Фанат

      Ленинград. 1982 год. У «зелёного» музыкального коллектива выходит их первая пластинка, на которую друзья особо и не надеются. Но, вопреки ожиданиям, альбом «Дым» разлетается по культурной столице и ближним городам, а название группы сарафанным радио шагает по стране, доходя с пиратскими переписями подмышкой до самого Владивостока! Но не все сразу…       — Эд, ты не представляешь! — на пороге квартиры Шклярских возбуждённый и восторженный Женя Волощук.       — И тебе привет, — Эдмунд улыбнулся другу, приглашая зайти.       — Да какое тут «привет»?! Угадай, что случилось?       — Раз ты в таком восторге, то что-то явно хорошее.       — Шклярский! — товарищ не мог сдерживаться и буквально кричал. — У нас будет два выступления! Два! Своих! Концерта!       Эдмунд поднял брови и присел на обувницу от неожиданности. Из комнаты выглянул Шклярский-старший, желая узнать, почему происходит такой шум.       — Что такое, молодые люди?       — Здрасьте, Мечислав Феликсович!       — Здравствуй, Женя, — инженер улыбнулся гостю.       — Папа, мы будем выступать, представляешь?! — Эдмунд улыбался так, что у него начинало сводить скулы.       — Поздравляю. Но хочу напомнить тебе, сын, Элен…       — Все будет хорошо, пап, — оборвал Мечислава Эдмунд.       Мужчина удалился к себе, а молодые люди быстро оделись и вышли из квартиры, бурно обсуждая, что и как будет…

***

      Москва. 2000 год. У потертой временем, но сильной и любимой всеми рок-группы концерт, новая программа; большие концерты в обеих столицах. Конечно же, аншлаг. А как иначе? Это же Пикник! Это же Шклярский!       — Волнуешься? — Сергей Воронин ловко выдернул сигарету изо рта друга. — Маэстро, ты бы гитару ещё раз проверил.       — Ох, Серёжа, — Эдмунд устало улыбнулся и послушался.       Инструмент звучал идеально. Лучше вечера не придумаешь: перед концертом никаких интервью, да и после тоже; потом в аэропорт и дальше по стране. Ах, да! Ещё же фанат… Или фанатка… Посмотрим по ситуации.       — Три минуты до начала!       — Полная готовность, ребята, — Эдмунд поднялся с места и уверенным шагом вышел из гримёрки.       — Сколько с ним работаю, а каждый раз удивляюсь, — Леонид оторвал винограднику, на ходу закидывая в рот.       — Что он так спешит на сцену? Это его особенный наркотик, — Воронин усмехнулся в усы, поспешно выходя за другом.       Зал окутан мраком, и вот первые аккорды звучат из-за кулис. До ушей музыкантов доносится восторженный вопль толпы.       — Да, — протянул Святослав. — В Москве всегда как-то яростнее и жарче принимают.       Кирнос пожал плечами и первый вышел, помахав рукой залу. Ответом ему был ещё более сильный вой.       За ним на сцену вышли и остальные участники группы. Последним, чинно вышагивая, уже зажав нужный аккорд, вышел Шклярский, и зал как будто порвало на мелкие кусочки.       «Немое кино» на мгновение заглушило радостные людские вопли…       — А неплохо отыграли!       — Да, — Эдмунд снял темные очки, потирая переносицу. — Я едва струны не порвал, не зная, как маякнуть звуковику, чтобы тот прибавил громкости всей аппаратуре.       — Зал, конечно, переорал всю прелесть звучания, — Образцов устало упал на диван.       В дверь гримёрки постучали.       — Да? — Шклярский молниеносно надел очки.       Из-за двери показался Юрий Чернышевский, а с ним какой-то молодой человек.       — К вам тут, товарищи музыканты, с вопросом и делом. Парень толковый, — Юрий улыбнулся, подталкивая того в комнату.       Высокий, худой, с длинными белыми, как первый снег, волосами он стоял перед Пикником как-то неловко.       — Здрасьте, — обронил парень.       — Как зовут? — Леонид деловито закинул ногу на ногу.       — Марат.       — Так, Марат, ты по делу или как? — Шклярский поднялся с места. Ему не хотелось тратить время впустую.       — Я по делу, — он поднял взгляд на Эдмунда, подошедшего к нему.       Кажется, он видел его глаза даже через темные стекла очков. Маэстро ощутил на спине взгляд товарищей и чуть повел плечами.       — Слушаю.       — Я могу помочь с концертами в Москве и Липецке. У меня много знакомых по организационной части. Там и здесь, в столице, знаю достаточно кого, — молодой человек перевел светлые глаза на Сергея. Тот задумчиво рассматривал его.       — Концерты в Липецке…       Эдмунд обернулся. Воронин прошёлся к столу, взял яблоко, повертел его в ладони.       — Ты решай, — бросил фрукт Шклярскому.       Он словил его точным движением и в это же мгновение повернулся снова к Марату, с невероятной скоростью снимая очки. Поляк заглянул в большие круглые голубые глаза.       «Как Питерское небо накануне дождя…»       — Я согласен, — выдал фронтмен, будто в ЗАГСе.       — Не понял, — блондин потупил взгляд, но не мог отвести его от болотных глаз Эдмунда.       — Поздравляю, ты в…       — В группе, — Святослав пихнул Лёню локтем в бок, прерывая.       — Поедешь с нами в ресторан? Там обсудим, — клавишник улыбнулся.       — Конечно! От такого не отказываются, — Марат с огромным трудом оторвал себя от Эдмунда, который продолжал смотреть ему в глаза.       При всем при том он стоял очень близко к молодому человеку, поэтому зрелище было довольно забавным: Шклярский, ниже этого новоиспечённого члена коллектива на голову, почти запрокинул голову назад, чтобы смотреть прямо в глаза Марату.       — Эд, — тонкие пальцы Сергея коснулись плеча мужчины.       Тот чуть дёрнулся и обернулся. Воронин осторожно забрал из рук Эдмунда яблоко, которое он сжал так, что на нём появились вмятины.       — Я… Сереж…       — Все правильно, Эд, все правильно.