Открываю глаза. В окно через плотную штору уже пробивается полоска света. Но штора не моя, как кровать и сама комната. Требуется минута на восстановление вчерашних событий. Звонок, такси, ЧонГук в страшном состоянии, его дом, кровь, ушибы, спальня…
Вздыхаю и стараюсь на ощупь найти свой телефон, чтобы посмотреть время. Нахожу его в кармане брюк. Вчера даже не разделась, просто плюхнулась на кровать в чем была. Одиннадцатый час. Нужно привести себя немного в порядок, что-нибудь перекусить и уходить.
В этот же момент рука улавливает первую вибрацию телефона — звонит мама.
— Ты где шляешься? Почему тебя не было дома сегодня ночью? Не отвечаешь на звонки, сообщения, совсем отбилась от рук. Чтобы через час была дома!
Не успеваю сказать ничего в свою защиту. Мама бросает трубку. И я мысленно уже отсчитываю этот час, за который мне нужно успеть добраться до дома. На автомате спускаюсь вниз и беру вещи, которые я оставила здесь вчера. Из рук выскальзывает телефон и падает на пол. Черт...
— Кэтрин? — на диване, за которым я стою и где лёг спать ЧонГук, слышится небольшая возня. Парень приподнимается и смотрит на меня с немым вопросом на лице.
— Мне нужно ехать домой, — бросаю я, а в ответ слышу приказной тон.
— Одна ты не поедешь. Я позвоню Чимину, и он тебя отвезёт.
— Мне нужно ехать прямо сейчас, — слышу, как я повышаю голос. Отчаяние, которое я так глубоко прятала в себе, прорывается наружу, требует свободы. И я понимаю, что сейчас совсем не время и не место. Но я так устала.
От всей этой лжи вокруг. От родительских требований, к которым я не подхожу. От заносчивых девиц и парней на дорогих тачках в универе. От прихотей ЧонГука, его повелительного тона. От собственной беспомощности…
Ноги сами несут меня к дивану, а руки сжимают его обивку:
— Мне плевать на твои прихоти! Может я и согласилась быть игрушкой в твоих грязных руках, но это не значит, что я буду выполнять любое твое указание беспрекословно. Ты не смеешь мне приказывать! Я не собираюсь тебе подчиняться!
Парень хватает меня за подбородок и заглядывает в глаза. Он — сама серьёзность, ни малейшей улыбки или тени сарказма.
— От твоего послушания зависит твоя безопасность сегодня.
— Да плевала я на твою безопасность! — Кричу я, отбрасывая его руку. — Я больше не хочу быть марионеткой в твоих руках.
Разворачиваюсь и направляюсь к входной двери.
— Подошла сюда!
Я останавливаюсь на полпути не от его приказа. Интонация его голоса холодным металлом проходит по всему моему телу, заставляя слушаться.
Чувствую, как Чон продолжает смотреть на меня, к глазам подступают неожиданные слезы. Что это? Досада или безысходность? А может все сразу? Прямо сейчас я ощущаю ненависть во всем своем теле. Ненависть к себе и своей жизни. Я не хочу продолжать жить в этом грязном мире. Я не смогу больше это терпеть.
Уйти из универа? Начать все так, как хотели родители? Предать свои идеи о лучшей жизни, ради которой я начала этот чертов путь? Лучшая жизнь… скольким мне еще придется пожертвовать ради того, чтобы вырваться на свободу, почувствовать себя вне этих социальных рамок и осуждений окружающих? И возможно ли это вообще?
— Подойди, — повторяет парень уже спокойнее.
Вздыхаю лишь для того, чтобы привести себя в чувство и более адекватное состояние, если можно назвать хоть какое-то состояние в последние несколько недель адекватным.
Подхожу к нему и послушно сажусь рядом, следуя его приглашению. Не решаюсь смотреть прямо на него, опускаю глаза в пол, рассматривая стык между двумя досками ламината.
— Я не буду рассказывать тебе о том, что произошло вчера, — дотрагивается он до моего плеча, — но ты должна понимать, что это серьезно. Я не могу позволить тебе выйти одной из дома, у входа в который вчера меня избили. — Второй рукой берет меня снова за подбородок и разворачивает к себе, заставляя посмотреть ему в лицо. — Сейчас я напишу Чимину, чтобы он приехал и отвез тебя домой. А пока мы его ждем, я прошу тебя помочь обработать мне повторно лицо, и после мы перекусим. Ты поняла меня?
Киваю и сразу же вырываюсь из его руки. В следующие полчаса я молча обрабатываю ему уже затянувшиеся раны на лице, а после СонБин, которая как раз приходит в 10 часов, зовет нас к столу.
То, что ЧонГук может уже спокойно передвигаться сам, меня удивляет, но не долго. Абсолютно все внутри меня занимает огромная тяжесть сожаления обо всем, происходящем в моей жизни. Я хочу домой. Хочу остаться наедине с собой.
Звук тормозов оповещает нас о том, что к дому подъехала машина. А через минуту перед нами стоит беззаботный Чимин. Он обыденно бросает на своего друга взгляд, будто его внешний вид — это обычное дело, и жестом просит меня на выход.
— Даме надо домой, как я полагаю.
Его улыбка меня раздражает. Я молча поднимаюсь из-за стола и, не сказав ни слова, выхожу на улицу и сажусь на пассажирское сиденье очередного дорогого автомобиля. Чимин бодро усаживается за руль.
— Я ненавижу тебя, Пак Чимин. И ЧонГука я ненавижу, передай ему это, — слышу свой голос и удивляюсь своему спокойному тону. Будто это говорит кто-то вместо меня.
— Обязательно передам, — снова слащаво улыбается он мне.
Вздыхаю. Я уже устала бороться со всем.
Смотрю в окно на проплывающие мимо меня многоэтажки, на идущих куда-то людей. На одной из остановок замечаю, как парень нежно прижимает к себе девушку. Везунчики. Ни они, ни этот мужчина, который куда-то бежит с портфелем в руке, наверняка не подозревают о том, что сейчас они намного счастливее меня. Намного везучее таких же, как я. Что мне делать? Как продолжать жить эту чертову жизнь?
— Мы приехали, — Чимин останавливает машину и поворачивается в мою сторону.
Я молча выхожу и направляюсь домой. В дверях ожидаемо меня встречают родители:
— И с кем ты была целую ночь? Ночевала у него? Ты что, девочка по вызову?! И с каждым разом выкидываешь что-то новое…
Прохожу в свою комнату и закрываю прямо перед ними дверь.
— Да что ты себе позволяешь?! — рычит с той стороны отец, и я вздрагиваю от того, с какой силой он обрушивает кулак на дверь. Кажется, захоти он снести ее с петель прямо сейчас, его бы ничего не остановило.
Мать еще что-то кричит в коридоре, но я ее уже не слушаю. Пусть кричит, мне все равно.
Падаю на кровать, сворачиваясь в клубок, и устремляю все свое внимание за окно. Такое серое небо. Прямо как чувства внутри меня.
В кармане брюк вибрирует телефон, и я автоматически подношу его к уху.
— Ты дома?
— Да, — однотонно отвечаю я.
— Хорошо, — слышу я на той стороне, и ЧонГук кладет трубку.
Ненавижу…
***
Обычное утро понедельника. Обычный завтрак. Обычные утренние упреки родителей. Как обычно, под окнами машина ЧонГука.
— Привет, — он открывает дверь, а я молча сажусь в авто, стараясь не смотреть на него. Хотя и подмечаю его внешний вид. Выглядит он хорошо. Если бы я не была в пятницу вечером у него, то сейчас и не увидела бы ничего примечательного на его лице или ключицах.
До универа едем молча. Тишина снова позволяет мне погрузиться в себя.
Зачем я продолжаю играть в эту странную игру? Зачем вообще это все? Изо дня в день тянется одно и то же, и я все время остаюсь в минусе. Может хватит уже биться головой в одну и ту же непробиваемую дверь?
Захожу в аудиторию, избегая не только глаз Чона, но и всех остальных. Чувствую, как задыхаюсь. Я устала. Не хочу быть здесь, среди всех этих избалованных жизнью детишек. Но куда мне идти? Я совсем потеряна в этой жизни.
Первая пара, вторая, третья… Стараюсь отвлечься от депрессивных мыслей и погрузиться с головой в учебу. И у меня это успешно получается, пока в какой-то момент я не чувствую горячую руку ЧонГука на своём колене.
Вздрагиваю и смотрю в его сторону. Он расслабленно сидит рядом, взгляд направлен на преподавателя. Со стороны кажется, что он полностью сосредоточен на лекции и ни на чем больше. Но я не просто наблюдаю за ним со стороны. Я — его игрушка, и сейчас он хочет позабавиться со мной. Прямо здесь, в аудитории, посреди пары.
Схватить его за руку? Оттолкнуть и уйти? Всем станет понятно, что тут происходит. А я не хочу новых слухов обо мне. Я устала быть предметом насмешек. Выдыхаю и смотрю в свою тетрадь, стараясь вернуться к учебе.
Его рука настойчиво гладит мое колено. Я напрягаюсь. Все мысли в голове разбегаются в разные стороны. Остаются только ощущения от его ладони, которая уже медленно движется вверх по бедру, задирая юбку выше и поглаживая подушечками пальцев тонкую ткань чулок.
До сих пор не понимаю, почему уже вторую неделю ношу их. Зачем каждый раз по утрам надеваю именно чулки с юбкой, а не что-то иное. Видимо, я расщепляюсь на куски. И какой-то из этих кусков, относящийся к ЧонГуку с большей симпатией, чем все остальные, безоговорочно выигрывает.
Прямо сейчас я тоже разрываюсь на части, не понимая, как мне действовать дальше. Не знаю, что вообще испытываю. Смущение, удовольствие, страх, обреченность. Что?
Парень сжимает крепче внутреннюю сторону бедра, и я физически чувствую, как краска приливает к моему лицу. Резко становится душно. Ощущаю в воздухе его сладкую улыбку победителя. Как же я ненавижу тебя, Чон ЧонГук! Сжимаю изо всех сил ноги, преграждая его руке дальнейший путь. Чувствую чуть большее сопротивление, но не пускаю дальше.
ЧонГук резко поворачивается ко мне и устремляет на меня вопросительный, но в то же время игривый взгляд. Настаиваю на своём и не разжимаю ноги. Хотя бы раз, но я хочу не уступить ему, остаться в победителях. Хотя бы сейчас на пару минут почувствовать свое достоинство, защитить свои личные границы. Парень убирает руку. Но я знаю, что он мне это ещё припомнит. Я воспротивилась ему, не послушалась. А значит меня теперь ждет наказание…
Однако, вопреки моим ожиданиям, он наклоняется ко мне, обдавая уже до боли знакомым ароматом, и шепчет в ухо:
— Ты помогла мне, и я хочу отблагодарить тебя сегодня за твою поддержку.
Что?
Совершенно забыв про то, что мы сидим в аудитории прямо на паре, я резко поворачиваюсь к нему, отстраняясь так, чтобы видеть его лицо. Заглядываю в его глаза. Это он серьезно сейчас сказал? О какой благодарности он говорит? Что он собирается сделать со мной в очередной раз?
На все эти немые вопросы я получаю от него лишь слащавую улыбку, отдающую в памяти воспоминанием о случившемся в мужской раздевалке.
***
Подъезжаем к моему дому все в той же полной тишине. ЧонГук блокирует двери, не позволяя выйти из машины. Не смотрю на него. Жду, когда он что-нибудь скажет или сделает. Он молчит. Боковым зрением вижу, как он сжимает руль — думает, принимает решение. Спустя минуту молчания я вздрагиваю от тех же ощущений, что и пару часов назад.
Его рука гладит мое бедро, заставляя меня рвано выдохнуть.
— Все твое тело говорит мне о том, насколько сильно тебе нравятся мои прикосновения.
Его голос, сладкий и нежный, заставляет покраснеть. Не уверена, говорит ли он правду. Ведь я сама не уверена в том, что я чувствую рядом с ним, особенно когда он касается меня подобным образом.
В голове встает все то же воспоминание из раздевалки. Страх, стыд и удовольствие. Сейчас, спустя неделю, эти ощущения разрослись во мне, породив новые. И теперь сложно даже идентифицировать их, не то что разобрать, что из них в большей степени влияет на меня.
Все, что хочется, это вырвать это все из своей же груди и оставить в ближайшем мусорном баке, чтобы никогда больше не возвращаться в этот лабиринт из собственных чувств.
— Сегодня вечером поедешь со мной в клуб. В десять я заеду за тобой. — Рука отрывается от моего бедра и за подбородок разворачивает к этому парню, по вине которого я оказалась в этом лабиринте без выхода. — В последнее время ты очень напряжена. Думаю, что я могу тебе помочь в этом, тем самым отблагодарив за твою помощь.
Кажется, я понимаю, о какой благодарности он говорит. Но мне совершенно не хочется узнавать конкретику, да к тому же прямо по факту, на своем опыте.
— Я ничего не хочу, — еле слышно говорю я, опуская глаза. ЧонГук, будто повинуясь им, отпускает мое лицо, и я отворачиваюсь.
— Кэт, тебе стоит развеяться в любом случае. Ты устала, я знаю. Если не понравится — я обещаю тебе, что больше не буду предлагать подобное.
— Ладно, — выдыхаю я, сдаваясь. Все равно рано или поздно меня настигнет эта участь — быть сломленной им, Чон ЧонГуком. Или же он уже меня сломал? Погрузил внутрь всевозможных переживаний, под грузом которых я перестала отдавать себе отчет о происходящем, о себе самой.
Господи, когда же я потеряла ту себя, которая так сильно желала найти выход из этих «отношений». В какой момент я потеряла саму себя?
Слышу звук разблокировки дверей. Ничего больше не сказав, выхожу из автомобиля и тороплюсь домой. Закрыться в своей комнате от всего и всех вокруг. Убежать от всех этих проблем, приказов, прихотей, упреков, смешков… В кармане вибрирует телефон, оповещая меня о новом смс:
«Не забудь про чулки, малышка»
Боже, как много дерьма вокруг.
