The Flowers I've Bloomed For You

      — Что ты собираешься подарить им на свадьбу? — спрашивает Сан, как только Уён возвращается в комнату, вытирая волосы после душа.       Снова весна; апрель, и на улице продолжает идти дождь, несмотря на солнце.       — Не знаю, пока не думал, — отвечает младший, открывая ящик с одеждой, чтобы достать боксеры, — что вообще можно подарить богатым людям?       — Ты же знаешь, что Ёсану всё равно, каким будет подарок, да? — Сан ухмыляется, наблюдая за тем, как Уён оборачивается к нему с озорным видом.       — Тогда я подарю им себя, — Уён хихикает, подходит к Сану и ложится на него сверху, прижимая того к матрасу, — я завернусь в бант, и тогда им точно придётся оставить меня жить с ними в их наверняка дорогом доме.       — Ты ужасен, — Сан смеётся, сжимая в своих ладонях лицо Уёна.       — Неужели это так плохо − хотеть избавиться от своего лучшего друга, чтобы я мог видеть тебя, когда вздумается? — Уён тычет пальцем в нос Сану, заставляя старшего взвизгнуть, — если ты мне поможешь, то это, возможно, сработает, и они будут считать меня своей собакой или типо того.       Сан хмыкает, словно размышляя об этом и проводя руками по влажным волосам Уёна.       — Если ты позволишь мне присоединиться, то я буду вести себя как кошка, и они никогда не раскроют наш план, — младший озорно улыбается, прежде чем влажно поцеловать Сана, и в ту же секунду в комнату входит Юнхо.       — Парни, снимите себе комнату, — дразнится брюнет, бросая свою сумку на пол, прежде чем плюхнуться на матрас с громким вздохом.       — Мы бы с радостью, Юнхо, — громко щебечет Уён в ответ, — но тебе придется смириться с тем, что мы будем распускать руки в нашей комнате, пока не закончим учёбу.       — Остался всего месяц, — выдыхает Юнхо, победно вскинув кулак в воздух.       — Ты по мне быстро соскучишься, — дразнится Уён, — ты уедешь домой и будешь каждый день плакать, потому что поймёшь, что скучаешь по моему хорошенькому личику.       — Да, я, Чон Юнхо, буду просыпаться каждое утро в мучительной агонии, потому что мне будет не хватать Чон Уёна до такой степени, что я не смогу без него жить, — саркастически протягивает брюнет, листая ленту в телефоне.       — Неужели это было так трудно признать?       — Очень, — Юнхо смеётся, вставая, чтобы взъерошить волосы Уёна, — я пойду за едой, вам что-нибудь нужно?       — Нет, спасибо, — пара отвечает в унисон, собираясь просто раствориться друг в друге.       Юнхо уходит, и они успокаиваются, тихое дыхание наполняет комнату.       — Я буду скучать по тебе, — шепчет Уён в созвездие веснушек на шее Сана, — почему твоя специальность такая стрёмная?       — Не знаю, — так же тихо отвечает Сан, поглаживая Уёна, — я тоже буду скучать по тебе.       — Давай повеселимся, пока можем, — Уён садится, убирая волосы с лица Сана. Его волосы снова чёрные, и чёлка нависает над его глазами (но он не возражает, так как Уёну нравится такая причёска), — что бы ни случилось, мы должны веселиться и наслаждаться жизнью, ладно? Больше никаких грустных разговоров, — он снова целует Сана в губы, крепко прижавшись к нему.       — Хорошо, — слова неловко слетают с губ Сана, — да, хорошо.       — Хорошо? — спрашивает Уён, протягивая Сану свой мизинец, который тот легко обхватывает своим.       — Хорошо.       И Уён снова целует его, пока они не начинают задыхаться от смеха.       ------------------------       Выпускной пролетает в мгновение ока.       Церемония вручения дипломов началась с того, что Ёсан обнял Сана так сильно, что тот не мог дышать; брюнет извинился за своё поведение в прошлом, а ещё заявил «если ты когда-нибудь снова причинишь Уёну боль, я лично выбью тебе зубы» сквозь слёзы, которые каким-то образом сделали его ещё красивее. Сонхва обнял Ёсана сразу после этого, сказав ему, как он гордится им, но это только заставило Ёсана расплакаться ещё сильнее.       — Я выйду замуж за этого парня! — громко крикнул Ёсан, слёзы текли по его щекам, и Сонхва застенчиво покраснел, а затем поцеловал своего жениха. Их родители просто посмеялись над этим, давая пару минут, чтобы они поболтали между собой.       Когда Сан отвернулся, он увидел Минки, высокого и громкого, который кружил Хонджуна. Тот, что пониже ростом, издал смущённый звук, радостный, громкий и полный любви, игриво ткнув Минки кулаком в плечо и улыбнувшись.       Парочка немного поболтала, прежде чем семья Минки подбежала к ним и обняла их обоих, так же громко и шумно, как и он (и на этот раз Минки кажется застенчивым, почёсывая голову, пока его мать хвалит Хонджуна).       — Привет, — вмешался голос Уёна, заставив Сана обернуться.       После этого началась настоящая суматоха: начиная со встречи с семьей Уёна и приглашения на ужин, до того, как мать Уёна дала Сану своё благословение («Ёсани выходит замуж!» воскликнула она за ужином, опрокидывая в себя рюмку соджу. – «Интересно, когда же и мой малыш выйдет замуж?» Она бросила на них многозначительный взгляд, и они неловко рассмеялись, пытаясь отмахнуться).       Затем они отправляются в общежитие Уёна, как и всегда.       — Прости за всё это, — вздыхает Уён, снимая шапочку и мантию и отбрасывая их в сторону, — она желает нам добра, но сейчас она просто… слишком взволнована.       — Всё в порядке, — Сан тянется вперёд и хватает Уёна за руку, притягивая его к себе. Уён смотрит на него, его глаза блестят в тусклом свете комнаты.       Уён прекрасен.       — Тебе было весело? — спрашивает он, прикусывая нижнюю губу, его глаза сосредоточены на рте Сана.       — Да, — отвечает Сан, заставляя Уёна посмотреть на него, — я так горжусь тобой, — младший мило улыбается, снова глядя на губы Сана, а затем переводя взгляд на его глаза.       — Спасибо, — шепчет он, беря руку Сана в свою, — могу я тебя поцеловать?       Вместо ответа Сан целует Уёна.       Столько важных слов остаётся невысказанными между ними, пока они просто целуются, скользнув языками в рот друг друга, и тихо стонут, сладкие голоса сливаются в один, когда они переплетают ладони в темноте комнаты.       Сан всегда считал Уён красивым; с того момента, как они познакомились, и даже тогда, когда между ними не всё было гладко; но сейчас, когда Уён такой, мягкий, уязвимый и открытый перед Саном?       Именно в этом момент он кажется Сану безумно красивым.       В комнате темно; маленькие лучи сверкающего света проникают сквозь открытые жалюзи, освещая карамельную кожу Уёна.       Тишина нарушается только их затруднённым дыханием, тихие беспомощные стоны Уёна заглушаются губами Сана, которые так страстно целуют его.       Уён мягкий, начиная от изгибов его талии и заканчивая мышцами его бёдер, кожа нежная и тёплая, и Сан всё это обожает.       — Я люблю тебя, Уён, — произносит Сан, когда Уён на мгновение перестает целовать его, и у старшего перехватывает дыхание, — я очень, очень сильно люблю тебя.       Уён целует его, снова и снова, и Сан хихикает в темноте комнаты, когда тот осыпает поцелуями его родинки: сначала на щеке, затем на веке.       — Я тоже тебя люблю, — шепчет Уён, позволяя словам слететь с его губ и осесть во рту Сана, — ты мой, Сани, и я очень люблю тебя, моя прекрасная детка, — и он не шутит, на его лице читается обожание даже в полумраке комнаты.       — Я твой, — прежде чем Сан успевает продолжить, Уён целует его, держа его лицо в своих руках так бережно, словно он самое хрупкое существо в мире (и, возможно, так оно и есть, учитывая то, что Уён часто заставляет его чувствовать себя лёгким как перышко), — я тебя люблю, очень-очень-очень сильно.       Очередной смешок и движение бёдер, и всё вокруг кажется таким ярким, словно в пространстве вокруг них взрывается фейерверк.       Сан любит Уёна; замечательного, прекрасного Уёна, который красиво прикусывает губу, пока Сан трахает его, Уёна, который мило скулит и стыдливо прячет лицо, Уёна, который выглядит неземным, когда лучи солнца освещают его лицо.       Красивый.       Уён кончает с беззвучным стоном, цепляясь за Сана, ногти впиваются в его широкую спину, пока он, наконец, не приходит в себя, тихо скуля из-за излишней чувствительности.       — Могу я трахнуть твои бёдра? — выдыхает Сан, прижимаясь ртом к пухлой нижней губе Уёна, и всё, что Уён может сделать, это кивнуть, мило поскуливая, когда Сан выходит из него и переворачивает Уёна так, что его бёдра оказываются перед Саном.       Сан быстро кончает с подавленным звуком, ведь Уён так хорошо сжимает свои бёдра и облизывает губы, − опасная смесь мягкости, влаги и тепла.       Вокруг них царит беспорядок, они все мокрые; липкая сперма и пот блестят на мягких бёдрах Уёна, и Сан чувствует, как его член снова дёргается в новообретённом возбуждении (он жалок, он знает).       Затем Сан отстраняется от него, чтобы помыть их, но Уён тянет его обратно с возмущённым фырканьем и лениво целует его, от чего у Сана начинает кружиться голова.       Когда они лежали и мечтательно целовались, Уён вдруг заговорил.       — Я так счастлив, что встретил тебя, — говорит он, промежутки между пальцами Сана светятся розовым в тех местах, где их целует Уён, — я говорю правду, Сан.       Они вернулись: лепестки, которые украшают его кожу, ниспадающие из букета в его груди.       Уён купается в розовом свете, начиная от самого мягкого оттенка красной гвоздики и заканчивая ярким пурпурным цветом, и всё, что Сан может сделать, это смотреть.       — Я тоже рад, что встретил тебя, — Уён продолжает целовать его пальцы, притягивая Сана ближе к себе, чтобы обнять его, — ты такой красивый, Уён.       — Правда? — спрашивает он, мягко улыбаясь Сану с самым мечтательным выражением лица. Старший хмыкает, убирая волосы со вспотевшего лба Уёна; чернильно-чёрные пряди контрастируют с загорелой кожей.       — Ты прекрасен даже тогда, когда только просыпаешься и у тебя на глазах остаются засохшие слезинки, или когда ты заболел на первом курсе и был похож на смерть, и ещё ты очень красиво выглядишь, когда чихаешь и у тебя из носа вылезает огромная сопля, — Уён хихикает и пожимает плечами, и Сан находит его абсолютно очаровательным, наблюдая за тем, как Уён растягивает рот в улыбке, визгливо смеясь.       — Ты ведь знаешь, что ты тоже очень красивый, да? — нежные пальцы обводят черты лица Сана, словно пытаясь запомнить их и запечатлеть в памяти, — ты просто невыносимо красивый, а особенно твой милый носик, мягкие губы, идеальные ямочки на щеках, и вообще… в тебе всё красивое.       Сан слышал всё это раньше, но румянец смущения всё равно заливает его щеки.       — Прекрати, пока я тебя не поцеловал, — угрожает Сан, снова и снова водя рукой по мягкому животу Уёна в бессмысленных узорах.       — Тогда мне нет смысла останавливаться, — Уён на секунду делает вид, что задумывается, а затем снова смотрит на Сана с хитрой усмешкой, — ты становишься красивее с каждым днем. Ты показался мне хорошеньким, когда я впервые встретил тебя, а теперь ты похож на настоящую модель, с твоими широкими плечами и тонкой талией, и твоими красивыми глазами, в которых сверкают все звёзды Вселенной, и они словно мой собственный маленький Млечный Путь, в который я всегда могу заглянуть.       Сан не знает, что ответить, переполненный до краев любовью и обожанием, поэтому вместо этого он целует Уёна, смеясь ему в губы, когда тот издаёт наигранный протестующий стон.       — Ты дурачок, — шепчет Сан между поцелуями, — милый, красивый дурачок.       — Ага, но я же твой дурачок, Сани, — мягкие руки снова держат лицо Сана в своих, и Уён углубляет поцелуй, — тебе придётся меня потерпеть.       Иначе и быть не может.       ----------------------       Сан только дважды в своей жизни видел, как Ёсан плачет: 1. Когда они с Сонхва сильно поругались на втором курсе, и почти расстались (Ёсан плакал так сильно, что у него разболелась голова и он часто кашлял. Уён пригрозил надрать «глупую нудную задницу Сонхва», а Сан просто позволил Ёсану выплакаться и испачкать соплями всю его рубашку.) и 2. Когда он снова поругался, но уже с Уёном, и Уён сказал ему, что они больше не друзья (Сану кажется, что тогда Ёсану было даже тяжелее, и он вспоминает красные щеки и громкое сопение над ведром курицы, которое Сан купил ему в качестве утешения).       Так что видеть, как Ёсан заливается слезами на глазах у всех на собственной свадьбе, кажется по меньшей мере странным.       Уён стоит рядом с Ёсаном в качестве его шафера и посылает Сану многозначительный взгляд, когда брюнет начинает плакать, пытаясь произнести клятвы и лепеча что-то о том, как сильно он любит Сонхва (в ответ на это старший просто улыбается, как будто Ёсан − единственный человек в этой комнате, любовь читается на его лице, хотя слёзы тоже текут по его щекам).       Щеки Ёсана раскраснелись, и он шумно шмыгает носом, пытаясь справиться с волнением, а затем он произносит целый монолог о том, почему Сонхва − любовь всей его жизни и как ему повезло с ним, как будто они были одни в комнате, а не окружены их друзьями и любимыми.       — Ёсан, моя милая маленькая Звёздочка, — пробует Сонхва, но это только заставляет Ёсана снова заплакать, крупные слёзы текут по его щекам, в то время как старший смеётся.       «Они такие типичные», думает Сан, широко улыбаясь и поднимаясь, чтобы похлопать им, как только они заканчивают со свадебной речью, скрепляя свои клятвы восторженными «я согласен» и ещё более страстными поцелуями (Сонхва прижимает Ёсана к себе, и брюнет мило улыбается в его губы).       Всё вокруг в хрустальных осколках звёздно-белого цвета.       Вечеринка после церемонии роскошная, лучше и не скажешь.       Ёсан бросает букет, Минки ловит его, а Хонджун краснеет так сильно, что все вокруг смеются от одного взгляда на него («может, мы тоже поженимся?» — громко предлагает Минки, светясь ярче солнца. Хонджун просто улыбается в ответ, ударив Минки кулаком в грудь, пытаясь скрыть своё смущение, которое сияет румянцем, словно жаркое летнее солнце).       — Я так рад, что вы смогли прийти, — начинает Ёсан, как только у него появляется свободная минутка, чтобы поприветствовать гостей, обнимая Уёна так крепко, что младший начинает визжать в шоке, его крики переходят в маленькие смешки, когда Ёсан всем видом показывает, что не собирается уходить, — я очень, очень люблю вас, парни.       — Ты сегодня такой сентиментальный, Ёсани, — дразнится Уён, гладя мягкие волосы брюнета. Сонхва улучает момент, чтобы коротко обнять Сана; он пахнет дорогим одеколоном, и Сан задумывается, сколько же стоил его свадебный костюм.       — Мы правда в долгу перед вами обоими за то, что вы свели нас вместе, — смеётся Сонхва, и Сану кажется несправедливым то, насколько потрясающе выглядит Сонхва, — если бы вы двое не заставили нас пойти на то свидание, нас бы сегодня здесь не было.       — Я очень люблю вас, парни, — повторяет Ёсан, наконец отпустив Уёна, только чтобы обхватить его лицо руками и начать ворковать над ним.       Видеть Ёсана таким ласковым несколько странно, но Сан всё равно смеётся (сегодня важный день для Ёсана, и он может вести себя так, как ему заблагорассудится).       Когда молодожены машут им на прощание, Уён поворачивается к Сану с глазами, которые сверкают, как хрустальные осколки, свисающие с потолка.       Прекрасный.       — Ты сегодня потрясающе выглядишь, — выдыхает он, протягивая руку, чтобы взять ладонь Сана в свою.       — И ты тоже, — отвечает Сан, слова ускользают от него и складываются в самый короткий ответ, какой только можно вообразить, — давно не виделись.       — Ты прав, — Уён тянется за закусками позади Сана, которые, без сомнения, стоят дороже, чем его костюм, — разве ты не рад меня видеть? — еда отправляется прямо в рот Уёну, пока тот озорно улыбается.       По правде говоря, Сан не виделся с Уёном с тех пор, как он выпустился, и ему пришлось вернуться домой, слишком далеко, чтобы Сан мог навещать его так часто, как ему хотелось бы. Это, в сочетании с изнурительными летними занятиями Сана, и без того затрудняло положение.       Так что, увидев Уёна вблизи с покрашенными в светлый цвет волосами, Сан был шокирован (в хорошем смысле).       — Конечно, рад, — Сан улыбается, а Уён смотрит на него самыми красивыми глазами, какие Сан когда-либо видел, — не знал, что ты снова стал блондином.       — Хотел сделать тебе сюрприз, — кто-то поёт в полный голос, соревнуясь в громкости с кровью, бурлящей в венах Сана, — к тому же, с блондинами веселее, так ведь?       — Ты ужасен, — Сан смеётся, пользуясь возможностью поцеловать вишнёвые губы Уёна, которые оказываются безумно сладкими на вкус, — просто ужасен, ты об этом знал?       — Да я в курсе, — они смеются и снова льнут друг к другу, нежные поцелуи и ласковые прикосновения светятся розовым цветом.       — Фу, только не рядом с закусками, — хнычет Чонхо, отталкивая Сана от стола с надутыми губами, — занимайтесь этим где-нибудь в другом месте.       — Я могу поцеловать его на столе, если захочу, — спорит Уён, игриво ущипнув Чонхо за бок, — вот возьму и уложу его прямо там, испортив всю еду.       Чонхо издаёт смешок, сочащийся сарказмом, и Уён показывает ему язык.       Решив вмешаться, Сан хватает Уёна за руку и ведёт его прочь от стола, пока они не оказываются в менее людном месте, где компанию им составляют только серебристо-белые украшения на стенах.       — Я вполне мог бы сразиться с ним, Сан. Чонхо против меня не выстоит.       — Конечно, мог бы, — он убирает светлые пряди волос со лба Уёна и улыбается, — и ты бы точно ушёл со свадьбы с синяком под глазом.       — Не могу поверить, что ты не веришь в мои боевые способности, Сани, — блондин прислоняется к стене, состроив обиженное выражение лица, — я крашу волосы для тебя, я верю в тебя, и ты думаешь, что я не смогу победить Чонхо в бою? — он слишком драматично фыркает, и Сан громко смеётся, отмечая, как его смех эхом отражается от стен коридора.       — Ты можешь многое, детка, и я люблю тебя всем сердцем, но я не могу тебе лгать, — Уён громко всхлипывает и притворяется, что плачет, так ужасно, как только может, громкие вопли эхом отражаются от стен коридора, прежде чем Сан закрывает его рот рукой.       — Ладно, ладно, ты точно сможешь надрать задницу Чонхо.       — Правда? — Сан охотно поддаётся на эту провокацию, зажимая Уёна в углу коридора и ухмыляясь в его губы, которые всё ещё светятся вишнево-красным цветом.       — Конечно.       Уён целует его, и Сан чувствует лимонно-сладкий привкус с искорками мандарина.       ------------       — Похоже, у вас с Уёни всё хорошо, — произносит Хонджун между глотками шампанского.       — То же самое могу сказать и о вас с Минки, — Сан приподнимает брови и смотрит на Хонджуна, который решает выпить бокал шампанского залпом, — когда устроите большую свадьбу, а? Когда у меня появятся маленькие племянницы и племянники?       — Никогда, Чхве Сан, — невозмутимо отвечает Хонджун с серьёзным лицом, — никогда больше не спрашивай об этом, — Сан смеётся, в то время как Хонджун тянется за очередным бокалом.       Вечеринка в самом разгаре: Сонхва танцует с Ёсаном, Минки танцует с Уёном, а Чонхо устроил соревнования по армрестлингу с кем-то, кто, по мнению Сана, кажется родственником Сонхва (но он не может точно сказать, ведь обе стороны семьи нереально красивы).       — Отвечая на твой вопрос, у нас всё замечательно, только я очень скучаю по нему, — ритм песни тихо гудит в воздухе, вибрации танцуют под подошвой ног Сана, — я постоянно занят учёбой, а он живет далеко, и мы едва успеваем видеться.       — Хм, может, вы съедетесь? Минки практически постоянно живет у меня. Это очень удобно.       — Хотелось бы, — Сан глотает обильное количество искрящегося алкоголя и корчит недовольное выражение лица (по какой-то странной причине он скучает по дьявольскому пойлу, которым славился Ёсан), — моя специальность ужасна, и я едва успеваю поспать, не говоря уже о том, чтобы найти работу. Когда заканчиваются пары, я стараюсь сделать все домашние задания вовремя. Иногда я забываю о том, что мне нужно поесть и принять душ.       — Так вот почему от тебя так воняет, — бормочет Хонджун, глядя поверх своего бокала на Сана, который тянется вперёд, чтобы попытаться схватить Хонджуна за волосы.       — В любом случае, вся эта ситуация − полный отстой. Уён мне так сильно нравится, — Сан драматично вздыхает, мечтая о том, чтобы Ёсан тайно намешал порцию адского пойла, после которого он смог бы почувствовать что-нибудь другое, кроме болезненной смеси из меланхолии и беспокойства.       — Эй, чувак, не грусти, — маленькая рука ободряюще похлопывает Сана по плечу, — всё будет хорошо, ладно? Просто подожди немного. Всему своё время.       — Ты прав, — Сан похлопывает себя по щеке в попытке приободриться, — Ёсани и Сонхва поженились, и мы здесь для того, чтобы отпраздновать это событие.       — Об этом я и говорю, — Хонджун хватает Сана за руку и тащит их к танцполу, — а теперь расслабься и покажи мне, почему Уён так одержим тобой.       Сан может только смеяться, танцуя всю ночь напролет со своими лучшими друзьями, с которыми он чувствует себя как дома.       --------------------------       — Семестр закончился! Поздравляю, Сани, — громко кричит в трубку Уён, радостно, мило, и это так в стиле Уёна.       — Да, осталось выдержать ещё два.       — Не перетруждайся, ладно? Учись в своём темпе.       — Хорошо, — Сан почёсывает нос и смотрит на фотографию на своём ночном столике (на фото изображены они с Уёном на свадьбе Ёсана и Сонхва; Уён размазал глазурь торта по лицу Сана, и тот в отместку впечатал ему кусок торта в лицо прямо в тот момент, когда была сделана фотография (Сан думает, что это их лучшая совместная фотография)), улыбаясь воспоминаниям.       — У тебя сейчас зимние каникулы, да?       — Да, но я хожу на курсы, чтобы наверстать упущенное.       — Что именно наверстать? — во фразе Уёна сквозит насмешка, но Сан также слышит беспокойство в его голосе, — я боюсь, что ты опять переусердствуешь.       Сан молчит, устало потирая глаза.       — Детка?       — Я здесь.       — Ты в порядке?       — Не знаю.       Тишина.       Сан устал.       — Когда начинается следующий семестр? — голос Уёна звучит тихо, мягко, тепло и очень красиво.       Сан чувствует, как стучит его сердце: раз, другой, третий, прежде чем успокоиться.       — В январе.       — Хорошо, — тишина, — я тебя люблю.       — Я тоже тебя люблю.       После этого они продолжают разговор; Уён болтает о своей повседневной жизни, а Сан просто слушает.       Сан скучает по Уёну.       Он надеется, что утром его сердце не будет так сильно болеть.       ---------------       — Сани, да ладно тебе, сегодня же канун Нового года, тебе не нужно так усердно учиться, — Сан хмыкает в ответ, продолжая писать свои конспекты (он знает, что ему должно быть весело, но он не может позволить себе потерять свою стипендию, особенно с тех пор, как он был так близок к этому в прошлом семестре).       Тогда его мать решает войти в его комнату и щиплет его за ухо до тех пор, пока он не начинает поражённо скулить.       — Собирайся, Чхве Сан. У нас вечеринка, и твои родственники хотят видеть тебя, а не дверь в твою комнату.       — Ладно, — тянет Сан, закрывая учебник.       — Спасибо, милый, — мать целует его в щеку и лучезарно улыбается, — оденься покрасивее, ладно? Ты же не хочешь встретить Новый год растрёпанным?       — Ладно, мам.       Затем она выбегает из комнаты, щебеча что-то об ужине, который она приготовила для вечеринки, и Сан просто остаётся стоять посреди своей комнаты.       Сказать, что Сан радовался Новому году, было бы преувеличением; сказать, что он ненавидел Новый год, также было бы преувеличением.       Всего два семестра, убеждает он себя, глубоко дыша. Если я просто смирюсь с этим и сделаю всё к следующему декабрю, я выпущусь, и всё будет в порядке.       Сан переодевается и вдруг решает проверить время на своём телефоне, с экрана которого ему широко улыбается Уён, глядя прямо на него.       Эх. Сан улыбается, хотя его глаза наполняются слезами, которые горят от тоски. Я и правда не в порядке.       Неуверенность гложет Сана, и он зависает над своим телефоном, раздумывая над тем, как ему лучше поступить: позвонить Уёну и пожаловаться на то, как сильно он скучает по нему, или просто написать ему и спросить, как проходит его день, или, может, ему стоит просто записать ему голосовое сообщение в Инстаграме и сказать ему о том, какой он красивый.       Он решает зайти в Инстаграм, прокручивая посты своих друзей в попытке успокоиться (Сонхва публикует одно из банальных фото в стиле «фокус не наших обручальных кольцах, но, в то же время, на них», которые чередуются с фото, на которых Сонхва пытается поцеловать очень сонного Ёсана, отталкивающего его лицо от себя. Подпись под фото − очень подробный рассказ о том, как он рад тому, что они встречают Новый год вместе или что-то в этом роде. Это заставляет Сана поёжиться).       Хонджун также публикует истории, которые состоят из добрых пяти фото с подписью курсивом «В Студии», прежде чем сменяются фотографией улыбающегося Минки и Хонджуна, под которым красуется крошечная надпись «моё солнце» в нижней части экрана (Сан смеётся над этим; Хонджун до ужаса влюблён, хотя он почти всегда это отрицает).       Юнхо постит о какой-то девушке, с которой встречается (та самая девушка с той вечеринки; Сан просто в шоке), Чонхо со своей семьёй, а Уён вообще ничего не публикует.       Сан не знает, почему он волнуется, но он чувствует беспокойство, когда открывает директ и нажимает на диалог с Уёном.       Он уже не в первый раз говорит Уёну, что скучает по нему, и его чувства больше не являются тайной, теперь они встречаются или типо того, и он снова и снова жалуется Уёну на то, как сильно он будет скучать по нему.       Почему на этот раз всё по-другому?       Стук в дверь вырывает Сана из его мыслей, и в комнату заглядывает его мать.       — Ты готов, милый? Мне нужна твоя помощь на кухне.       С глубоким вздохом Сан бросает телефон на кровать и следует за ней из своей комнаты.       Так будет проще.       -----------------       Всё вокруг такое громкое, громкое, громкое.       Его младшие кузены кричат о том, кто первый зажжёт бенгальские огни, его старшие кузены продолжают пытаться попасть в его комнату («Да ладно тебе, Сан! Прошло столько лет, мы ведь просто хотим увидеть твою комнату!»), а его родственники постоянно спрашивают его о том, есть ли у него девушка (потому что, по их словам, «он слишком молод и красив, чтобы быть одиноким!»).       Мать Сана сочувственно улыбается ему, и ему хочется просто отрубиться, а ведь ещё только пятнадцать минут двенадцатого.       Сан скучает по Уёну.       — Значит, ты всё ещё учишься? — спрашивает его тетя, поправляя очки и потягивая шампанское из причудливого стеклянного бокала, комплект которых его мать заставила его откопать, — когда ты выпускаешься? Прошло ведь уже четыре года, верно? — они все сидят на диванах прямо посреди гостиной (лучше бы Сан ушёл, когда у него была такая возможность).       — Я выпускаюсь в этом году. После зимнего семестра у меня останется ещё два.       — Ты уверен, что у тебя нет девушки? — дядя тычет в него пальцем, смеясь и попивая пиво, — ты мог бы жениться после окончания университета и завести детей.       Сан чувствует, как бледнеет его лицо.       — Сан может делать всё, что захочет, когда закончит учёбу, — вмешивается мама, похлопывая его по плечу, — ему необязательно жениться, заводить детей или что-то в этом роде, он ещё слишком молод для всего этого.       — Ты слишком снисходительна по отношению к нему, — говорит дядя, пожимая плечами, — я только хотел сказать, что Сан мог бы стать идеальным семьянином.       — Но это ведь ему решать, не так ли?       — Конечно, но он ведь потерял столько времени на этой специальности, и у него даже нет девушки, а что с ним будет, когда он закончит учёбу? Он найдёт работу и будет всё время занят. Не успеет оглянуться, как ему уже будет за сорок, и он будет один, без детей.       Всё кажется до смешного душным в гостиной Сана, грубая смесь зелёного и чёрного угрожает выплеснуться из его рта.       — Ну, мне кажется, что это не твоё дело, — рявкает его мать, крепче сжимая стакан, — мой сын может встречаться с кем хочет и жить так, как хочет, и он не должен вписываться в ваши идеальные представления о нём. Мне всё равно, если в сорок лет он останется один, без детей, лишь бы он был счастлив.       — Ну…       — Я больше ничего не хочу об этом слышать. Вы находитесь в моём доме, в канун Нового года, а ещё вы смущаете моего сына. Хватит уже.       Группа взрослых погружается в неловкое молчание, прежде чем один из кузенов Сана, плача, подбегает к своим родителям, и он использует это как возможность встать и уйти.       — Куда ты, милый? — мягко спрашивает его мать, — прости, что так вышло.       — Просто хочу подышать свежим воздухом, — отвечает он, надевая куртку и пытаясь побороть странное чувство, которое поселяется в его груди и окрашивает его лицо в красный цвет.       — До полуночи осталось всего десять минут. Будь осторожен, ладно? — она обнимает Сана и целует его в щеку, — люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю, мама, — с этими словами Сан целует её в макушку и машет рукой, перешагивая через малышей и их лего, подходя ко входной двери и глубоко вздыхая, прежде чем открыть её и…       — Оу, — глаза Уёна комично широко раскрыты, рука сжата в кулаке в намерении постучать в дверь, — с Новым годом? — пытается он, и на его лице появляется неловкая улыбка, — прости, в моей голове это звучало намного лучше.       — Уён? — едва слышно произносит Сан, и слёзы снова наворачиваются на его глаза. Уён закутан с головы до ног в нелепое количество одежды, но он очарователен, и его щеки такие красные, и Сан просто смеётся.       Он смеётся, смеётся, смеётся, и слезы текут по его щекам маленькими горячими струйками.       Уён прекрасен даже тогда, когда у него с носа свисает маленькая козявка, − скорее всего, у него начался насморк из-за холода.       — Не этого я ожидал, — Уён неловко смеётся, почесывая затылок рукой в перчатке, — почему ты плачешь?       — Потому что я чертовски сильно по тебе скучал, — Сан вздыхает, проходя вперёд, чтобы закрыть за собой дверь, — что ты вообще здесь делаешь, Уёни?       — Наверное, я тоже скучал по тебе, — он улыбается, и изо рта у него вырываются клубы тёплого воздуха, — в общем, я повёл себя слишком импульсивно и прибежал сюда, потому что хотел провести наш первый Новый год вместе.       — Ты такой типичный, знаешь? — Сан ухмыляется, беря одетую в перчатку руку Уёна в свою и притягивая его ближе. Где-то вдалеке Сан слышит, как люди громко и взволнованно ведут обратный отсчет.       Десять! Девять!       — Да, но тебе это нравится.       Восемь!       — Мне всё в тебе нравится.       Семь!       — Копируешь меня? Это мне в тебе всё нравится.       Шесть! Пять!       — Ты ужасен, ты знал?       Четыре!       — Да, но тебе придется меня потерпеть.       Три!       — Я с радостью.       Два!       — Поцелуй меня?       Их губы прижимаются друг к другу, прежде чем крики обратного отсчета заканчиваются, и в окрестностях запускают фейерверки в глухую ночь.       В чернильно-чёрной ночи, где их освещают редкие вспышки света, всё вокруг становится розовым, купающимся в самом мягком оттенке красной гвоздики и заканчивая ярким пурпурным цветом.       Уён окутан розовым-розовым-розовым, и Сан тоже.       Красивый.       И только когда рядом с ними взрывается огромный фейерверк, Уён начинает хихикать в губы Сана, ярко улыбаясь в поцелуй и похлопывая ладонями по груди Сана.       — С Новым годом, — шепчет он в губы Сана, прижимаясь к ним с очередным поцелуем, — у тебя губы потрескались.       — Это у тебя они потрескались, — Сан смеётся, сжимая ладонями щеки Уёна и заставляя младшего подпрыгнуть, — помажь их гигиеничкой.       — Уже помазал! — младший дуется, прежде чем снова и снова начать целовать Сана, — ты замёрз. Может, зайдём внутрь? Я скучал по твоей маме, — он говорит это, распутывая свой шарф и аккуратно оборачивая его вокруг шеи Сана таким образом, чтобы он закрыл его уши и щёки.       Сан взволнован (причина этому − любовь, как он считает, потому что он не может сдерживать в себе то, что чувствует к Уёну).       — Вся моя семья внутри, лучше не надо туда заходить, — как раз в этот момент из дома доносится громкий, пронзительный крик, за которым следует громкий хлопок и ещё больше криков, и Уён просто смеётся в ответ.       — Ты скоро замёрзнешь, детка, — взволнованно произносит Уён, мило хмуря брови.       — Ты меня греешь.       — Если бы. У тебя замерзли руки, ты дрожишь, и на тебе только эта дурацкая куртка, — он убирает волосы Сана с его лба и на секунду задумывается, ладонью играя с прядями его волос, — я скучаю по твоей скунсовой прядке. Она была такая милая.       — Ты можешь снова меня покрасить, если хочешь.       — Правда? — карие глаза вспыхивают так же ярко, как и фейерверки над ними, и Сан чувствует, как бешено колотится его сердце.       — Конечно, — он нежно щиплет Уёна за нос, — ты это отлично умеешь делать.       Они снова медленно целуются, и затем Уён отстраняется.       — Нам правда нужно зайти внутрь, пока ты не умер от гипо-чего-то-там.       — Гипотермии, Уён, — младший закатывает глаза (хотя это выглядит довольно мило), — наверное, мы сможем прокрасться в мою комнату.       — Хорошо! Идём.       Сан падает четыре раза, Уён кричит, потому что «клянётся, что видел крысу», прежде чем они с покрасневшими лицами вваливаются в комнату Сана через окно.       — На словах это казалось проще, — фыркает Уён, — хорошо хоть подкладка моей куртки смягчила наше падение.       — Она смягчила твоё падение, Уёни, — поправляет старший, и Уён просто озорно ухмыляется, помогая Сану войти в комнату, а затем закрывает за ним окно, — зато мы больше не мёрзнем.       Уён что-то хмыкает в ответ, снимая с себя почти все слои одежды и оставляя только рубашку, наблюдая за тем, как Сан бежит запирать свою дверь, из-за которой доносятся громкая болтовня и крики.       — Твоя семья кажется весёлой, — дразнится он, сидя на кровати Сана.       — Они − сущий кошмар, — Сан садится рядом с Уёном и чувствует себя девственником-подростком из телешоу, который впервые влюбился.       — Я скучал по твоей комнате, — в комнате стоит тишина, если не считать фейерверков и музыки, — я очень скучал по тебе.       — Я тоже по тебе скучал.       — Знаешь, я тоже за тебя переживаю, — он проводит рукой по волосам, и Сан замечает, какими непослушными они стали, чёрные корни отросли и светлого цвета почти не видно, — пожалуйста, не перетруждай себя.       — Но…       — Никаких «но», Чхве Сан, — Уён легко шлёпает Сана по бедру, — ты говоришь, что всё в порядке, но я знаю, что это не так. Постарайся больше заботиться о себе.       — Хорошо, — говорит Сан, пытаясь наклониться вперед, чтобы поцеловать Уён, но тот отталкивает его.       — Пообещай мне, — дуется он, мило выпятив нижнюю губу, — иначе я не поцелую тебя и не открою тебе свою сверхважную тайну, ради которой я так бежал сюда.       — Хорошо, хорошо, я обещаю, Уён, правда, — он хватает руку Уёна и переплетает их мизинцы, — видишь? Я серьёзно. Я буду лучше заботиться о себе, и я не буду сравнивать себя с другими, и я просто буду лучше к себе относиться, — Уён делает вид, что обдумывает обещание Сана, глядя на их переплетённые мизинцы, и что-то бурчит себе под нос.       — Полагаю, ты смог меня убедить, — Сан игриво тычет в бок Уёна, пока младший не начинает хихикать, улыбаясь самой милой улыбкой и заставляя слабое маленькое сердечко Сана лопнуть.       — Так что там за секрет, Уёни? — спрашивает он, переплетая их пальцы, — у тебя что, отрос шестой палец на ноге? Или появился лишний пупок?       — Ты ужасен, — Уён невозмутим, — ты всё равно узнал бы об этом первым, и это уже не было бы секретом, не так ли?       — Ладно, ладно, а теперь серьёзно, — Сан ложится, и Уён следует за ним, оба смотрят в потолок в полной тишине, — что там за секрет?       — Ну, если ты так хочешь знать… — Уён поворачивается к Сану и ложится ему на грудь, — ты ведь помнишь Юнхо, да?       — Да, наш горячо любимый друг, который слишком высок и популярен.       — Ну, оказывается, он и его девушка настроены очень серьёзно по поводу их совместного будущего, и он все время говорит: «я скучаю по своей ужасно горячей девушке», а я, в свою очередь, всё время говорю: «ну, а я скучаю по своему ужасно горячему парню», — Сан прыскает со смеху, и Уён кусает его грудь, — в общем, мы оба плаксы, которые живут слишком далеко от людей, которые нам нравятся, так что…       — Ну и? — руки Сана пробегают по взлохмаченным волосам Уёна, и младший молчит пару секунд для придания драматического эффекта.       — Ну и мы с Юнхо решили, что, раз мы были соседями по комнате в университете, то можем переехать в город вместе, — Сан молчит, и Уён неловко барабанит пальцами по его груди, — ну и вот. Просто я очень скучаю по тебе, а также по своим друзьям, и мне очень нравится быть здесь, а ещё я хочу видеть тебя в любое время.       Сан чувствует себя как компьютер на старой винде, который бросили в стиральную машину и поставили в режим сушки (читайте: он чрезвычайно медленно обрабатывает данные), и он не знает, что ответить.       — Ты переезжаешь сюда? В город? — спрашивает он через некоторое время, задаваясь вопросом, слышит ли Уён (или, может быть, даже чувствует), как быстро бьётся его сердце.       — Да.       — Я так рад, — Сан смеётся, вытягивая шею, чтобы посмотреть на Уёна сверху вниз, — эй, посмотри на меня, — младший смотрит на него снизу-вверх, и Сан обожает каждую его частичку, — я очень рад тому, что ты переезжаешь сюда.       — Что, правда? — дразнится Уён, пытаясь вести себя так, будто это не он был таким застенчивым и нервным всего несколько минут назад, — ты очень рад тому, что я переезжаю сюда?       — Я очень-очень сильно рад этому.       — Докажешь?       Сан целует Уёна в его пухлые, мягкие губы, смеясь в них, когда тот издаёт милый звук.       — У тебя губы потрескались, — комментирует Сан, но все равно продолжает целовать его, и Уён мило протестует.       — Но ты всё равно продолжаешь целовать меня, — Уён вздыхает между поцелуями и сжимает щеки Сана, — могу я остаться на ночь? Я ведь прибежал сюда в последнюю секунду.       Сан бросает тошнотворно сладкое «конечно», яркое и милое, что, в свою очередь, заставляет Уёна рассмеяться, и всё вокруг утопает в прекрасных лепестках и мягких розовых тонах.       Уён прекрасен.       (Ничего нового).