ретровейв

В первое воскресенье осени по школе разлетелся слух о намечавшейся вечеринке в клубе неподалеку от центра города. Событие позиционировали как обязательное к посещению, так как подобным мероприятием ученики, ставшие старшеклассниками только этой весной, заложат полноценный фундамент взрослой жизни. Но никто не говорил о том, что это просто красиво связанные слова, не обозначающие ни что иное, как очередной повод собраться и выпить. Вечеринка в основном была для старших классов школы UJS, поэтому другие учебные заведения не были уведомлены об этом. Ученики других школ могли попасть в клуб только по приглашению, полученному от своих друзей, учащихся в вышеупомянутой школе. Причиной всему, что произошло, в буквальном смысле стал Фёдор, который не смог отказать Гоголю, и пригласил его. Последний, разумеется, рассказал о предстоящем мероприятии в своем классе, о чем неминуемо услышал Накахара, но от одной мысли о том, что там будет Дазай, идти туда моментально расхотелось. Вряд ли шатен пропустил бы такое событие, но, может, на то были какие-то мотивы. Именно с этим вопросом рыжик и подошел к Коле ранним утром субботы, когда была неделя шестидневки. К счастью учеников, первую учебную неделю после больших летних каникул сделали сокращенной. — Привет, — только когда Чуя уже стоял возле парня, он задумался о том, как вообще завести этот разговор. Просто начать с прямого вопроса вроде «на вечеринку, о которой ты говорил, пойдет Дазай?», а если он не помнит такого, тогда «ну, тот, с которым мы летом до часу ночи бухали в нашем номере». Так, что ли? — Ты говорил что-то про вечеринку сегодня вечером. — Да-да, — Гоголь, казалось, всегда высыпался. Парень словно и понятия не имел о слове «усталость» или «грусть», — Говорил, — он, отвернувшись от учительского стола, развернулся на стуле лицом к одноклассникам, еще пять минут назад показывал им фокусы с картами, а сейчас просто играл в них с другими парнями. — Ты не в курсе, туда идут все старшеклассники UJS? — манера речи предательски выдавала Накахару, так что белобрысый парень отвлекся от карт, и взглянул вверх на говорящего с ним одноклассника. — Вроде все, — отвечает Коля, — А тебя кто-то конкретный интересует? Чуя немного поерзал на месте, и посмотрел куда-то в окно, понимая, какой странный вопрос задает. Со стороны он выглядит, как влюбленная семиклассница, которая пытается узнать, идет ли её предмет обожания на школьную дискотеку, чтобы знать, заколоть ли волосы самой красивой заколкой, что имеется, или пойти с обычным хвостиком. Но Накахара точно знал, что эта информация нужна ему только для того, чтобы выяснить, идти ли ему туда, а идти очень хотелось. На секунду он даже задумался о том, что даже если на вечеринке будет Дазай, рыжик обязательно пойдет туда несмотря на него. Соскучился по его глупым шуткам и издевкам? Нет, просто хочется отдохнуть после первой учебной недели. По крайней мере, Чуя убеждал себя в последнем. — Ну, вообще да, — отвечает Накахара, — Помнишь, мы где-то в июле были в поездке, и ходили в лес самоубийц. Там нам экскурсию проводил такой парень высокий, шатен. — А, тот, которого ты попытался убить, скинув с обрыва? — Коля невинно захлопал глазами. — Просил же всех не вспоминать этого, — рыжик чуть виновато отвел взгляд, но тут же вернул его к собеседнику, сосредотачиваясь на разговоре, — Да, его самого. — Дазай Осаму. Чуя выпрямляется, услышав женский голос, и поворачивает голову к источнику звука. И как он мог не заметить Нору, сидящую всего одной партой за Гоголем, и, вероятно, слушающую весь диалог. Но больше его интересовало то, как он мог не подумать о том, что с интересующим его вопросом рациональнее было бы подойти к девушке. — А, я не знаю конкретной позиции каждого, но Фёдор ничего про него не говорил, — парень сдувает челку с глаз, и выкладывает последнюю карту на стол; остальные продолжают играть без него под тихие завывания, причиной которым была очередная победа Гоголя. Чуя быстро вспоминает, кто такой Фёдор, а потом кидает короткий взгляд на Нору, которая продолжала наблюдать за ним, словно выжидая, когда уже рыжик задаст вопрос ей. — Ну, а ты что-то знаешь на этот счет? — наконец, задается вопросом Накахара. — Можешь спокойно отправляться на вечеринку, — девушка чуть опускает веки, продолжая говорить размеренно; вот она — мини-копия Осаму, — Если бы Дазай шел на эту вечеринку, я была бы приглашена. И поверь мне, сейчас бы не сидела в школе, а, вероятно, ходила с подругой по магазинам и выбирала подходящий наряд под дресс-код. — Там дресс-код? — спросил Накахара, уставившись на девушку. Если её не пригласили, откуда такие подробности. — Что конкретно тебя удивляет? — в ответ спрашивает Нора, — Во-первых, моя подруга туда идет, а во-вторых, это не самый дешевый клуб, на углу которого будут блевать пьяные и накуренные подростки. Но дресс-код для девушек, ты можешь не волноваться. — И что за дресс-код? — эта информацию уже не была столь обязательной для прослушивания, особенно для рыжика, просто диалог нужно было завести в нужное русло, чтобы удачно завершить. — Строго цвет серебра, желательно блестящий, — отпарировала девушка. — Что ж, к счастью я пойду в свободной форме. — Получи приглашение для начала, и не опозорься с нарядом, — Нора подмигнула парню, — Говорю еще раз, клуб не дешевый! — Жаль, что не удастся увидеть тебя в серебре, Нора, — невинно улыбаясь, отвечает Накахара, намекая на то, что девушка, в отличие от него, никуда не пойдет, — Приглашение уже у меня в кармане! Девушка слегка выгнула бровь, когда Чуя похлопал Гоголя по плечу и что-то пробубнил ему на ухо. Конечно, утвержденные приглашенные уже считались за полноценных гостей, поэтому точно так же могли пригласить кого угодно. Именно этот инвайт Накахара и постарался выпросить у Коли, который с радостью согласился; найдите, пожалуйста, человека, добродушнее него.

Вечер того же дня

Закрыв глаза на то, что это делается непонятно для кого, Накахара второй час крутился у зеркала в попытках выглядеть превосходно. И где в этот момент был Дазай, который бы сказал, что он выглядит непревзойденно в обычных семейниках? Рыжик то и дело собирал волосы в хвостик, пытался распустить их, не вырвав все при этом, а в конце все же соорудил непонятное творение на затылке, а красивые небрежные пряди и сами скоро выпали, создавая полноценную композицию. «Было бы очень странно, если бы я собирался на вечеринку ради кого-то, тем более для кого-то, кого там не будет», — успокоил себя Накахара, и вытащил из шкафа полосатый свитер, натягивая футболку поверх него, — «И вообще, кто пойдет на вечеринку в рубашке? Я делаю это для себя и только, точно не для какого-то идиота, которому нравлюсь я в футболках. Его там вообще не будет. Конечно, для себя». Полностью готовый и собранный, Накахара выпил пару бокалов вина, найденного в родительском баре просто для смелости, и, наконец, вышел из дома, направляясь в сторону клуба. У самого входа его встретил Коля, сопровождаемый Достоевским, между прочим, под локоть. Белобрысый парень приветливо взмахнул рукой, и, проходя мимо охраны, сообщил, что рыжик с ними по приглашению. Уже внутри Накахаре не нужна была помощь одноклассника, так что он поблагодарил его за помощь пробраться сюда, и наблюдал за тем, как он удаляется вместе с Фёдором. Если последний никак не отреагировал на приход рыжика, значит, Дазая действительно не будет? Хотя, что он мог сказать? «Эй, а ты в курсе, что Осаму придет? Хочешь развлекаться с ним в одном клубе?». Бред. На секунду Чуя пожалел о том, что отказался от компании Акутагавы, и сказал, что ему не обязательно идти. Вокруг все были парами или компаниями, все развлекались и танцевали, а рыжик встал около стены, думая о том, что не успел познакомиться с кем-то новым за три дня летней поездки. Было бы гораздо проще, если бы тогда он наладил контакт хотя бы с парой человек, и сейчас, в новом коллективе старшеклассников абсолютно другой школы, возможно, Накахара бы веселился с ними. Рыжик даже задумался о том, что лучше бы здесь был Дазай — хоть одно знакомое лицо. Может быть, стоило позвать Нору? Чуя неловко переступил с ноги на ногу, и двинулся в сторону бара. Алкоголь ему, разумеется, никто не продал, так что Накахара с горечью вспоминал оставленную на столе бутылку вина, которую он думал незаметно протащить с собой, но в последний момент отогнал эту идею. Осматривая людей на танцполе, парень потягивал колу, и старался найти хотя бы одно знакомое лицо. Люди то и дело кричали «станцуйте!», кажется, ожидая, когда выйдут какая-то крутая команда танцоров, или парочка. Может, найти Гоголя? К черту, он наверняка где-то вместе с Фёдором. Да и чего ему к ним лезть, когда там какая-то химия. Накахара устало вздохнул, уже понимая, что вечер испорчен, когда почувствовал легкое прикосновение хрупкой женской ручки на своем плече. Он моментально обернулся. — Нора? Парень был немного возмущен, но в целом доволен появлением девушки. Наконец-то, вечер спасен. —Откуда у тебя приглашение? — спросил рыжик, заинтересованно уставившись на девушку. — Ой, давай я скажу за нее, а то ты на неё обидишься, — за спиной Накахары раздался до боли знакомый серебристый голос, на который Накахара тут же обернулся, и одарил говорившего скорее испуганным взглядом, чем раздраженным, — Она со мной. Шатен просиял, и протянул руку, чтобы взъерошить волосы парня, но сам же себя остановил, замечая какую-то композицию на голове Чуи. — Нас ждут люди, — неожиданно резко выдает Дазай, и протягивает руку девушке; та уверенно вкладывает свою ладошку в его, — А ты наблюдай. И парочка удалилась на танцпол, откуда уже через несколько секунд послышались довольные завывания, выкрики «станцуйте» тут же умолкли. Вот кого все ждали. Накахару охватили непонятные эмоции. Внезапно захотелось схватить кого-то из этих двоих, и смотря строго в глаза, высказать всё, что он думает. Но вместо этого Чуя молча поплелся за ними, слабо раздвигая толпу, собравшуюся на танцполе, чтобы посмотреть, насколько хорошо танцуют Дазай и Нора, раз на них собрались посмотреть буквально все. Странно, что за столько лет учебы вместе рыжик ни разу не слышал от девушки хотя бы пару слов о танцах, так что даже предполагать не мог, что та умеет танцевать, и очень даже неплохо. Парня пропустили как можно ближе к центру событий, хотя бы потому, что Коля увидел его тщетные попытки пролезть ближе, и кое-как притянул к себе, так как вместе с Достоевским стоял в первых рядах. — Спасибо, — тихо буркнул рыжик, и стал наблюдать за тем, что происходит. Это был парный танец, определенно парный, вот только в стилях и названиях таковых Накахара не особо разбирался. Первый аккорд раздался четким и звонким стуком каблуков девушки, вопреки тому, какой громкой казалась танцевальная музыка, исходящая из колонок. Чуя точно был уверен — это не вальс, и вряд ли танго, а ничего больше он не знал. Резкий рывок Осаму за запястье девушки, и попытка партнерши отклониться — увенчается провалом. Шаги-отступления, вперёд, назад, и снова вперед. Несколько новых красивых движений гибких рук, и внезапное схватывание запястья. Четыре восьмерки, отбивающие ритм каблуки, еще три быстрых шага и молниеносно вырванная из хватки рука Норы, взметнувшаяся вверх и удостоенная лишь насмешкой. Успела. Опьянев от сладострастных движений, вновь резкие движения, совершенно не походящие на импровизацию, но на удивление, они были таковыми. Медленное приближение, взгляды голодных зверей, четыре шага по кругу, и считанные секунды, чтобы вспомнить следующую часть. Тихие движения по итогу завершатся резким сближением, контактом рук парня с талией девушки. Серебристые блестки на платье девушки сверкают в свете разноцветных ламп, и прожекторов, направленных на двигающуюся пару. Еще несколько резких движений, превращающихся в бесконечную карусель; казалось, ноги танцоров скользили по полу, словно по водной поверхности. Рваное дыхание, и грубое давление в ладони. Шатен подхватывает девушку за талию, уверенно держа её, но в то же время осознавая, что в руках находится хрупкий предмет. Шаг вперед, и Нора только успевает откинуться назад, демонстрируя глубокий прогиб в спине и полностью доверившись партнеру, и слабо закинуть ногу вверх, — все же на девушке платье, — зато натянуть её до предела. Горделиво вскинутая голова, и несколько сантиметров до воссоединения с полом. Чертова боль в спине — нужна была разминка. Зато вот оно — идеальные линии, улыбки, и ослепляющее серебро на платье Норы — все приковывало взгляд, приковывало и не отпускало. Несколько секунд в такой позиции, и Осаму, склонившийся над девушкой, резко, даже в какой-то мере грубо, впивается своими губами в чужие. Все присутствующие почти что одновременно подали звук аплодисментов. Танец вышел горячим, даже пикантным, временами запутанным, но однозначно очень чувственным. «Наблюдай», — ещё раз повторил Дазай, только на этот раз у себя в голове, когда точно был убежден в том, что все происходящее запечатлелось в мыслях рыжика. Ещё несколько секунд поцелуя, прежде чем Осаму оторвался, но Накахары уже не было рядом. Подростки продолжали аплодировать, и Нора с Дазаем не смогли отделаться простым побегом с места события, пришлось еще раскланиваться несколько минут, а потом пытаться объяснить, что это был за стиль танца. К слову, ни парень, ни девушка понятия не имели о таковом, они просто знали, что импровизация была лучшим выходом для них, и действовали по этому принципу. Нора, вскоре после окончания танцевального мероприятия, отправилась в уборную, оставив всех образовавшихся на один вечер фанатов и вечных фанаток на одного только Дазая. В небольшом коридорчике, вместившем в себя три туалетных комнат для женщин, мужчин и инвалидов, девушка встретилась с рыжиком, отвернутым, казалось, от всего мира, но на деле — всего лишь от желающих справить свою нужду. Парень потупил взгляд в стену, не поворачиваясь ни на один шаг за его спиной, пока не подошел нужный человек. Вернее, один из нужных. — Чуя? — украдкой спросила девушка, неуверенно протягивая руку к плечу парня; может, она хотела его успокоить, может повернуть к себе, но Накахара и сам повернулся к ней, резко и неожиданно. Нора даже слегка опешила, рот инстинктивно открылся от удивления, когда перед ней предстал Чуя в слезах. Она несколько секунд внимательно смотрела на него, пытаясь понять ситуацию: Накахара не был зарёванным, но влажные следы, оставляемые слезами на лице, хорошо виднелись, и к тому же рыжик, хоть и с грозным взглядом, но шмыгал носом. Девушка попыталась сделать что-то, обнять парня, проявить какую-то заботу и волнение, но тот на первое движение руки в его сторону довольно грубо оттолкнул её от себя. — Довольна устроенной сценой? — сквозь зубы процедил парень. — Ты чего злишься? — спросила Нора, и тихо охнула, — Постой, быть не может… — Не может! — вскрикнул Накахара так, что человек, открывший дверь в туалет, тут же закрыл дверь, решив сделать свои дела попозже; раздраженный голос рыжеволосого отбивался эхом от опустевшего помещения, и отдавался звоном в ушах, — К черту то, о чем ты подумала, может, время подумать о себе? Это ведь блядское показательное выступление — все ваши знаки внимания, все поцелуи в щеку, хождения за ручку! Вы вместе просто, чтобы Осаму мог поиздеваться надо мной?! — Давай теперь скажу я, и ты не будешь перебивать меня, как в глупых фильмах… — Перебью! — казалось, плитка в туалете дрожала от резких и столь звонких восклицаний взбешенного Чуи, — Ты хоть представляешь, как выглядишь со стороны? Не думала о том, что тебя используют? Этот идиот же просто попросил тебя притвориться его девушкой, так ведь? И ты согласилась за спасибо? Нора! — Чуя мог только кричать, но не собрать мысли в кучу и сказать все, что думал. — И ведь этот идиот тебе н… — Заткнись, заткнись, заткнись! — парень кричал, и очень громко: посетители уже вполне могли бы вызвать охрану, — Нора, мы так давно с тобой знакомы, мы близко общались, были почти лучшими друзьями, и что же ты творишь? Даешь кому-то пользоваться собой просто, чтобы вывести меня из себя? Торгуешь своей натурой, чтобы что? Почему ты заодно с ним? Ты же другая! — Это не так, ты не так понимаешь значение этого выражения, — Нора виновато отводила взгляд, пытаясь ухватиться хотя бы за что-то, и ухватилась за торговлю натурой, чтобы поддержать диалог, который, по сути, был монологом. Накахара просто высказывал все, абсолютно все. Видимо, парень с самого начала понимал о том, что отношения этих двух не могут быть искренними — только постановочными, наигранными, показушными, чтобы кто-то мог скрыть свои истинные чувства. Чьи чувства и к кому? Тут и без разъяснений понятно. Чуя тяжело вздохнул, посмотрел куда-то вверх, и прикрыл ладонями лицо. — Уйди, пожалуйста, — еле слышно произнес он; звук вышел приглушенным от того, что парень говорил, не убрав рук от лица. Нора не стала препираться, и быстро выскочила из комнаты. Ей только этого и хотелось. Девушка быстро направилась к бару, где как раз развлекался Осаму, и уселась рядом с ним за барной стойкой. Шатен тут же заметил изменения в лице девушки. Нора ходила в туалет подправить макияж после танца, а вернулась вся побледневшая. Дазай отвернулся от так называемых фанаток, а на деле всё тех же девушек, кидающих ему записки в шкафчик; просто на один вечер парень дал себе волю пообщаться с ними. Шатен повернулся к девушке. Диалога никакого толком не состоялось, Нора, только отводя взгляд на танцующих людей, сообщила о так называемом расставании. Дазай ошарашенно посмотрел на девушку, скорее не от грусти по былым отношениям, а от неожиданности такого заявления. По идее это должен был произнести Осаму, когда план подошел бы к концу и Чуя влюбился в него. Еще пара слов, сорвавшихся с уст девушки, и через несколько секунд шатен уже стоял лицом к Накахаре. С лица его быстро пропали былые оттенки равнодушия и отчуждения. Осаму смотрел на парня обеспокоенно и взволнованно, будто бы не понимая, что причиной такого состояния рыжика был он сам. Накахара поднял взгляд на него, казалось, полный злости, а вовсе не слез и отчаяния. — Поржать пришел? — спросил Чуя. — Нет, спросить, что случилось. — Танцы ваши случились, — возмутился рыжик, — Что это было? — Танцы, сам только что сказал, — Дазай встряхнул головой, понимая, что сейчас не лучшее время для шуток; что происходит, и почему все эти события довели Накахару до слез? Неужто ревнует? Но кого? Скорее, Нору, чем Осаму. — Ты идиот? — из-за паузы, сделанной рыжиком, было не понятно, это риторический вопрос, или он всерьез ожидает, когда шатен ответит, — Понимаешь, что творишь? Чуя замолчал, ожидая, пока Осаму ухмыльнется и выдаст какую-нибудь глупую шутку, но парень стоял молча, и, кажется, действительно чувствовал вину за свои действия. Правда, пока что он не до конца понимал, что конкретно настолько взвело Накахару, что привело к слезам: танец, поцелуй, или то, что Нора ему соврала насчет того, что их не будет на этой вечеринке. — У тебя совсем нет осознания того, что ты все только портишь? — рыжик внимательно изучал лицо парня, а после резко отвернулся, — Настроил, кого только мог против меня, чтобы все сказали, что тебя здесь не будет, и я пришел, чтобы ты заставил меня посмотреть на этот искусно сыгранный поцелуй? Знаешь что? Я бы и так пришел. — Разве не ты — первый, кто сбежит с мероприятия, только узнав, что я там буду? — без агрессии спросил шатен. — Это все твои долбанутые фантазии, Осаму, я никогда не сбегал. И на этот раз тоже пришел бы, и без всех этих глупых игр на публику, — Чуя на секунду посмотрел на собеседника, доводившего его до слез, и вновь потупил взгляд в пол, — Я только, — парень запнулся, — Только начал сомневаться в своих чувствах. Только стал в них путаться, — Накахара быстро замотал головой, и закрыл лицо руками, — Честно, ты настолько конченый, что у меня речь отнимает. Дазай излучал только искреннее изумление, ничего больше. Он несколько раз прокручивал в голове все, что сказал рыжик, понятия не имея, что сейчас надо сделать. Путаться в чувствах? Ну, тут уже явно Нора не при чем. Тогда что за чувства, и почему он в них сомневается? Этот план был далеко не безупречен. Он подобно Норе попытался протянуть руку, и устроить её где-то на плече Чуи, просто передавая свое переживание через прикосновение. Рыжик, возможно слишком увлеченный попытками восстановить ровное дыхание, не проявил даже малейшего внимания этому жесту, соответственно, не сопротивляясь. Он только поднял голову, когда почувствовал, как Осаму крепче сжимает его плечо и их взгляды сошлись друг на друге. Шатен вдруг возненавидел себя, да так сильно, что дыхание сбивалось. Не он ли молча наблюдал за Накахарой, рассматривая каждую частичку его лица, и мечтая о том, как бы побыстрее заглянуть в его глаза? Не он вынес все мозги Достоевскому своими восхищениями этой рыжей бестией? Кто тогда не спал спокойно ни одной ночи в поездке, с вечера без возможности оторвать взгляд от Чуи, а потом просыпаясь посреди ночи от его разговоров во сне, и до рассвета наблюдая за каждым движением недоступных, но критически близких в расстоянии губ? Дазай Осаму. Он с жалостью смотрел в эти слезливые глаза: мечтать заглянуть в эту голубизну перед сном, и видеть её в мире грёз, а сейчас осознавать то, что до этого состояния Накахару довел сам шатен, было невыносимо. Осаму ещё крепче сжал его плечо, кажется, собираясь расплакаться вместе с ним, а после осознал, что стоило бы что-то сказать. На языке крутился миллион подходящих фраз для такого момента, от банального «я тебя люблю», до возникшего вопроса «ты что-то ко мне чувствуешь?». Дазай несколько раз вздохнул, собравшись с мыслями, и выдал: — Мило выглядишь, и волосы собрал, для меня старался? — голову ему с плеч; Осаму хотел прямо сейчас отстраниться и избить себя, сброситься с моста, уехать в Узбекистан и начать новую жизнь. За что он такой? Ведь сказать собирался совсем иное. — Пошел нахуй, Осаму, — Чуя вырвался из его хватки, и, слегка толкнув парня, выскочил из коридора уборной.