И произошла она в старой мастерской Левинафана, на одной из аграрных планет содружества Деметры, где частенько радовали визитом разного рода наёмники и служащие в сфере охраны, ищущие дешёвого умельца для ремонта текущих и создания новых приспособ. Однако никто, кроме Стэна-Гленна, не оставался там надолго, а всё из-за того, что ему следовало быть тише ветра и ниже земли, а в спокойнейшем сельхоз регионе галактики искать прибежища дальновиднее всего. Посему Стэн-Гленн бродил меж рыночных рядов, пробовал в закусочных свежайшее с грядок и подолгу отдыхал в гостинице с чашкой цикория перед закрытыми окнами, чтобы заглушить развесёлое пение птиц. Он тянул время, как мог, наслаждаясь цветочными насаждениями и чистейшим незагрязнённым светом небом, заодно проводил время с пользой. В частности, искал умельца, способного настроить его технику. Так, одним днём они с Левинафаном нашли друг друга и удовлетворили обоюдный интерес более, чем полностью. Слово за слово они стали хорошими знакомыми, слово за слово — и приятелями, закрепившими отношения подарками, а по факту взаимными уступками. Один предоставил безоплатные услуги, дав возможность вложить средства в не менее необходимые выпивку и продажных женщин… Шутка, человеку его внешности секс давался почти что даром, да и выпивка порой. Другой же обещал показать себя в деле. А раз один из них истосковался по стрельбе и взрывам, а второй с превеликим наслаждением на них бы посмотрел, решили найти дельце. За ним не пришлось далеко идти: прозванный с лёгкого поворота языка нового друга Липпи уточнил у своего родственника о готовности оплатить услуги профессионального наёмника для диверсионного визита в Pangolin, раз уж те несколько недель к ряду вопреки соглашению предпочитали услуги другого штата умельцев, исправляющих косяки их и так не ходовых изделий. С кивка родственника дуэт загрузился в надёжный «Провокатор» и отчалил в глубины космоса близ расположенного завода заказанной компании. Стэн-Гленн озаботился у своего нового приятеля перед высадкой: — Прокрадёмся иль пошумим? И легонько пристроил ладошку на плечо парнишки-ещё-мальчишки, по чьей фанатично широкой улыбке угадывались приоритеты. Мальчишка был не промах, и подготовился серьёзно: закрылся целиком щитами той же фирмы Pangolin с собственного склада и даже шапку с турельками нацепил, которая наёмника как посмешила, так и напрягла. К вторжению они в общем-то подготовились. Однако и те, к кому вторгались, тоже почему-то подготовились, и буквально с первых минут начались кутерьма и неразбериха, в которых ориентироваться наёмник научился с детства, банально играя со своими братьями в «грохнись в логово голодных скагов и сподобься как-нибудь уцелеть». И поднаторевший Стэн-Гленн в общем-то уцелел, а вот Липпи, несмотря на то, что полностью помещался в укрывающее поле Барьера, которое он, собственно, и улучшил, оказался не столь расторопным, как его стройный длинноногий дружок. Тот преодолевал значительные расстояния в несколько широких прыжков, складывался грациозно за укрытиями, как только рядом отскакивали пули, закрывал глаза на секунду-две, чтобы обработать видеоряд от своего починенного беспилотника, и выныривал стремительно снова, посылая автоматическую очередь из точного пистолета по турелям и взбалмошной охране. Липпи тяжело дышал и не успевал за своим кумиром, крепко держался за ведущую огонь голову и хныкал. Но в хаосе пуль, металла, аварийного освещения и оглушительных рикошетов никто не слышал его слёз. Удачное укрытие спустя какие-то полминуты стало окружать подкрепление, и Стэн-Гленн заранее покинул его устремясь в закрывающуюся гермодверь, вообще не заботясь о напарнике. Наёмники в основе своей одиночки. Стоит ли его винить? Липпи дёрнулся вслед за кумиром и видел, насколько малый просвет остался, уменьшаясь с каждым мигом, но на бегу присел и ушёл в нелепый подкат. Он истошно закричал, но крик также сожрал хаос пуль и смерти, а Липпи остался как на одной половине сигнализирующего красным предприятия, так и на другой, придавленный массивными штырями гермодвери. Как можно понять, полномочия наёмника на том закончились. Не имея представления, как помочь разрывающегося криком парнишке не убив, он незаметно скрылся. Так же впечатляюще, как в фильмах, которые смотрел Липпи. Всегда восхищавшие его ныне невыносимо жгли обидой. И вот спустя несколько лет Зейн Флинт, ничем не отличимый от личины Стэна Финча или Гленна Филча, так и не признал свою вину. Если поглядеть другой стороны, то оправдало бы его проступок какое-то там извинение? Провалившиеся в бездну болезненных воспоминаний смотрели друг на друга на удивление равнодушно, и Моуз могла только догадываться, какое волнение они скрывали. — Осмелюсь сказать, что ему наверняка жаль. — Шагнула вперёд Моуз и уставилась на того, кто нервно перебирал жиденький светлый хвостик. — Флинт в последнее время спас многих и помог стольким же. — Подумала немного и посчитала необходимым подкрепить празднословие доказательствами: — О величине его доброго сердца говорят те факты, что он прислушался к мольбам желающей вернуться к своей королеве человеку-рыбе, одинокой говорящей железки, динозавра в гипсе и даже голодной пушке Tediore! Теребящий хвостик не сумел скрыть улыбку и даже почти неслышно посмеялся, хотя Моуз напряглась, готовая, что здешние двухцветные стены сотрясёт какой-нибудь нелепый гогот. — Tediove? Если всё так, как ты говойишь… Знаешь, я бы помог по стауой двужбе такой как она. — Взглянул он на скорчившую лицо Мозеру и кончиком языка облизнул красноватые губы. — Но не тебе. А ещё, немаловажно, ты в увозыске. И мне ничего не стоит вызывать сотьудников охваны. Моуз была уверена в Зейне и его красноязычии, убеждающем, соблазняющем и запугивающем в зависимости от ситуации, но посчитала долгом вновь вмешаться и защитить его честь перед зазнавшимся умельцем. Только на сей раз воспользовавшись аргументом помощнее и тяжелее — Железным Медведем. Она дёрнулась туда, где попросторнее и подпрыгнула, оказавшись внутри безопаснейшего места во Вселенной. Первым же выстрелом рельсопушек она прожгла насквозь бота, грозившего ей со стены, использовав при этом пять процентов мощности заряда. — Хочешь вызвать охрану?! Дерзай — и я разворошу здесь всё вместе с ней! Но сперва займусь тобой и покажу, насколько твоя защита никчёмна перед Медведем. Как трипофоб приходит в ужас перед эридианским оружием, так и Липпи затрясся при виде исцарапанного с пробоинами танка, в общем-то с виду прошедшего многовато сложных сражений, с грозным именем. Зейн, частенько обращающийся к помощи дипломатии, вынужден был признать и действенность силового метода, в котором Моуз его по всем пунктам обыгрывала. Он ухмыльнулся, прежде инстинктивно пятясь от светящихся зелёным рельсопушек, хотя и понимал, никакой щит не спасёт его от мощности площадных взрывов, которые они способны устроить. Но бояться не в его характере, поэтому он подыграл: — Трёшься с Maliwan? Тогда должен был слышать их технологический флагман — Вотана. Он тож прятался за своими непробиваемыми щитами и распался на гайки и детальки… от её рук. Вообще-то от их, дорогие читатели, но вы понимаете, почему он скромно утаил свои заслуги. И прочувствовав это, Моуз в ответ подыграла ему: — Среди прочих моих талантов, я специалист не только по истреблению роботов, но и корпоративных ублюдков, фанатиков, диких зверей, эридианских стражей и даже чудищ из Хранилищ. — Есть ли что-то вообще во вселенной, с чем бы они не справилась, спросишь ты, и я отвечу… — Зейн выдохнул в широкой белозубой и бесовски очаровательной улыбке. — Нет? — догадался Липпи, всерьёз ожидавший нападения. Зейн образно выстрелил в него пальцем. «Точняк» говорил его странно-пугающий жест. — Ваш заказ потребует времени, — сдался Липпи сглотнув. — И средств. А из-за сложности и скорее незаконности данной махинации ещё и услугу. Но я думаю ты и так это предусмотрел… — Моуз открыла люк и перевела победный взгляд с Левинафана на довольного Флинта, искрящегося прежним весельем. — Я согласен вам помочь, пвосто помогите в ответ мне! И попьоси свою подвужку вылезти из этого танка, пуошу! — настойчиво молил он словами и глазами. — Добвосейдечные, мою пахоть, — в обиде шепнул одними губами, чтобы никто не услышал, даже он сам. Добросердечные — очевидно в прошлом — Искатели покинули приёмную моментально после того, как услышали цель поручения, узнали предполагаемую область её нахождения и численность противников. На «Провокатор» как раз приходили необходимые электронные данные, когда Зейн взял на себя управление и вкрадчиво поинтересовался у инициативной помощницы капитана: — Есть мысли? Она как раз закончила мечтательно приводить в порядок его торчащую в разные стороны усы и бородку после тех поцелуев, свободно разгуливающих по её вздрагивающей шее и линии подбородка, а затем врезавшихся в её губы серией толчков после возвращения в коридор шлюза. Она до сих пор покрывалась мурашками воспроизводя в голове его очарованное хриплое: «мья бойкая мелкомиленькая защитница». — Есть одна. И отличная! Поесть! Услышав предпочтения в еде нового экипажа Лука-1 озаботилась включить кухню и отдала приказ ботам в ней хозяйничающим сварить супчик, нарезать салат, пожарить основное блюдо — «не птицу!» — и приготовить — «желательно с тапиокой!» — чай. Узнав, что Зейн категорически не переносит яичницу, Лука-1 осмелилась взять на себя приготовление такой, от которой мнение его изменится на противоположное. Для согласия потребовалась ещё конечно пара убеждающих доводов ИИ и игривое подёргивание Моуз его предплечья. Правда, подобный уступок откликнулся и ей, так как планировалось поставить на стол вкуснейшие холодные недожаренные закуски. Причина настойчивости в том, что чипы, устанавливаемые на «Провокаторы», имели предрасположенность к обучению в какой-либо области, и конкретно Лука-1, образно скажем, ощущала потребность угодить экипажу. «Странно тогда, чегой-т с подобным вниманием она `тказалась подсказать букву к паролю?», задумался Зейн, спускаясь на второй ярус и направляясь в столовую больше безотчётно, безусловно хорошо помня обустройство своего немого «Провокатора», служившего ему много лет. Несмотря на все свалки бандитов, базы Maliwan, ущелья живности, кристаллические пещеры Стражей, мусоросборники роботов и прочих враждебных существ, не говоря о полубогах, Зейну Флинту везло. Он обнимал за плечо мелкомиленькую подружку, вытаскивавшую его из свалок, ущелий, пещер, мусоросборников, с баз и прочих неприглядных уголков Вселенной, что было между прочим романтично-обоюдно, на своём — возвращённом — космолёте. Сложно найти более удачливого ушлёпка, подумал он и обнял Мозеру крепче, до хруста суставов. Она испустила кряхтящий стон. Осталось только выполнить просьбу наглеца Липпи и навсегда расстаться с такими понятиями, как — нежелательные! — вторжение и вмешательство. По его мнению, недавние негодяи, «Ласточки», и давние, чью личину он так и не узнал, но догадывался, засекли его частые перемещения по ЭХО-сигналу и выжидали момента, чтобы напасть с наибольшими шансами на победу. Что ж, невзирая на тщательно планируемые удары, по итогу они облажались, или, опять же, Флинту везло. Иначе он не дожил бы до своих гордых преклонных лет, — стоит держать в уме, что в профессии наёмника с жизнью расставались свободно и к тридцати — хотя он ни в коем случае и не исключал опыт. Однако, сверх того, его нынче подкрепляла мощь, обузданная, что главное, обеспечивая ему выход на пенсию. Мелкомиленькая служивая Vladof, уплетающая за обе щёки стоящие на столе вкусности. — Как тебе это удалось?! Всё такое вкусное! — заявила Моуз громко, прежде прожевав свою порцию. ИИ не умела смущаться, но попыталась имитировать освещением. В приглушённой музыке и лёгких беседах в основном о еде и безусловно жестоких убийствах исполнители воли Левинафана Путцмейстера долетели намного быстрее. И как только Лука-1 равнодушно объявила о сближении с точкой назначения и снизила скорость до нескольких световых, Моуз и Зейн опасливо переглянулись, в их взглядах отражалось смятение, избавить от которого мог продуманный план действий. — Мы нападём и выкрадем что нужно, — со сквозящим вопросительным тоном заявила Моуз. — Не-не-не, — свёл вместе брови Зейн и едва помотал головой; — позволь сказать те, чем эт чревато… Внезапно заголосит из динамиков входящее сообщение, и незыблемо меланхоличный, даже усталый, женский голосок спросит обиходные личность и цель прилетевших, прося экипаж немедленно отправиться на мостик. — Если не ответите через десять секунд, мы начнём обстрел, потому что живём по пиркоду, какой не запрещает нам применять оружие к любому встречному космическому судну. Пока экипаж из двух гордых единиц будет судорожно придумывать достойный ответ, преодолевая желание угрожать или наивно выложить всю правду, что по сути никак не отменяла последующих затем угроз, космическая база «Кишкодёров», представляющая собой почти идеальный куб, собранный из модулей, активирует оборонительный протокол. База засияет прозрачно-голубым полем и ощерится дулами многочисленных орбитальных орудий, нацеливших сгустки энергии прямо в «Провокатор». — Вот что произойдёт! — победно закончил Зейн за столом, ярко жестикулируя в объяснениях, в чём план Моуз потерпит крах. — Мы не знаем об их боевой мощи и буит ли смысл вязнуть в сражении, накапливать-высвобождать щиты космолёта? Как бы я ни гордился действенностью линейки «Провокаторов», либ нас превратят в космопыль, либ мы — их. Липпи останется ни с чем. И мы — тож. Предложившая, как ей казалось, исправно до этого работающую идею насупилась и сложила руки, став компактнее. — Ну уж нет, я не верю, что ты ничего не придумаешь. Твоя профессия, оперативник, буквально обязывает тебя придумывать на ходу! Ты сказитель! — упрёк с её слов обратился в комплимент, что не мог не заметить Зейн. Уголки его губ расползлась в стороны. — Не могу те перечить, всё так. Однак мне ещё никогда не удавалось заболтать кого-нить до смерти, — поворчал он и повысил голос: — А я пытался! — Притих и стал щипать себя указательным и большим пальцем за мягенький волосатый подбородок, привычно изображая умственную деятельность. — Нужно действовать хитрее — пробраться внутрь, но не в качестве техслужб и заблудившихся туристов, а в качестве новых последователей! Наступила пауза, после которой Зейн помог кухонным ботам собрать чистые тарелки — не поверите, но яйца, нарезанные в форме пионов и замаскированные ярким сладким соусом, пришлись ему по вкусу! — и поманив за собой Мозеру пальцем направился в тесную раздевалку. Оговоренный план, что не удивительно, не понравился ей сразу, потому что снова предполагал подвергнуть опасности её любимого пенсионера на этот раз с более реальными шансами покалечиться и погибнуть в любом порядке, нежели с «Ласточками». И то это спорно. А его аргументы «ты буишь рядом» и «мы ж возьмём Барьер» не звучали ни здраво, ни убедительно, потому как, скажу наперёд, он предполагал активировать его в случае опасности. — Опасности! — неистовствовала Мозера. — Наша задача предполагает отправиться в опасное место к опасным отморозкам. Если бы не просьба Липпи, я бы предпочла общаться с ними через Медведя и только пулями! До сих пор они участвовали лишьв тех схватках, в которых выигрывали, то есть не пренебрегая ни своими приспособлениями, ни оружием. Запрограммированной технике, промытым безумцам или корпоративным воякам с приказанием убивать на месте не было дела до их переговорных навыков или маскировки. Но Зейн настоял на этом варианте, как на единственно успешном. — Это ещё зачем?! — вскрикнула она на звучащую повседневно просьбу избить его. — Радь подкрепления твоей новой легенды. — Флинт избавился от верхней одежды, брони, портупей, снаряжения и расставил руки, прикрытые только облачным серо-белым хлопком. Тем не менее он всё равно казался почти что голым и чувствовал себя так же. — Д`вай же! — Играючи зажмурился. Ей конечно было за что разукрасить или исполосовать лицо и тело этого — иногда — негодяя своим любимым «Тык»-ножом: за подлые шутки, за флирт с женской половиной экипажа, за неоднозначные взгляды и намёки опять же с вышеназванной. Но Моуз нарочито медленно обходила его, дышала тяжело, словно оценивающая жертву хищница. В чём-то это правда выглядело именно так. Наконец занеся кулак, как подглядел Зейн киберглазом и пожалел о недавнем перекусе, Моуз как-то слишком легко опустила его в район помеченных белыми линиями шрамов почек. — Нет, не могу, — выдохнула она и спрятала нож обратно за пояс. Встала на цыпочки и взлохматила ему с усердием густые, приятные на ощупь, волосы. — Лука-1, не могла бы помочь мне кое с чем? ИИ с любопытством хмыкнуло ей. — Прислать парочку ремонтных ботов с плазменными резаками? — услужливо предложил он. — Даю слово, они бережно исполосуют его. — Не-не! — моментально отказала Моуз, одновременно глядя на онемевшего моргающего единственным глазом Флинта. — Тащи сюда всё, что попадает под определение косметика. Десятки минут спустя устало меняющий позы Зейн едва скрывал желание зевнуть, когда ему рисовали — страшно подумать, жижей из смеси кремов из аптечки и пряностями с камбуза! — синяки и кровоподтёки, но взглянув на себя в зеркало до потолка, он подумал, что в Моуз пропадал талант гримёра. Чуточку дилетантского, но всё же. При определённой порции удачи, какая у Флинта с рождения была в крови, его фальшивые ранения не заметят, и их прикрытие продвинется максимально глубоко в недра вражеской базы, к лидерам, укравшим ценные технологии.